Светлана была красивой женщиной, которая разменяла пятый десяток, но выглядела по-прежнему лет на тридцать. Она стояла в галантерее и уже собиралась купить обычную пластмассовую щетку для волос, как неожиданно услышала голос:
 — Ой, Светка, это ты?
Голос принадлежал Ольге, давней подруге Светы.
 — А, привет, Оль, какими судьбами?
 — Да, забежала купить шампунь.
 — А я вот как раз хотела купить эту щетку для волос, — сказала Света, показывая на витрину.
 — Не надо, возьми лучше возьми деревянную массажную. Очень хорошая вещь, немецкая.
Я такой уже давно пользуюсь.
 — Ладно, пожалуй, и, правда, лучше купить подороже — не на один же день покупаю.
Светлана купила щетку, и они с Ольгой вышли из магазина. Подруги немного поболтали о работе, и перешли на детей:
 — Как твоя Ленка? Учится? — спросила Ольга.
 — Да, совсем от рук отбилась — постоянно грубит, пропускает лекции. Не знаю, что и делать. А Сергей только через год вернется, ты же знаешь.
Сергей, муж Светы, был дипломатом, и на этот раз его послали работать в Португалию на целый год.
 — Эх, не умеешь ты детей воспитывать, Светка. Я со своей Викой строго: если провинилась — получи по попе. Так она у меня и институт с красным дипломом закончила, и на работу хорошую устроилась, по хозяйству помогает.
 — Ну, это раньше надо было думать. Ты-то свою лет десять назад так воспитывала, наверно. А сейчас уж — что выросло, то выросло.
 — Ничего подобного. В первый раз я ее выпорола в 18 лет, когда она домой под утро пьяная заявилась. И до сих пор наказываю за серьезные проступки. Вот, на прошлой неделе она забыла зарядить мобильный и уехала на выходные к подруге на дачу. Мы с отцом ей всю дорогу звонили, а «абонент недоступен». Не знали, что и подумать. Боялись, вдруг, с ней что-то по дороге случилось, а телефона подруги не знали. Мы даже в милицию заявили. А она приехала в воскресенье вечером, как ни в чем не бывало. Я, конечно, сначала обрадовалась безумно, а потом стала ее отчитывать за такую безалаберность. Да, попку я ей так подрумянила, что сесть она спокойно до сих пор не может. Зато теперь всегда на связи, трубку после первого же гудка берет. Светлана не верила своим ушам.
 — Ты это серьезно? Ей же уже двадцать три года.
 — Ну и что? Живет-то она с нами. А орет во время порки так, как будто ей три, а не двадцать три. Я ведь ее только за дело наказываю, да она и сама понимает, что виновата.
 — А чем ты ее наказываешь?
 — По-разному, но в основном щеткой — такой же, как ты сегодня купила.
 — Щеткой??? Да она ведь небольшая и легкая какая-то, разве можно ей сильно отшлепать?
 — Ой, Светка, сразу видно, что тебе никогда щеткой не доставалось, — рассмеялась Ольга. — Главное, что она деревянная. Сначала я Вику пластмассовой шлепала, так она треснула буквально через месяц. Попка-то у нее крепкая, как орех! А то, что она легкая, это хорошо — удар сильнее получается. Берешь и тыльной стороной щетки со всей силы лупишь свою красавицу. Кстати, поверхность у щетки гладкая, лакированная, поэтому шлепать можно по голой попе — так гораздо больнее получается. Если хорошо отшлепаешь, синяки останутся недели на две, как минимум — тоже хорошее напоминание. Можешь мне поверить, уж я-то в этом кое-что понимаю!
 — Ты это серьезно? А по голой попе обязательно?
 — Обязательно. Во-первых, ты всегда можешь видеть, насколько сильно ты ей всыпала, а потом ей должно быть стыдно — она ведь наказана.
 — Да: Знаешь, а, пожалуй, это идея. Я попробую выпороть Ленку.
 — Не «попробую», это должно войти в обиход. Твоя Ленка должна знать, что, если она провинится, то будет наказана — вот тогда будет результат. Тут одной поркой не ограничишься. Я свою Викусю тоже долго не хотела пороть, хотя мне мать все время говорила, что надо бы. А, когда ей 18 лет исполнилось, я и сама поняла, что пусть лучше ее пятая точка страдает, чем вся жизнь наперекосяк пойдет. В глубине души, она мне благодарна, я уверена.
 — Да, ты права. Знаешь, спасибо тебе большое за совет, мне бы самой и в голову такое не пришло.
 — Не за что! Ну ладно, подруга, мне пора. Давай, до скорого!
 — Пока!
Приехав домой, Света никак не могла выбросить из головы разговор с Ольгой. Она зашла на кухню и остановилась. Там пахло табачным дымом, причем довольно сильно. Неужели Ленка еще и курит? Светлана разозлилась не на шутку.
 — Лена, подойди сюда!
Минут через пять дверь открылась, и Лена неторопливо подошла к матери.
 — Ты курила? — жестко спросила Света.
 — Да, я курила. Мама, мне уже 21 год и я сама могу решать, курить мне или нет.
 — Ну уж нет, дорогая моя. Пока ты живешь в моем доме, я за тебя отвечаю. Мы с отцом тебе много раз говорили, что курение недопустимо, особенно для девушки!
 — Мне все равно, что вы там говорили — я могу делать то, что хочу, а ты можешь орать сколько угодно — истеричка!
 — Это я истеричка? Что ж, похоже, мне придется прибегнуть к крайним мерам. Иди в спальню и подожди меня там. Мы продолжим этот разговор, но уже по-другому.
Лена пожала плечами и вышла из кухни. Зачем продолжать разговор в спальне: что за блажь? Вообще-то ей не очень нравилось курить, и делала Лена это в основном, что показать свою независимость. Она уже начала жалеть, что нахамила матери, но, как всегда в таких случаях, не собиралась признавать свою вину до последнего. Она вошла в спальню и встала перед зеркалом. Лена была очень красивой стройной девушкой небольшого роста. На ней были обтягивающие джинсы и облегающая майка — все это как нельзя лучше подчеркивало ее соблазнительные формы, на которые заглядывались парни.
 — Продолжим? — спросила мама, закрывая дверь.
 — Я не вообще не понимаю, что нам продолжа... — осеклась Лена, увидев в руке у матери небольшую массажную деревянную щетку для волос. — Что это, спросила она, показывая пальцем на щетку.
 — Я купила ее сегодня в магазине и мне кажется, что пришло время воспользоваться покупкой.
Лена непонимающе уставилась на маму.
 — У тебя, что совсем крыша поехала, да? Ты меня причесывать собралась?
 — Да, сообразительностью ты никогда не отличалась. Я собираюсь тебя выпороть за курение. По-другому я с тобой общаться в состоянии. Слов ты не понимаешь. Лена онемела. Она не могла поверить своим ушам.
 — Выпороть, — знаешь, мне уже не пять лет, да и в том возрасте меня никто не порол. В любом случае, насколько я знаю, для этого не используют щетку, — фыркнула Лена.
 — Вот именно, что никто. А зря! Но ничего это мы сейчас исправим — лучше поздно, чем никогда. Про щетку я и сама недавно узнала. Ольга Викторовна утверждает, что это весьма действенный метод наказания.
Лена была в шоке. Она хорошо знала мамину подругу и ее дочку Вику. Вика была старше ее на 2 года, она была высокомерной девушкой с внешностью фотомодели. Лене и в голову не пришло бы, что Ольга Викторовна ее наказывает. Ленкины размышления были бесцеремонно прерваны мамой:
 — Раздевайся!
 — Что??? — Ленка все еще не верила в реальность происходящего.
 — А ты подумала, я тебя по джинсам пороть буду. Нет, ты получишь настоящую порку по голой попе, о которой еще нескоро забудешь.
Лена уже не могла ни о чем думать. Все это было как-то слишком — ее взрослую девушку мать собирается выпороть по голой попе, к тому же какой-то ... щеткой. Она по — настоящему испугалась, поняв, что с ее ростом она не сможет вырваться. У Лены задрожали руки.
 — Мама, извини меня, пожалуйста. Не надо меня пороть, я все поняла, я была такой дурой, — она была готова расплакаться.
 — Раньше надо было думать. А теперь снимай джинсы и побыстрее!
Лена поняла, что спорить бесполезно — мать была полна решимости выдрать ее, как следует. Она расстегнула молнию и стала стягивать джинсы.
 — А теперь сложи их и положи на стул — в ближайшее время они тебе не понадобятся.
Девушка осталась стоять в белых хлопковых трусиках и красной облегающей майке, которая едва доходила до талии. Она переминалась с ноги на ногу, потупив глаза и не зная, что делать дальше.
Мама села на кровать и сказала:
 — Подойди сюда, поближе.
Лена подошла на ватных ногах.
Светлана одним рывком спустила с нее трусики.
 — Мама, нет! — закричала Лена, пытаясь одеть их обратно.
 — А я сказала: «да».
Света сильно ударила Лену по рукам, совсем, как в детстве. Она поняла, что сопротивление бесполезно. Лена стояла красная от стыда, даже не думая о том, что ей предстоит.
 — Ложись ко мне на колени и упрись руками в пол.
Лена выполнила указание. Света задрала и без того короткую майку, чтобы она не мешала во время порки. Теперь девушка чувствовала себя совсем беззащитно. Лена часто посещала тренажерный зал, питалась исключительно по какой-то диете, поэтому Светлана невольно улыбнулась, увидев ее очаровательную упругую белую попку. В настоящий момент она была вся покрыта мурашками — зрелище достойное кисти какого-нибудь художника. Лена почувствовала мамин взгляд на своей прелестной округлости и подумала, что лучше бы ее увидел какой-нибудь парень. Несмотря на потрясающую красоту, Ленке катастрофически не везло в личной жизни — попадались одни нахалы и придурки, а умные обходили стороной в страхе быть отвергнутыми такой красавицей. Так что в свои 21 она оставалась девственницей, что ее не очень-то радовало. Она и курить-то начала, в том числе, для того чтобы познакомиться с каким-нибудь нормальным молодым человеком. Светлана провела ладонью по изгибу Ленкиной попы, затем взяла щетку и нанесла первый удар тыльной стороной. Казалось, что звук от удара заполнил собой все помещение. В спальне было не так уж много мебели, и акустика оказалась просто потрясающей. Лена ощутила резкую жгучую боль и застонала — ей совсем не хотелось кричать, как маленькой девочке. Она решила достойно вынести эту порку, раз уж так все получилось, но девушка никак не ожидала, что небольшая щетка способно причинить ТАКУЮ боль. К этому она была явно не готова.
 — Шлеп, шлеп, шлеп, — удары посыпались один за другим, и уже на десятом Ленка не выдержала:
 — Ай, не надо, оооуу, пожалуйста, — заорала она.
Но Света и не подумала прекратить. Несмотря на протесты дочери, она выдала ей еще тридцать отличных ударов. Она намеренно наносила настолько сильные удары, на которые только была способна, чтобы дать Лене понять, что в любом возрасте порка может быть очень серьезным наказанием.
 — Ой, ай, больно, я больше не буду, мамааааа, — Лена вскрикивала после каждого удара.
Света как раз закончила обрабатывать каждый кусочек ягодиц, и сейчас Ленкина попа была темно-розовой. Она была очень довольна произведенным эффектом. Ольга была права: небольшая щетка оказалась отличным орудием для наказания.
 — Ну что, ты по-прежнему считаешь себя слишком взрослой для хорошей порки? — усмехнувшись, спросила Света.
Лена только молчала и напряженно сопела, ощущая жар во всей попе. Ей ужасно хотелось потереть горящие ягодицы, и она больше не сомневалась в эффективности порки в любом возрасте.
 — Молчишь? Тогда продолжим!
Светлана била со всей силы, вкладывая в каждый удар душу.
Шлеп! Шлеп! Шлеп! — три удара по левой ягодице.
 — Ой, Ай, Ай!
Шлеп! Шлеп! Шлеп! — три по правой. — Ай-и-и-и!
 — Шлеп — удар посередине, по двум ягодицам сразу.
 — Аааауууууу!!! Этот удар оказался особенно болезненным.
Лена поняла, что она орет, как ненормальная. Выдержать порку молча явно не получилось. Теперь она поставила перед собой новую цель — не заплакать. Она понимала, что это довольно непросто, но ей ужасно не хотелось быть униженной окончательно.
Поэтому она поклялась, что если заплачет, то все расскажет Катьке — своей подруге. Лена всегда дисциплинировала себя таким образом: если ей надо было что-то сделать, она давала себе обещание сделать что-то очень неприятное, если задумка не удастся. До этого редко доходило, но обещания, данные самой себе, она ни разу не нарушала. Сейчас был такой же случай — она и подумать не могла о том, как ей будет стыдно, если кто-то узнает о порке, а тем более — Катька. Но Лена считала, что подобные неприятные клятвы помогают ей мобилизоваться.
Света продолжала методично нашлепывать Ленкины ягодицы.
 — Шлеп, шлеп, шлеп — будешь еще курить? Будешь? Шлеп, шлеп! Чтобы больше к сигаретам близко не подходила! Шлеп! Шлеп! Шлеп!
Лена, наверное никогда не испытывала такой дикой боли. Ее попка горела, а новые удары отдавали резкой болью.
 — Оааайии, Ыыыыфффф! Не буду, я больше не буду, мама, никогда не буду!
Света продолжала шлепать дочку. Теперь она нашлепывала то место, где ягодицы переходят в ноги.
 — Ты у меня теперь сидеть долго не сможешь! Теперь тебе даже в голову не придет закурить.
Ленкина попа приобрела багровый цвет с явно наметившимися синяками. Лена уже не могла контролировать себя: мама порола ее, не переставая, не останавливаясь ни на секунду.
 — Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп!
Лена почувствовала, как слезы покатились по щекам, но ничего не могла сделать. Она уже охрипла от крика.
 — Хваааатит, Аййииии, О-о-о-оййй, прошу тебя, умоляю, — визжала она сквозь слезы.
 — Хватит? Это ты мне будешь указывать? Здесь я говорю, когда хватит. Ну, ты у меня сейчас получишь!
У Светланы открылось второе дыхание, и она принялась наносить особенно болезненные удары по двум ягодицам одновременно. Ленка постоянно сжимала половинки перед каждым ударом, что еще больше увеличивало боль.
 — Трах! Трах! Шлеп!
 — Неееееееееет, ааааааааууууууууу, яяяяа не укаааазываююююю, боооооольно..
Слова Лены становилось все сложнее разобрать сквозь слезы, катившиеся градом по щекам.
 — Поплачь, поплачь — это полезно. Я из тебя выбью всю дурь. Ты у меня научишься отвечать за свои поступки.
Светлана наносила удар за ударом, и Лена потеряла всякую надежду, ее крики уже перешли в непрерывный плач.
 — Ты у меня запомнишь. Шлеп! На всю жизнь. Шлеп! Это только начало. Шлеп! Теперь ты у меня будешь получать порку за каждую провинность. Шлеп! Шлеп! Это сделает из тебя. Шлеп! Приличную девушку. Шлеп! Совсем от рук отбилась. Трах! Трах! Трах!
 — Я будууу хорошей девушкой, ай, ай, обещаааю!!! Не надо! Уйёёё!!! Света, наконец, остановилась и критически осмотрела результаты своей работы: на Ленкиной попе буквально места живого не было, она очень сильно контрастировала с ножками и спинкой, которые были девственно белыми.
 — Твое наказание еще не закончено.
У Лены внутри все сжалось — неужели она продолжить ее шлепать. Она рыдала и умоляла Светлану:
 — Мамочка, пожалуйста, я больше не выдержу.
 — Вставай, — неожиданно сказала Света. — Одень трусы и встань в угол, лицом к стене.
Лена уже и думать не могла о том, чтобы спорить с мамой. Конечно, она понимала, что стоять ... в углу в ее возрасте безумно стыдно и нелепо, но с другой стороны после порки она уже ничему не удивлялась. Лена стала натягивать трусики, которые болтались где-то в районе щиколоток в течение всей порки. Когда резинка соприкоснулась с напоротой попкой, Лена поморщилась от боли и тихонько вскрикнула. С трудом надев трусы, она дотронулась до ягодиц и принялась их тереть, пытаясь унять боль и жжение.
 — Кто тебе разрешил трогать попу? Немедленно убери руки и в угол, да поживее. Лене ничего не оставалось, как подчиниться. Она встала в угол, всхлипывая и мечтая охладить горящие ягодицы.
 — Постой и подумай о своем поступке, а я вернусь через полчаса, — сказала Светлана и вышла из спальни.
Лена была ужасно зла на себя. Как она могла расплакаться? Она, взрослая девушка, рыдала, как ребенок на коленях у мамы. Она не могла себя простить за это. Ну, теперь все расскажу Катьке, — сказала она самой себе. — Мне будет стыдно, но я это заслужила. Даже не потому что курила, а потому что не смогла вытерпеть порку. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться в ванной и принять холодный душ. Но в ближайшее время эта мечта была недостижима. Лена кое-как вытерла слезы и стала тереть попку, пытаясь унять жжение, однако каждое прикосновение к ягодицам доставляло такую боль, что вскоре она отказалась от этой идеи. Она просто стояла в углу и думала, что никогда больше не будет курить. Это несчастная сигарета не стоила и сотой доли страданий, через которые ей пришлось пройти. Наконец, когда Лена поняла, что уже не в состоянии стоять, дверь открылась и на пороге появилась Светлана.
 — Можешь выйти из угла. Ты хочешь мне что-нибудь сказать?
 — Да, я все поняла, я больше никогда не буду курить. Честное слово. Это вредная привычка и я сожалею, что попробовала сигарету.
 — Хорошо. Я рада, что ты все поняла. Но если я застану тебя за этим занятием еще раз, надеру задницу так, что сегодняшняя порка покажется легким массажем. Надеюсь, ты усвоила, что отныне этот метод воспитания будет применяться к тебе регулярно. Лена густо покраснела и пробормотала:
 — Да, мама! Но я буду вести себя хорошо.
 — Сомневаюсь, в последнее время ты настолько распустилась, что я думаю, ты довольно скоро вновь окажешься над моим коленом. Раньше я думала, что порка — это непедагогично, что это может травмировать детскую психику. Но теперь ты уже взрослый человек и я считаю, что порка пойдет тебе только на пользу. Это действительно очень эффективное средство для воспитания испорченных девушек. А теперь я хотела бы напомнить тебе еще об одной провинности. Ты уже и забыла, как нахамила мне сегодня, когда я пыталась объяснить тебе, что курение вредит здоровью.
У Лены и вправду совершенно вылетело из головы, как она сегодня огрызалась, отвечая на мамины вопросы. Она не знала, что делать и понимала, что ей не избежать еще одной порки.
 — Мамочка, прости, пожалуйста. Я не хотела тебе грубить, сама не знаю, что на меня нашло.
 — Понимаю, но знаешь это уже не в первый раз. Только за последнюю неделю ты позволяла себе разговаривать со мной на повышенных тонах не один раз. Или тебе напомнить?
Лена опустила глаза. Она прекрасно помнила эти отвратительные истерики, которые она закатывала по любому поводу.
 — Не надо, я все помню.
 — Вот и замечательно. Кстати, ты мне не подскажешь, что бывают с юными леди, которые грубят родителям, — поинтересовалась Светлана.
 — Им... они... их наказывают, — прошептала Лена.
 — Громче, я не слышу!
 — Их наказывают.
 — Неужели? И как же их наказывают?
 — ...
 — Ты не знаешь, как наказывают непослушных девушек? Что ж, видимо, нам с тобой придется повторить предыдущее наказание — короткая же у тебя память. Светлана потянулась за щеткой, которая все еще лежала на кровати.
 — Нет! Нет! Не надо! Я знаю. Их... их... шлепают по голой попе.
 — Вот это уже лучше. Тебе повезло, что ты так быстро сообразила, а то я и впрямь собиралась повторить твое наказание. А чем их шлепают?
 — Щеткой, — быстро ответила Лена. Ей совсем не хотелась повторения наказания, она ужасно испугалась, когда мама потянулась за щеткой, поэтому решила отвечать на вопросы быстро, как бы стыдно ей ни было.
 — А вот это уже не совсем правильно. На самом деле, я думаю, что щетка — это лучшее средство для твоего воспитания и сегодня я в этом убедилась. Но я уже наказала тебя щеткой, причем довольно сильно. Поэтому, если и вторую порку ты получишь ей же, твои ощущения будут уже не столь яркими, да и рука у меня устала. Но оставить твое хамство безнаказанным я тоже не могу. Поэтому я решила, что на этот раз ты получишь ремня.
В детстве Свете самой довольно часто доставалось ремнем от папы, так что она по опыту знала, что это такое. Последнюю порку Света получила в шестнадцать лет, когда отец узнал, что его дочь неделю не была в школе, а вместо этого бегала на свидания с молодым человеком. Ей до сих пор было стыдно вспоминать об этом.
Лена испуганно потерла попку.
 — Мама, а может не надо, мне и так больно.
 — Тебе и должно быть больно, только так ты научишься отвечать за свои действия. По — хорошему ты не понимаешь, в этом я уже убедилась. Теперь сними трусы и майку, чтобы не мешалась.
Лена нехотя уже второй раз за сегодня сняла трусики и стянула майку. Теперь она была в одном лифчике, который оттенял правильность и красоту ее груди.
 — Умница, а теперь ложись на кровать попой кверху, — весело сказала Света.
Лена легла на краешек кровати и стала ждать своей участи. Светлана тем временем взяла из шкафа старый кожаный ремень мужа и подошла к кровати. Краснота уже немного спала, Ленкина попа была розовой, только в некоторых местах проступали большие синяки. Света сложила ремень вдвое и нанесла удар со всего размаха. Ленка почувствовала сильное жжение, но промолчала.
 — Хлесть! Хлесть! Хлесть!
Света ритмично наносила удары. Лена уткнулась в подушку, стараясь не кричать.
Ей было очень больно, ягодицы уже пульсировали. Хлесть! Хлесть! Света нанесла еще десять ударов, а Лена по-прежнему не вскрикнула — она только стонала, уткнувшись в подушку. Светлане это не понравилось:
 — Ты и дальше собираешься играть в партизанку? — спросила Света и нанесла три удара подряд по одному и тому же месту.
Ленка отчаянно сжала кулачки, но не издала ни звука. Светлана окончательно рассердилась.
 — Ты хочешь сказать, что порка тебя не берет, да? Сейчас посмотрим.
Светлана принялась хлестать Лену по бедрам изо все сил.
 — Хлесть! Хлесть! Хлесть! Хлесть! Хлесть!
Лена изогнулась от боли и рефлекторно прикрыла бедра руками.
 — Убери руки! Немедленно! Ну, что ж — тебе же хуже. Света со всей силы нанесла удары по левой и правой руке дочери. Ленка взвыла от боли и отдернула руки, как ошпаренная — это было гораздо больнее, чем по попе.
Света, довольная произведенным эффектом, продолжила стегать Ленкину попу. За несколько минут она нанесла около тридцати ударов. Тут Ленку прорвало:
 — Ай, ой, уй-уй, как бооооольно!!!
 — Будешь еще мне грубить? — спросила Света, продолжая нашлепывать обе половинки. Ленка сучила ногами, как сумасшедшая.
 — Нет, никогда. Я больше не будуууууу. Ай! Фсссс.
Света закончила порку дюжиной обжигающих ударов по складочке под ягодицами. Все это время Ленка вопила и дергалась.
 — Твое наказание закончено. Одевайся и иди в свою комнату. Надеюсь, ты что-то поняла.
 — Да, мамочка, прости меня, я буду вежливой.
 — Прощаю! — улыбнулась Света. — Поживем — увидим, но что-то мне подсказывает, что это не последнее твое наказание.
Лена с трудом поднялась с кровати. Натягивая трусики, она обнаружила, что попа настолько припухла, что с трудом в них влезает. Затем она с большим трудом надела узкие джинсы и пошла к себе.
Продолжение следует, если будут отзывы: — ) Пишите на sviridov_igor@inbox.ru и те, кто хотел бы оказаться на месте Светланы и те, кому хотелось бы побыть в роли Лены и просто те, кто хочет пообщаться: — )) Всегда буду рад как виртуальному, так и (чем черт не шутит?!) реальному общению: — )

Поделиться в: