Лето. В жарком воздухе тоненько звенит мошкара. На берегу под деревом стоит белая «восьмерка» с открытыми настежь дверями. Машина свежее вымытая, на траве сушатся резиновые коврики, внутри салона тоже мокро. Постиранные чехлы с сидений лежат на горячем галечнике, рядом сушится одежда. Три хозяйки вещей радостно плещутся в речке. Точнее не в самой реке, а в одном из многочисленных рукавов, «проток» по-местному. Вокруг кроме нас не души.
На одеяле около машины после купания отдыхают двое, я и Оксана. Ксюха лежит на животе, положив голову мне на колено, и жмурится от довольствия. По ее нагретой солнцем спине лаково гуляют мои руки.
 — Еще чуть, выше почеши. Ох, хорошо!
Спина у Ксюхи горячая, загорелая, с тонкой полоской от купальника. Сейчас купальник снят и Оксанка блаженствует. Она закрыла один глаз, вторым хитро смотрит на меня. Ее пальчики щекотят мою руку, перебегают на шею, грудь, потом жмут на мышцы живота.
 — Не плохой пресс.
 — Еще бы, через день тренирую: то одну приведу, то другую.
 — Хорошо помогает?
 — Медики говорят, что энергия потраченная при одном полноценном половом акте, равна энергии, затрачиваемой при разгрузке половины товарного вагона.
 — К разговору о сексе, — ее пальчики перебежали с живота на плавки, — тебе эрекция рулить не мешала?
 — От куда ей взяться?
 — Ну как же, — пальцы Ксюхи переползли на мой член, — четыре голых девушки в машине, а у тебя даже не встал?
 — Хм, для начала из четырех там не было ни одной девушки, ну если только Леночка:
 — Хам! — пальцы Ксюхи крепко сжались в кулак.
 — А чего стыдиться, если все и так знают, — спародировал я ее голос, — Светка замужем, с Каштанкой все ясно, а о присутствующих говорить не будем. И во-вторых,... четыре это перебор, я не маньяк, мне достаточно одной.: Такой как ты.
Оксанка подобрела, член был выпущен на свободу. Ксюха передвинулась и придавила меня прохладной, ослепительно белой грудью.
 — Ты почему топлес не загораешь?
 — С такими арбузами? Весь пляж сбежится глазеть.
 — А по мне очень даже хорошо, — я перевернулся, подмял Оксанку под себя и начал тискать ее необъятные груди.
 — Славик, прекрати мне же нельзя.
 — А так можно? — я поцеловал один сосок, потом лизнул другой.
Оксанка зажмурилась, ее пальцы заплелись в моих волосах. Она застонала, прижала к груди мою голову, обвилась ногами вокруг бедра. Тело ее напряглось, потом выгнулось дугой, резко расслабилось. Выждав несколько секунд, Ксюха оттолкнула меня.
 — Уйди, противный! Из-за тебя опять потекла. Ведь только что вымылась, теперь опять идти подмываться. Вот погоди, у меня завтра заканчиваются месячные. Денек еще вытерплю, а потом в понедельник заманю тебя домой и ответишь за все.
 — Ой, ой. А что же скажет мама?
 — Мама говорит, что ей давно пора внуков нянчить.
Оксана поднялась, взяла из машины сумочку и направилась в сторону прибрежных кустов. Глядя на ее рельефную фигуру я почувствовал, что разговор о внуках мне не понравился. Не хотел бы я попасть под такой каблук.
Свежий воздух хорошо нагоняет аппетит. Почувствовав голод, я решил раздобыть в машине чего-нибудь съестного. Но меня опередили, из багажника уже торчала Леночкина попка. Пока джинсы сохли, она переоделась в шорты, вместо лифчика использовала шейный платок, очки и кроссовки завершали девичий гардероб. Ленка достала бутылку лимонада, распотрошила пачку печенья.
 — Славик, ты чего хмурый?
 — Кто тебе такое сказал?
 — Сама вижу. Ты стоишь и со мной не разговариваешь. Вот.
 — Я, кажется, ни кого развлекать не нанимался.
 — Ты тоже меня осуждаешь? Тоже считаешь меня развратной?
 — Ленка прекрати истерику и перестань размахивать бутылкой. Давай лучше пройдемся, — предложил я. — На ходу думается легче, да и нервы успокаиваются.
Мы пошли по тропинке вдоль реки. Снизу раздавались визги Светы и Юли. Они продолжали купаться. Слышно было, как Оксана завет их на берег погреться.
 — В тот раз, когда комиссия работала, меня Оксанка к тебе затащила. Помнишь? Я бы умерла со стыда, описалась бы где-нибудь в уголке, но сама к тебе не пошла. А она спокойно заходит, снимает трусы и мочиться в ведро. Все так просто. Мой уже пузырь трещал, тогда я решила, что тоже смогу. А Оксанка все ссыт и ссыт. Как в нее столько помещается? — Леночку видимо прорвало. И теперь она тараторила, стараясь по-быстрее иповедаться. — Чувствую трусы промокают, еще немного и по ногам потечет. Стала себе руками помогать. Стыдно до ужаса, а что делать? Не писаться же у тебя на глазах. И только коснулась, меня как током пробило, представляешь. Пощупала — там все мокрое и пульсирует. У меня такого ни когда не было, раньше минут двадцать приходилось тереть, что бы оргазм получить. Да какой там оргазм, это я раньше так считала. Ну, думаю, буду последней дурой, если упущу такой случай. Стала играть с клитором, а сама смотрю на тебя. Ты же уставился на Оксанкину попу, как будто укусить! ее хочешь. Как представила, что ты на меня так же смотреть будешь, так меня морозом обдало и сразу от низа живота теплая волна пошла, руки, ноги стали ватными, колени подгибаются, по руке моча потекла. Я совсем забыла, что писать хотела. Вот, думаю, мой позор и наступил, а самой так хорошо, так приятно, от письки тепло волнами идет, во рту так сладко-сладко стало. Потом чувствую кто-то мои руки отводит и на ухо шепчет, что бы писать начала. Очнулась, вижу Оксанка голая стоит, я — тоже без трусов, ты на нас смотришь, глаза чуть на стол не выпадают. Убежала я, потом ревела в коридоре от позора.
 — Где ты позор нашла? Тебе Ксюха рассказывала как она у меня на складе обоссалась? И ничего.
 — Рассказывала. Так это правда была? Ксана постоянно что-нибудь выдумывает, я не знаю где ей верить, а где нет. Она, наверное, и про машину наврала.
 — Про машину не знаю, а про склад — правда.
 — Славик, понимаешь, мне ни когда в жизни не было так хорошо, как в твоем кабинете. Только тогда я поняла, что такое оргазм. А до этого была просто разрядка. Повторись история, я бы поступила так же. Я бы все бы отдала за такие ощущения. А там, в туалете, когда ты Свету спасал, я почувствовала похожую волну. Понимаю, что нужно помочь, а остановиться не могу. Вот только Оксана прибежала, весь кайф сбила.
 — Закрылась бы в соседней кабинке и продолжила, — посоветовал я.
Леночка остановилась и обиженно посмотрела на меня. — Ты меня за нимфоманку держишь? Пойми, дурачек, мне живые эмоции нужны, это вы мужики можете, глядя на фотографию, раз-два и готово. Я долго сама не своя была, на людей огрызалась, причем зря. Вот Юля, к примеру, меня из себя вывела своими шуточками. Ведь я ее специально щекотала, чтоб описалась, хотя понимала, что не надо так делать. Я ее щипаю, а у самой такое же чувство, как бы теплая волна нарастает, и страшно и самой писать хочется. А когда Оксана стала про машину рассказывать, меня «повело». Вот представила как Оксанка такая большая, сильная и писается под себя, как промокает ее одежда. Светка ей что-то кричит, а с сидения моча льется, прямо мне под ноги, так меня и заколотило, стало хорошо и сладко. Потом слышу Ксана смеется, хотя должна плакать. Над кем думаю она смеется? Оказалось надо мной, это я, а не она описалась на сидение. Ужас правда? А мне до сих пор хорошо.
 — Писец, — подумал я, — Ленку повело на туалетной теме, вот даже сейчас ее глаза заблестели от воспоминаний. Пятен еще нет, хотя соски уже напряглись,...  вон как сквозь платок выпирают.
 — Слава, скажи со мной можно сексом заниматься? — озадачила вопросом Леночка. — Так что бы парням не противно было.
 — Ну ты нашла специалиста. Лучше всего, возьми парня и проверь.
 — А вот ты смог бы? Я хочу сейчас. Вот сразу бац, и не думать ни о чем!
Я попытался как мог успокоить Ленку.
 — Вот отказываешься! Почему ты только вокруг Оксанки крутишься, с ней тебе не противно? На других ты внимания не обращаешь. Я видела как вы у машины обнимались, ни на кого внимания не обращали. Тебе нравятся ее большие сиськи? На потрогай! Думаешь мои хуже? — Леночка сорвала с груди платок, и выставила вперед два своих бугорка. У девочки явно началась истерика на почве сексуальной неудовлетворенности.
Я поймал Леночку за руку и притянул к себе. За волосы оттянул голову и начал целовать изломанные истерикой губы. Ленка стона, начала тереться своими грудками, а потом, как мартышка на пальме, повисла на мне. — Славик, возьми меня. Возьми сейчас, — просила она. — Хочу здесь, прямо на земле. Вставь мне сразу, резко. Хочу что бы было больно, что бы я обоссалась от боли. — Шептала она прямо в ухо.
 — Славик ты же большой, у тебя и член должен быть большим. Какой длины у тебя член?
 — Примерно такой, — показал я на ладонь, — чуть длиннее.
 — Ого! — Леночка приложила руку к животу. — До желудка достанет. Мне уже страшно. Покажи!
Она опустилась на колени и принялась расстегивать мои джинсы. От возбуждения ее руки плохо слушались, пришлось помочь девченке. Когда раскрылась ширинка, Ленка увидела бугор стоячего члена и его кончик торчащего из-за пояса плавок. — И это все мне? Ужас! Ты же порвешь меня, — шептала она, сдвигая плавки вниз, — Дай посмотреть. Ух ты! Мамочки!
Что-то горячее коснулось моей ноги. Я удивленно посмотрел вниз, из Ленки опять потекло, она просто обоссалась от возбуждения. Вот только трахать ее обоссаную мне уже не хотелось, у меня с детства отвращение к грязным женщинам. Поднять Ленку на руки и занести мыться в речку, делов на двадцать секунд. Не снимая одежды, макнул ее несколько раз в воду. Выйдя на берег, я с трудом стянул мокрые джинсы, затем плавки. Ленка смотрела на меня со странной гримасой.
 — Все таки я тебе противна.
 — Не говори ерунды, иди ко мне, — я похлопал рукой по траве.
Леночка подошла, опустилась на колени и коснулась члена пальчиками. — Природу не обманешь, Славик. Он у тебя упал.
 — Маленькая, это от холодной воды. Иди ко мне и все получится.
 — Посмотрим, — Ленка грустно улыбнулась, толкнула меня на траву и уселась верхом. Я не успел рта раскрыть, как она наклонилась и обхватила головку члена губами.
 — Что ты там делаешь?
 — Минет.
 — А ты знаешь как его делать?
 — Только теоретически.
 — Тогда какого черта — Я же проиграла. Должна понести наказание, — заявила маленькая стерва и продолжила свое занятие.
Мне оставалось лишь любоваться на ее юную попку. Бугорки позвоночника исчезали между ягодиц, сейчас широко разведенных. Я погладил пальцем крохотный сжатый анус, редкие светлые волосики еще не просохшие после купания. Под волосками набухли губки, они еще по-девичьи розовые и гладкие. От возбуждения они разошлись, раскрыв щель с темно розовой слизистой. Напротив влагалища щель раскрывалась сильнее, образуя как бы пещерку в которую мне предстояло скоро заглянуть.
 — Ну вот и порядок, — Леночка оторвалась от своего занятия, — стоит как новенький.
Мы поменялись местами. Ленка легла на спину, широко разведя колени. Взяла рукой член и подтянула на себя. — Давай как договаривались резко, — напомнила она. — Не волнуйся, я не девочка.
Девочка, не девочка, но входил я в Ленку осторожно, тяжело. Она стонала толи от боли, толи от удовольствия, кусала губы, щипала и царапала свою грудь. Потом мы вошли в ритм, Леночка распалилась, стала помогать мне тазом. Один раз не одобрительно сморщилась, когда мне пришлось прерваться, что бы достать из мокрых джинсов презерватив, но потом забыла обо всем.
Усталые мы лежали на траве. Леночка устроила свою головку на плече, закинула на меня ногу и что-то мурлыкала мне в ухо. Прерывалась лишь затем, чтобы начать целовать мне шею, грудь, левую руку. Закончив поцелуи, Леночка опустилась на мое плечо и затихла, спустя секунды, я почувствовал на бедре горячие струйки.
 — Ленка, ты опять за свое!
 — А что делать? — Хихикнула стерва, — ты же мне все дупло разворотил, вот у меня недержание началось.
 — Ладно, пошли купаться и к машине. А то нас скоро искать будут.
Когда мы вернулись к машине, Светка спросила, что с нами случилось и почему мы оба мокрые.
 — Леночка свалилась с берега, пришлось ее вытаскивать, — соврал я и все почему-то этому поверили.

Поделиться в: