Он сидел, взявшись руками за голову, почему это происходит именно с ним, почему именно он полюбил свою сестренку, она ведь еще маленькая. О, Боже, но как она красива, почему она так красива, нет, почему она его родная, видно суждено ему было. Ему казалось, что от веса мыслей, кровать прогнется и сломается под ним, в комнате стояла полная тишина, весь многоквартирный дом уже спал, было 3 часа ночи, когда он в очередной раз взглянул на часы.
Он снова лег в постель, пытаясь забыться, пытаясь не думать о ней, в его глазах это была лучшая девушка в мире, всегда веселая, общительная, такая невинная, которая все еще верила в сказки в принцев, ей уже 18, а она будто дите малое. Может это все-таки братская любовь, всего секунду он обдумывал это, но вспомнив, как с жадностью и ненасытностью он слушает ее, как смотрит на нее, будто верующий на святыню, он в очередной раз понял, что любит ее настоящей мужской любовью. Еще и эти сны, из-за которых он теперь не хочет спать, только вчера ему снилось, как его сестренка, его любимая девочка спит на белоснежной кровати, будто ангел на облачке подумал он.
На ней была белая пижама, состоящая из брюк и рубашки на пуговицах, не смотря на столь мальчишескую одежду, кожа ее лица, как и в обычной жизни, была гладкой, светлой, без единого изъяна, этот лик был обрамлен натуральными русыми волосами. Глаза были в тот момент закрыты, а реснички шевелись, щекоча ее нежную кожу, губки малинового цвета, также шевелились от каждого вдоха и выдоха, ротик был ее приоткрыт, может она простыла и не могла посапывать своим прекрасным носиком. Он не хотел ее целовать, не хотел ласкать, он просто держал ее руку сидя на краешке кровати. Встряхнув головой, что бы прогнать мысль о столь жестоком для него сне, он задумался о другом, о том, когда он понял, что без ума от нее, месяц, два, нет, наверное, уже год. С каждым днем влюблялся в нее все сильнее, после школы он каждый день заходил к ней в комнату и они проводили часы вместе, обсуждая новости. Часто помогал ей с уроками, так как оба они учились на отлично, он сам, а сестренка, от части, благодаря брату.
И эти минуты, точнее часы были самыми счастливыми, изо дня в день, он любил ее настоящей чистой любовью, ни разу даже не думая о ней, как о женщине, просто любил, но неделю назад все перевернулось, все завертелось...
Уходя со школы на два урока раньше, он мечтал поделиться с ней своими успехами, зайдя домой, и как обычно не постучавшись, он открыл дверь ее комнаты, он стояла перед шкафом выбирая что — то, на самой же не единого кусочка ткани, на звук двери она повернулась, секунда, до ее крика, секунда, до того, как она прикрылась руками, а затем и спряталась за дверь шкафа, тянулись для него вечностью. Он не мог понять так ли он разглядел или больше додумал, как было прекрасно ее тело: небольшие груди уже не девичьи, но еще не женщины, гладкий плоский животик, переходящий в красивейший на земле треугольник, который венчали девственные губки с еле видным разрезом, ее ноги такие стройные — это было идеальное тело, и пусть ее губки были в мелких волосиках, это придавало определенный шарм. Ничего не сказав, он вырвался из комнаты, сел возле нее на пол, обхватив голову руками, и твердил только одно слово: прости.
На глаза наворачивались слезы, как он ее испугал, и как теперь они будут смотреть друг другу в глаза, как будут разговаривать друг с другом, после этого — после самого красивейшего момента в его жизни. В голове лишь эти две секунды, как она красива, его член начал подниматься, что сказать, он мужчина, осознав, что он возбуждается от своей сестры, он резко ударил себя в пах и завизжал от боли. На его крик выбежала сестренка, она была уже одета, в свою обычную домашнюю одежду, трико и футболка, взглянув на нее, он увидел, что и ее глаза были заплаканы, встретившись с ними он протянул: извини, все еще корчась от боли, ей он сказал, что споткнулся. Она простила, попросив стучаться впредь, сказала, что ничего страшного не произошло, но в голосе уже чувствовался холодок. И дальше все, как по накатной, она перестала смотреть на него сидя за столом, времени поболтать уже не было, лишь изредка пересекались в квартире, а он не хотел настаивать. И вот уже неделю, он не знает покоя, то ее тело перед глазами, то мысли о их размолвке, вызванной всего одним мгновеньем. Каждый раз, как в его штанах происходило движение при мысли о его ангелочке, он вставал под холодный душ, или истязал себя иначе, тем самым отвлекаясь от греховных мыслей.
В эту ночь он все же уснул, к 5 утра, проспав и забив на школу, вот уже третий день подряд, родители тоже заподозрили не ладное, но благо он не выходил никуда, иначе бы они подумали, что он наркоман. А родители поняли, что мальчик влюбился, и любовь его несчастна, но не знали в кого, и сестренка не понимала, точнее, делала вид. Отец пытался поговорить, но тщетно.
Вечером этого же дня, все собрались на сем совет и заставили его дать обещание, что он пойдет в школу завтра утром, она снова не смотрела в его глаза, то опуская их, то переводя в никуда.
Придя с уроков, по привычке подошел к ее комнате, и хотел было постучать, но услышал ее всхлипы, она плакала, по нему ли, или опять получила двойку и не знает, как сказать, было уже все равно, его любимая плачет. Он лишь для вежливости постучался, и сразу открыл дверь, она сидела на полу, спиной упершись в кровать, лицо закрыто руками, такой он ее еще не видел и это точно не двойка.
Спутанные чувства окрутили его, он подошел, опустившись на колени перед ней, отдернул руки и спросил, что случилось. Она впервые с того дня, посмотрела ему в глаза, и рассказала, что ее одноклассник, а точнее парень, который ей нравился, хотел ее поцеловать через силу и при этом запустил руку под юбку, и схватил за попу. Он знал его, по ее рассказам, красивый, без царя в голове, а может именно это ей нравилось. Да, а вы думали, она любила своего брата, нет, ей нравился другой, о котором он постоянно слышал, но до сих пор было все равно.
Через минуту, он уже бежал к его дому, тот сидел во дворе, все еще в школьной форме, чем-то хвастаясь перед друзьями. Два мощнейших удара в скулу малолетнего подонка, друзья, зная, чей он брат, даже не шевельнулись, теперь было ясно, чем же этот идиот хвастался. Взяв его за шкирку, через 10 минут он завел его в квартиру, синяк под глазом уже начал синеть, губа была разбита в кровь, изо рта его рвались крики с просьбами отпустить, но брат был беспощаден, сестренка выбежала на эти звуки, уже перестала плакать, но еще не привел себя в порядок. Увидев эту сцену, на ее лице сверкнула сначала жалость, затем улыбка, одноклассник, встав на колени, извинился перед ней, пообещав, что перейдет в другую школу. Когда обидчик вышел из квартиры, он обняла брата за шею, его руки же висели, он не знал, что будет, если он ее обнимет. Он шепнула ему на ухо, я люблю тебя мой герой, поцеловала его в губы, впервые за всю сознательную жизнь и чуть ли не вприпрыжку убежала к себе.
За ужином он ел левой рукой, не показывая родителям правую, на которой были не двузначные ссадины, но сестренка это заметила и вечером, после того как все уснули, она пришла к нему в той самой пижаме и с аптечкой. Он был уже под одеялом, все еще окрыленный утренними событиями, а тут она, сама. Он пытался строить из себя мужчину, но она не дала, и силой заставила отдать ей израненную руку, после обработки спиртом, она нежно дула на царапины и что-то бурчала под нос, он не слышал, он смотрел на нее и слух просто выключил.
После они просидели несколько часов, наверстывая упущенное, она рассказала, почему не могла смотреть ему в глаза, ей было стыдно и все, а сегодня все прошло, пожелав друг другу спокойно ночи, она вновь поцеловала его в губы и надо ли говорить, что тогда он был самым счастливым человеком на земле.
Все вошло в обычную колею, только было одно но, он заметил, что и она теперь смотрит по другому, и говорит иначе, с какой-то нежностью, любовью, а может, показалось. Нет, ведь поцелуи сыпались, как утром, так и просто, как да он выходил из комнаты, теперь они были вместе и даже начали гулять вместе на улице, он ее охранял и при этом она охраняла его. Внешне все было хорошо, но он боролся с собой, он хотел сказать ей, как сильно он ее любит, не как сестренку младшую, а как девушку его мечты, эпизод с ее обнаженным телом уже был вырезан из памяти и не тревожил, слишком много новых чувств, что бы думать о тех секундах. Надо сказать, что она никогда себе не позволяло открытых нарядов дома, или каких-то жестов, намеков и прочего, поэтому для него она была так чиста и невинна.
Еще одна ночь у ее кровати, и в голове зреет решение, он сел на кровать, взяв ее руки в свои, и тихонько сказал, я тебя люблю, она молчала. Он продолжал, я уже очень давно почувствовал, что ты мне больше чем сестренка, ты мой идеал, ты мое всё и мне плохо от этого, это неправильно, но я не могу поделать ничего с этим вот уже больше года. Ты не могла не заметить, как я смотрю на тебя, как говорю с тобой, как слушаю тебя, как сильно люблю тебя, она молчала. А его глаза снова обволокла пелена слез, отпустив ее руки, он понял, что все испортил, и не вернуть ничего обратно, и следующая мысль была о суициде, так всем будет легче...
Встав и не видя ничего перед собой, попятился к двери, она молчала, он вышел. Зайдя к себе, он обдумывал способ, которым уйдет из жизни, пятый этаж и думать не о чем, пришло ему в голову. Дверь его комнаты в очередной раз проскрипела, она на цыпочках зашла к нему, обняла и прошептала, я тоже люблю тебя, мой герой. Его руки нежно легли ей на талию, при этом крепко ее держа вблизи себя, а она продолжала, люблю, люблю, мы не можем, это неправильно, снова слезы, теперь они падали ему на плечо. Не плачь любимая, все что он произнес, она успокоилась, но не отпрянула, и он бы ей не дал, так они простояли минут пять, не в силах противостоять традиции момента, в котором они должны были поцеловать друг друга, он сделал первый шаг. Немного отодвинув от себя, он посмотрел в ее глаза, уткнулся своим носом в ее носик, а в следующий миг, уже касался ее губ, своими губами. Это был их первый поцелуй, нежный, чистый и не долгий, после чего они снова обняли друг друга, и ничего не сказав, она ушла к себе.
E-mail автора: ivanchuk.serg@rambler.ru

Поделиться в: