Быль
 — Интересно. Чем занимаются молодые бабы на досуге? — как-то спросил меня коллега по работе.
 — Кто чем. Мало ли у них своих интересов. Все зависит еще от их фантазии. Не зря же говорят, что правду о их личных делах знает только замочная скважина или видеокамера в спальне.
 — А у вас были по этой части личные проколы? — не унимался коллега, видимо, излишне сексуально озабоченный товарищ.
 — У меня? Гм... Да были, конечно. Кто из нас в молодости не наламывал дров? Не зря же говорят в народе: «Молодо — зелено».
 — Может быть поделитесь житейским опытом по этой части? — подошел еще один из любопытных, которого тоже почему-то заинтересовала именно эта тема. Я почесал в затылке, посмотрел на их любопытные лица, с нетерпением ожидающие от меня интересных откровений, и решил поведать им, для науки, одну небольшую историю, случившуюся со мной на заре моей
молодости.
Я начинал свою лейтенантскую службу в одном из отдаленных гарнизонов на Дальнем востоке. Помню, вызвал меня командир части и сказал:
 — А вам, лейтенант, несказанно повезло. Назначаю вас старшим патруля для патрулирования в гарнизоне в вечернее время. Инструктаж получите у дежурного по части.
Надо вам сказать, что в то время на флоте было объявлено большое флотское учение. Я, как любой дисциплинированный офицер, сказал бодрое «Есть!», приложил ладонь к козырьку, спросил разрешения выйти и, получив его, направился к дежурному по части. Тот выдал мне три нарукавные красные повязки с белой надписью «патруль» и сказал:
 — Лейтенант. Идет учение. На улицах поселка военных лиц не должно быть. Все должны быть в своих подразделениях. Всех подозрительных лиц, в особенности без документов, задерживать и сопровождать в комендатуру. И еще. В гарнизоне установлен режим светомаскировки. Это касается всех. Если из окна какой-либо квартиры будет виден свет, то звоните и предупреждайте о нарушении хозяевами режима светомаскировки. Вам ясно?!
 — Так точно! — козырнул я и раздал повязки матросам, выделенным в состав моего патруля.
После ужина вышли мы из части и пошли в сторону поселка. Ходим по улицам, только снег под каблуками поскрипывает. На улицах ни души. Кое-где собаки тявкают, да окна домов глядят на нас темными амбразурами. Ходили мы ходили и вдруг в одном из окон на первом этаже крайнего дома вспыхнул яркий свет и послышалась музыка в стиле твиста.
 — Для них что, закон не писан?! — возмутился один из патрульных.
Увидев явное нарушение правил светомаскировки, мы повернули к дому. Чтобы не идти в парадное, где, как правило, не горели лампочки, этот матрос предложил приподнять его на уровень окна и постучать в стекло хозяевам, чтобы те устранили нарушение. Матросы, с моего разрешения, так и сделали. Приподняли хлопца, он глянул в окно и потерял дар речи.
 — Ну, что там? — спрашиваю его.
 — Мама мия! Тут такое!...
Опустили мы его на землю, а он только руками машет и, как выброшенная на берег рыба, хватает ртом воздух.
 — А ну-ка! Подсадите меня! — приказал я.
Приподняли меня матросы, глянул я в окно и обомлел. В большой комнате при ярком свете люстры под громкие звуки твиста извивались в танце молодые абсолютно голые бабы. Некоторые лица мне показались знакомыми. И ни одного мужика...
Опустили меня на землю, и пока я лихорадочно соображал, приподняли следующего. Когда это диво посмотрели все, мы стали совещаться.
 — Чего это они? — задал никому не ясный вопрос первый смотрящий.
 — А хрен их знает. С жиру, наверное, бесятся, — сказал другой.
Тут бойкая музыка стихла, и послышался блюз. Я, наконец, принял волевое решение.
 — Пошли. Надо их предупредить...
 — О чем? — не поняли матросы.
 — Чтобы не нарушали правил светомаскировки...
Мы зашли в парадное, быстро нашли нужную дверь и я позвонил. Музыка тут же стихла, щелкнул замок, и в дверном проеме обозначилась дородная женщина, лет сорока, в цветастом японском кимоно.
 — Вы хозяйка квартиры? — спросил я.
 — Я. А в чем дело? — надменно спросила она, уперев руки в бока.
 — Идет учение. В гарнизоне введен режим светомаскировки. И вообще...
 — Это все? — надвинулась на меня сердитая дама своей пышной грудью.
 — Все...
 — Свет мы уберем, а до остального вам нет дела, молодые люди! — зло бросила она и захлопнула перед моим носом дверь.
Отдав закрытой двери честь, мы ретировались.
 — Товарищ лейтенант. Мы так и уйдем?
 — А вы что предлагаете?
 — Надо разворошить это осиное гнездо. Это же — настоящий вертеп! — возмутились матросы.
 — Стоп! У нас на это нет полномочий. Я, конечно, доложу, кому следует, а вы — молчок. Крепче держите языки за зубами. Эта дама, видимо, — птица высокого полета. Ее голыми руками так не возьмешь, а кучу неприятностей схлопотать можно. Не думаю, что перед дембелем, кто-то из вас захочет задержаться на службе еще на годик в качестве свидетеля...
Мы продолжили наше патрулирование по улицам поселка. В злополучном окне замаскировались от проникновения света и уменьшили громкость музыки, но дикие танцы, по-видимому продолжались. Но меня распирало любопытство узнать, что — же происходило в этой квартире, и на следующий день я отпросился со службы, сказав, что у меня приболела жена, и убыл в поселок в надежде раскрыть тайну этой загадочной квартиры. Едва стемнело, как я уже стоял у знакомой двери. На сей раз свет не лился из окна, и музыки за дверью не было слышно. Робко нажал на кнопку звонка. Сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот вырвется из груди. Дверь опять открыло японское кимоно. В уголке рта у него торчала горящая сигарета.
 — Опять что-то не так?! — дама насмешливо смотрела на мои стыдливо опущенные глаза.
 — Нет. Мне... Я...
 — А-а-а. Заходите. Я вижу у вас сексуальные проблемы. Так, молодой человек?..
 — Мне надо...
 — Я все поняла. Заходите.
Я вошел в коридор, снял шапку, шинель, ботинки. Дама, казалось, пожирала меня алчным взглядом. Я глянул в ее бездонные голубые глаза и опустил голову.
 — Ну что же вы, голубчик?!
 — А что?
 — Раздевайтесь...
 — Как?
 — Совсем...
Трепеща, как осиновый лист на ветру, снял китель, майку, брюки.
 — И это тоже, — оттянула она резинку моих трусов и, отпустив, щелкнула ею по моему животу.
 — А это? — указал я на носки.
 — Это можно оставить...
Придирчиво оглядев мою голую стройную фигуру, залупив член и прощупав яички, дама улыбнулась и, приоткрыв дверь, громко произнесла:
Люси! К вам клиент.
В комнате послышался шорох, дверь открылась и в ее проеме с маской ужаса на лице совершенно голая в модных туфлях на высокой шпильке застыла моя жена...
Эдуард Зайцев.

Поделиться в: