— Джимми, а вынеси-ка мне галлон виноградного сока из трюма! Старая развалина Скипетр желает пролить свои душевные раны чудодейственным зельем токайской лозы!
 — Смотри, Скиппи, чтобы старого пиздотряса не укачало, словно ребёнка, от встречи токайской лозы с нортландским ромом! — юнга Джи ловко подмигнула подшкиперу, уворачиваясь от его летального подзатыльника, и исчезла в распахнутом люке.
Полуденный оснаст-бриг безымянной флотилии, чудо экваториальных вод, быстроходный \"Don Gun\» качал бортом стоящую вторые сутки среди безоблачного неба волну, направляясь в порт Мунд за грузом обесточенной копры и напитанной солнцем синергии.
Бриг шёл на одном балласте и нёс на себе единственно ценный груз в лице очаровательной леди Лидили. Правил бортом Курт Ган, североамериканский кабальеро, официальный владелец флотилии \"Джет\» и неофициальный — половины Тихого океана. Волосы Курта Гана, волосы леди Лидили, как и кожа очаровательной пассажирки, были одного цвета безмятежного снега, неизвестного, впрочем, этим широтам. Кожа белого капитана лётного брига ничем не отличалась от кофейной кожи метиса-юнги Джи. Но смоль волос юнги, в зависимости от настроения разлетавшийся волнами до пояса или стягивавший чёрной змеёй юную шею, не имел аналогов на корабле...
Лидили уже третью неделю любила Джи, но со всем северным ледяным темпераментом никак не проявляла этого внешне. Джи ненавидела леди Лидили за это самым открытым образом, и каждый вечер отдавала её на растерзание пьяным матросам перед тем как пробиралась к ней в каюту сама. Курт Ган внимательно следил за порядком на корабле, но времени на то, чтобы выебать их обеих, у него всё никак не находилось... Юнга дрочила поэтому каждое утро в судовом галюне, а леди Лидили часто вздыхала над бесценными фолиантами взятыми ею с книжных полочек капитана.
* * *
Тем вечером волна почти стихла, но неверно сменила длину, и старина Ски совершенно непроизвольно отказался от только что принятой пищи, заблевав весь подкормок с рангоута. Джи держалась за голый пупок под топиком тельника и хохотала подобно свихнувшемуся чертёнку, прыгая на палубе и увёртываясь от пуль просеиваемых в её честь по всей корме её старым приятелем из нарезного мушкета-короткостволки... Курт Ган не выносил расщепленных боеприпасами снастей на борту и пригрозил спустить обоих придурков в трюм на воду и хлеб дня на два.
А совсем уже ночью, когда море стало подобно приласканному котёнку, и когда над утихшим морем после дневного зноя взошла прохладно-голубая луна, в капитанской каюте состоялось тройственное заседание сил главнокомандующих бригом на его пути в далёкий порт Мунд.
Курт Ган покачивался в плетёном ивовом кресле и пролистывал неопубликованные этюды Ги Де Мопассана. Леди Лидили сидела напротив капитана, сведя вместе коленки и губки, и вполоборота любовалась поверхностью моря играющей с лунным светом в кованном ободе иллюминатора. Юнга стояла у неё за спиной и, пристегнув подол пышного платья чуть ниже плечей на спине корабельными прищепками, нежно поглаживала сиявший белизной зад Лидили кончиками пальцев...
 — Тысячу извинений, Ваше Очарование! — заметил капитан Курт, перенеся взгляд со страниц книги на свою пассажирку и гостью. — За вахтенными обязанностями я совершенно не нахожу времени на внимание Вам!... И...
 — ... наше очарование было выебано один раз в жопу Диком Сью и Гарри Бальдом по очереди с обоюдного согласия и в течение всего получаса!... — вздохнула, перебив, в поддержку и совершенно ни к месту юнга Джи, заменяя ловкие пальчики на беличий хвостик своей длинной косы в щелке между стиснутых ягодиц Лидили.
 — Юнга! Джи... Не мешай! — Курт Ган поднял руку и щёлкнул пальцами, как делал только в минуты чрезвычайного нервного напряжения; Джи умолкла, пытаясь чуть приподнять задницу Лидили и засунуть ей кончик косы прямо в дырочку... — Мисс Лидили, как приходится Вам на моём корабле? Не чрезвычайно ли утомляет волна?
Курт Ган потянулся за инкрустированной трубкой чёрного дерева и вытянул ноги, охватив щиколотками босые лодыжки Лидили. Леди чуть вздрогнула от этой лёгкой, но вполне ещё благопристойной фривольности с его стороны, едва заметно порозовела и с ощутимым смущением в тоне произнесла:
 — Нет-нет!... Всё очень мило, капитан!... Мне нравится путешествие в Вашем обществе!... И в обществе Гарри и Дика... Как впрочем и в обществе старика Скиппи... И...
 — Драная кошка!!! — горько шмыгнула Джи и лизнула Лидили в обнажённое краем плечо. — Она никогда и ни за что не перечислит меня! Ни первой, ни последней...
 — Конечно... — леди не заметила будто и вовсе её страстного выпада, — качает здесь немного сильней, чем в постелях внебрачного Бирмингема!... И к тому же эта маленькая корабельная шлюшка... Но поверьте мне, милый Курт, я бывала и не в таких передрягах, и мне случалось выносить и гораздо более вздыбленную волну!..
Капитан Курт покачал головой и полез пальцами свободной от трубки руки в ширинку:
 — В таком случае я осмелюсь Вам предложить, Ваше Светлейшество, фирменное блюдо кухни этого корабля! За ним нет необходимости посылать моего действительно несносного юнгу на камбуз... достаточно лишь слегка склонить Ваш очаровательный ротик и отведать!..
 — О, этот юнга ваш — такая проморская блядь! — нечаянно вырвалось из не сдержавших порыва чувств нежно-розовых губ Лидили, и Джи засовывающая уже третий тугой шарик своей косы в податливую попку весело рассмеялась позади.
Леди Лидили склонилась к кряжистому капитанскому члену, и юнга тут же залапала её за приподнявшуюся над поверхностью пуф-банки пизду, защемив между пальчиками изнеженный надувающийся клитор. Леди чуть охнула и тут же ощутила насмешливое приветствие лижущего шёпота из-за спины на своём ушке:
 — Что, Вам понравилось, мисс Взмокшая и Алчущая Пизда?! Я отъебу тебя в первую же нашу брачную ночь, как только капитан даст мне разрешение взять тебя замуж, моя лакомая белокурая подмышка!..
 — Джимми!... Капитан ничего подобного тебе не даст... Ты бесцеремонна в общении с нашей прелестной пассажиркой! — Курт Ди Ган с сомнением смешанным с переживаемым удовольствием на лице покачал головой и осторожно погладил сосущую леди по белоснежным шелковистым локонам; леди Лидили в неожиданно-страстном приливе чувств потянулась на вздыбленный хуй всем своим небольшим ротиком, пытаясь дотянуться губками до кустистого меха в паху капитана.
 — Я взбунтую корабль... Я взбунтую Ваш бриг, капитан!!! — юнга Джи взметнула пылающий взгляд и резко откинула назад голову; смоляная коса дёрнулась мягкими шариками в дырочке леди Лидили и вырвалась вверх сразу на семь узлов — леди заурчала в блаженстве... — Копра забудет нас ждать, усыхая на Мунде, а я подыму чёрный флаг вольной анархии и скрещу на эмблеме его два окостеневших от возбуждения фаллоса и одно алое сердце! Мы уйдём в западные воды, капитан, на охоту за стервенеющими в страсти амазонками Селеста, а Вас я сделаю юнгою! Из одного лишь моего милосердия Вы не будете высажены на три года вместе с Вашей ёбаной гостьей на необитаемом атолле, а будете затачивать напильником якоря и продувать на камбузе макароны до тех пор, пока я возвышу вас в чине до бродяги-подвахтенного, бля!... Ты подмывалась сегодня, пизда?!
Произливая огнь и пламень, Джи смотрела прямиком капитану в искрящиеся волей и смехом глаза, и по два пальчика аккуратно всё глубже запихивала сразу в алый цветок и в попку стонущей и крепко прикусывающей хуй капитана Лидили... Но последние её слова и негодующий взгляд были обращены к подмятой любовнице. Леди Лидили не отреагировала на нюс-инсинуацию даже взглядом, и юнга Джи вздёрнула её мягкую белую попу на рымах обоих своих нежных пальчиков. Леди Лидили застонала ... в голос с непроизвольным почмокиванием, затряслась спинкой и животом, задрожала выпрямившимися и стоящими на цыпочках ножками, и потекла несмелым ласковым ручейком юнге Джи прямо в ладонь... \"Так-то лучше, пиз-з-зда! \», в этот же миг заметила, ввинчиваясь в ушко ей мокрым варварски щекочущим языком, растрёпанная Джи, \"Я люблю тебя, моя мокрая блядь, правда ведь?! Я люблю тебя, моя Совершеннейшая Северная Звезда!... \»
 — Пожалуй, это действительно так... — закусил губу в порыве рвущихся наружу страстей капитан, и чувства его нашли выход в бешенном потоке спермы рванувшейся девятым валом через борт очаровательного ротика леди Лидили. — Пожалуй, я отдам за тебя, юнга Джи, нашу гостью недели на три испытательного срока в замужество... Но лишь в том случае, если леди выразит хотя бы одним словом своё согласие!..
 — Мой капитан, Вы будто ребёнок... — слегка пожала плечиками в разодранном тельнике юнга Джи: — Ли, пизда, ты ведь любишь меня?
И язычок Джи коснулся среднего уха не выносящей щекотки Лидили одновременно с пальчиком закружившимся возле горлышка матки...
 — Ооо! Дааа!!! — на излёте оргазма леди Лидили испытала такой порыв чувств, что на три-семь минут лишилась сознания; с ней это случалось... и юнга Джи неспешно и с наслаждением принялась за искусственное дыхание \"рот-в-рот\» неспособной пока оказать сопротивление очаровашке Лидили...
* * *
В один из ветренных вечеров в гавань ослеплённого солнцем Мунда входил лётный бриг. Он шёл от заката, быстро нарастая чёткими тёмными контурами на фоне огромного — в полнеба — заходящего солнца.
Два почтенных ветерана проигранной битвы с зелёным змием сидели на изъеденных солёной коррозией швартовых и высматривали в изумрудной перекатывающейся поверхности моря бутылку с заточённым в ней джином, дабы выменять у последнего его высвобождение на бутыль джина уже семидесятиградусного, безумящего и отдающего запахом можжевеловых веточек...
 — Смотри, Вульф Сандерс, какого хера несёт нынче прямо на нас из мест напитанных ветром и влагой, впитавших всю мою юность!..
Вульф Сандерс покарябал клешнёю в серебряных лохмах среди растерзанных временем морских полос на груди, переводя взгляд с одного борта на другой надвигающегося фронтом брига и силясь разобрать название на борту вопреки выжимающему из его левого глаза слезу солнцу.
 — Какой-то... Gun... Don... Хотя лет с десяток назад, Биби Кант, я дал бы голову на отсечение, что это бриг Куртагана-Отшельника, который провёл семь лет в добровольном изгнании на никому не ведомом и необитаемом острове Майори в обществе лишь кофейнокожих сирен...
 — А скажи, Вульф Сандерс, есть ли нам разница... — обернулся товарищ, — какой там гандон входит в доки, когда мы с тобой дальше уже сумеем почерпнуть своими бортами только из вод почтенного Стикса под присмотром капитана Харона?..
Вульф Сандерс усмехнулся в себе и пристально посмотрел в глаза солнцу объявшему уже весь корабль.
 — Да, наверное разница есть, Биби Кант... — старый стяг глотнул морского воздуха и чуть слышимо зарычал... — Харон такелажник в сравнении с капитаном Куртом, которого я когда-то знал!... Харон перевозит старьё... На борту же капитана Курта даже такая отъявленная старостью сволочь, как мы с тобой, находит радость и пропитывается синергией, как пакля смолой. Джин его трюмов не совсем обычен на вкус и попахивает самой жизнью... Кто знает, Би, сегодня ведь неудачный для лова день, и возможно я заброшу уже к ночи нашу с тобою рыбалку и подамся к борту этого брига повыведать — не найдётся ли какого-нибудь самого скромного места на шканцах для истерзанной сушей души когда-то морского волка...
 — Не знаю, не знаю, Вульф... — с сомнением покачал головой Биби Кант, — сумеешь ли, в таком случае, ты, приятель, добраться до брига раньше меня...
(Возможное продолжение и развитие произведения на сайте \"Ластонька\» — http: //lastonka. narod. ru)
* * *

Поделиться в: