5. Госпожа Хелен
Мы нашли её на террасе, где она отдыхала, читая какой-то романчик.
Дочь миссис Партер оказалась высокой красивой сорокалетней женщиной, одетой в чёрные шорты и красную майку. Чёрные густые волосы, волной спадавшие на плечи, высокая грудь, плоский живот, красивая круглая попка, длинные стройные ноги, изящные ступни — от этого зрелища я почувствовала, что возбуждаюсь, внизу живота начинает полыхать. Я уже хотела её!
Мать с дочерью поцеловались, а потом мисс Партер дёрнула за поводок:
 — А теперь, милая, мой подарок! Это Мадлен, твоя рабыня! А это твоя хозяйка, госпожа Хелен!
Нужно было видеть изумление женщины, когда я опустилась на колени, а потом лизнула сначала одну, а потом другую ногу. Она отшатнулась и спросила:
 — Что?! Как?!
 — Я принесу нам выпить, — сказала мама и, сунув поводок дочери, ушла.
 — Так, — сказала госпожа Хелен, едва не сев мимо кресла, — значит, ты теперь моя рабыня.
Я молча стояла перед ней на коленях и выжидающе смотрела на неё.
 — Ну, и чего молчишь?
 — Госпожа не спрашивала, — ответила я, — а мне без разрешения госпожи нельзя разговаривать.
 — Так ты действительно рабыня? Это не розыгрыш? — спросила недоверчиво Хелен.
 — Это не розыгрыш, госпожа, — ответила я. — Я действительно рабыня и отныне принадлежу вам.
 — И что ты умеешь? — спросила госпожа.
 — Вам сейчас показать? — спросила я.
 — Показывай! — кивнула хозяйка.
Я скинула одежду, оставшись лишь в стрингах, подползла к ногам госпожи и, взяв одну ножку, стянула босоножку и принялась лизать и сосать пальчики на ногах, поглядывая сквозь ресницы на госпожу. Изумление на лице Хелен постепенно сменилось удовольствием. Тогда я взяла вторую ножку, потом стала постепенно подниматься вверх, лаская ножки языком, руками, волосами. Похоже, госпожа Хелен сильно возбудилась, начала порывисто дышать, тискать свою грудь, на шортах между ног появилось маленькое пятнышко...
 — Не сейчас! — оттолкнула она меня. И шепнула: — Потом, когда мама уедет.
Видимо, миссис Партер следила за нами, потому что сразу появилась с подносом, на котором было три бокала и бутылка вина. Она налила и мне, но я отрицательно покачала головой:
 — Рабыне нельзя пить вместе с хозяевами.
Они не стали настаивать. Мама с дочкой выпили, поцеловались, и миссис Партер уехала. Госпожа Хелен с улыбкой посмотрела на меня:
 — Так на чём мы остановились?
Я улыбнулась в ответ и потянула вверх майку. Госпожа Хелен сама сняла её, обнажив большие груди. Видимо, она ожидала, что я немедленно начну с них, но я легонько толкнула госпожу, опрокидывая на лежак, и, сняв стринги, легла сверху. Потом я начала язычком ласкать её лицо, легонько куснув за нос, переместилась на правое ушко чередуя ласки и укусы, второе ушко, перешла к шее, целуя, кусая, лаская волосами. Госпожа Хелен изнывала подо мной, а когда я всё-таки добралась до её больших сисек, бурно кончила.
Только я на этом не остановилась. Сняв с неё шорты и трусики, я добралась до сосредоточия страсти. Начала с клитора, обвела его язычком, куснула, пососала, снова куснула, спустилась ниже, начала обследовать языком складочки, собирая с них всю влагу, а пальчиками теребя клитор. Когда же я сунула язычок в дырочку, госпожа опять кончила, на этот раз оргазм был сильнее и продолжительней.
А я подняла повыше ножки госпожи и занялась её попкой, не слушая слабых возражений. Я долго игралась с её дырочкой, вылизывая и теребя пальчиками. Госпожа охала, ахала, стонала, визжала, пару раз кончила. Наконец, я сунула в попу палец. Этот оргазм оказался самым сильным и продолжительным, госпожа Хелен долго отходила.
 — О, моя девочка! — воскликнула она, целуя мою рожицу. — Это было необыкновенно!! Но теперь твоя очередь получать удовольствие!
Она уложила меня на лежак, и начала с моих сисичек. Поигралась язычком с кольцами в сосочках, спустилась по животу к бутону страсти и надолго припала к нему.
Она пыталась подражать мне, то игралась с клитором, то вылизывала складочки, Хелен действовала крайне неумело, но моё тело уже успело соскучиться по ласке, и я быстро кончила. А потом я снова вылизала госпожу, добавив к языку пальчики, которыми и оттрахала её. Мы слились в страстном поцелуе.
Потом госпожа налила себе и мне вина, я снова отказалась, но Хелен приказала выпить с ней.
 — Боже, я на седьмом небе, Мадлен! — призналась госпожа. — Ещё ни с одним мужчиной я так много и часто не кончала, как сегодня с тобой!
Я только улыбнулась. То ли ещё будет!
Меня многому научили в Академии, и открывать все свои тайны в первый же вечер я не собиралась. Госпожа Сильвия — моя незабвенная Сильвия! — учила меня: «Когда тебя отдадут хозяйке, не спеши делиться всеми секретами, делай это постепенно.
Раз в три-четыре дня, а то и в неделю добавляй что-нибудь новенькое, чтобы твоя хозяйка стала зависимой от тебя. Тогда ты будешь повелительницей, а она твоей рабыней». Памятуя её уроки, — о, моя Сильвия, что сейчас с тобой?! — я так и собиралась действовать.
