— Барыня едет! — кричали крепостные, снимая шапки и кланяясь до земли вслед удаляющейся карете. Молодая барыня 17 лет от роду возвращалась к себе в родовое поместье после учёбы за границей.
 — Ну и где ты остановился, дурень! — звонко прокричала кучеру барыня, — куда мне, прямо в грязь ступать прикажешь? Давай, Егор, слезай-ка с облучка и сам ложись в эту грязь!
 — Слушаюсь, барыня! 50-ти летний кучер Егор покорно исполнил приказ своей молодой хозяйки.
 — Ну-с, кто тут меня встречает? — вопрошала молодая барыня, аккуратно ступая по мощной спине своего крепостного кучера, смиренно лежащего по её приказу в луже грязи.
 — Ах, Настюша, ты? ну, здравствуй, здравствуй, бон жур, впрочем, хи-хи, ты ведь по-французски не парле?
 — Отнюдь, барыня, — покорно опустив глаза молвила Настюша, ровесница молодой госпожи и дочка крепостного кучера, с удивлением и жалостью смотря на своего папеньку, распластвашегося в грязи под ножками своей молодой повелительницы.
 — Ничего, Настюш, я дам тебе несколько уроков французского, твоя госпожа милостива, помнишь как мы с тобой в детстве играли во всякие детские игры, ныне время для взрослых игр. Буду учить по всем правилам и наказывать за неуспеяние и нерадивость. Я решила сделать мою деревню европейским анклавом, на зависть всем соседям.
Настюша преклонила колено и поцеловала ручку своей барыни через белую, тонкую перчатку.
 — Ступай Настюш и вели моему приказчику выпороть твоего тятеньку, видишь, мон плезир, где этот остолоп остановил карету, самому же и пришлось исправлять свою ошибку.
 — Барыня, смилуйтесь! встревожилась за отца Настя, — тятенька итак весь измучился, когда карету к вашему внезапному приезду готовил, мы ж вас к Спасу ждали, а Вы, госпожа, раньше пожаловать изволили, он ночь не спал, всё чистил, подгонял, с ног валится, а вы ему ещё и розги прописывать изволите.
 — Не розги, уже грозно проговорила молодая госпожа, — не розги, Настюша, а плеть, розгами я тебя, дурёха, угощать буду, коли будешь так впредь перечить или в учёбе не успевать. А сейчас же ступайте оба в конюшню, тебе 10 розг за первое ослушание, а тебе Егор 25 ударов плетью и чтоб каждый удар сам считал в слух и после каждого удара благодарил меня за науку, ступай мон шер ами. Добра я ведь вам желаю, не слышу...
 — Слушаемся, барыня — отец и дочь опустились на колени перед молодой хозяйкой, склонили в покорном раболепстве головы, вся их жизнь и смерть с рождения принадлежали этой юной, белокурой с пышными волосами, стройной, голубоглазой госпоже.
 — Иван! Займись ими, а завтра поутру построй всех моих крепостных мужеского пола, хочу их видеть, 3 года тут не была.
 — Слушаюсь, барыня.
На следующий уже день после полудня Настюша, стоя на коленках, одевала белые ножки своей только что проснувшейся барыни в белые чулочки.
 — А что там во дворе за шум такой, Настюша, и как вчерашний мой первый урок пошёл ли на пользу? — зевая вопрошала молодая госпожа.
 — Сударыня, Вы просили выстроить всех мужчин селения поутру, они уж четвёртый час как стоят, Иван запретил им расходиться и даже присаживаться, ждали когда Вы проснуться изволите, а урок Ваш я с благодарностью приняла, сударыня.
 — Вот и славно, пусть ждут, принеси-ка, посудинку, мон плезир, уж очень мне как-то не с руки сейчас до клозета идти.
 — Сию минуту, барыня.
Настя проворно сбегала и исполнила приказание своей молодой госпожи.
 — Вот, сударыня, по-маленькому иль по-большому испражниться изволите?
 — О! мон ами! Как вульгарно! Сейчас увидишь, глупая, воды то подмыть принесла, дурёха?
 — Ой, сию секунду госпожа! — испугано прокричала юная рабыня.
 — Поздно, стой рядом и жди, язычком всё сделаешь, уроком тебе будет.
 — Но... — Настя оторопела — ... сударыня... простите... нет... я не...
 — Что такое!? Опять ты, Настюша, за старое!? — сердито закричала юная барыня, — вчерашний урок на пользу видать не пошёл, м... да, не скоро мы ещё к французскому перейдём. Молодая барыня нервно задёргала колокольчик для вызова слуг. Тотчас приказчик Иван неприминул явиться на вызов юной хозяйки.
 — Иван, я вижу мой отец тут вас избаловал всех, на улице народ шумит, ропщат видать на хозяйку, дворовые девки отказываются служить мне, кучера невнимательны и нерасторопны... в общем так, сейчас она меня обслужит, затем Настю в колодки и на рынок, продать её и желательно татарам, а лучше туркам в гарем, недостойна она своей хозяйки. Папенька её противиться станет — его пороть нещадно и в колодец опустить на ночь, околеет — значит судьба такая его несчастного и вели остальным заткнуться, сейчас выйду на них посмотреть.
Юная красавица вышла как была в ночной рубашке и белесых чулочках оглядеть своих крепостных мужчин. Волосы растрёпано опускались на её нежные белые плечики, милое личико было ещё заспано, но молодо, свежо и прелестно. Голубенькие глазки юной повелительницы хозяйски осматривали свою собственность — взрослых, высоких, здоровых мужчин...
(продолжение следует)

Поделиться в: