Спасение
23.09.09.
С утра пригласил всех друзей в свой кабинет. Дела требовали консолидированного обсуждения. Утренний сбор, как я это называю. Окинул взглядом комнату. Кого-то не хватает. Кисэра... Вот засранец.
До конца разговора сидел, как на иголках. Еле дождался, пока все разъедутся. Как только за последним человеком захлопнулась дверь, набрал его номер. Три гудка... четыре... пять... молчание. Я почувствовал, как спина вмиг покрылась испариной.
Не такая уж долгая дорога до его дома показалась мне вечностью. Все это время номер Кисэра безответно висел на автодозвоне. Едва ворвавшись в коридор, я услышал знакомую мелодию Roxette. Трубка валялась на полу в ванной. «I wish, I could fly!... « — заливалась Мари Фредрикссон. Ее голос гулко отражался от кафельных стен. Метнувшись в спальню, я едва подавил вздох облегчения... Кисэр был там. Он был жив. Почти. Лежал на кровати в эмбриональной позе; обнаженный по пояс; весь мокрый. Его била мелкая наркотическая дрожь. Юкон сидел в ногах, причитая, как бабушка над гриппозным внуком.
— Что за пиздец тут у вас происходит?! — окрысился я на него, — ты что — трубку ему принести не можешь?
«Да ты посмотри на него!!!» — собачьи стенания возобновились с удвоенной силой.
Следующие часов восемь прошли, как в тумане. Кисэр метался по постели, поджимая сводимые болью ноги; я брал его на руки и укачивал, как ребенка. Носил к унитазу и держал, убирая длинные пряди с потного лба, пока его выворачивало. Наконец, к полуночи он затих и начал засыпать. Я набрал полную ванну и положил измученное тело в теплую воду. Поддерживая ладонью голову, поливал ее, глядя, как с темных волос скатываются капли.
Завернув «новорожденного» в махровое полотенце, я отнес его в чистую постель. Лег, обнимая сзади, и положил руку на грудь. Мне нужно было слышать биение его сердца... Через несколько минут, убаюканный этим звуком, я провалился в сон.
Пробуждение было приятным. Мой полувозбужденный член нежился в ложбинке меж его ягодиц. «Доброе утро», — я усмехнулся про себя и выскользнул из постели. Принял душ, включил кофеварку. Организовал Юкону банку «Рояль Канэн»; себе — бутерброд с сыром. Позавтракали. Пес примостился рядом и положил морду мне на колено. Я повернулся к нему.
— Ну, как ты тут вообще? Сильно скучаешь один по вечерам?
«Бывает... « — Юкон грустно повел ухом, — «приходил бы почаще, я бы не скучал так» — прищурился с укором.
— Беспокоишься за него, придурка? — я ушел от темы.
«Спрашиваешь... « — пес тяжело вздохнул и прикрыл умные глаза.
— Пойдем, пройдемся...
Выгуляв Юкона, я вернулся и обнаружил Кисэра в кухне. Он сидел на табуретке, поджав ноги, и пил кофе. Мой кофе. Я снова включил кофеварку. Юкон подошел к хозяину; внимательно оглядел. Почти довольный увиденным, лизнул его в большой палец ноги. Кисэр наклонился и чмокнул мокрый собачий нос.
— Вернись в комнату, — приказал я.
Они одновременно уставились на меня, не понимая, кому адресован приказ.
— Ты, — я с улыбкой кивнул на Кисэра. Он встал и послушно поплелся обратно в постель.
Приняв, наконец, утреннюю дозу кофеина, я лег рядом с Кисэром и снова приобнял его сзади.
— Рома, ну как же ты так?... — я ласково потрепал влажный после душа загривок, — что за детский сад? Давно ты разучился с головой дружить?
— Это все, чес-слово. Теперь все будет так, как ты сказал.
— Все ВСЕГДА бывает ТАК, как Я сказал.
Он фыркнул и перевернулся на другой бок. Взял мою ладонь обеими руками и поцеловал кончик среднего пальца. Потом тихонько погрыз его. Это ребячество, такое милое и привычное, окончательно растопило меня. Сердиться не было сил. В ответ я по очереди прикоснулся губами к его закрытым глазам. Разгладил пальцем темные круги под ними. Хотел еще раз поцеловать ресницы, но он извернулся и поймал мои губы. Поцелуй был мягким и невесомым, но откуда-то из его глубин, подмигивая, выглянуло вожделение...
Я обнял рукой трогательные, худые лопатки... позволил ему потянуть на себя мой ремень. Слабые пальцы справились с задачей, и уже через секунду я ощутил внизу влажное тепло его рта. Привычными, умелыми движениями он легко завел меня и вынырнул наверх. Стараясь одновременно касаться губами моих губ, а руками — члена, Кисэр попытался выдвинуть ногой (!) ящик тумбочки. Я тихо рассмеялся и сам достал оттуда презервативы. В голове возникла безумно странная и приятная идея...
Я прижал Ромку своим телом и опустился ниже. Хотя в этом не было никакой необходимости (он был уже возбужден), я с наслаждением приласкал его ртом. Маленькие руки тут же зарылись в мои волосы и начали одобрительно подсказывать. «Быстро же ты освоился» — усмехнулся я про себя и заглотил пульсирующий член почти целиком, заставив наглеца тихо застонать...
Дальнейшее мне трудно вспоминать без глупой улыбки на лице. Я присел перед Ромкой на колени и спокойно, методично распаковал презерватив. Так же методично, стараясь не смотреть в расширяющиеся от удивления глаза, надел этот презерватив... на него.
— Ты че делаешь? — наконец, выдохнул он.
Я откинулся на подушку и ласково позвал:
— Иди ко мне...
Он застыл в оцепенении.
— Рома, твою мать... — я обнял его за талию и легко положил на себя. Теперь он находился на мне сверху, как парень на девушке.
— Ты... уверен, что хочешь этого? — срывающимся шепотом спросил он. А рука, меж тем, уже совершала необходимые приготовления. Это смешило меня и возбуждало одновременно.
— Да... уверен... — прошептал я прямо в приоткрытые губы. Он поцеловал меня; прижался всем телом; нежно вцепился в напряженные ягодицы. И замер.
— Не могу... О, господи, я щас с ума сойду... Почему никогда раньше ты не...
— Рома, заткнись... заткнись и трахни меня...
Он весь задрожал и зарылся лицом в мое плечо. Потом ласково пробежал пальцами по моему члену, который дубинкой упирался ему в живот. Чуть помедлил, но вполне уверенно начал проникать в меня. Осторожно, нежно, по сантиметру... Приняв его полностью, я легко выдохнул и расслабился, не в силах скрыть удовольствия. «Интересно, сколько раз ты проделывал это с другими парнями, сучонок... « — подумалось вдруг. Ромка неправильно понял причину моего вздоха и испугался.
— Тебе больно?..
— Нет, все хорошо... — я ласково сжал темные пряди на затылке и снова подтолкнул его бедра к себе.
Это было душераздирающе сладко. Нежно и сладко. Долго и сладко. Когда я почувствовал, что Ромка близок к финалу, начал гадать — сработает ли наша обычная «цепная реакция»? Дело в том, что уже через пару недель после начала отношений мы пришли к абсолютной гармонии. Кончали одновременно, буквально подхватывая друг друга и подталкивая к вершине. Вот и теперь я почувствовал подступающие волны оргазма, идущие от него прямо ко мне. Весь мокрый, задыхающийся в истоме, Ромка прошептал:
— Сейчас?..
— Да...
Сладко дернувшись во мне в последний раз, он вынул член, сорвал с него презерватив и спустил мне на живот, смешивая нашу сперму... Точно так же всегда делал я. Вот опять эта улыбка... я пишу и не могу не улыбаться, счастливо и глупо...
E-mail автора: madmouse@bk.ru
С утра пригласил всех друзей в свой кабинет. Дела требовали консолидированного обсуждения. Утренний сбор, как я это называю. Окинул взглядом комнату. Кого-то не хватает. Кисэра... Вот засранец.
До конца разговора сидел, как на иголках. Еле дождался, пока все разъедутся. Как только за последним человеком захлопнулась дверь, набрал его номер. Три гудка... четыре... пять... молчание. Я почувствовал, как спина вмиг покрылась испариной.
Не такая уж долгая дорога до его дома показалась мне вечностью. Все это время номер Кисэра безответно висел на автодозвоне. Едва ворвавшись в коридор, я услышал знакомую мелодию Roxette. Трубка валялась на полу в ванной. «I wish, I could fly!... « — заливалась Мари Фредрикссон. Ее голос гулко отражался от кафельных стен. Метнувшись в спальню, я едва подавил вздох облегчения... Кисэр был там. Он был жив. Почти. Лежал на кровати в эмбриональной позе; обнаженный по пояс; весь мокрый. Его била мелкая наркотическая дрожь. Юкон сидел в ногах, причитая, как бабушка над гриппозным внуком.
— Что за пиздец тут у вас происходит?! — окрысился я на него, — ты что — трубку ему принести не можешь?
«Да ты посмотри на него!!!» — собачьи стенания возобновились с удвоенной силой.
Следующие часов восемь прошли, как в тумане. Кисэр метался по постели, поджимая сводимые болью ноги; я брал его на руки и укачивал, как ребенка. Носил к унитазу и держал, убирая длинные пряди с потного лба, пока его выворачивало. Наконец, к полуночи он затих и начал засыпать. Я набрал полную ванну и положил измученное тело в теплую воду. Поддерживая ладонью голову, поливал ее, глядя, как с темных волос скатываются капли.
Завернув «новорожденного» в махровое полотенце, я отнес его в чистую постель. Лег, обнимая сзади, и положил руку на грудь. Мне нужно было слышать биение его сердца... Через несколько минут, убаюканный этим звуком, я провалился в сон.
Пробуждение было приятным. Мой полувозбужденный член нежился в ложбинке меж его ягодиц. «Доброе утро», — я усмехнулся про себя и выскользнул из постели. Принял душ, включил кофеварку. Организовал Юкону банку «Рояль Канэн»; себе — бутерброд с сыром. Позавтракали. Пес примостился рядом и положил морду мне на колено. Я повернулся к нему.
— Ну, как ты тут вообще? Сильно скучаешь один по вечерам?
«Бывает... « — Юкон грустно повел ухом, — «приходил бы почаще, я бы не скучал так» — прищурился с укором.
— Беспокоишься за него, придурка? — я ушел от темы.
«Спрашиваешь... « — пес тяжело вздохнул и прикрыл умные глаза.
— Пойдем, пройдемся...
Выгуляв Юкона, я вернулся и обнаружил Кисэра в кухне. Он сидел на табуретке, поджав ноги, и пил кофе. Мой кофе. Я снова включил кофеварку. Юкон подошел к хозяину; внимательно оглядел. Почти довольный увиденным, лизнул его в большой палец ноги. Кисэр наклонился и чмокнул мокрый собачий нос.
— Вернись в комнату, — приказал я.
Они одновременно уставились на меня, не понимая, кому адресован приказ.
— Ты, — я с улыбкой кивнул на Кисэра. Он встал и послушно поплелся обратно в постель.
Приняв, наконец, утреннюю дозу кофеина, я лег рядом с Кисэром и снова приобнял его сзади.
— Рома, ну как же ты так?... — я ласково потрепал влажный после душа загривок, — что за детский сад? Давно ты разучился с головой дружить?
— Это все, чес-слово. Теперь все будет так, как ты сказал.
— Все ВСЕГДА бывает ТАК, как Я сказал.
Он фыркнул и перевернулся на другой бок. Взял мою ладонь обеими руками и поцеловал кончик среднего пальца. Потом тихонько погрыз его. Это ребячество, такое милое и привычное, окончательно растопило меня. Сердиться не было сил. В ответ я по очереди прикоснулся губами к его закрытым глазам. Разгладил пальцем темные круги под ними. Хотел еще раз поцеловать ресницы, но он извернулся и поймал мои губы. Поцелуй был мягким и невесомым, но откуда-то из его глубин, подмигивая, выглянуло вожделение...
Я обнял рукой трогательные, худые лопатки... позволил ему потянуть на себя мой ремень. Слабые пальцы справились с задачей, и уже через секунду я ощутил внизу влажное тепло его рта. Привычными, умелыми движениями он легко завел меня и вынырнул наверх. Стараясь одновременно касаться губами моих губ, а руками — члена, Кисэр попытался выдвинуть ногой (!) ящик тумбочки. Я тихо рассмеялся и сам достал оттуда презервативы. В голове возникла безумно странная и приятная идея...
Я прижал Ромку своим телом и опустился ниже. Хотя в этом не было никакой необходимости (он был уже возбужден), я с наслаждением приласкал его ртом. Маленькие руки тут же зарылись в мои волосы и начали одобрительно подсказывать. «Быстро же ты освоился» — усмехнулся я про себя и заглотил пульсирующий член почти целиком, заставив наглеца тихо застонать...
Дальнейшее мне трудно вспоминать без глупой улыбки на лице. Я присел перед Ромкой на колени и спокойно, методично распаковал презерватив. Так же методично, стараясь не смотреть в расширяющиеся от удивления глаза, надел этот презерватив... на него.
— Ты че делаешь? — наконец, выдохнул он.
Я откинулся на подушку и ласково позвал:
— Иди ко мне...
Он застыл в оцепенении.
— Рома, твою мать... — я обнял его за талию и легко положил на себя. Теперь он находился на мне сверху, как парень на девушке.
— Ты... уверен, что хочешь этого? — срывающимся шепотом спросил он. А рука, меж тем, уже совершала необходимые приготовления. Это смешило меня и возбуждало одновременно.
— Да... уверен... — прошептал я прямо в приоткрытые губы. Он поцеловал меня; прижался всем телом; нежно вцепился в напряженные ягодицы. И замер.
— Не могу... О, господи, я щас с ума сойду... Почему никогда раньше ты не...
— Рома, заткнись... заткнись и трахни меня...
Он весь задрожал и зарылся лицом в мое плечо. Потом ласково пробежал пальцами по моему члену, который дубинкой упирался ему в живот. Чуть помедлил, но вполне уверенно начал проникать в меня. Осторожно, нежно, по сантиметру... Приняв его полностью, я легко выдохнул и расслабился, не в силах скрыть удовольствия. «Интересно, сколько раз ты проделывал это с другими парнями, сучонок... « — подумалось вдруг. Ромка неправильно понял причину моего вздоха и испугался.
— Тебе больно?..
— Нет, все хорошо... — я ласково сжал темные пряди на затылке и снова подтолкнул его бедра к себе.
Это было душераздирающе сладко. Нежно и сладко. Долго и сладко. Когда я почувствовал, что Ромка близок к финалу, начал гадать — сработает ли наша обычная «цепная реакция»? Дело в том, что уже через пару недель после начала отношений мы пришли к абсолютной гармонии. Кончали одновременно, буквально подхватывая друг друга и подталкивая к вершине. Вот и теперь я почувствовал подступающие волны оргазма, идущие от него прямо ко мне. Весь мокрый, задыхающийся в истоме, Ромка прошептал:
— Сейчас?..
— Да...
Сладко дернувшись во мне в последний раз, он вынул член, сорвал с него презерватив и спустил мне на живот, смешивая нашу сперму... Точно так же всегда делал я. Вот опять эта улыбка... я пишу и не могу не улыбаться, счастливо и глупо...
E-mail автора: madmouse@bk.ru
Поделиться в:
Назад к рассказам