Глумцест
ПАПА ЕДЕТ В ЛЕНИНГРАД, МАМИН ЁБАРЬ БУДЕТ РАД!..
... Отец ехать провожать его в аэропорт не велел, но помахать ему с балкона — мы, конечно, вышли.
Дождавшись, когда тот появится из подъезда и поддёрнув ремень дорожной сумки, закурит, коротая пяток минут до прибытия нашего шофёра Славика, я, копируя напутствия матери, Чудищем из «Аленького цветочка» проухал вниз: «Вова-а-а (так мэм его называет), не питайся всухомятку-у-у!... « Он, оценив шутку и в свою очередь бутафоря, отдал «Гласу свыше» честь: мол, слушаюсь, усё буит в поряде!..
... Если бы он знал, где сейчас находится рука одного из «провожающих», ему бы точно было не до шуток!...
— Т-ты об-бещал!... — Задышала в мою сторону, мгновенно затёкшая густой краской маменька (высота третьего этажа и предрассветный полусумрак — всего 4.00 утра — вряд ли позволили отцу разглядеть эти щёки-сфетофоры; а если б и да, — он, наверняка, отнёс бы сей эффект на счёт предутренней прохлады и свежего ветерка), которую моя, «вплывшая» между «Сцыллой и Харибдой» «лодочка» вынудила прогнуться и вспорхнуть на цыпки, словно балеринку.
Вместо ответа, усмиряя бунтовщицу, я намеренно грубо (и даже з-зло!) хапнул оную за пах, заставив судорожно хватануть ртом воздух и — слава богу не громыхнув! — толкнуться животом в панель под перилами. Так-то лучше, мамулёк! От ты у мя таперча хде — в кулаке!..
«Феерично!», — как выражалась героиня одной старой комедии. Болтать ни о чём с собственным родителем, юморить и, одновременно с этим, — «месить фарш», по-хозяйски держа за пизду его супругу!... За тучную пизду, надобно заметить! У которой «за лобок — закатился колобок»! Не «костянку», как у Илонки-Плоскодонки из второго подъезда, — очень сочный, мясистый беляшик между пышных мамашкиных ляжек!..
... Славик подал экипаж секунда-в секунду. Как-раз когда наш командировочный, докурив, вскинул руку в прощальном салюте: «Не скучайте без меня!» («Да уж будь уверен!...», — ухмыльнулся я про себя), и как-раз тогда, когда то, за что я прихватил присмиревшую раскоряку, — набрякло, провисло и пару раз хлюпко квакнуло, заполняя мою сложенную «ковшиком» ладонь горючими слезами бартолиниевых желёз.
Заставив удерживаемую за подчревок сделать фальшивый «чи-и-из!» и процедив: «Скажи чё-нибудь, дура!...», — я, «с особым цинизмом», продублировал свой приказ «морзянкой», — чувствительно сдавив и отпустив материнский вульвёшник.
«... Целу-ую! Счастли-иво!», — натянуто (в прямом смысле: на мои указательный и средний пальцы) улыбнулась пославшему вверх ответный «flying kiss» рогоносцу подвергаемая харрасменту мазерша.
... Хлопок автомобильной дверки совпал с хлопком по массивному материнскому крупу, загнав — «Н-но, пошла-а!... « — ставшую моей на целых три дня «женоматерь» в комнату.
— Ты обещал!... — Уже кривя лицо в плаксивой гримасе, топнула она ножкой, когда я закрыл за нами балконную дверь.
«Ну вот, — упрёки, оскорбленья, без оснований подозренья!...», — «печально» вздохнув, процитировал я бородатый анекдот (на каковую хохму, впрочем, шокнутая моим бесчинством муттерхен даже не отреагировала). — Разве наше устное соглашение было мною нарушено?! — «В недоумении» развёл я руками. — Всё, как договаривались: не лапать, не тискать, не щупать! Я вообще обещанное перевыполнил! Поскольку, вдобавок к перечисленному, ещё и не жал, и не мацал! А лишь ласкал! Только и исключительно! Всего-то-навсего!... Ну чё ты, мам, как целка, прям?!... — Решил я в стихотворной форме «обидеться».
— Не при нём!!! — Сжала в отчаянии кулачки, находящаяся на грани истерики матрёна, чьи «вставшие раком» мозги вновь пропустили мимо сознания обращённую к ней сальность. — Не!!! При!!! Нём!!!
«Бинго!!!», — внутренне возликовал я. «Вот он Момент Истины!!!"НЕ ПРИ НЁМ!!!» Значит «БЕЗ НЕГО» — дозволяется!?! Пусть «добровольно-принудительно», пусть — гы, каламбур! — «с грехом-пополам», но уже без «повстанческих настроений»!?!
Внешне же своего триумфа никак не выказав (дабы «не раздрессировывать»), успокоил «задетую за живое» голосом, каким разговаривают с ободравшей коленку разнюнившейся детсадницей: «Всё, всё... Ш-ш-ш... Не буду-не буду... При нём (выделил голосом) — не буду... «... И — для закрепления у «жертвы полового терроризма» «Стокгольмского синдрома», усиливающего у «сексзаложницы» «чувство задолженности» за предоставление права «широчайшего выбора» аж из целых двух зол (а то ведь клятвенно удалённый с мобильника /но сохранённый на «винт"/ «Самогонный сон дедушки» из цикла «Как я провёл летние каникулы» не перестаёт будить во мне желание... мнэ-э... привлечь потворившего тебя со школьной скамеечки и до самой свадебки дедуна-ебуна к пусть и запоздалой но уголовной ответственности!...), — чмокнув рёвушку-коровушку, как маленькую, в макушку: «Не плякай, моя холёсяя!...», — самым наивероломнейшим образом развернул эль паренцию, как в сказке: «к креслу передом, ко мне задом», и, — судя по плаксы-ваксиному «Ай!?!», которое я перевёл как незаконченное «I love you!», — мои 25 сантиметров горячей сыновней любви достали до самого материнского сердца!... «Ай!... « «... love you!... « «Ай!... « «... love you!» «Ай-и-и-ий!... « «... love you-u-u-u-u!...»
ФЕЕРИЧНО!!!
P. S. От Советского инцформбюро! Вот уже второй месяц наши войска пытаются прорвать оборону противника, которую тот пока ещё держит. В результате упорных боёв нами были захвачены ключевые высоты, и подготовлен плацдарм для решающего наступления. Не смотря на то, что неприятель продолжает сопротивление, в его рядах уже сейчас заметны растерянность и смятенье. Противную сторону теснят, и становится ясно, что вопрос её капитуляции лишь дело времени. Победа будет за нами!
E-mail автора: ranxx@lycos.com
... Отец ехать провожать его в аэропорт не велел, но помахать ему с балкона — мы, конечно, вышли.
Дождавшись, когда тот появится из подъезда и поддёрнув ремень дорожной сумки, закурит, коротая пяток минут до прибытия нашего шофёра Славика, я, копируя напутствия матери, Чудищем из «Аленького цветочка» проухал вниз: «Вова-а-а (так мэм его называет), не питайся всухомятку-у-у!... « Он, оценив шутку и в свою очередь бутафоря, отдал «Гласу свыше» честь: мол, слушаюсь, усё буит в поряде!..
... Если бы он знал, где сейчас находится рука одного из «провожающих», ему бы точно было не до шуток!...
— Т-ты об-бещал!... — Задышала в мою сторону, мгновенно затёкшая густой краской маменька (высота третьего этажа и предрассветный полусумрак — всего 4.00 утра — вряд ли позволили отцу разглядеть эти щёки-сфетофоры; а если б и да, — он, наверняка, отнёс бы сей эффект на счёт предутренней прохлады и свежего ветерка), которую моя, «вплывшая» между «Сцыллой и Харибдой» «лодочка» вынудила прогнуться и вспорхнуть на цыпки, словно балеринку.
Вместо ответа, усмиряя бунтовщицу, я намеренно грубо (и даже з-зло!) хапнул оную за пах, заставив судорожно хватануть ртом воздух и — слава богу не громыхнув! — толкнуться животом в панель под перилами. Так-то лучше, мамулёк! От ты у мя таперча хде — в кулаке!..
«Феерично!», — как выражалась героиня одной старой комедии. Болтать ни о чём с собственным родителем, юморить и, одновременно с этим, — «месить фарш», по-хозяйски держа за пизду его супругу!... За тучную пизду, надобно заметить! У которой «за лобок — закатился колобок»! Не «костянку», как у Илонки-Плоскодонки из второго подъезда, — очень сочный, мясистый беляшик между пышных мамашкиных ляжек!..
... Славик подал экипаж секунда-в секунду. Как-раз когда наш командировочный, докурив, вскинул руку в прощальном салюте: «Не скучайте без меня!» («Да уж будь уверен!...», — ухмыльнулся я про себя), и как-раз тогда, когда то, за что я прихватил присмиревшую раскоряку, — набрякло, провисло и пару раз хлюпко квакнуло, заполняя мою сложенную «ковшиком» ладонь горючими слезами бартолиниевых желёз.
Заставив удерживаемую за подчревок сделать фальшивый «чи-и-из!» и процедив: «Скажи чё-нибудь, дура!...», — я, «с особым цинизмом», продублировал свой приказ «морзянкой», — чувствительно сдавив и отпустив материнский вульвёшник.
«... Целу-ую! Счастли-иво!», — натянуто (в прямом смысле: на мои указательный и средний пальцы) улыбнулась пославшему вверх ответный «flying kiss» рогоносцу подвергаемая харрасменту мазерша.
... Хлопок автомобильной дверки совпал с хлопком по массивному материнскому крупу, загнав — «Н-но, пошла-а!... « — ставшую моей на целых три дня «женоматерь» в комнату.
— Ты обещал!... — Уже кривя лицо в плаксивой гримасе, топнула она ножкой, когда я закрыл за нами балконную дверь.
«Ну вот, — упрёки, оскорбленья, без оснований подозренья!...», — «печально» вздохнув, процитировал я бородатый анекдот (на каковую хохму, впрочем, шокнутая моим бесчинством муттерхен даже не отреагировала). — Разве наше устное соглашение было мною нарушено?! — «В недоумении» развёл я руками. — Всё, как договаривались: не лапать, не тискать, не щупать! Я вообще обещанное перевыполнил! Поскольку, вдобавок к перечисленному, ещё и не жал, и не мацал! А лишь ласкал! Только и исключительно! Всего-то-навсего!... Ну чё ты, мам, как целка, прям?!... — Решил я в стихотворной форме «обидеться».
— Не при нём!!! — Сжала в отчаянии кулачки, находящаяся на грани истерики матрёна, чьи «вставшие раком» мозги вновь пропустили мимо сознания обращённую к ней сальность. — Не!!! При!!! Нём!!!
«Бинго!!!», — внутренне возликовал я. «Вот он Момент Истины!!!"НЕ ПРИ НЁМ!!!» Значит «БЕЗ НЕГО» — дозволяется!?! Пусть «добровольно-принудительно», пусть — гы, каламбур! — «с грехом-пополам», но уже без «повстанческих настроений»!?!
Внешне же своего триумфа никак не выказав (дабы «не раздрессировывать»), успокоил «задетую за живое» голосом, каким разговаривают с ободравшей коленку разнюнившейся детсадницей: «Всё, всё... Ш-ш-ш... Не буду-не буду... При нём (выделил голосом) — не буду... «... И — для закрепления у «жертвы полового терроризма» «Стокгольмского синдрома», усиливающего у «сексзаложницы» «чувство задолженности» за предоставление права «широчайшего выбора» аж из целых двух зол (а то ведь клятвенно удалённый с мобильника /но сохранённый на «винт"/ «Самогонный сон дедушки» из цикла «Как я провёл летние каникулы» не перестаёт будить во мне желание... мнэ-э... привлечь потворившего тебя со школьной скамеечки и до самой свадебки дедуна-ебуна к пусть и запоздалой но уголовной ответственности!...), — чмокнув рёвушку-коровушку, как маленькую, в макушку: «Не плякай, моя холёсяя!...», — самым наивероломнейшим образом развернул эль паренцию, как в сказке: «к креслу передом, ко мне задом», и, — судя по плаксы-ваксиному «Ай!?!», которое я перевёл как незаконченное «I love you!», — мои 25 сантиметров горячей сыновней любви достали до самого материнского сердца!... «Ай!... « «... love you!... « «Ай!... « «... love you!» «Ай-и-и-ий!... « «... love you-u-u-u-u!...»
ФЕЕРИЧНО!!!
P. S. От Советского инцформбюро! Вот уже второй месяц наши войска пытаются прорвать оборону противника, которую тот пока ещё держит. В результате упорных боёв нами были захвачены ключевые высоты, и подготовлен плацдарм для решающего наступления. Не смотря на то, что неприятель продолжает сопротивление, в его рядах уже сейчас заметны растерянность и смятенье. Противную сторону теснят, и становится ясно, что вопрос её капитуляции лишь дело времени. Победа будет за нами!
E-mail автора: ranxx@lycos.com
Поделиться в:
Назад к рассказам