 — И писичка у тебя такая красивая, по-детски голенькая, — госпожа погладила мой лобок. — Из-за этого ты совсем девчонкой видишься. Так и хочется тебя приголубить...
 — Мне сделали лазерную эпиляцию, госпожа, — сказала я. — Сказали, что так я выгляжу сексуальнее.
 — Ты знаешь, а они правы, — госпожа никак не могла оторваться от моего тела, всё гладила, игралась с кольцами, лизала, — этакая девочка-конфетка. Всё время хочется гладить, целовать, ласкать... — Я потянулась к её груди губами, но госпожа со смехом прикрыла мой рот рукой: — Нет, милая, не сейчас, дай мне немного передохнуть. — Она встала и потянула меня за собой: — Пошли, я тебе покажу, что где на кухне, и мы кофе приготовим.
Уходя с террасы, я оглянулась на соседский дом, чья крыша виднелась из-за стены. Показалось мне или нет, что в слуховом окне блеснули стёкла бинокля? Я повернулась в ту сторону, расставила пошире ноги и несколько раз вильнула тазом. А потом показала туда средние пальцы.
 — Что ты делаешь? — не поняла госпожа.
 — Мне показалось, госпожа, — пояснила я, — что-то кто-то подглядывает за нами в окно в бинокль. Вот я и поддразнила.
 — Это, наверное, Бобби, — улыбнулась Хелен. — Мальчишке 15 лет, гормоны буянят...
 — Не нравятся мне подобные наблюдатели, — пробурчала я.
 — Почему?
 — Навоображают невесть что, а потом жутко обижаются, когда их фантазии не совпадают с реальностью.
 — Ладно, — погладила меня по голове госпожа, — я приму меры.
Показав мне кухню, госпожа Хелен спросила, умею ли я делать кофе? Я улыбнулась и спросила, какой именно кофе она хочет? Турецкий, арабский, йеменский, по-варшавски, по-венски? Меня научили не менее пятидесяти способам приготовления. Госпожа сделала круглые глаза и попросила тогда по-турецки. Она присела на высокий табурет и, подперев кулачком подбородок, смотрела на мои манипуляции.
 — Здорово у тебя получается, — сказала Хелен, когда я поставила перед ней чашечку.
 — Стараюсь, госпожа, — улыбнулась я.
 — Ладно, пойдём, помоемся, — предложила госпожа Хелен.
По её лукавой улыбке, я поняла, что мы будем не только и не столько мыться. Ванна у неё оказалась очень красивой и просторной, места хватило бы на человек десять, если не больше. Меня всегда это в тупик ставило: на кой людям подобные ... излишества? Даже если тут семья жила бы, не устраивали бы же они семейных купаний!
Для начала я, став на колени, попросила госпожу Хелен довериться мне. Чуть поколебавшись, она согласилась. Тогда я поставила её на четвереньки, сказала не шевелиться, и принялась мыть, одновременно лаская. Похоже, это очень возбудило хозяйку. Когда я начала мыть её титьки, она вдруг кончила. Когда же добралась до попки, я сняла с душа насадку и вставила шланг в вагину, усилив напор почти до предела. Боже, как она начала вертеться и крутиться! И ещё раз кончила, упав на дно ванны. А потом встала передо мной на колени, обхватила меня за бёдра и принялась страстно лизать мою киску. На этот раз я руками направляла её голову и говорила, что и как делать. И она мне подчинялась. И вот я кончила.
Кое-как всё-таки помывшись, мы стали сушись волосы. Я взяла крем, втёрла госпоже Хелен в волосы, а потом высушила феном. Новая причёска явно понравилась хозяйке, волосы красиво ниспадали на плечи, обрамляя лицо и придавая особую прелесть.
 — Хм, и где ты этому научилась, Мадлен?! — поинтересовалась госпожа, разглядывая себя в зеркало.
 — Там же, где всему остальному, — улыбнулась я. — Сейчас, попрошу госпожу не шевелиться.
Я взялась за косметику. Тушь для ресниц, тени, чуть пудры, помада.
 — Опля! — я развернула хозяйку к зеркалу.
 — Мама! — только и смогла сказать Хелен, глядя на себя.
Глаза казались более выразительные, губы более полными, лицо было более красивым. И, самое интересное, было полное впечатление естественности.
 — Мадлен, ты просто волшебница!! — воскликнула госпожа Хелен, целуя меня.
 — Я просто способная ученица, госпожа, — скромно улыбнулась я, хотя мне было очень приятно.
 — Нет, этот вечер так просто закончиться не может! — решила Хелен.
Она позвонила в ресторан и заказала столик. Теперь надо было одеться.
 — Ты и в этом разбираешься? — спросила хозяйка.
 — Немного, — ответила я. — мой вкус не столь изыскан, но если вы доверитесь...
Госпожа Хелен решила довериться. Для начала я выбрала трусики и лифчик, а потом занялась одеждой. Перебрав почти весь гардероб, довольно большой, я остановилась на расклешённой юбке, блузке и жакете, на шею повязала косынку, на ноги я дала одеть шпильки. И только тогда позволила посмотреть на себя в зеркало. С новой причёской, новым макияжем и в таком наряде госпожа Хелен выглядела лет на семь-восемь моложе, если на все десять.
 — Боже, я ли это? — изумилась хозяйка и спохватилась: — Подожди, а ты?
 — А я дома останусь, госпожа, — пожала я плечами. — У вас найдутся спутники и без меня.
 — Э нет! — хозяйка была настроена решительно. — Мы идём вместе!
И она повезла меня по магазинам. Не слушая моих возражений и протестов, она мне накупила целую гору одежды едва не на все случаи жизни. Для ресторана я отобрала красивое синее платье и голубые туфельки. Для завершения образа воткнула в волосы цветок. Получилась этакая девушка-простушка. И макияж соответствующий наложила. И смотрела на всё с восторженно глуповатым видом. Госпожа Хелен одобрительно засмеялась моему новому облику.
Мы здорово повесились в ресторане. Госпожа Хелен встретила своих знакомых, которым поведала, что я её родственница из дальних краёв. Мол, я впервые в большом городе, показать цивилизацию девочке надо. Несколько раз меня приглашали на танец, я соглашалась, смеялась шуткам, но как только кавалеры позволяли себе лишнее, — там попку тискать или грудь помять, — я вспыхивала, дерзила и уходила.
Наконец, веселье закончилось, мы погрузились в машину и поехали домой.
 — Госпожа не захотела остаться с тем седым джентльменом, которого называла Тедди? — спросила я, ведя машину из-за того, что госпожа Хелен много выпила.
 — Нет, Мадлен, — сказала Хелен, — я с ним уже была. Он неплох в постели, но после тебя это... — госпожа пошевелила пальцами, — как капля воды по сравнению с рекой. Ты думаешь, я удовлетворюсь каплей? — Она притянула меня к себе и поцеловала. — Кто попробовал большее, никогда не согласится на меньшее. Я тебя, Мадлен, ни на кого не поменяю!
6. НОВЫЙ ПОВОРОТ
Вечером я ещё раз трахнула госпожу Хелен, тот же набор средств, что и днём, и добившись ещё большего результата. Утром в душе я опять трахнула хозяйку. После этого времени на завтрак уже не оставалась, и госпожа Хелен умчалась на работу.
Я пошла на разведку территории. Одеждой, как обычно, себя не затруднила. Я осмотрела дом. Пять спален, не считая хозяйской. Мне госпожа Хелен выделила одну, где я свалила купленные вещи, но спала вместе с хозяйкой. Сейчас я аккуратно всё развесила и разложила. Позавтракав, я вышла на террасу с кофе. Бобби уже наверняка сидел на чердаке со своим биноклем, дергая себя за писюн. Урррод недоношенный.
Без дела сидеть отвыкла, поэтому принялась убирать, мыть, чистить. За день убралась в трёх спальнях, наведя там шик и блеск. И ещё приготовила ужин к возвращению госпожи Хелен.
Работа занимала руки, оставляя голову для мыслей. И вот что я думала: конечно, я могла бы позвонить домой, оставить о себе весточку, но вставал вопрос: а зачем? Той девушки, которая жила в России уже не было. Сильвия оказалась права: меня сделали заново. Я была Мадлен, лесбийская рабыня, предназначенная удовлетворять женщин, вообще не мыслящая жизнь без этого. И вернутся в ту жизнь, где не было бы госпожи и возможности ей служить и её удовлетворять, я бы уже никогда не смогла.
Вечером вернулась госпожа Хелен, горя от нетерпения. На этот раз я решила помучить её. Несколько раз доводила почти до оргазма и отступала, начиная по новой. Госпожа Хелен уже визжала, прося кончить. Наконец, я удовлетворила её желание. Оргазм вышел бурным и длительным. Госпожа Хелен принялась целовать и облизывать мою мордашку. А потом стала ласкать мою грудь, лизать и кусать сосочки, играясь с колечками.
 — Да, куколка, — вспомнила она, — у меня для тебя подарок! Принеси-ка мою сумку!
Я помчалась на четвереньках и принесла в зубах её сумку, что понравилось госпоже. Она достала из сумки красный ошейник, украшенный стразами и надела на меня.
 — Вот, Мадлен, теперь будешь одевать, когда я скажу.
 — Спасибо, госпожа! — я принялась целовать ей ноги, как меня учили.
Видимо, это очень нравилось госпоже Хелен, потому что она не остановила меня, а наоборот откинулась на подушки кровати. Я то целовала, то лизала её ноги, постепенно поднимаясь, выше и выше, одновременно рукой надрачивая ей клитор. Госпожа Хелен начала стонать, терзая свои соски. Оставив её клитор, я резко сунула пальчик в её анус. Сильнейший оргазм пронзил госпожу Хелен.
 — Боже, боже, Мадлен, что ты со мной делаешь!! — простонала она.
Я прожила у госпожи Хелен три с половиной месяца, ублажая её. И постепенно сумела так поставить наши отношения, что хозяйкой была я. Нет, внешне всё выглядело как и в первый день: я на коленях у её ног. Но вот внутри всё было наоборот. Я командовала, как ей одеваться, что есть и вообще что ей делать.
Нет, я не командовала, я мягко, даже льстиво советовала, но получалось так, что эти советы она принимала. Как-то я предложила госпоже приобрести наручники «для остроты ощущений», и она купила их. Только вот она не ожидала, что я их одену ей во время ласк. Картина маслом: госпожа Хелен на коленях с руками в наручниках за спиной ласкает мне, сидящей на столе, киску. Но, как позже призналась госпожа Хелен, ощущения действительно были острые. Правда, известных границ я всё-таки не переходила, продолжая обслуживать госпожу, ухаживать за ней. Всё-таки ... я была рабыней...
И тут всё разом кончилось. На мокром после ливня шоссе госпожа Хелен не справилась с управлением и врезалась в грузовик. Смерть Хелен была мгновенной. После похорон огласили завещание: всё своё имущество госпожа Хелен завещала мне. А это было немало: дом, акции, счета в банках. Я в после смерти Хелен была как в тумане, а после оглашения завещания вообще как пришибленная была. Что мне с этим делать, боже?! И кто будет мой новой хозяйкой? Маман Хелен смылась в момент, едва я к ней хотела подойти. Похоже, ей не нужно было ничего, лишь бы избавиться от меня.
Я вернулась в дом госпожи Хелен, который стал теперь моим и таким пустым. Скинув одежду, я прошлась по дому, вспоминая счастливые моменты с моей госпожой. Здесь госпожа Хелен трахала меня пальцами. А тут на лестнице, я трахала госпожу бутылкой из-под пива. Как она кричала и извивалась!!
 — Руки вверх! Замри! — прозвучал вдруг за спиной мальчишеский голос.
Ни поднимать руки, ни замирать я не стала, а медленно повернулась. Ну да, это был Бобби — толстый, прыщавый, в маленьких очёчках, в потных руках он сжимал охотничье ружьё, наверняка отцовское. Он смотрел на моё тело и возбуждённо облизывал свои толстые губы.
 — Что, не ждала? — спросил он.
 — Не-а, — ответила я, продолжая разглядывать сего персонажа.
Что-то было гадкое в этом пацане, отталкивающее. Мне было неприятно видеть его, дышать с ним одним воздухом. Казалось, от него исходят флюиды отвращения. Я несколько раз встречала соседей, они производили впечатление вполне порядочных людей. Причём, внутренне, не только внешне. В кого его сыночек уродился?
А мальчишке надоело меня рассматривать и захотелось меня полапать.
 — Подойди ко мне! — приказал он.
Мерзавчик был так уверен в своих силах, что отвёл от меня ствол ружья. Ну как можно опасаться девушку такого же роста, в три раза тоньше и ещё голую?! Однако сейчас ему предстояло выучить урок, что даже маленькая женщина кое-что может. Когда он протянул лапу, чтобы схватить меня за грудь, я перехватила его руку, вывернула и одним рывком сломала. Ох, и заверещал же он! А выхватила у него ружьё, и принялась избивать ногами. В несколько ударов он оказался у дверей. Открыв дверь, я вышвырнула его прочь, потом встала над его головой и хорошенько его оросила.
 — А теперь пошёл вон! — приказала я.
 — А ружьё! — захныкал он.
 — Могу вернуть, — сказала я, — но тогда я вставлю его тебе в зад. Хочешь?
Нет, он этого не хотел. Бормоча проклятья, он встал и ушёл, охая и стеная. Вечером зашёл его отец, долго извинялся, забрал оружие, а через два дня парня отправили в какую-то закрытую школу. Больше я с соседями не общалась.
А передо мной встал вопрос: где искать хозяйку? Без хозяйки я не могла уже. Причём, я хотела именно такую госпожу, как Хелен. Деньги у меня были, и немалые, так что я могла не торопиться, хотя и медлить особо не следовало. Однако всё решилось совсем по-другому, и далеко не так, как я хотела.
Через три дня в мой дом приехала подруга госпожи Хелен, рыжеволосая Айлин, тоже менеджер в крупной компании, и даже, как упомянула как-то госпожа, крупный акционер и член совета директоров, мадам лет этак около сорока. Несколько раз она приезжала с госпожой Хелен. Накинув халат, я вышла её встречать.
Я поразилась её облику, когда она вылезла из своего «мерседеса», чистая «Мистресс» из фильмов БДСМ: среднего роста, шапка взбитых рыжих волос, белый плащ, из-под которого виден чёрный корсет, и чёрные сапоги выше колен на семидюймовых каблуках, и ни бюстгальтера, ни трусиков. У неё была неплохая фигура, стройненькие ножки и большие груди, больше, чем я видела у кого-либо раньше.
Не успела я ничего сказать, как она шагнула ко мне и ударила по щеке стеком:
 — На колени, сучка!
Я, молча, упала на колени, в голове у меня мелькнула только одна мысль: «Вот у меня и появилась хозяйка!» Госпожа Айлин подошла ко мне и, наклонившись, взяла меня за волосы:
 — Теперь я твоя хозяйка, тебе ясно? Отвечай!
 — Да, госпожа! — ответила я.
 — Хелен про тебя мне много рассказывала, — отпустив меня, сказала госпожа Айлин. — Мне очень интересно, насколько её рассказы правда? Ползи за мной, шлюха!
Госпожа Айлин пошла в дом, я за ней на четвереньках. Шла она не очень уверенно, наверное, как догадалась я, хоть и ходила на шпильках, но на таких высоких каблуках пошла впервые. Как меня учили в Академии, ходить на таких каблуках — большое искусство. Поэтому я вовсе не удивилась, когда у госпожи Айлин подвернулась нога и она грохнулась со ступенек. Треснулась она здорово, даже потеряла сознание. Я испугалась и, не трогая пострадавшую, вызвала «Скорую помощь».
Да, пофорсила в образе «Мистресс»! Худшие мои предположения оправдались: госпожа Айлин повредила позвоночник. Ходить она могла, но очень медленно и с огромным трудом. У госпожи Айлин был дом в другом пригороде, куда я и переехала, чтобы ухаживать за ней. А как же иначе, ведь она была моя госпожа!
Правда, была тут одна тонкость, о которой Айлин ничего не знала, но в которую меня посвятили в Академии. Если меня передавали с соблюдением ритуала, («Вот твоя госпожа!» или что-то в этом духе), то я повиновалась исключительно этой хозяйке. Никто другой надо мной власти не имел. А вот с самопровозгла-шённой госпожой дело другое. Да, я буду ей тоже повиноваться, но лишь до тех пор, пока какая-нибудь другая женщина не объявит себя моей госпожой. Со смертью госпожи Хелен линия законных хозяек прервалась, теперь пошли самозванки...
У госпожи Айлин был большой трёхэтажный дом с громадным участком, не менее двухсот акров, где были бассейн, теннисный корт, конюшня с несколькими лошадьми. Когда я привезла госпожу Айлин домой из больницы, где она провела две недели, то подала ей коляску.
 — Что это?! — возмущённо спросила госпожа Айлин и ткнула палкой. — Ты меня считаешь калекой?! Убери прочь!!
С огромным трудом госпожа Айлин выбралась из машины и остановилась, отдыхая. Я стояла рядом, готовая в любой момент прийти на помощь. Передохнув несколько минут, она двинулась вперёд. Я покачала головой. Врач при мне сказал госпоже Айлин при выписке: «Вам нужно очень осторожно обращаться со спиной хотя бы первые три месяца, как можно меньше напрягать. Иначе возможны необратимые изменения и паралич ног, а то и полный паралич». Глядя, как ползёт госпожа Айлин, я не выдержала, подкатила коляску и посадила госпожу, отняв палку. Рыжая госпожа обругала меня, но во взгляде я увидела благодарность. Характер не позволял ей признать, что она погорячилась.
В доме я первым делом повезла госпожу Айлин в ванную. Налила воду, раздела и уложила. Всё это госпожа Айлин воспринимала молча. Но когда я, скинув одежду, принялась её мыть, она стала тяжело дышать, а когда принялась намыливать её сиськи, она схватила мою голову и прижала к своей груди. Посмотрев ей в лицо, я взяла губами её сосок и принялась ласкать его языком и губами, изредка покусывая, руками же я стала мять её груди. Госпожа Айлин застонала, прижимая мою голову сильнее. И вот её тело изогнулось в оргазме.
 — Продолжай... ласкать, — еле сумела выговорить она.
Продолжать так продолжать. Я начала ласкать тело госпожи Айлин губами, язычком, ручками грудью, а сама вспоминала, как первый рас это случилось в больнице.
... Сначала не могло быть и речи, чтобы я оставалась в палате возле госпожи Айлин, врач высказался об этом ясно и недвусмысленно, использовав все богатства английского языка, и даже добавив пару выражений на русском, тем более, что я была для Айлин никто. Я потом поинтересовалась, где он обогатил свой лексикон.
Оказалось, при каком-то землетрясении он работал вместе с русскими, ... там и запомнил. Очнувшаяся госпожа Айлин первым делом поискала меня, а не найдя, потребовала немедленно привести. Догнали меня лишь на стоянке, когда я садилась в «БМВ», бывший Хелен, а теперь мой.
И вот я уже четыре дня неотлучно торчала возле госпожи Айлин, ухаживая за ней. Стоило мне отлучиться более, чем на полчаса, госпожа Айлин начинала волноваться и посыла всех подряд на поиск меня. И успокаивалась лишь тогда, когда я была рядом. На четвёртый день поздно вечером, когда больница уже успокоилась, посетители разошлись, госпожа Айлин позвала:
 — Мадлен, ты где?!
 — Я здесь, госпожа! — вскочила я со своей кушетки за ширмой.
 — Поласкай меня, — попросила госпожа.
 — Да вы что, госпожа?! — изумилась я. — После такой тяжёлой травмы...
 — Подойди! — потребовала госпожа Айлин и, когда я подошла, влепила мне пощёчину и, ухватив за волосы, злобно прошипела в лицо: — Делай, что говорят, сучка! А тяжесть травмы не твоих куриных мозгов дело!
Госпожа права: она приказала, и я обязана выполнить приказ. Но и я, возражая, тоже была права: забота о здоровье госпожи тоже входит в мои обязанности. Но всё-таки воля госпожи приоритетней. Так что я сдалась и медленно сняла простынь с госпожи, открыв её тело.
Тёмно-синие глаза госпожи Айлин настороженно и... как лучше сказать... предвкушающе следили за мной, руки то сжимали простынь, то разжимали, выдавая волнение. Я начала хотела поцеловать госпожу в губы, но она отвернула лицо. И тогда я начала ласкать ушки, шею, сиськи, такие большие, необычайно упругие, красивые. Я много сисек успела поласкать, но таких мне ещё не попадалось. К этому моменту госпожа Айлин стонала во весь голос.
Дверь палаты приоткрылась, и зашла дежурная медсестра, симпотная негритоска, чуть старше меня. Как выяснилось позже, в больнице был видеоконтроль за очень тяжёлыми и vip больными. Сначала медсестричка просто смотрела, яростно дроча, а потом решила принять участие в действе. Не говоря ни слова, сбросив халат, под которым оказались лишь красные кружевные трусики, негритянка тоже присосалась к сиськам госпожи Айлин. У неё тоже были роскошные сиськи, но у Рыжей лучше. Тут госпожа Айлин бурно кончила, видно, две девушки было многовато.
Некоторое время мы вдвоём ласкали груди, а потом я пошла вниз к пупку и ниже, а негритоска продолжила ласкать, прям, как пиявка присосалась. Наконец я добралась до щелочки моей госпожи. Выглядела она весьма аппетитно, аккуратно выбритая с маленьким сердечком сверху. Клитор оказался необычно крупным. Я с удовольствием принялась его теребить пальцами, языком же принялась обследовать щелочку, не пропуская ни одной складочки. Тут я услышала стоны негритянки: оказалось, госпожа Айлин запустила ей руку между ног и трахает пальцами. Недолго думая, я легла на госпожу валетом, подставив ей свою киску. И Рыжая с жадностью принялась вылизывать её. И тут на меня навалилась негритоска. Она сначала вылизала мою попочку, а потом принялась трахать меня пальцами.
Не знаю, сколько бы продолжалась эта оргия, если бы не зашёл дежурный врач, пожилой дядька. Он делал обход, увидел на мониторе, что творится в палате, примчался и разогнал нашу оргию. Нет, он бы с удовольствием присоединился, но одного взгляда на нас хватило, чтобы всё понять...
Закончив мыть госпожу Айлин, я отвезла её в кабинет, где она принялась проверять бумаги. Я торчала тут же, потому что Рыжая ни за что не хотела отпускать меня от себя. Посмотрев вдруг на меня, она спросила:
 — Хелен оставила тебе своё состояние?
 — Да, госпожа Айлин, — подтвердила я.
 — Чтож, я думаю, ты не против, если я буду присматривать за ним? — сказала госпожа Айлин.
А что я могла ответить? Я рабыня и должна выполнять волю хозяйки. Даже если она прикажет ходить мне голой. А госпожа Айлин уже звонила моему адвокату...
7. ГОСПОЖА АЙЛИН И ДРУГИЕ
Нет, я не полюбила госпожу Айлин, подобно госпоже Хелен, не говоря уж о моей незабвенной Сильвии, но сильно уважала её. Характер у неё был стальной. Ещё в больнице она разогнала свору слетевшихся родственников, заявив, что умирать пока не собирается, а для ухода за ней достаточно и меня. А потом выперла из дома несколько прижившихся в её отсутствие родичей. Какие взгляды они кидали на меня, уезжая! А госпожа Айлин, отдохнув уик-энд, отправилась на работу, невзирая на возражения врача.
 — Я не землю копать буду! — отрезала она и кивнула на меня. — В случае чего, мне Мадлен поможет.
И потянулись дни за днями, складываясь в недели и месяцы. Я тенью сопровождала госпожу Айлин, совмещая функции секретаря, медсестры, телохранительницы и любовницы. Присутствовала при ней на совещаниях, переговорах, заключениях сделок, раутах и приёмах. Не скажу, что мне это особенно нравилось, но моего мнения никто и не спрашивал. Госпожа Айлин требовала находиться неотлучно при ней, и мне оставалось выполнять её волю.
Была я с ней и когда нас похитили. Вернее, пытались. Мы возвращались с работы вечером, когда «линкольн» госпожи Айлин прижал к обочине огромный джип. Несколько парней выскочили из своей машины и заскочили в нашу. Один подсел к водителю, а трое к нам. Тут обе машины поехали. Один из парней поднял стекло и недобро улыбнулся, глядя на нас, а второй рванул на мне одежду. Кто знает, как бы всё обернулось, не сделай он этого? Но заложенные в меня психологами Академии инстинкты сработали. Моя рука была уже в сумочке. Паф! И насильника отбросило к дверце с пулей в животе. Паф! Второй бандит упал, получив пулю в грудь. Паф! Третий, выхватывающий пистолет, рухнул с пулей меж глаз. Стекло опустилось и на четвёртого бандита уставилось сразу два пистолета: мой и тот, что госпожа Айлин забрала у убитого похитителя. Он бросил оружие и сидел, положив руки на затылок, пока не подъехала полиция.
И только уже дома в постели госпожа Айлин прижала к себе и дала волю чувствам:
 — Господи, Мадлен! Как ты решилась стрелять?! Ведь тебя могли убить!
 — Они хотели меня изнасиловать, госпожа, — объяснила я, — а у меня аллергия на секс с мужчинами. Не говоря уже о насилии. И ещё я боялась, что с вами могут что-то сделать нехорошее.
 — Боже, как я испугалась за тебя! — госпожа Айлин стала целовать меня.
 — Я сразу заподозрила, — продолжила я, — что живыми они нас не отпустят. Лиц не срывали, стали насильничать...
Госпожа Айлин решила, что после таких переживаний нам нужен небольшой отдых. Поэтому на следующий день мы сели в самолёт и махнули на Багамы, где у госпожи Айлин было «небольшое» бунгало: скромненький двухэтажный домик с тремя слугами. Мы много купались, загорались и, само собой трахались.
Там к нам приезжали гости — разные знакомые Айлин, среди них супружеская пара с дочерью, девочкой лет тринадцати. Кстати, они были приятелями и госпожи Хелен. Девочка была некрасивой: плоское лицо сплошь в веснушках, непонятного цвета волосы, очень худая, ни намёка на грудь. Всё это девчонка компенсировала любопытством и пронырливостью. В первый же визит, девчонка выловила меня в коридоре, завела в комнату и прошипела:
 — На колени, рабыня!
Как она узнала кто я — не знаю, но скорее всего, подслушала разговор Хелен и Айлин. Будь госпожа Айлин законной хозяйкой, я бы и не пошевельнулась, но она была самозванкой, поэтому мне пришлось повиноваться. Опустившись на колени, я сказала:
 — Слушаюсь, госпожа!
Соплячка торжествовала: ей повинуется взрослая женщина!
 — Целуй ноги, сука!
Я наклонилась и принялась целовать её худые ноги.
 — Так, а теперь... — сказала госпожа Трейси, (так её звали), отступая назад.
Однако девчонка толи забыла, толи не заметила, что сзади стоит стул. Наткнувшись ... на него, она потеряла равновесие и с грохотом свалилась на пол, принявшись стонать. Я бросилась к ней. Бедняжка сломала ногу при падении. Это, наверное, был знак небес: не твоё, не трожь! Последующие события это лишь подтвердили. В тот же день, по возвращении из больницы, Триша подозвала меня к себе:
 — Принеси апельсинового сока, Мадлен!
Я принесла и поставила стакан на столик рядом с шезлонгом девочки. Госпожа Триша потянулась за стаканом. И именно в этот момент шезлонг ломается и складывается. В итоге у девочки сломана рука и лёгкий шок от происшествия. В следующий раз я встретилась с госпожой Трейси лишь через месяц. Госпожа Айлин нанесла визит родителям Трейси. Девчонка ещё щеголяла в гипсе. При виде меня она обрадовалась, глазёнки засверкали, она заторопилась и грохнулась с лестницы. И опять несколько переломов. Улучив момент, я шепнула девочке:
 — Видимо, какая-то сила не хочет, чтобы ты была моей хозяйкой. Третий раз тебе даже покомандовать не дали. Согласна? — Трейси кивнула. — Так что лучше нам остаться друзьями. Выздоравливай, а я тебе позже покажу кое-что.
Я поцеловала девочку в щёчку и хотела встать, но Трейси вдруг обхватила здоровой рукой за шею и тоже поцеловала.
 — Извини, пожалуйста, Мадлен, — шепнула она. — Я больше не буду!
Тут за ней пришли и мы расстались. Больше мы так и не встретились: родители Трейси переехали в другой штат.
Я уже жила с госпожой Айлин почти семь месяцев, когда меня похитили. Мы были в ресторане, я вышла в туалет. И вдруг какая-то высокая блондинка в сапфировом платье отвесила мне пощёчину, схватила за волосы и потащила к боковому выходу. Ей помогла брюнетке в сиреневом платье.
Я пыталась что-то сказать, но блондинка меня шлёпнула по губам: «Заткнись!» Госпожа Айлин оставалась в зале и ни о чём не подозревала. Блондинка и брюнетка вытащили меня из ресторана, забросили в подкатившую машину, запрыгнули сами, и машина рванула прочь.
Не успела я опомниться, как блондинка отвесила мне ещё одну пощёчину, стащила на пол с сидения, связала руки за спиной и, раздвинув ноги, ткнула лицом в свою промежность: «Вылизывай!» И я принялась лизать. Сколько мы ехали — не знаю, может быть — час, а может и больше. Я всё лизала и лизала, доведя блондинку до нескольких оргазмов. Наконец, машина остановилась. Меня за волосы вытащили из машины, заволокли в подвал какого-то здания. Там стояла железная кровать, прикрытая одеялом. Бросив меня на кровать, три девицы сорвали с меня всю одежду, со смехом подёргали за кольца в груди и нижних губах: «Ого, девки, она уже окольцованная!», надели на меня металлический ошейник с цепью, присоединённой к кровати, и ушли.
Кто они, чего хотели — бог весть, я так об этом и не узнала. Я просидела в подвале три дня, девки заходили по очереди и я их вылизывала. Один раз мне принесли воды, в другой раз бросили упаковку вискаса. В отличие от госпожи Айлин и Трейси, эти девицы не предъявляли никаких претензий на меня, просто посадили на цепь в подвале. А значит, и у меня к ним, как к хозяйкам, не было никаких обязательств. На исходе третьего дня мне удалось кое-как вытащить какую-то проволоку и открыть замок на ошейнике. Дверь в подвал была закрыта, но мне удалось протиснуться в узкое оконце под потолком. Стащив какую-то тряпку, чтобы прикрыться, я бросилась прочь.
Блуждала я всю ночь, лишь к утру мне удалось выйти к какой-то ферме. Добрые люди дали одежду и разрешили позвонить. Часа через два примчалась госпожа Айлин. Горячо поблагодарив фермеров, Рыжая усадила меня в машину, и мы поехали домой. Она посадила меня на колени и крепко–крепко прижала к себе. Я обняла госпожу Айлин за шею. Она была бледной, осунувшейся, глаза ввались и были красными, похоже, она ни мгновение не спала эти трое суток. И только когда мы подъезжали к дому, госпожа Айлин сказала:
 — Я так беспокоилась за тебя, Мадлен... — И страстно поцеловала.
Вскоре после возвращения из плена я обзавелась собственной рабыней. Совершенно случайно я заметила, что официальная секретарша госпожи Айлин, хорошая шатеночка по имени Лесли возится с каким-то приборчиком. Мне стало интересно, и я, воспользовавшись её отлучкой, обыскала её стол и вещи. Оказалось, что миленькая Лесли записывает разговоры моей госпожи. Выяснить, кому именно передаёт информацию она, большого труда не составило. И через три дня я, улыбаясь, положила на стол секретарше конверт с фотографиями:
 — Это специально для тебя, дорогуша.
Через две минуты бледная Лесли подошла ко мне:
 — Откуда это у тебя, Мадлен?!
 — Всё тайное когда-то становится явным, дорогуша! — ещё более обольстительно улыбнулась я. — Ты знаешь, ЧТО с тобой сделает Айлин, если про это узнает?!
 — Мадлен, я тебя умоляю! — слёзы покатились по красивому лицу девушки, она упала на колени и обхватила мои ноги. — Я всё что угодно для тебя сделаю, только не говори!!
 — Хм, действительно? — я приподняла её лицо. — Ладно, посмотрим на твоё поведение... Садись, пиши! — я дала ей листок бумаги и ручку.
 — Что писать? — всхлипнула Лесли.
 — Как это — что?! — изумилась я. — То, что ты делала. И разборчиво, чтоб даже малограмотный прочёл. Написала? Так-с, дата, подпись. Молодец, — я убрала признание и спустила брючки: — А теперь докажи, что ты немного лесби. Поласкай меня язычком.
Лесли покорно опустилась на колени и принялась лизать мою киску.
 — И не вздумай рвать с ним, — напутствовала я секретаршу. — Но всё записанное ты должна показывать мне. Тебе ясно?
Девушка кивнула.
Вечером я обо всём рассказала госпоже Айлин.
 — Ах, сучка... — пробормотала Рыжая. — Я ж её...
 — А не нужно, госпожа, — осмелилась возразить я. — Теперь Лесли наша со всеми потрохами и сделает всё, что я ей прикажу. У вас послезавтра переговоры? Вот пускай и поработает на благо фирмы. — Я хихикнула. — Нужно воспитывать свои кадры, а не нанимать со стороны. Завтра она сама попроситься!
 — И как ты это сделаешь? — заинтересовалась госпожа.
 — Увидите!
Чтобы госпожа Айлин больше не расспрашивала, я стала ласкать её грудь. У неё сразу вылетели из головы все секретарши.
Утром я задержалась в приёмной и шепнула Лесли:
 — Есть возможность отличиться. Попросись помочь в завтрашних переговорах, думаю, она не откажет. Да не мчись, дура! — остановила я её. — Дождись, когда госпожа сама тебя вызовет.
Помариновав секретаршу почти час, госпожа Айлин, наконец, вызвала её:
 — Лесли, почта есть? Так чего ты ждёшь?! Неси!
Подав почту, Лесли спросила:
 — Мадам, завтра переговоры... я не могу помочь вам?
 — Ты? — удивлённо посмотрела на неё Рыжая. — Хм, пожалуй, что можешь... Договорись с Мадлен, куда и когда приходить. — Потом дала задание написать, позвонить и прочее в том духе.
Я поманила девушку у дверей комнаты отдыха. Видимо, Лесли уже смирилась с тем, что приходиться ублажать меня и, опустившись передо мной на колени, задрала юбку и отодвинула полоску трусиков.
 — Хм, а ты, я вижу, понятливая, — погладила я её по голове.
Когда она меня довела до оргазма, я разрешила ей уйти, приказав зайти в обед. С тех пор так у нас и пошло: Лесли приходила ко мне утром, в обед и после работы. Утром и в обед она меня вылизывала, а после работы я её трахала страпоном.
На следующий день Лесли пришла в указанный отель. Как я и ожидала, она явилась в деловом костюме.
 — Ты бы ещё смокинг напялила! — возмутилась я. — Пошли!
В соседнем номере уже были разложены вещи.
 — Переодевайся! — приказала я.
 — Но это же... — испугалась Лесли.
 — Поменьше разговаривай! — я схватила её за волосы и толкнула к вещам.
Жалобно взглянув на меня, девушка покорно сняла свою одежду и надела разложенную: белые чулки-сетки, пояс, стринги, красное ультракороткое платье и красные сапоги выше колен на пятидюймовых каблуках. Усадив её посреди комнаты на стул, я заново расчесала и нанесла макияж.
 — Можешь посмотреть на себя теперь, — сказала я.
Девушка взглянула на себя в зеркало и ахнула: там она увидела обалденно красивую шлюху. В таком наряде и с таким макияжем Лесли иначе назвать было невозможно. Побледнев, Лесли посмотрела на меня:
 — Но ведь надо было помочь на переговорах!
 — Правильно, — кивнула я, — только не секретарём, детка! Кстати, одежда — это тебе подарок от фирмы. Вот, соблазнишь этого жирдяя, — я показала ей фотографию мужчины и плеснула чуток водки: — Выпей и пошли!
 — Я не могу, госпожа Мадлен... — замотала головой Лесли.
 — Сучка! — ухватив её за ухо, я наклонила её к себе. — Предавать можешь, а трахаться нет? Или хочешь, чтобы госпожа Айлин узнала о твоих фокусах? Пошла! — я толкнула её к дверям. — И улыбайся повеселей, шлюшка!
Лесли справилась со своей задачей на пять с плюсом. Видать, наказание от госпожи Айлин было страшнее, чем ублажать какого-то жирного мужика. Утром я вручила девушке два конверта:
 — Это премия, а это подарок на память.
Размер премии приятно удивил Лесли почти месячная зарплата. Так что набор фотографий с этого вечера не очень огорчил её. Она рассеянно перебрала снимки, где она сосала член толстяка, где всё лицо было в сперме, где толстяк и его помощник трахали её сразу в оба отверстия, а Лесли в это время вылизывала анус какой-то голой красотке... Просмотрев, она сложила фотографии обратно в конверт и бросила в стол, а потом взглянула на меня и улыбнулась:
 — Госпожа Мадлен! Я готова так работать на фирму хоть круглосуточно!
 — Ну вот, а ты боялась, — я с улыбкой похлопала Лесли по щечке. — Ну, продолжай пока свою работу секретарём, моя прелесть. Если что, я тебе сообщу.
E-mail автора: dv-45@rambler.ru

Поделиться в: