Николас и Рауль не могли долго оставаться в городе — на следующий день они выходили в море, чтобы забрать свою баржу где-то во Флориде. Николас дал мне немного денег на номер в гостинице и вообще на первые дни.
 — А там уже смотри сама, — сказал он, — устроишься тут ты или нет. Мы часто ходим мимо, если что пойдет не так — крутись рядом с портом. Отвезем домой, если что.
 — Спасибо Ник, — я приподнялась на цыпочках и чмокнула его в щеку. Ночью мы гуляли по набережной, смотрели на салют в честь местного карнавала, ужинали устрицами и крабами в каком-то ресторанчике. Оба моих провожатых были неизменно обходительны, предупредительны и щедры, за что я потом постаралась отблагодарить их на «Принцессе Арканзаса». В кубрике я стояла раком и сосала член Ника, а Рауль натягивал меня сзади, поочередно в обе мои дырочки. Потом они поменялись местами и я с готовностью заглотнула латиносовский хуй, а Ник решил изменить своим привычкам и трахнул меня в задницу. Затем меня разложили на кровати и Ник ебал меня, закинув мои ноги себе на плечи. Я стонала и выла как раненая волчица, одновременно дроча Раулю, который кончал мне на лицо. Когда все закончилось и оба парня разрядились в каждое из моих отверстий, мы все еще долго расслабленные лежали в кровати.
Мы проспали все утро, а к полудню буксир ушел к морю, оставив меня на набережной. Подхватив сумочку с немудреным скарбом, я отправилась в город. По счастью Ник уже выяснил, где тут подходящая гостиница, так что уже через пару часов я въехала в старомодный отель на окраине Французского квартала. Получив ключ от номера, я позавтракала в какой-то забегаловке и пошла знакомиться с городом. С первых шагов по улице меня захватил ритм жизни Нового Орлеана — размеренный и в то же время суматошный, беззаботный, но агрессивный. Я оказалась в самой гуще людского водоворота, вокруг меня слышалась речь на английском, французском, испанском и еще десятке разных языков. Из множества кафе и ресторанов неслась музыка — из тех что выглядели богато и респектабельно звучал печальный блюз, из заведений попроще — что угодно — рэп, поп, даже кантри. С жадным любопытством деревенщины попавшей в большой город я разглядывала достопримечательности, доселе известные мне лишь с пьяных рассказов дяди: площадь Джексона с Музеем Луизианы, собор Сен-Луи, монастырь Олд-Урсулин-Конвент, старый монетный двор, «французский рынок».
На Ройал-Стрит, главной улице Французского Квартала была уйма народу: уличные музыканты, художники, торговцы, подвыпившие студенты, туристы, белые, азиаты, шумные латиносы, и ушлые негры. Чернокожих было так много, что первое время я вообще с трудом выделяла из этого людского потока белые лица. Казалось, что во всем Арканзасе не наберется столько черных, как на одной улице Нового Орлеана. Шумные и горластые, они бродили поодиночке и стайками, предлагая туристам на выбор разные сувениры и — уже гораздо тише — менее законные услуги. (Специально для — ) То и дело чернокожие подваливали и ко мне — с предложением заглянуть в кафе, в клуб, дунуть косяк, перепихнуться по-быстрому. Но я была еще слишком южанкой, чтобы трахаться с негром, да и хотелось набраться впечатлений, прежде чем кидаться к кому-то в койку. Несколько раз меня все же облапали, да так быстро и умело, что в общей толчее я так и не успела разглядеть, кто это сделал. Однако приставать открыто пока никто не решался — по всей улице зорко следила полиция.
Но вот, пытаясь пройти к очередному готическому собору, я решила срезать путь и свернула в узкий проулок. Сделав буквально несколько шагов, я неожиданно оказалась в хитросплетении маленьких улочек, заканчивающихся тупиком. На улицах виднелись дешёвые магазины, святящиеся неоновыми вывесками низкопробные бары, откуда доносился уже начавший выбешивать меня рэп, массажные салоны самого сомнительного вида. Во многих проулках не горели фонари, в воздухе разливался незнакомый аромат — уже позже я узнала, что это марихуана.


Я уже была близка к выходу из трущоб, когда из дверей ближайшего бара вдруг вывалилось трое устрашающего вида негров. Кудрявые волосы были заплетены в африканские косички, белые майки туго обтягивали мускулистые торсы. Я попыталась обойти их, но самый здоровенный с медными фиксами на зубах, заступил мне дорогу.
 — Далеко собралась крошка?! — он попытался улыбнуться, но получилась зверская ухмылка, — проводить может куда?
 — Спасибо, я сама найду дорогу, — с вызовом произнесла я, хотя по коже пробежал неприятный холодок.
 — Ну, как же «сама», красотка, — он ухмыльнулся еще шире, — разве мы можем оставить такую симпатяшку одну в нашем районе. Не можем ведь, парни? — он обернулся к неграм, нестройными криками, выразившими свое согласие.
Я попыталась обойти их, но негр ловко сграбастал меня в охапку. Его налитые кровью глаза были полны самой зверской похоти, рука уже ухватила меня за задницу, он тяжело дышал словно племенной бык.
 — Пусти! — крикнула я, безуспешно пытаясь вырваться.
 — Тише, тише красотка! — произнес он, одной рукой удерживая меня за талию, а второй пытаясь расстегнуть пуговицы на моей блузке. — Ты же этого хотела, когда зашла в «черный» район? Значит, что хотела то и получишь.
 — Пусти, я сказала! Слышишь, ты... ниггер!!!
С этими словами я с размаху проехалась ногтями по его роже. Не ожидавший этого негр отпрянул с криком боли и злобы. Почувствовав свободу я кинулась бежать, но остальные черные мигом скрутили меня, а один щелкнул лезвием выкидного ножа. Я замерла, боясь дышать.
 — Ты кого назвала ниггером, белая сучка?! — черный верзила подвинулся ко мне, хватая меня за горло, — совсем краев не видишь!? Да я тебя щас...
 — Оставь ее, Майк, — послышался вдруг негромкий голос. Мои обидчики как один повернулись на этот звук, туда же посмотрела и я.
У дверей бара, опершись о стенку, стояла черная девушка в шортах и белой блузке. Красоту длинных стройных ног подчеркивали туфли на высоком каблуке, сильно декольтированный вырез приоткрывал полные черные груди. Темные глаза смотрели на пристававших ко мне негров с легким презрением, полные губы кривились в пренебрежительной ухмылке. Она была, самое большее, на пару лет старше меня, но как ни странно, черные при виде ее заметно стушевались.


 — Ты слышала, как она меня назвала, Изабель, — проворчал обиженный мной негр.
 — Правильно назвала, — отрезала чернокожая красавица, — тот, кто ведет себя, как ниггер иного и не заслуживает. Ну-ка, отпустите ее.
 — Но...
 — Ты слышал, что я сказала? — в голосе негритянки зазвенел металл.
Ворча, как побитый пес негр отпустил мое горло и, вместе со своими дружками, убрался обратно в бар. Негритянка грациозной походкой вышедшей на охоту пантеры подошла ко мне и мне стоило некоторых усилий не показать своего волнения.
 — Спасибо, — неуверенно произнесла я.
 — За каким чертом тебя понесло сюда, — сердито ответила девушка, — что не знаешь, что ждет такую белую цыпочку в черном районе?
 — Я не знала, что это за район, — смущенно улыбнулась я, — в следующий раз буду осторожнее.
 — В следующий раз меня может и не оказаться рядом, — хмыкнула девушка, оглядывая меня с головы до ног. — Ты не местная, это сразу видно. Но и на туристку не похожа. Как тебя зовут и откуда ты?
 — Арканзас, — ответила я, — вернее Озарк, на границе с Миссури. А зовут меня Эмбер.
 — Деревенщина? — негритянка приподняла брови и когда я утвердительно кивнула, звонко рассмеялась — ну, ты умеешь находить ... приключения на свою белую задницу, — она подалась вперед и хлопнула меня по вышеупомянутой части тела. Странно, но это мне совсем не показалось оскорбительным.
 — Есть кому за тобой присмотреть? — спросила она. Я покачала головой
 — Ладно, блонди, тогда это придется сделать мне, — произнесла она, — Майк с его дружками это не самое страшное, на что тут можно напороться. Меня, кстати, зовут Изабель. Пойдем!
С этими словами она ухватила меня за руку и повела вперед. Я не стала сопротивляться — то, как быстро эта девушка сумела отогнать шайку черных громил невольно внушало уважение и надежду, что эта черная пантера сможет защитить меня и от иных опасностей. Поэтому сразу приняла ее лидерство и последовала за Изабель. Она уверенно шла вперед, словно эти места ей были хорошо знакомы и все же было очевидно, что моя черная спасительница — птица более высокого полета, чем обитатели трущоб.
 — Нам сюда, — махнула рукой Изабель, сворачивая за угол. Я повернула за ней и неожиданно оказалась на довольно уютной и тихой улочке. По всему было видно, что это очень старая часть города. Мы прошли между двумя старинными зданиями, и оказались у фасада высокого дома, оформленного пилястрами и лепниной. У входа перетаптывался с ноги на ногу высокий чернокожий. Моя спутница шепнула ему пару слов на ухо, после чего обернулась и поманила меня к себе.
 — Идём, — сказала она. — Тебе стоит посетить это место.
Мы прошли через резные деревянные двери и очутились в просторном зале, заставленном изящными столиками, стилизованными под старину. Лишь красные лампы освещали этот ресторан, погружая его в алый полумрак. В глубине зала возвышалась небольшая эстрада, а на ней — пожилой негр, наигрывавший негромкий блюз. Все столики уже были заняты, но подошедшая официантка что-то шепнула на ухо Изабель и провела нас к свободному месту. Подав меню, она застыла рядом, ожидая заказов.
 — Ты хочешь есть? — спросила меня негритянка. Я молча кивнула. Изабель подозвала официантку и показала ей несколько строчек в меню.
 — И две порции, Дженни, — добавила она, — пить будешь что-нибудь? — обратилась она ко мне.
 — Да, — кивнула я, — от пива бы не отказалась.
 — Отвыкай от пива, — усмехнулась Изабель, — не в своей деревне. Два мартини, пожалуйста, — сделала она знак официантке. Девушка кивнула и упорхнула с заказом. Вскоре она же принесла нам два бокала с полупрозрачным напитком. Я осторожно сделала глоток, поморщившись с непривычки и вопросительно посмотрела на негритянку. Та сидела, откинувшись на спинку стула, с любопытством разглядывая меня, словно диковинную зверюшку.
 — Ну, рассказывай, — произнесла она, слегка пригубив мартини.
Я принялась рассказывать историю своей жизни — достаточно подробно и в общем правдиво, соврав только насчет последнего года. Ну не станешь же рассказывать абсолютно незнакомому человеку, что убила своего дядю черной магией, а потом пожирала его мясо с голодухи. Сказала только, что дядя меня много бил и я, в конце концов, сбежала от него, мечтая добраться до Нового Орлеана.
 — Мечта, — хмыкнула Изабель, — кабы не я эта мечта могла уже сегодня превратиться в кошмар. У тебя же тут никого нет, я правильно понимаю? Ни друзей, ни родни?
Я покачала головой. Изабель шумно выдохнула, смотря на меня как на полную идиотку.
 — Ну, знаешь, блонди! Тут каждый день пропадают девушки и из более ближних мест, чем твоя дыра. А вот так одной, бродить по трущобам!
Я повинно опустила голову — крыть было нечем. На мое счастье принесли наконец заказ: огромную вазу, доверху наполненную раскрасневшимися раками обложенными сочными дольками лимона и вазочками с водой, где плавал тоже лимон. Рядом поставили две тарелки с каким-то белым мясом с тушеными овощами и вазочку с острым соусом «тобаско».
 — Давай ешь, — усмехнулась Изабель, разрезая мясо ножом и вилкой, а затем поливая его соусом.
 — Ааа, что это? — робко спросила я, с недоверием рассматривая незнакомое мне мясо.
 — Аллигатор, — произнесла Изабель и, увидев мое замешательство, расхохоталась, — это вкусно. Ешь давай.
Подбадривая себя мыслью, что аллигатор всяко не может быть хуже дяди, я отрезала кусочек мяса и начала жевать. Мясо действительно оказалось вкусным, так что я даже и не заметила, как умяла свою порцию. Изабель же расправилась со своей еще быстрее и принялась за раков. Тут и она сообразила, что есть их под мартини не совсем правильно и заказала по бутылке Гиннеса.
Наевшись и сполоснув руки, Изабель встала и пошла к музыканту, играющему уже новую мелодию. Я же от нечего делать стала рассматривать ресторан. Столики стояли у стен, оставляя в центре пустое пространство — видимо для танцев. Одна странность бросилась мне в глаза — за столиками сидели почти сплошь женщины. Беседовали друг с другом о чем-то смеялись, держались за руки. У меня глаза на лоб полезли когда одна из них — коротко стриженая брюнетка латинского типа, перегнулась через стол и поцеловала взасос крашеную блондинку лет тридцати. Нет, ну я, конечно, слышала о таком, но чтобы вот так много и сразу.
Подошла Изабель.
 — Аааа, что эти вот все, — я обвела рукой всех присутствующих, — они, что...
 — Да это лесбийский бар, крошка, — подмигнула мне негритянка, — мне показалось, что это самое то место, где мы можем познакомиться поближе.
 — Так ты что, лесбиянка?!
 — Я всех люблю, — расхохоталась Изабель, — и мальчиков и девочек. И мимо такой провинциальной белой сучки как ты просто так не пройду, — она протянула мне руку, — потанцуем? — спросила она.
Размеренная негромкая музыка вдруг сменилась другой — причудливой и громкой, непохожей ни на что слышанное мною ранее. Это был чувственный африканский ритм где бой барабанов сливался с гитарными струнами во что-то необыкновенно волнующее, словно само собой заставляющее подняться на ноги и пуститься в пляс. Повинуясь этому мотиву, я поднялась вслед за черной девушкой выведшей меня на середину танцпола. В свое время я неплохо танцевала на школьных дискотеках, но это было еще до смерти родителей. Следовало ожидать, что двигаться я буду как бревно. Но Изабель подхватила меня словно один из местных тайфунов, заставляя чувствовать меня с ней единым целым, сексуальным черно-белым созданием, двигавшимся в первобытном чувственном ритме. Черная девушка положила руки мне на плечи и начала медленно опускать их вниз, нежно поглаживая плечи, груди, живот. Вот ее пальцы коснулись моего паха и я вздрогнула, будто ударенная током. Изабель развернулась ко мне спиной и принялась тереться задом о мою промежность. Мои руки словно сами собой легли на ее бедра, я начала гладить их, извиваясь всем телом и теряя над собой контроль.
Музыка вдруг стихла, когда я уже еле стояла на ногах от возбуждения — в шортах у меня намокло, так что я думала всем будет видно. Меня трясло, как в лихорадке — когда Изабель тронула меня за локоть — думала кончу тут же. К счастью моя черная пантера на минутку отвлеклась от меня — подошла к музыкантам что-то им объяснить или заказать. Воспользовавшись этим, я повернулась к ближайшей официантке.
 — Где у вас тут туалет? — выпалила я.
 — Вон там за углом, — девушка показала направление. Пробормотав слова благодарности, я кинулась по коридору. Влетев в помещение, я подбежала к умывальнику и открыла самую холодную воду, какая только была. Долго окунала голову под струю, умывалась и брызгала в лицо. Немного придя в себя я уставилась в зеркало — мокрая и растрепанная. В голове царил полный сумбур — никогда не могла подумать, что меня так возбудит танец с девушкой и, что я вообще смогу испытывать такое сильное влечение к своему полу. В голову полезли воспоминания, как Изабель терлась об меня во время танца, как ее руки блуждали по моему телу — и я почувствовала, как волна возбуждения вновь накрывает меня. Мои пальцы ... невольно коснулись шортиков и я вздрогнула, нащупав мокрое скользкое пятно. Трусики уже настолько пропитались моими соками, что они стали просачиваться и сквозь джинсовую ткань. Я вновь включила воду и сунула под нее голову, но пальцы уже массировали через шорты клитор, а с губ уже срывался стон.
Неожиданно мои пальцы, сновавшие в промежности, наткнулись на чью-то ладонь мягко, но сильно надавившую на них. В этот же момент вода перестала течь. Я вскинула голову и увидела в зеркале выглядывавшую у меня из-за плеча улыбающуюся Изабель.
 — Так-так-так, — весело произнесла она. — А я-то думала, куда сбежала белая шлюшка, мисс Провинциальность, мисс Деревенщина. А она мастурбирует в туалете! Руку убери, — она шлепнула меня по пальцам и я, находясь в каком-то ступоре, послушно ее убрала. Усмехаясь, Изабель по-хозяйски ощупывала мой лобок сквозь джинсы. Вторую руку она положила на талию, поглаживая мой напрягшийся животик.
 — Скажи моя прелесть, — негритянка игриво куснула меня за ухо, — тебе ведь нравится, когда тебя трогает черная девушка? Ты ведь из-за этого течешь как сучка? Ведь так?
 — Ддаа, — вымолвила я, сгорая от стыда. Изабель гортанно рассмеялась и убрала руку, вызвав мой разочарованный вздох. Быстро расстегнув пуговицу и молнию шорт, она стянула их вместе с трусиками, оставляя болтаться их у щиколоток. После она вновь запустила руку мне в промежность, сжав мой венерин бугорок.

 — Ну, пойдем! — сказала она и шагнула вперед, держа меня за промежность. Ее палец скользнул мне в пизду и я каким-то невероятным усилием воли удержалась, чтобы не кончить. Удерживая меня между ног, Изабель вела меня к туалетным кабинкам, а я только и успевала быстро семенить, путаясь в спущенных шортах и трусиках. Подойдя к кабинке, Изабель пинком распахнула дверцу, потом подтянула меня к себе и припала к губам долгим жадным поцелуем. Я уже и так еле держалась на ногах, а теперь просто всхлипнула и повисла на плече негритянки. Та вновь рассмеялась, вынула руку из промежности и втолкнула меня внутрь. Я плюхнулась прямо на унитаз.
 — Это тебе больше не понадобится, — сказала Изабель, присев на корточки и быстро стянув с меня трусики и шорты. Их она пренебрежительно закинула куда-то через кабинку. После этого она сняла с себя босоножку и слегка шлепнула меня ею по внутренней стороне бедра.
 — Ноги раздвинь! — приказала она, — вот так, молодец. Откинься теперь на спинку, да, еще дальше.
Когда я выполнила все, что она сказала, Изабель, уперлась руками в стену кабины и поставила носок на мою промежность. Порочно улыбаясь и глядя мне в глаза, она принялась шевелить пальчиками, массируя мой холмик. Мое тело содрогалось от мучительно сладостных содроганий, а тут еще эта черная дьяволица протолкнула палец в истекавшую соками вагину — сначала большой, а потом еще два. Улыбаясь, она стала совершать возвратно-поступательные движения, попросту трахая меня ногой. Я уже текла вовсю, удовольствие пронзало меня сотнями маленьких иголочек, с губ срывались протяжные стоны. Уже не соображая, что делаю, я ухватила Изабель за лодыжку и принялась насаживаться пиздой на ее черные пальцы. Негритянка явно наслаждаясь видом белой девушки полностью подчиненной ей, но мне было не до расовой гордости — я всеми силам пыталась достичь оргазма. По счастью, я уже была настолько возбуждена, что он не заставил себя долго ждать — скоро мое тело пронзили конвульсии наслаждения, стенки влагалища сжались вокруг черных пальцев и я, с протяжным криком стала кончать.
Когда все это закончилась и я, обмякнув, сидела на унитазе Изабель высвободила ногу и поднесла ее к моим губам. Все было ясно без слов и я покорно начала слизывать свои соки с аккуратных маленьких пальчиков с ноготками выкрашенными в розовый цвет. Когда нога была вылизана дочиста, Изабель убрала ее, одновременно расстегивая шорты.
 — Ты получила свой кайф, блонди — весело произнесла она, — не хочешь взамен доставить и мне удовольствие?
Хочу ли я? Черт возьми, конечно, хочу! Я была в этом уверена, хотя подобного сексуального опыта у меня еще не было, если не считать пары просмотренных порнофильмов с лесбийскими сценами. Но видно и сама Изабель поняла, что имеет дело с новичком. Расстегнув и приспустив шорты, она отогнула полоску трусиков, приоткрыв гладко выбритую промежность и влажную щель. Ухватив меня за волосы, Изабель приблизила вплотную мое лицо к своей черно-розовой киске. На меня пахнуло головокружительным ароматом — женские выделения, смешанные с каким-то специфически негритянским запахом, от которого, как я теперь знаю, сносит крышу у любой белой женщины. Дрожа от возбуждения, я припала к черной пизде Изабель. Забыв обо всем я исступленно лизала, наслаждаясь вкусом и запахом черной киски, сосала клитор и нежные складочки, стараясь проникнуть языком как можно дальше. Сверху слышался хриплый от страсти голос Изабель.
 — Вот так сучка. Давай, сильнее, глубже. А теперь нежнее, еще нежнее. Даааа, крошка, как ты это делаешь. Не знаю ничего, чтобы белые девушки хотели бы больше, чем черную киску! Смотри на меня — я хочу видеть твои глаза, когда ты лижешь мою пизду! Да, белая шлюха, еще, ещеееооооо!!!
Я лизала и лакала женские соки Изабель, словно кошка дорвавшаяся до миски с валерьянкой. Негритянка держала меня за волосы, двигая в такт движениям своих бедер, по сути уже дроча себя моей головой. Вот она выгнулась дугой, ее бедра сжали голову, мое лицо вдавилось в мокрую скользкую плоть, и Изабель принялась кончать. Я жадно глотала ее соки, не в силах насытиться, так что когда все закончилось Изабель даже пришлось насильно оттащить меня от черной пизды. Расслабленная я откинулась на спинку унитаза, отчаянно мастурбируя и содрогаясь в очередном оргазме.
 — Ну что же, — произнесла Изабель, после некоторого молчания, — пожалуй, теперь мы определились с нашим ближайшим будущим.
Изабель так и не разрешила мне одеть трусики и шорты. Вызвала по телефону такси и погнала меня прямо через весь зал, одетую только в изорванную блузку. Я готова была сквозь землю провалиться, но в то же время чувствовала неимоверное возбуждение от того, что вот так иду почти голая на глазах у людей. Женщины в ресторане, кстати, даже не возмущались — напротив громко обсуждали мои прелести, хваля Изабель за прекрасный выбор. Проходя мимо столиков, я получила не один шлепок по бедрам и заднице, а одна мускулистая негритянка лет сорока, бритая почти под ноль, даже исхитрилась погладить мою киску. Изабель никому не препятствовала лапать меня, но и долго задерживаться не давала, подгоняя ударами по жопе. Каждый шлепок отзывался мучительно сладострастным толчком у меня в промежности.
У двери выхода я несколько замешкалась, но Изабель буквально пинком вытолкнула меня на улицу. По счастью такси уже подъехало и я быстро шмыгнула на заднее сидение. В зеркальце заднего обзора я увидела, как у мексиканца-таксиста чуть глаза не вылезли на лоб при виде почти голой блондинки.
 — Нечего глазеть! — плюхнулась рядом со мной на сиденье Изабель, — езжай давай!
Где ты остановилась? — повернулась она ко мне. Я назвала отель.
 — Дешевка, — поморщилась негритянка, — ну ничего, это ненадолго.
Мы проезжали незнакомыми мне улицами, на которых яркие огни и толпы народу сменялись темнотой трущоб. Я почти лежала, вжавшись в сиденье, опасаясь, что кто-то увидит меня с улицы. Изабель присела рядом и тут же ее шаловливая рука скользнула мне между ног.
 — Поцелуй меня, — требовательно сказала она и я послушно откликнулась на ее призыв. Ее полные губы были теплыми и мягкими, проворный язык скользнул мне в рот, сплетаясь с моим. Два пальца вошли в мою влажную дырочку и я застонала, чувствуя, что вот-вот кончу снова. Шофер то и дело косился в зеркальце заднего обзора, пока Изабель не прикрикнула, ... чтобы он смотрел на дорогу. Мне же было уже плевать на то кто и на кого смотрит — я стонала и извивалась под умелыми руками Изабель. Казалось, черная девушка знает мое тело лучше меня самой, безошибочно находя самые чувствительные эрогенные зоны, губами и пальцами играя на мне словно джазмен на любимом саксофоне, извлекая музыку прерывистых вздохов и сладострастных стонов.
Когда мы подъезжали к гостинице, я уже была полностью покорена моей черной богиней. Прикажи она мне сейчас выскочить из машины и пройти голой через весь Новый Орлеан — я бы сделала это, не задумываясь ни на секунду. Однако у Изабель не было этого в планах — напротив, не доехав около двухсот футов до отеля, она приказала водителю остановится возле небольшого магазинчика одежды. Выскочив из машины, она вернулась через несколько минут, держа в руках небольшой пакет.
 — Скидывай это дерьмо, — сказала она, ныряя в машину и дергая меня за рукав блузки, — и надевай это.
Я послушно скинула блузку, доставая из пакета большую мужскую рубаху в клеточку. Накинув ее на себя и застегнув все пуговицы я почувствовала себя уже почти одетой. Хотя полы рубахи едва-едва доходили до середины бедер, все же они почти прикрывали киску и половину попы.
 — Отдашь ключ на ресепшен и вернешься сюда, — проинструктировала меня Изабель. Я кивнула и распахнула дверь, начав вылезать наружу. Но, высунувшись наполовину я вдруг почувствовала руку Изабель у себя между ног. Она не стала ничего давить или сжимать — просто держала меня за промежность, но этого оказалось достаточно, чтобы я замерла в дверях машины, дрожа от возбуждения, но боясь пошевельнуться. Наконец я осмелилась обернуться и увидела широкую улыбку на черном лице.
 — Пошевеливайся там, — усмехнулась Изабель, — я не люблю ждать.
Она отпустила руку и звонким шлепком по заднице, задала мне ускоренье. Цокая каблуками и прижимая сумку к груди я побежала к дверям гостиницы. Уж не знаю, что подумала старая администраторша, когда я ворвалась в холл в одной рубахе, едва-едва прикрывающей бедра. Думаю, она была даже рада, что они избавились от столь странной постоялицы. Отдав ей ключ я выбежала за дверь провожаемая плотоядными взглядами мужчин, бывших в холле и негодующими — женщин.
Уже совсем стемнело, когда наше такси ехало по улицам Нового Орлеана, куда-то по указанному Изабель маршруту. Черная девушка по-прежнему то щупала мою грудь, то гладила бедра, на что я только томно вздыхала и опускала голову ей на плечо. Все происходящее напоминало какой-то безумный, но очень приятный сон — этот город, переливавшийся огнями, множество людей на улицах, запах цветков чайной оливы цветущей в городских парках и чарующие звуки джаза. И эта черная пантера, уверенно держащая руку на моем плече, сводящая с ума своей неистовой страстью и спокойной уверенной силой. Мне хотелось, чтобы эта ночь не кончалась никогда.
Однако прервать поездку нам все же пришлось — когда мы остановились у большого вещевого магазина.
 — Пора тебе и приодеться, блонди, — весело сказала Изабель, выводя меня из машины. Охранник изумленно посмотрел на меня, но пропустил, видимо решив, что я сбежала с очередного местного карнавала. Мы прошли мимо манекенов в кружевном нижнем белье и вошли в первый отдел. Изабель и тут взяла на себя инициативу, выбрав несколько пар чулков, две упаковки кружевных трусиков и лифчик. После чего подвела меня к кабинке для переодевания.
 — Примерь все это, — сказала она. Я скинула с себя рубаху и хотела начать мерить, но Изабель и тут не дала мне самостоятельного выбора. Она одевала мне трусики, а я только беспомощно переступала ногами, чувствуя себя куклой в ее руках. Да так и было — я сейчас была большой живой куклой, а Изабель нахальной и очаровательной девчонкой, одевающей новую игрушку. И мне ужасно нравилось такое отношение. Она одела на меня трусики и лифчик, потом усадила на табурет и начала натягивать колготки, а я млела от прикосновений ее рук к моим ножкам. Закончив, негритянка заставила меня подняться и посмотреть в зеркало. На меня глянула безумно сексуальная девушка в черном кружевном белье и черных чулках в крупную сеточку.
 — Нравится? — шепнула Изабель мне на ухо и запуская руку между ног. Контраст ее черных пальцев с белоснежной кожей моих бедер привел меня в состояние близкое к умопомешательству: развернувшись, я бухнулась на колени и принялась расстегивать шорты Изабель.
 — Сумасшедшая! — со смехом выкрикнула она, — ты не... ооох — протяжный стон вырвался с ее губ, когда я все же стянула ее шорты вместе с трусиками и жадно припала к сочащейся влагой киске. Изабель положила руку мне на затылок, закатив глаза от возбуждения и делая поступательные движения бедрами, вжимая мое лицо в промежность. Я же самозабвенно лизала, глотала солоноватые соки и мы обе даже не заметили, как отдернулась занавеска и внутрь заглянула продавец — симпатичная мулатка с бэйджиком «Джоан» на груди.
 — Леди, вы не одни тут, — возмущенно начала она и тут же осекалась, ее глаза полезли на лоб, — что вы... немедленно перестаньте! Я пожалуюсь администратору!
 — Не стоит беспокоить его по пустякам, — произнесла Изабель, отстраняясь от меня, — мы же не хотим, чтобы у кого-то были неприятности, верно Джо? — добавила она, вынимая несколько купюр и засовывая их под бейджик.
Мулатка заколебалась, бросая взгляды то на меня, то на улыбающуюся Изабель.
 — Это против правил, — промямлила она.
 — Ну, а кто узнает, если ты не скажешь, — заговорщицким тоном сказала Изабель, — никто. Эта белая крошка, — она кивнула в мою сторону, — совсем недавно приехала из какой-то дыры в Арканзасе, но уже узнала, что обожает черные киски. Эмбер, детка, покажи, Джоан как ты их любишь.
На четвереньках я шустро подползла к мулатке и принялась задирать ей юбку. Та было дернулась, но Изабель удержала ее за рукав.
 — Тебе понравится, малыш! — улыбнулась она и кивнула мне. Я задрала юбку Джоан, приспустила трусики и колготки, после чего нырнула ей между ног. В нос ударил уже знакомый мне возбуждающий запах негритянской женщины и ее выделений, перемешанных с потом, что возбудило меня еще больше. Острые ногти больно впились мне в волосы, черные ляжки сжались вокруг моей головы, зажимая уши. Вокруг меня сомкнулась влажная терпкая чернота, истекающая соками в мой рот. Нежная плоть трепетала под моим языком и я словно одержимая лизала и сосала, пока, наконец, Джоан со стоном не кончила. Я выползла из-под юбки и победно заглянула в ее глаза, преисполненные блаженства.
 — Хорошая девочка, — Изабель ласково потрепала меня по голове, — ну пойдем дальше? — она перевела взгляд на продавщицу, одергивавшую юбку, — ты поможешь нам Джоан?
Где-то час мы ходили по магазину. Изабель и Джоан подобрали мне пару миниюбок — одну обтягивающую, вторую со свободно развевающимися полами, которую можно было бы задрать одним движением руки. Джоан подобрала мне и пару шортиков, а Изабель — очаровательную блузку с глубоким вырезом на груди. Потом зашли в обувной отдел, где девушки подобрали мне босоножки на высоком каблуке. И в завершение мы пошли в отдел косметики, где мулатка лично подобрала мне помаду, тени и лак для ногтей. Здесь же, в отдельной коморке две черные девушки нанесли мне макияж, после чего подвели к зеркалу. На меня глянула сногсшибательная девушка, словно сошедшая со страниц модного журнала.

 — Куколка! — восхищенно произнесла Джоан.
 — Шлюшка, — усмехнулась Изабель, запустив руку мне под юбку и слегка сжав ягодицу. — Моя шлюшка, — добавила она.
От этих слов я снова возбудилась, да так, что была готова бухнуться на колени и вновь вылизать обеих. Но Изабель уже подталкивала меня к выходу. Сложив покупки в большой пакет и расплатившись с продавцом (я сдавленно охнула, когда увидела ... сколько денег выложила Изабель) мы вышли на улицу. Прохожие оглядывались нам вслед, оглядывая столь красивую пару — стройную голубоглазую блондинку рядом с эффектной длинноногой негритянкой.
 — Куда теперь? — спросила я.
 — Туда, — кивнула Изабель, подхватывая меня под руку и указывая за угол квартала. Повернув, я увидела реку — Миссисипи разлилась во всю ширь и по ней ходило множество судов, как и утром, в день моего приезда. На набережной свечкой устремлялся ввысь многоэтажный отель, сияющий переливающимися огоньками.
 — Нравится? — спросила Изабель и, получив мой удовлетворенный кивок продолжила — вот тут ты и будешь жить.
Поначалу я робела, зайдя в просторный холл, с огромными пальмами и журчащим фонтаном посреди зала. Изабель же чувствовала себя тут как дома — быстро договорилась о чем-то с одетым в белоснежный костюм негром-портье, затем дала на ресепшен свою кредитку. Подозвав меня, черная девушка потребовала паспорт, и после занесения данных в компьютер, я получила электронный ключ.
 — Седьмой этаж, шестнадцатый номер, — сказал портье, — лифт вон там.
 — Ты иди, вселяйся, — произнесла Изабель, — а я скоро подойду. Надо тут еще кое-что прикупить для лучшего времяпровождения.
Меня естественно обуяло любопытство, но Изабель не стала мне ничего рассказывать — просто чмокнула в щеку и подтолкнула в сторону лифта. Сгорая от любопытства я, тем не менее, послушно отправилась искать свой номер.
Открыв дверь я щелкнула выключателем и замерла от восхищения — столь большим, светлым и просторным был этот номер. Ворсинки пушистого ковра приятно щекотали мне ноги, так что я быстро скинула туфли, чтобы ходить босиком. В углу стоял большой шкаф, рядом с ним приютился холодильник. На другой стене красовалось большое зеркало, а рядом — вмонтированный в стену бар с богатым выбором алкоголя. Стаканы стояли рядом на небольшом столике, тут же возвышался и запотевший графин со льдом.
Но больше всего меня впечатлила кровать — большая застеленная белоснежным покрывалом, она была столь просторной, что казалось на ней могло бы свободно улечься человек десять. Я представила себя с Изабель на этом траходроме и почувствовала как у меня потяжелело в паху. Чтобы отвлечься от похотливых мыслей, я налила половину стакана «Джека Дэниелса» и, бросив пару кубиков льда, подошла к балкону. Распахнув двери, я замерла от восхищения: передо мной простерлась великая река, словно бриллиант в оправе окруженная множеством сияющих огней. По реке двигались пароходы, а далеко в небе распускались огни салюта — где-то что-то праздновали. Я отхлебнула из стакана и подвинула себе пластиковый стул. Ветер задувал под юбочку, приятно холодя ножки, виски напротив гнало по телу приятное тепло. Жизнь была прекрасна.
Позади меня раздался звук открывающейся двери.
 — Ты где куколка? А, вот где, — Изабель заглянула на балкон, — ты еще и пьешь!?
 — Совсем немного, — оправдывалась я, — посмотри как красиво, — я сделала широкий жест показывая на простиравшуюся перед нами красоту.
 — Пить тебе вредно, — убежденно произнесла негритянка, отбирая у меня стакан, и залпом осушая его, — пойдем, посмотришь, что я приготовила.
Я послушно проследовала в комнату. На кровати стояла большая черная сумка, подозрительно топорщившаяся в разные стороны. Изабель встала у кровати, подмигнула мне и начала медленно расстегивать пуговицы на своей блузке, лукаво посматривая на меня. Я невольно облизнулась, когда блузка упала с плеч и наружу выпрыгнули ее большие упругие груди. Изабель сжала их и немного приподняла.
 — Нравится? — спросила она. Я кивнула, невольно сглотнув слюну. Также быстро Изабель избавилась от шорт и трусиков, оставаясь в одних туфлях, в своей первозданной красоте черной богини джунглей.
 — Иди ко мне, — она поманила меня жестом королевы. Осторожно, словно ступая по тонкому льду, я двинулась вперед. Когда я подошла почти вплотную, Изабель одной рукой приобняла меня за талию, привлекая к себе, а второй вцепилась в волосы, заставляя задрать голову вверх. Со смаком она поцеловала меня в губы. Я думала, она начнет меня раздевать, но черная девушка вдруг отстранилась и толкнула меня на кровать.
 — Залезай туда и становись на четвереньки!

Когда я выполнила ее приказ, Изабель расстегнула сумку, доставая искусственный член из черной резины. Мои глаза полезли на лоб, когда я оценила размер.
 — Изабель, что это...
 — Шшш, — она прислонила палец к моим губам, — помолчи.
Она застегнула устрашающее приспособление на бедрах и подошла ко мне, задрав юбочку и приспустив трусики до колен. В такой позе я чувствовала себя еще более открытой и беззащитной, чем совсем голой. Изабель запустила мне руку между ног, провела пальцем по моей текущей щели и, схватив меня за бедра, резко вошла.

 — Оооххх! — вырвалось с моих губ. Черная девушка трахала меня, резко и грубо, вгоняя искусственный член на полную глубину. Я энергично подмахивала, раскачиваясь в такт ударам страпона, пронзавшего меня получше любого «натурального» члена. Казалось, что Изабель пробирает мою похотливую пизду до самой матки, заставляя меня поскуливать как натуральную сучку. Да я и была сейчас ей — похотливой белой самкой, «бета-особью», нашедшей свою «альфу». Я была близка к оргазму, когда Изабель вдруг вышла из меня.
 — Скидывай с себя эти тряпки, — приказала она. Стоя передо мной с широко расставленными ногами и гордо вздымающимся черным членом, она выглядела как настоящее воплощение Силы и Власти, животной силы и сексуальности черной Африки. Вся дрожа от возбуждения, я принялась торопливо стаскивать одежду. Когда остались одни чулки и босоножки, Изабель ухватила меня за лодыжки и опрокинула на спину. Задрав мои ноги к самой голове она вновь принялась меня сношать. При этом она выкрикивала всякую похабщину и расовые оскорбления, что заводило меня еще больше.
 — Тебе нравится это, белая сука!? Нравится, деревенская шлюха!? — орала она, вгоняя в меня свой член, — хочешь еще?!
 — Даааа, моя черная госпожа! — орала я, — возьми свою белую блядь!
Я кончила два раза, прежде чем Изабель достигла оргазма. Она отпустила мои ноги, безвольно упавшие на кровать, вынула страпон и пробормотав «я в душ», исчезла за дверью ванной комнаты. Вскоре оттуда послышался шум воды. Я продолжала лежать на спине, раскинув ноги, мысленно вновь и вновь переживая все происходящее. Мои пальчики лениво перебирали влажные складки моей пизды. Она все еще исткала соками, тут же испачкавшими мои пальцы. Повинуясь внезапному порыву, я облизала их и вновь опустила руку вниз.
 — Эмбер, хватит там дрочить! — послышался голос из ванной и я смущенно отдернула руки, чувствуя, что мои щеки и уши зарделись румянцем. Откуда она могла знать?
 — Иди лучше сюда, — позвала меня Изабель. Скинув колготки и босоножки, я послушно прошлепала к дверям ванной. Душевая была наполнена облаками пара. Осторожно я шагнула вперед и замерла завороженная открывшимся мне зрелищем. Изабель стояла у стены, прогнувшись в талии и выпятив округлую крепкую попку. Потоки воды и мыльной пены омывали ее гибкое тело и круглые груди, стекали по мускулистым длинным ногам.

 — Потри мне спину, — не оборачиваясь, приказала она. Я взяла с вешалки губку и принялась протирать черную спину, смывая с нее мыло.
 — Ниже, — приказала негритянка и я послушно опустилась на четвереньки, смывая пену с ее бедер и ног. При этом ее потрясающий черный зад оказался прямо перед моим лицом. Изабель переступала ... с ноги на ногу и ее ягодицы так соблазнительно перекатывались, что я, не удержавшись, поцеловала их. Изабель насмешливо посмотрела на меня через плечо, но ничего не сказала. Лишь когда пена была смыта и Изабель выключила воду, она еще сильнее прогнулась в спине, так что ее задница уперлась прямо мне в лицо.
 — Целуй! — приказала мне она. Я робко чмокнула — сначала одну ягодицу, потом вторую.
 — Да не так! — она обеими руками раздвинула свои черные полушария, — давай лижи тут.
Я замешкалась — все же это было слишком непривычно. Видя это Изабель ухватила меня за волосы и вжала мое лицо между ягодиц.
 — Лижи этот черный зад белая сучка! — прикрикнула она и я покорно принялась за дело. Это оказалось не так противно, как я боялась — начисто вымытая задница пахла только свежей кожей. Внезапно происходящее захватило меня саму — обхватив черные бедра, я жадно лизала, зарываясь лицом меж круглых ягодиц, мой нос был погружен в отверстие ануса. Изабель стонала и вращала задом, словно собираясь танцевать румбу у меня на лице. Со стоном она кончила, вжав жопу в мое лицо, так, будто хотела протолкнуть его внутрь. Она приказала мне подлизать ей пизду, что я с готовностью и выполнила. Затем она подняла меня на ноги, включила вода и поставила мое лицо под душевые струи. Еще час мы обнимались и целовались в теплых струях, неистово лаская друг друга. Наконец, выключив воду и вытершись, мы отправились в постель, где почти сразу заснули вместе.
Наутро я проснулась первой, сладко потянувшись на мягкой постели и жмурясь от ярких лучей солнца пробивавшихся через жалюзи. Рядом со мной спала Изабель, разметавшись по постели молодым сильным телом. Во сне она скинула с себя простыню, оставшись почти голой и я невольно залюбовалась ее соблазнительными округлостями. Склонив голову, я осторожно взяла губами темный сосок и слегка пососала. Изабель что-то пробормотала сквозь сон, но не прикоснулась. Я, чувствуя что снова возбуждаюсь, начала покрывать ее тело быстрыми, нежными поцелуями потихоньку спускаясь ниже. Опустившись к ее распахнувшейся киске я немного полюбовалась розовыми лепестками меж черных половых губ, вдыхая соблазнительный запах. Потом подалась вперед и робко лизнула, потом еще и еще. Изабель простонала, выгнувшись всем телом, я вцепилась в ее бедра, не давая ей увернуться и продолжая лизать. Негритянка открыла глаза и широко улыбнулась, увидев, чем я занимаюсь.
 — Только белая девушка может устроить такое шикарное пробуждение, — весело сказала она, — продолжай крошка.

Воодушевленная я продолжила, проталкивая язык так глубоко, как только можно. Я очень старалась и мои старания не прошли даром — Изабель неистово кончила, заливая меня своими соками. Мои волосы, лицо, грудь — все было мокрое, будто я умывалась. В благодарность за утренний отлиз, негритянка нацепила страпон и оттрахала меня им во все дыры. После этого мы пошли в душ и ласкались там еще не меньше часа.
 — Мне надо уйти, крошка, — говорила мне потом Изабель, одеваясь, — а ты отдыхай. Свой завтрак ты уже получила, — она усмехнулась, — ну если вдруг захочешь есть, просто позвони вниз и закажи в номер. Не волнуйся все оплачено. Ну, а я пошла, до вечера.
С этим словами она поцеловала меня и выскользнула за дверь. Целый день я в общем бездельничала — загорала на балконе, ела в гостиничном ресторане, спала. Обслуживающий персонал был со мной на редкость предупредителен и вежлив и я вновь и вновь задумывалась, что за важная персона моя черная богиня, чем она заслужила к себе такое отношение? Уже тогда у меня мелькнула мысль, что что-то тут не так.
А вечером вновь пришла Изабель. В ярко-желтом канареечном платье, почти полностью открывавшим ее великолепные ноги, с глубоким вырезом на груди она была ослепительна и я тут же забыла обо всех своих сомнениях.
Несколько последующих дней пролетели как в сказочном сне. Изабель щедро давала своей белой наложнице на карманные расходы, так что я могла весь день бродить по Новому Орлеану, каждый день напитываясь новыми впечатлениями. Вечером же мы гуляли с Изабель по набережной, веселились в ночных клубах и ресторанах катались на разных судах по Миссисипи. Изабель еще несколько раз заводила меня в какие-то магазины, полностью меняя мой гардероб, чтобы ее «секс-куколка» выглядела еще соблазнительней. В благодарность за это я с большой охотой ублажала мою черную богиню: лизала ей киску, попу и ноги, по первому ее слову подставляла пизду и жопу под разнокалиберные страпоны, которые Изабель меняла по нескольку за ночь. Изабель меня могла связывать, пороть, называть белой пиздой, деревенской шлюхой и прочими расистскими прозвищами, но в отличие от аналогичной ситуации с дядей у меня это не вызывало внутреннего протеста. Напротив — это еще больше возбуждало меня. Каждый день, проведенный с Изабель, многократно повышал мое сексуальное образование, делая меня все более искушенной в любовных утехах. Видя это Изабель, порой позволяла мне брать на себя инициативу в любовных играх, не позволяя мне, впрочем, переходить определенной грани.
Единственное, что меня смущало — я по-прежнему очень мало знала о своей чернокожей хозяйке. Каждое утро она уходила на свою работу — как я поняла, на какой-то должности вроде менеджера в одном из офисных центров Центрального делового района Нового Орлеана. Один раз Изабель призналась, что ее отец очень важная шишка в том районе, а я уже сама догадалась, что он и устроил Изабель на непыльную работенку. По некоторым обмолвкам Изабель я поняла и то, что ее отец — не последний человек в городском криминале. Другой раз она обмолвилась, что у нее есть десятилетняя сестра «жуткая вредина и ябеда» и что Изабель очень хочет братика. Однако подробно в этот разговор она не вдавалась.
Узнать больше мне удалось случайно, во время очередного знакомства с достопримечательностями Нового Орлеана. Решив, что ночной жизнью и развлечениями я сыта по горло, я упросила Изабель показать мне «колдовские места» Нового Орлеана, связанным с магией вуду, зомби и вампирами. Изабель отнеслась к моим предложениям без всякого энтузиазма, однако я так настаивала, что она нехотя согласилась. Сама не знаю, откуда появился этот интерес — словно откуда-то из угрюмых лесов и пещер Озарка ночью в мое сердце вползла змея черного колдовства, отравившая меня тем же богохульным ядом, что в свое время побудил мою бабушку отречься от Христа и присягнуть Дьяволу.
Изабель привела меня на старое кладбище Сен-Луи, одно из культовых мест здешнего вуду. Словно завороженная бродила я среди мрачных склепов, заглядывая внутрь и содрогаясь от сладкой жути. В голову лезли мрачные мысли, воспоминания о зловещих тайнах из бабушкиных записей, искаженном лице дяди, застывшим мертвым на кровати.
 — Я тебя впервые такой вижу, — произнесла Изабель и я вздрогнула — невероятно, но я почти забыла о ее присутствии.
 — А... какой? — я рассеяно повернулась в сторону черной девушки.
 — Ну такой... сосредоточенной, — подумав ответила Изабель, — не могу подобрать слов. Ты здесь совсем другая.
 — Наверное, место тут такое, — я пожала плечами, — наводит на серьезный лад.
 — Место не из веселых, — кивнула Изабель, — недаром тут любит отвисать половина готов в Штатах. А в иные дни и они не рискуют сюда приходить. Тут творится колдовство вуду и шепчутся духи, а каджуны говорят, что в полнолуние можно услышать вой ругару.
 — Кого? — недоуменно спросила я.
 — Оборотня, — улыбнулась Изабель, — говорят, что услышать его не к добру.
Изабель видно думала напугать меня, но мне стало только интереснее. От бабушки я слышала и не такую жуть, а в ее записях прочла и побольше. Так, что если Изабель думала, что ее рассказы заставят меня быстро убраться отсюда, то просчиталась.
 — Гляди, какая ... большая, — выпалила я, подходя к очередному склепу, неожиданно выступившему из-за других надгробий. Мне даже показалось, что он пророс сквозь них будто огромный гриб. У входа в склеп стояли какие-то плошки с рисом и кусочками мяса, бокал с вином и еще какая-то снедь. На темном камне виднелся нарисованный красным мелом крест. Тут же виднелась и табличка с надписью.
 — В этом месте нашла свой последний покойМари Филома Глэпион Лаво, погребенная 11 июня 1897 года, — вслух прочла я.
 — Великая женщина, — глухо произнесла Изабель, — королева вуду. Говорили, что она прожила целый век и до последнего оставалась молодой и красивой. Говорят еще тут и поныне витает ее дух и молодые девушки оставляют подношения, чтобы Мари помогла им найти любимого.
 — Она была сильной колдуньей? — я с уважением покосилась на огромный склеп.
 — Очень сильной, — кивнула Изабель, — легенда новоорлеанского вуду. Моя мать тоже колдунья, — помолчав, вдруг сказала она, — и свое посвящение в жрицы вуду она принимала именно тут. И она тоже... сильная.
 — Интересно было бы познакомиться, — ляпнула я. Изабель изумленно посмотрела на меня, усмехнулась и покачала головой.
 — Ты удивляешь меня все больше. Но с моей матерью тебе лучше не встречаться. Она не любит белых. А отец — так прямо ненавидит. Если он узнает, что я с тобой... — она оборвала фразу на полуслове, но мне и не хотелось слышать дальше.
 — А она, — я кивнула на могилу, желая переменить тему — тоже не любила белых?
 — Она сама была наполовину белой, — усмехнулась Изабель, — так что вряд ли. Но она хорошо знала тайные страсти белых мужчин и умело ими пользовалась. В потайных будуарах она устраивала встречи богатых белых мужчин с красивыми девушками из чернокожих, мулаток и квартеронок. Размякнув мужчины рассказывали многое своим любовницам, а те передавали их слова Мари. Она знала все обо всех и была самой могущественной женщиной в городе.
 — Вот как, — я еще большим уважением покосилась на склеп с красным крестом, — интересно, а белые девушки там не встречались с черными?
 — Ты неисправима, — рассмеялась Изабель, — в таком-то месте. Нет, до таких изысков тогда еще никто не дошел.
 — А жаль, — я лукаво глянула на черную девушку, — только представь себе, что я такая вся из себя белая фифа, дочь губернатора или местного денежного мешка, прихожу в этот тайный будуар. А там ты — дочь колдуньи с плантаций, вчерашней рабыни.
Говоря все это, я придвинулась поближе к Изабель, прижимаясь к ней всем телом. Та отстранилась.
 — Эмбер, не здесь...
 — Ну же, Изабель, — прошептала я ей на ухо, — неужели тебе не захотелось бы на ее месте отплатить белой шлюхе из высшего общества, за все страдания причиненные твоей расе? Хоть чуть-чуть, но почувствовать себя госпожой?
Говоря все это, я ухватила руку Изабель и направила ее вниз, себе под платье. Одновременно я терлась всем телом об черную девушку, сходя с ума от возбуждения, целуя и покусывая ее нежное ушко и шею. Неожиданно мы поменялись местами — теперь не меня, но я сама домогалась негритянки. Меня заводила эта обстановка — таинственное старое кладбище, загадочный склеп где дух колдуньи шепчется с умершими. Стремительно темнело и на небе появилась большая Луна, похожая на белый череп. В ее свете и в этом антураже черная девушка казалась мне пугающе незнакомой и от этого — еще более желанной.
 — Неужели тебе бы не хотелось наказать эту гордячку? — лихорадочно шептала я, толкая руку Изабель все глубже себе между ног, — заставить ее стонать и течь, как последнюю сучку? Неужели тебе нечего было бы сказать ей...
Внезапно сильные пальцы сжали мою промежность и тут же вторая рука Изабель ухватила меня за горло. Глаза черной девушки сверкнули огнем нахлынувшей страсти, когда она ловко опрокинула меня на взрыхленную землю между двумя надгробиями, прямо перед склепом Лаво.
 — Я бы сказала той белой суке, — блеснули в полумраке белые зубы, — что она слишком много болтает. А еще, что у меня есть, чем заткнуть ей рот.
С этими словам она уселась мне на лицо, задирая юбку и отгибая полоску трусов. Знакомый аромат ударил в ноздри, когда я жадно запустила язык в ее влажное сокровище. Но прежде чем черные бедра плотно обхватили мою голову, отсекая от всех звуков, я услышала вдалеке протяжный вой.

Поделиться в: