Давид был инструктором по водной аэробике в отеле, где она останавливалась на свой первый зарубежный выезд на каникулы. Как положено таким мужчинам, которых берут в штат, чтобы они привлекали своих телом отдыхающих женщин, он был — прекрасен, можно сказать почти божественно прекрасен. Он ходил по пляжу отеля, играя своими почти идеальными мышцами, призывно покачал упругими ягодицами и завлекал дам всех возрастов позаниматься с ним «чем-то приятным в воде». Эдакий классический самец соблазнитель — киношный образ Тарзана — длинные по плечи волосы, обтягивающая набедренная повязка, исключительно доброе лицо и... тело из мечты любой уважающей себя дамы. Конечно же его было практически невозможно не заметить и так же невозможно ему отказать.
Каждый день с двенадцати утра и до четырех дня он и группа перевозбужденных женщин без устали прыгали под зажигательную музыку в воде. Вернее женщины прыгали в воде, а он больше половины времени проводил на суше, показывая им, столь соблазнительно выглядящие в его исполнении движения. Ей все время казалось, что все эти толпы лезут в воду, только чтобы увидеть, как он по десять минут подряд соблазнительно крутит своим потрясающим задом, изображая верчение халахупа. А потом он принимал душ, так эротично обмывая себя руками от соленой воды, что жизнь на пляже замирала, прикованная исключительно к его действиям и, лишь изредка оживая от недовольного ворчания отдыхающих мужчин.
Она наблюдала за ним с лежака. Это было еще то время, когда ей было, по ее мнению, рано показывать матери что «девочка выросла». Она просто наблюдала, лежа под зонтиком, мечтая, как и большинство остальных женщин, ощутить его руки на своем теле, приникнуть к его губам и, конечно же, заснуть в его объятьях, под трель кузнечиков за окном. Каждый день, когда они с мамой только собирались на пляж, она ласкала себя пальчиками в душе, представляя как его красивое тело, прижимает ее к стеклянным стенкам тесной кабинки, наполненной паром, как его губы касаются ее шеи, как он проводит руками по ее намыленным грудям, как гладит ее живот и, в конечном итоге, с рыком завоевателя берет ее. Возвращаясь с пляжа, она повторяла все вновь и выходила к матушке как ни в чем ни бывало.
Вообще, наличие мамы рядом, когда вам девятнадцать, вы в самом соку и, буквально недавно открыли для себя мир взрослой жизни, а ваша сексуальная жажда по неведомой вам причине не знает никаких приличных границ... мешает... особенно если вы находитесь, к примеру, в Египте, где даже официант из отеля пять звезд, готов заняться с вами сексом, раз ему заказали «еду в номер». Именно после того отпуска, она раз и навсегда решила для себя, что будет далее путешествовать только одна — никаких мам, мужчин, мужей, друзей и даже просто подруг, которые могут хоть на минуту, хоть на секунду стеснить ее своим обществом.
Все случилось в тот единственный день, когда ее мать решилась на спа-процедуры, вместо ежевечернего променада за «сувенирами друзьям», которые продавались на единственной улице, доступной для туристов в Шарм-ель-Шейхе, так чтобы не быть выкраденой в чей-то «гарем». Заскучав в номере, она решила сходить еще раз ополоснуться, тем более что в бассейне, к тому часу, как раз уже почти не было людей.
Давид был там, собирал по пляжу и около него спорт-инвентарь, разбросанный после дневных упражнений. Все такой же прекрасный — в обтягивающих плавках и с махровым полотенцем, накинутым на плечи. Заметив ее, он приветливо улыбнулся и даже помахал рукой, сказав что вечер сегодня ожидается просто чудесный на ломаном английском языке. Она согласилась и, взволнованная от его такой участливой «близости», попыталась проплыть поперек бассейна, что у нее получилось с трудом, учитывая дрожь, которая охватила ее тело просто от того что он заговорил с ней — ох уж эти подростковые гипер чувствительные гормональные взрывы.
Он уже почти ушел куда-то в подсобное помещение, а она уже почти успокоилась, все же добравшись до островка с пальмами в центре бассейна, но он вернулся. Присел на корточки на краю бассейна и спросил откуда она приехала. Оказалось что он чуть-чуть говорит по русски. За время работы в отеле он выучил всего несколько слов — «ты красивая», «отлично», «можно я тебе помогу», «доброе утро» и «приятного дня». В тот момент, ей показалось что он знает еще пару русских слов, но по какой-то причине решил не озвучивать их вслух. И, конечно же, он поинтересовался отчего она купается одна и где ее муж.
Да, это был прекрасный чисто «египетский» вопрос. Последний раз, когда садовник спросил ее об этом, он увязался за ней до дверей ее номера с совершенно ясными и понятными намерениями и ушел только когда ее мать вышла ей навстречу. Она улыбнулась, стараясь не выдавать очередную накатившую на нее волну нервной дрожи, и сообщила что отдыхает одна, а мужа у нее вообще нет. Сказать такое египтянину, это почти как показать красную тряпку быку или же прямо и откровенно заявить русскому мужчине «давай займемся сексом, я так этого хочу» — она это знала, потому слова прозвучали с каким-то стеснением, будто она и правда признается в каких-то исключительно интимно-эротичных вещах. В ее ожиданиях, Давид должен был немедленно нырнуть в бассейн, подплыть к ней, схватить своими сильными руками и... целовать, целовать, целовать, так чтобы земля, нет вода, уходила из под ног, чтобы тело растворилось в сладкой истоме, что бы... что бы... но вместо этого он только сказал «очень зря, что не замужем и, кстати, через пять минут бассейн закроют на чистку». А потом встал и ушел, пожелав ей хорошего вечера.
Ей показалось что она готова заплакать от обиды. Желанное было так близко — протяни руку и забирай. Такие вопросы горячие египтяне не задают просто так — она не раз слышала рассказы от уже отдыхавших в Египте «старших» подруг. Это было не честно. Низ живота, еще недавно трепетавший бабочками от предвкушения, неприятно заныл от неудовлетворенности и она, сделав последний круг по периметру бассейна, вылезла из воды, освободив его уже пришедшим уборщикам. Как назло, подачу воды в душ уже отключили, и, огорченная еще и этим фактом, она побрела в сторону своего номера обратно.
О том что он шел за ней она поняла только когда не услышала привычного хлопка двери, зайдя в свой номер. Обернувшись, она увидела его стоящим в дверном проеме — все с тем же полотенцем на плечах и плавках, сквозь которые куда более активно, чем обычно, выпирал внушительных размеров член. Давид выразительно смотрел ей в глаза, явно ожидая что она скажет — пройти или «ой, вы не так меня поняли». На пару секунд она задумалась ко скольким женщинам, отдыхающим тут, он заходил вот так вот, как сейчас оказался перед ней? Она даже предположила, что может стоит его прогнать, но жар, подступающий к паху, уже взял контроль над ее телом, отключив мозг.
Он вошел внутрь, заполнив собой почти всю маленькую прихожую ее номера — два метра живого роста почти упирались головой в потолок. Взяв ее за руку, он потянул ее в душ, включил воду и, используя жидкое мыло, стал аккуратно натирать ее дрожащее одновременно от предвкушения, смущения и ожидания тело. Она тихо постанывала, прижималась к его руками, прикрывала глаза, наслаждаясь воплощающейся в жизнь фантазией. Убедившись, что он намылил ее всю целиком, он включил душ и стал смывать с нее воду. Те места, где мыла уже не было, он тут же покрывал приятными прикосновениями губ, проводил прямые линии по ее коже, покрывшейся мурашками, хоть в открытой кабинке и было очень тепло.
Положив ее руки на ручку внутри кабинки, чтобы она крепче держалась на ногах, он расстегнул застежку от верха ее купальника и медленно, смакуя это движение, освободил ее груди от мокрой ткани, потом опустил ей трусики, не снимая их до конца, и направил ей струю воды прямо между ног. Она застонала чуть громче, начиная выгибаться в спине, прижимаясь к его телу, обжигавшему своим жаром ее спину. Чувствуя его огромные ладони на своей груди, она терлась обнаженными ягодицами о его пах, гладила ими сквозь плавки набухший член и шумно вздыхала, ожидая того момента, когда почувствует наконец его внутри, вместо струи воды, ласкавшей ее хоть и безумно приятно, но все же немного не так, как ей хотелось бы.
Наконец, когда он опустил ее трусики до самого пола и освободил ее ноги, она почувствовала как освободился из плена плавок и его член — он уперся ей между ног, лаская внутреннюю сторону бедер. Давид прижался к ней плотнее, сдвинул между собой ее ножки и стал аккуратно водить своим инструментом в получившемся маленьком треугольничке, задевая стволом возбужденные половые губки, а головкой клитор. Это было новое, удивительное для нее ощущение — никто раньше не прикасался к ней так. Приподняв и отведя в сторону ее правую ногу, нагнув ее всю вперед, он достал презерватив, который видимо и был тем самым странным бугорком, который она постоянно замечала в неположенном месте на его идеальном теле, быстро одел его и, не медля ни мига, вошел в ее призывно открывшуюся его взгляду дырочку влагалища, замер ненадолго, давая привыкнуть к его присутствию в ее теле и стал двигаться так, что от каждого удара его паха по ее заднице, яйца приятно ударяли по ее клитору. Он трахал ее в такой позе несколько минут, после чего прижал спиной к запотевшей стенке душевой кабинки, поднял ее на руках, вынудив обхватить ногами его бедра и снова вошел в нее, зажимая ее тело между своим и стеклом.
Он был какой-то, как ей подумалось тогда, секс-машиной — не останавливался, держал ритм и, казалось, ему совсем было не тяжело держать почти весь вес ее тела, прогибаясь на полу согнутых ногах, чтобы входить в нее поглубже.
Он не поставил ее на пол, пока она не кончила, дрожа в его руках, сжимая своим влагалищем его широкий член. Только тогда, смыв с нее капельки выступившего пота, он перенес ее в комнату, где опустил на пол, повернув к себе спиной, и положил наполовину на кровать. Она почувствовала как его язык проскользнул между ее ягодиц, одну из которых Давид немного отодвинул в сторону рукой, коснулся входа в ее попку, немного поласкал эту дырочку, пока сначала два, а потом и все три, пальца его второй руки ритмично трахали ее влагалище, периодически задевая свободным большим пальцем бугорок клитора.
Она простонала что-то невнятное типа «нет, только не туда» и кончила снова, потянув на себя покрывало с такой силой, что туть не соскользнула вместе с ним с кровати. Он снова приподнял ее на руках, положил на этот раз целиком на кровать и, развернув к себе лицом, тщательно вылизал мокрые от выделений, призывно расходящиеся в стороны, половые губки, не забывая руками ласкать ее груди, торчащие сосками вверх, а потом снова вошел, вдавив ее в кровать весом своего огромного и красивого тела. Он двигался в ней медленно, давая ей вернуться в ту реальность, очнутся от прошлой волны оргазма, оказаться сознанием снова с ним, в номере того отеля... и только когда ее руки, перестали безвольными плетьми лежать разбросанными по кровати и обняли его за плечи, прижимая посильнее к своей груди, он ускорил свои движения, просунув руку ей под поясницу, чтобы добраться ласками до ее копчика.
Он кончил только через несколько минут, немного позже того, как ее накрыла третья волна удовольствия. Она смутно помнила этот момент,... когда его тело сотряслось в судороге и он замер, войдя в нее на всю глубину, пульсируя внутри ее уже расслабленного влагалища.
Конечно же потом он ушел. Ей пришлось, достаточно быстро выставить его за дверь, объясняя что ее мать, к сожалению, не обрадуется такому гостю. На прощание он поцеловал ее в дверях, нежно погладив рукой между ног, уже облаченных в летние шортики.
 ——————————————————————————————————————————————————————
Дорогие читатели, если Вам интересно продолжение, то не поленитесь чиркнуть пару строк мне на почту. Мне, право слово, совсем не хочется перегружать этот сайт никому ненужным графоманством.
E-mail автора: avelina.smith@gmail.com

Поделиться в: