Снегурочка. Весна.
Прошло около месяца, со времени моего последнего приключения. Я часто вспоминала тот последний снежный мартовский день и мою экстремальную вылазку. Странная штука наша память — я была тогда на волосок от гибели и, казалось должна была вспоминать именно трагическую часть моего приключения... Ужас, страх, боль и унижение — именно такие эмоции должны были бы сопровождать мои воспоминания о том дне.
Странно... Но почему то именно мой оргазм, отпечатался в моей памяти наиболее ярко! Эмоции именно сексуального характера добавляли основные тона красок в сложную палитру моих чувств.
Меня увидели абсолютно голой совершенно незнакомые люди. Я всегда боялась этого, боялась быть застигнутой врасплох, во время моих обнажённых прогулок. И в тот раз я жутко испугалась, когда это произошло. А сейчас, когда я вспоминаю тот момент — меня это возбуждает!
Меня грубо лапали две пары рук, совершенно незнакомых мне мужчин. Прикасались к самым сокровенным частям моего тела. По идее мне должно было быть ужасно стыдно при воспоминании этого, а я чувствую, как приятное тепло наполняет низ живота.
Меня оскорбляли, унижали и извращённо насиловали, и при воспоминании подробностей этого, моя рука сама тянется к моей киске, текущей от возбуждения.
И наконец, от того, что я почти весь день провела совершенно голой на морозе, от того, что насиловали меня прямо в снегу — кровь должна стынуть в жилах. Как я ещё ничего не отморозила себе, непонятно. А я, вспоминая это, довожу себя до бурного оргазма!
Этот день оставил в моём сознании глубокий отпечаток. Но почему именно в таком контексте? Может я больная? Ненормальная?
Получается, в тот день во мне проявились такие сексуальные пристрастия, как эксгибиционизм и мазохизм. Желание обнажаться было у меня и раньше, но делала я это скрытно. Я объясняла это желание естественными причинами, стремлением слиться с природой отказавшись от одежды, которая не столько защищает наше тело, сколько разъединяет нас от «общения» с окружающим миром. Приписывала я себя при этом к лагерю натуристов и нудистов. Я испытывала удовольствие от обнажения, от обнажения на природе, особенно от обнажения зимой, а снег долгое время вообще был единственным источником моего наслаждения. Но ведь снег это тоже часть природы. Именно снег помог мне вытащить из моего подсознания эту страсть, страсть к единению с природой.
Но в этот день я испытала ещё несколько страстей. Признавая их за собой, я автоматически давала себе определение — извращенка!
Мне кажется, что все сексуальные извращения, в большей или меньшей степени заложены в каждом из нас. Заложены именно природой. Эти страсти дремлют в нас и дают свои всходы лишь при определённом, благоприятном стечении обстоятельств.
Поэтому считать извращенцем кого то, кто получает сексуальное удовольствие, отличным от стандартного способа образом — неправильно!
Но даже если это и так. Ну и пусть! Пусть я ненормальная!
Но ведь об этой ненормальности никто кроме меня не знает. Ведь в другой жизни, в той жизни, где меня знают, как скромную, воспитанную, интеллигентную девушку, никто даже и представить не может, какая я бываю наедине с собой. Никто даже подумать не может, какие мысли приходят мне в голову.
А значит, мне нечего беспокоиться. Просто надо быть осторожней, и контролировать себя, вот и всё. И пусть только кто-нибудь попробует назвать меня извращенкой.
Тем более, что основной источник моей болезненной страсти, СНЕГ, постепенно сходил на нет. Неотвратимо наступала весна!
Озеро.
Я часто вспоминала последнее приключение. О попытке его повторить, не могло быть и речи — это было очень опасно. Но отдельные его моменты мне бы воспроизвести хотелось.
Но, как я уже говорила, снега с каждым днём становилось всё меньше — основной источник моей сексуальной радости таял.
Лаская себя, я рисовала в воображении различные ситуации, в которых я оказывалась, давала волю своей дикой фантазии, но всё равно это было всё не то. И оргазмы мои, по своей глубине и яркости были далеки от тех, что мне довелось испытать в тот день.
Я ласкала себя различными предметами: огурец, флакон из-под дезодоранта, бутылочка пепси. Я натренировала свою писечку и могла засунуть в неё пепси донышком вперёд. Мне нравилось это ощущение растяжения моего влагалища — было немного больно и одновременно приятно. И чем сильнее я была возбуждена в этот момент, тем слабее были болевые ощущения, а чувство наслаждения мощнее.
Но приблизиться к тем, экстремально мощным ощущениям, не удавалось. По всей видимости, недоставало каких-то сопутствующих факторов — чувства опасности, присутствия сторонних наблюдателей. Эти дополнительные «раздражители» обладали своеобразным синергическим эффектом по достижению того пика наслаждения, которого я никак не могу достигнуть.
Моё тело жаждало новых приключений.
Эта неделя в апреле выдалась чрезвычайно тёплой — температура воздуха поднималась до +20. Для всех это было настолько неожиданно, что многие не успев перестроиться, продолжали одеваться в теплые куртки и пальто, а кто-то ходил уже в футболках.
В школе, на перемене, я услышала из разговора мальчишек, что в лесу оказывается, ещё лежит снег, а лесное озеро до сих пор покрыто льдом. В моей голове стал рождаться очередной план.
Я решила сходить на разведку. Сбежав со второго урока, я закинула домой сумку и направилась в сторону озера. Озеро располагалось так, что пройти к нему можно было либо через лес, либо через окраину города, где производилась добыча песка и шло строительство новых жилых домов. Я хотела выйти из города через стройку, а вернуться через лес, совершив тем самым круговую прогулку через озеро.
Хорошая погода, солнце и предвкушение сильных эмоций подгоняли меня. Я шла и поглядывала на себя в витрины магазина — я определённо себе нравилась. Джинсы плотно облегали мои стройные ножки и подчёркивали мою небольшую, но красивую попку. Длинные, светлые волосы развевались на ходу. Кроссовки упруго амортизировали при каждом шаге, как будто ускоряя меня.
Но сухой асфальт города скоро закончился и пришлось идти, тщательно выбирая дорогу, где-то перепрыгивая через лужи. Стройку я кое-как прошла, перепачкав в грязи свои кроссовки почти полностью. Осталось спуститься с крутого откоса вниз, в карьер и по дороге наезженной самосвалами дойти до озера.
Сюрприз меня ожидал у подножия откоса — ноги мои по щиколотку утонули в раскисшем грунте. По дороге в этот момент проезжал Камаз и я увидела, как его колёса с трудом прокладывают себе путь в толстом слое грязи. Эта грязь представляла собой однородную массу похожую на раствор цемента, коричневого цвета. Машины, постоянно курсирующие по этой «дороге» туда-сюда, перемешивали эту массу. Не было даже колеи — грязь была по всей ширине сплошняком!
Я взглянула на свои кроссовки и, поняв, что терять мне уже больше нечего, шагнула на дорогу.
Кроссовки полностью утонули в грязи. Я почувствовала, как грязь проникает внутрь обуви. Уровень её дошел до середины голени. Она была холодной и мерзкой.
Я шла, высоко поднимая ноги, издавая при каждом шаге чавкающие звуки. Вскоре мне стало жарко, и я сняла лёгкую курточку, оставшись в футболке. До озера оставалось ещё километра полтора, а я уже изрядно притомилась. Грузовики проезжали мимо, кто-то сигналил — им наверно было удивительно, что делает в этом месте, красивая, и совершенно неподобающим образом одетая девушка.
Неожиданно рядом со мной остановился самосвал. Над кабиной у него развевался российский флаг.
 — Эй, тебе куда? Может подкинуть? — спросил мужчина, лет сорока, высунувшись из открытой двери кабины. — Ой, спасибо, — сказала я, — мне бы до озера. Только у меня денег нет...
 — Да, ладно... Залезай давай.
 — Ой,...  — выронила я, взглянув на свои, чуть ли не по колено грязные ноги — я вам всю машину испачкаю.
Подняв ногу на ступеньку, я увидела, как грязная масса стала медленно стекать по ноге, по кроссовкам...
 — Залезай, залезай... Тут и так грязно.
Кое-как обстучав ноги, я забралась в кабину и закрыла дверь. Мы тронулись.
 — Не боишься одна то гулять по таким местам? — спросил он.
 — Мы должны с друзьями встретиться у озера, — соврала я. Я заметила, как он косится на мою грудь. Бюстгальтеры я не ношу, и мои сосочки заметно выступали сквозь ткань футболки. Кто знает, что он задумал.
Он продолжал искоса посматривать на меня, раздевая меня глазами. И с каждым его взглядом, я чувствовала себя всё менее и менее одетой. К чувству опасности примешивалось чувство лёгкого возбуждения — и мои сосочки предательски «напряглись».
 — Остановка «озеро», — сказал водила, останавливая машину.
Открыв дверцу, я спрыгнула в грязь.
 — Спасибо большое, — поблагодарила я.
 — Да чего уж там, — глаза мужчины оценивающе пялились на мою попку. Я поняла, что в накладе он не остался.
Самосвал тронулся и поехал дальше. Я оглянулась на озеро.
Фантастическое зрелище — солнце печёт вовсю, я в одной футболке, и озеро, почти полностью покрытое льдом. Лучи солнца искрились, отражаясь от ледяной поверхности. Красиво и необычно!
В центре озера был остров из огромных известковых камней, различной причудливой формы. Очень красивое место, давно облюбованное киношниками — летом здесь, частенько снимались фильмы. Да и фотографы регулярно наведывались сюда с фотосессиями. Ну, вообще это был не совсем остров — с моего берега к нему вела песчаная коса, метра 2—3 шириной. Мне захотелось непременно попасть на остров.
До косы нужно было идти ещё метров 100 по этой грязи или, как вариант, можно было пройти к нему по льду. Я спустилась к берегу.
Лёд у берегов подтаял и начинался где-то в метре от него. Терять мне было нечего, ноги в кроссовках промокли в грязи насквозь, и я ступила в воду...
 — Бррр, — вырвалось у меня. Вода была жутко холодной. Впечатление ещё усиливалось тем, что на улице было жарко и температурный контраст был очень сильный.
 — Почиститься, что ли, — подумала я, глядя, как грязь медленно, тёмными клубами, отстаёт от моей обуви, погруженной в воду.
Я вернулась на берег и стала разуваться. Взглянув на испачканные, чуть ли не до колен джинсы, я поняла, что по хорошему, надо почистить и их. А для этого нужно их снять!
В ответ на эту мысль, кровь медленно стала приливать к моей писечке — я почувствовала это по знакомому, растекающемуся в низу живота, теплу. На мне не было трусиков, и сняв джинсы я бы оказалась в одной футболке, с голой попой, на виду у всех.
 — Хотя, — подумала я, с опаской оглядываясь по сторонам, — вроде никого и нет.
Самосвалы проезжали выше, чуть в стороне от берега и водители если и могли видеть меня, то только по пояс, а если я приседала на корточки, то полностью скрывалась из их поля видимости. На озере сидели рыбаки, но они были достаточно далеко и сидели ко мне спиной.
Оглядев скалистый противоположный берег острова, я тоже не обнаружила какого либо движения.
Я расстегнула пуговичку на джинсах, молнию и стала медленно стаскивать их, продолжая оглядываться по сторонам. Освободившись от джинсов, я присела на корточки — от страха быть замеченной и от возбуждения, сердце учащённо билось.
Зайдя по щиколотку в воду, я стала отмывать кроссовки, носочки и штанины от грязи. Отчистив всю грязь, я вышла на берег — ножки и ручки замёрзли в ледяной воде и хотелось их погреть. Моя рука сама потянулась к моей голенькой, разгорячённой писе...
 — А-ааа... , — какой кайф.
Моя писечка нуждалась в снятии жара и напряжения, и мои ледяные пальчики, ласкающие нежные складочки, были настоящим спасением для неё. Я сидела на корточках, закрыв глаза и полностью отдавшись своим ощущениям, не обращая никакого внимания на проезжающие, в десяти метрах от меня, грузовики.
Едва не доведя себя до оргазма, я остановилась. Стоп, стоп, стоп... У меня ещё будет возможность довести дело до конца. Надо перебраться на остров. На льду, в метре от берега, лежала доска, она как раз помогла бы мне взобраться на лёд — у берега он был тонкий и мог бы подломиться.
Я натянула на себя мокрые по колено джинсы, взяла в руки кроссовки, курточку и ступила босыми ножками в воду. Вода уже не показалась мне такой ледяной, как в первый раз. Аккуратно взобравшись на доску, я выбралась на лёд.
Лёд был рыхлый, снежно-водянистый и мои ножки иногда по щиколотку утопали в этой кристаллической массе. Эта масса была довольно грубой, и месить её босыми ножками, удовольствия не доставляло. По снегу босиком ходить было намного приятней.
Я дошла до острова, но выйти на него не смогла — лёд отступал от берега острова намного больше, чем от основного берега, здесь было глубже, да и доски никакой не было. Я решила пройтись вокруг острова в поисках более подходящего места для «высадки». Ножки уже прилично замёрзли, несмотря на припекающее солнце. Хотелось поскорее выбраться на берег.
То, что произошло дальше, произошло настолько быстро, что я не успела даже что-либо предпринять. Лёд подломился подо мной, и я с головой ушла в ледяную воду. Кое-как вынырнув, я сделала вздох, но держаться на поверхности не получалось — ледяная вода, паника и неумение хорошо плавать, не позволяли мне это сделать. Я плохо помню, что было дальше.
Помню уже, как сижу на берегу, вокруг меня голые люди, что-то говорят...
Постепенно до меня стал доходить смысл их слов — мне предлагают снять одежду, чтобы можно было растереть тело водкой. Я молча согласилась с этим, с меня стянули футболку, сняли джинсы и стали растирать моё тело.
Во мне перемешалось в этот момент столько разных чувств, что я не могла среди них выделить, преобладающее. Шок, чувство холода внутри и одновременно чувство жара на поверхности тела, возбуждение от ощущения на моем теле чужих мужских рук и одновременно чувство стыда...
Немного придя в себя, я огляделась. Я сидела на полотенце, которое лежало на песке, а другое полотенце, было накинуто мне на плечи. Меня окружали совершенно голые люди, пятеро мужчин и две девушки. Все с тревогой и сочувствием смотрели на меня.
 — Ну, ты как? — спросил рослый и самый загорелый мужчина. Он сидел на коленях, рядом со мной, заботливо положив руку мне на плечо. Голос у него был тихий, вкрадчивый и почему-то очень внушающий доверие.
 — Всё хорошо, спасибо, — неуверенно ответила я. Как то необычно было ощущать себя голой, в окружении таких же голых как я людей.
E-mail автора: krissnow@inbox.ru

Поделиться в: