До санатория мы добрались поздно. Уже почти стемнело, когда погромыхивающий на каждой кочке автобус высадил нас у покосившихся ворот в грязно-сером бетонном заборе. От них вглубь территории убегала, виляя между деревьями, хорошо натоптанная тропинка, заканчиваясь, по-видимому, у здания, просматривающегося сквозь листья метрах в ста впереди.Мы — это я, мама и мамина сестра, мне соответственно родная тетка. Отец с нами поехать не смог, хотя и собирался поначалу, но работа не позволила. Мне самому просто чудом разрешили вот так, в начале октября, забросить школу и рвануть отдыхать. Вообще-то все задумывалось как положено в приличных семьях, летом, все вместе, но что-то не так пошло с путевкой и досталась только такая. Вместо занятого отца мама позвала с нами сестру, благо ни мужа ни детей у нее не было и ничто не мешало ей ехать куда угодно в любой момент.Автобус, фыркнув на нас вонючим дымом, уехал, жалобно позвякивая. — Ну, пошли чтоли? — вздохнула тетка, поднимая свой чемодан.Чем ближе мы подходили к зданию, тем больше было мое разочарование. Поскольку никто не объяснил толком что нас ждет, я настраивался на нечто средненькое, вроде того что на каждом углу рекламируется в интернете. Действительность оказалась совсем иной — старый санаторий, некогда принадлежавший то ли заводу, то ли еще кому-то подобному, отпущенный лет пятнадцать назад на вольные хлеба и с тех пор влачивший жалкое существование. Единственным достоинством был громадный неухоженный парк вокруг, существующий, судя по толщине деревьев, лет сто или даже все двести.Мама с теткой, похоже, про все это знали заранее и нисколько не удивлялись. Взобравшись по крутым ступенькам, протиснулись с вещами в дверь и отдуваясь, остановились у высокой массивной стойки регистрации.Из-за стойки показалась худенькая девушка лет 25 со светлыми волосами, собранными на затылке в хвостик. — Слушаю вас. — Мы вот... к вам... — мама покопалась в сумочке и выложила перед ней пачку бумаг.Девушка выудила из них нужные листки и защелкала клавишами опустив глаза к невидимому для нас монитору. — Да, все верно, вы сегодня и должны были приехать — подтвердила она.Однако по ее лицу явно было видно, что что-то идет не так. — Только вы извините — помявшись, добавила она — Ваш номер пока занят. — Как это так!? — возмутилась тетка. — Извините... — еще раз повторила девушка. — У нас сегодня корпоратив проходит... вон слышите, в столовой? Они почти все номера заняли, но это только на одну ночь, до утра.Бухающая музыка и гул пьяных голосов действительно были слышны и уже начинали меня раздражать. — А где ж мы ночевать будем? — задала резонный вопрос мама. — Давайте я вас до завтра в другие номера поселю, они даже лучше — там душ есть. А завтра, если вам не понравится, переедете...Ну нихрена ж себе — оказывается, предполагалось что у нас даже душа не будет!Мы согласились. Вечером, с дороги, скандалить было неохота. — Только вот еще что... — добавила девушка последнюю ложку дегтя — В двухместном кровать только одна, но зато двуспальная. Я понимаю, мальчик большой уже, но может быть одну ночь потерпите? — Потерпим... — обреченно вздохнула мама. — Давайте ключи.Кстати, а поужинать-то мы сможем? — обеспокоилась тетка. — Сможете конечно! — девушка улыбнулась, довольная тем что вопрос с комнатами разрешился так легко. — Корпоративщики только полстоловой заняли — остальное наше.Номера оказались на третьем этаже. Вполне в духе всего остального — остатки роскоши по-советски. Однако кругом было чисто, белье свежее, горячая вода в душе исправно текла, а телевизор что-то показывал. Еще присутствовало окно во всю стену с выходом на балкон. Не успели мы с мамой толком оглядеться, как в номер без стука ввалилась тетка: — Ну что вы ждете? Пошли ужинать!Она успела переодеться и накраситься, словно собиралась не перекусить наскоро перед сном, а блистать на том самом корпоративе. Маму она заставила сделать то же самое, бесцеремонно вытолкав меня на это время в коридор. — Давай-давай, не спорь! — слышал я ее голос сквозь неплотно прикрытую дверь — Там, наверное, мужиков полно! Нельзя же в таком виде показываться! Вот, вот это одень! И это! — Кать, отстань! — отбивалась мама. — Я устала, мне не до того! И потом, я замужем, какие могут быть мужики? И Костик с нами...Упоминание о Костике, то есть обо мне, меня несколько насторожило. Это к чему она такой аргумент приводит? Получается, что если бы меня не было, то мужики бы не помешали? Задумавшись об этом, я пропустил продолжение диалога. Впрочем, вскоре обе женщины покинули помещение и мы отправились ужинать.Едой я остался доволен. Все вкусно, порции большие, выбирать есть из чего. Мама с теткой взяли себе бутылочку вина и после второго бокала перестали обращать на меня внимание, углубившись в свои женские разговоры. Я, осоловев от обильной пищи, некоторое время понаблюдал за корпоративной пьянкой, достигшей своего пика. За столами уже мало кто сидел, но и разбредаться по номерам еще не начинали. Кто-то бесцельно шлялся, покачиваясь, кто-то, собравшись в кучку, что-то ожесточенно втолковывал собеседникам, кто-то танцевал, а кто-то, не побоюсь этого слова, отплясывал. Среди этих последних особенно прикольно выглядели женщины в юбках, высоко взлетающих при каждом резком движении. Справедливости ради надо сказать что ничего особенного кроме пару раз мелькнувшей резинки чулка мне увидеть не удалось, но тем не менее мысли направились в соответствующее русло. Немного помечтав и окончательно осознав что мечты так мечтами и останутся, я вспомнил про телек в номере. Может, там какой-нибудь канал для взрослых есть? Момент выяснить это был самый подходящий. Мама с теткой увлеклись беседой и только отмахнулись, когда я сообщил, что возвращаюсь к себе.С телевизором я пролетел. Каналов оказалось чуть больше десятка, самых обычных. Да еще и с помехами. Возвращаться в столовую я не стал, занявшись вместо этого разбором чемоданов. Потом принял душ и приготовился ко сну. Оставалось только дождаться маму. С момента моего с ними расставания прошло уже часа два и я недоумевал куда они запропастились. От нечего делать накинул куртку и выбрался на балкон. Балкон оказался оригинальным — тянулся вдоль всего здания, поделенный между номерами невысокими, по колено, металлическими решетками. Выше их когда-то, судя по оставшимся кое-где кускам гипсокартона, были перегородки до потолка, но теперь они отсутствовали. Я попялился на звезды, подышал свежим воздухом и вернулся в номер. От скуки выглянул в коридор, убедился что и там никого нет и повернулся с твердым намерением лечь спать, но тут внимание привлекли недвусмысленные звуки, доносившиеся из-за двери теткиного номера, расположенного прямо напротив нашего. От этих звуков сон как рукой сняло. С каждой секундой оттуда все громче раздавалось поскрипывание и постукивание о стену кровати сопровождаемое старательно приглушаемыми женскими стонами. Ай да тетка! — думал я, решая, подрочить ли мне прямо здесь или все же в номере, приоткрыв дверь. В коридоре слышимость, конечно, получше, особенно если приложить ухо к теткиной двери, но риск быть пойманным кем-либо, особенно мамой, был почти стопроцентным. Кстати, а где, собственно, мама? Скрип участился, а стоны зазвучали совсем уж отчетливо, даже через дверь. Я отступил в свой номер и наконец вывалил из трусов набухшую плоть, обхватывая ее ладонью. Лихорадочно работая рукой, я прикидывал куда бы направить готовую вот-вот брызнуть из меня струю так чтобы потом быстро и незаметно все вытереть, когда в коридоре послышались шаги. Моментально ... затолкав непослушный член в трусы и поплотнее прикрыв дверь, оставил только узенькую щелочку и приник к ней одним глазом, интересуясь кого там черт несет так невовремя. Появление тетки в сопровождении неизвестного мужчины повергло меня в шок. А кто ж тогда в ее номере? К этому моменту доносящиеся оттуда стоны участились, свидетельствуя о близком окончании процесса. Тетка с мужиком остановилась у двери и пьяно хихикнула: — Во Нинка старается... — Это Колян старается — не согласился мужик — А Нинка твоя так... просто озвучивает его старания. — Ну-ну... Посмотрим, как ты стараться будешь... — погладила тетка его по ширинке.Вместо ответа мужик сграбастал ее за зад и полез с поцелуем. В этом тетка ему не отказала, но целуясь, не забывала пресекать все его попытки задрать платье. — Ну чего ты... вдруг пройдет кто... Вот сейчас внутрь зайдем и тогда...Мужик не слушал, ловил ее губы своими и принимался за старое.Женщина в номере взвыла совсем уж неприлично и затихла. Кровать проскрипела еще с минуту. Тетка немного выждала и осторожно постучала в дверь: — Нин, открой, это мы!Не сразу, но ключ со щелчком провернулся и дверь распахнулась. Сначала оттуда выскользнула смущенная мама с покрасневшими щеками, одетая, но с голыми ногами, комкая в руках за спиной колготки с белеющими внутри них трусиками. Следом неторопливо вывалился здоровенный пузатый мужик, на ходу застегивающий рубаху. — Здесь, наверное, все слышно было? — хмуро поинтересовался он. — Ой, да мы только подошли! — соврала тетка — Ничего не слышали! Наоборот думали что вы ушли уже!Мужики переглянулись, тот что пришел с теткой украдкой показал другому оттопыренный большой палец. — Ну, до завтра! Спокойной ночи! — тетка не стала затягивать прощание и нырнула в дверь, утащив за собой хахаля. Я тихо отступил назад, разделся и бесшумно скользнул под одеяло, делая вид что лежал тут всегда.Мама появилась почти сразу. Наверное, она думала что я давно сплю, поэтому слегка опешила, шагнув в освещенную комнату и увидев меня с открытыми глазами. — Мам, ты что так долго?Мой вопрос вывел ее из замешательства. — Да так, ничего особенного, с Катькой посидели, поговорили...Она наконец избавилась от сжимаемых в руках колготок, не глядя запихнув их в шкаф и принялась расстегивать блузку. Сбросив ее и оставшись в лифчике, потянулась к застежке юбки но вовремя опомнилась: — А ну отвернись! Что тебе тут, стриптиз бесплатный?Нехотя я перевернулся на другой бок. Мама, однако, решила на всякий случай удалиться в душевую и переодеться там. Пошумев водой, она вернулась в ночной рубашке, выключила свет и забралась на кровать. — Двигайся! — толкнула она меня в бок. — Не, мам, давай лучше ты к стенке...Я не терял надежды тихонько встать попозже и додрочить в душе. Яйца ощутимо побаливали, а член так и не сдулся окончательно. После недолгого спора мама все же перелезла через меня и отвернувшись, затихла.Я терпеливо дожидался пока она заснет, лениво перекатывая в руке яйца. Член успел принять боевое положение, поэтому к нему я старался не прикасаться лишний раз, опасаясь преждевременно кончить. Наконец мамино дыхание стало неторопливым и равномерным. Я досчитал до ста и собрался тихонько слезать с кровати, но тут меня осенило — зачем мне такие сложности? Мама спит, и, наверное, после вина и секса достаточно крепко. Я вполне могу дрочить прямо в постели, если не очень активно двигаться. К тому же рядом лежит женское тело до которого можно дотронуться. Обхватив член, я осторожно придвинулся к маме, коснувшись бедром ее ягодицы и принялся за дело. Действовать приходилось осторожно, часто останавливаясь чтобы не кончить слишком быстро. Я растягивал удовольствие насколько возможно. Вскоре просто лежать рядом с ней мне показалось мало. Я снял трусы, повернулся на бок и принялся едва прикасаясь водить головкой по ее прикрытой ночнушкой попке, не забывая легонько двигать по стволу кожицу. Иногда головка попадала в ложбинку между ягодицами, немного входя между ними и даря мне незабываемые ощущения. Увлекшись, незаметно для себя я оказался плотно прижат пахом к маминому заду. Член, вдавленный в разделяющее попку углубление, был приятно сжат с двух сторон мамиными пухлыми полушариями, хоть и отделен от них тканью. Я отчаянно пытался им двигать, но ночнушка оказалась нескользкой и все портила.Вдруг мама вздохнула и шевельнулась, немного оттопырив при этом зад в мою сторону. Я замер, впрочем, так и не успев отодвинуться от нее. Сердце в груди оглушительно бухало, член нетерпеливо подрагивал, но я не шевелился, боясь ее окончательно разбудить. Выждав положенное, по моим ощущениям, время, я собрался продолжать. Именно в этот момент абсолютно неожиданно для меня раздался сонный мамин шепот: — Костик, раз уж начал — быстрее делай свои дела, я спать хочу!Услышав это, я окаменел. Потом, когда до меня дошел смысл сказанного, отбросил все мысли о грядущих разборках, наказании и прочем «что же дальше будет», обнял маму внизу живота, прижимая к себе и заработал тазом. Однако ночнушка мешала, то сбиваясь в комок, то прилипая к члену. Почувствовав мои мучения, мама завела руку за спину и вздернула мерзкую ткань до поясницы. Член коснулся теплой кожи. Я торопливо растянул ягодицы, вложил между них подрагивающий стержень и прижав его животом принялся лихорадочно тереться, чувствуя что сперма на подходе и пытаясь успеть сделать как можно больше таких восхитительных фрикций. Я не остановился даже кончая, тем более что в обильно смазанной спермой ложбинке член скользил еще легче и приятнее. Прекратить пришлось только тогда, когда вовсе уж опавший орган стал для этого непригоден. Возбуждение схлынуло. Чувствуя себя виноватым я нашарил свои трусы, кое-как вытер с мамы сперму. Она молча оправила ночнушку и затихла как будто ничего и не было. Я, однако, жаждал расставить точки над «i». — Мам.. — Спи, Костик, я устала. Завтра поговорим.Пришлось набраться терпения и попытаться заснуть. Несмотря на вполне резонные опасения что после случившегося будет не до сна, я благополучно задремал, не успев даже решить что буду говорить ей завтра.Всю ночь мне снились какие-то дурацкие сны эротической направленности. Самое обидное — что поутру я как ни старался не мог вспомнить подробности. Наверное поэтому утром я проснулся злым и недовольным всем на свете. Мама посапывала рядом. Пока я валялся в постели злость прошла. Осталось недоумение. Сейчас во вчерашнее как-то не верилось. Сначала я почти убедил себя, что все это мне просто приснилось. Ну то есть ждал я ее ждал и не заметил как заснул. И про звуки из теткиного номера, и про остальное — просто сон озабоченного подростка. Это было бы самым лучшим вариантом, но валяющиеся рядом с кроватью скомканные трусы в пятнах засохшей спермы вдребезги разбивали эту гипотезу. Получалось, что вчера я действительно маму трахал... э, нет, трахал — это не о том. Трахал — это тот мужик, а я вчера маму в попу... тоже нет, тоже не то. А, вот как будет правильно: я вчера мамиными ягодицами дрочил! И, кстати, с ее разрешения! Это если она, конечно, вообще спросонья поняла что сделала. Но если поняла, то почему разрешила — это, конечно, вопрос... Я вздохнул и принялся выдумывать возможные причины для этого. Может, это чтобы я не рассказал отцу про ее вчерашнее приключение в теткином номере? Да не, чепуха, она ж не знает что я все слышал и видел как она выходила оттуда... Или это она на будущее? Нам здесь еще две недели жить, если она и впредь так время проводить намерена... Да не, тоже не то... Ладно, проснется — видно будет. Может чего-нибудь прояснится.В дверь настойчиво кто-то ... забарабанил. — Открывайте! — послышался бодрый теткин голос — Сколько спать можно?! — Иди открой — толкнула меня проснувшаяся мама — Она не уймется.Только сползши с кровати я сообразил, что стою в чем мать родила. Подавив в себе желание прикрыться, я первым делом пихнул под кровать испачканные трусы. Чистые искать было некогда, тетка стучалась и недовольно покрикивала за дверью. Натягивая шорты на голое тело я отметил, как мама, приподнявшись на локте, с любопытством поглядывает на болтающиеся между ног органы. Мне даже понравилось демонстрировать их ей, я нарочито неторопливо забирался в шорты, повернувшись так чтобы она видела член, медленно наливающийся силой под ее взглядом. К сожалению, тетка не позволила мне красоваться долго. Одевшись, я впустил ее в номер. — Нин, что ты валяешься? — набросилась она на маму — Завтрак проспишь!Ну и так далее. Подгоняемые энергичной теткой мы позавтракали, и в самом деле оказавшись в числе последних. Я очень надеялся, что вернувшись, она хоть ненадолго оставит нас в покое и мы с мамой поговорим о вчерашнем, в то же время побаиваясь этого разговора. Тетка, однако, нам такой возможности не предоставила, сразу после завтрака потащив маму дооформляться и выяснять где тут что и как. Я вернулся к себе и улегся смотреть телек, бездумно перещелкивая каналы. Мама появилась где-то к обеду и сходу принялась выкладывать мне где они были, что видели и какие процедуры им назначены. Я слушал вполуха, соображая как бы повернуть разговор в нужную мне сторону. Наконец впечатления у нее подошли к концу. — Мам, я с тобой поговорить хочу... — начал я.Она внимательно на меня посмотрела: — А, ну конечно... Я даже догадываюсь о чем.Я глубоко вдохнул, собираясь перейти к главному, но тут в коридоре громко хлопнула дверь и к нам в номер опять без стука ввалилась тетка, уже успевшая переодеться в пижаму. — О, Костик, хорошо что ты тут! — обрадовалась она.Черт, надо взять за правило закрывать дверь на ключ... — запоздало сообразил я. Мама, похоже, подумала то же самое. — Костя, зайди ко мне на минутку, поможешь тумбочку передвинуть. — тетка потянула меня за собой. — А то она неудобная, у меня не получается. — Иди-иди, я подожду. — мама подтолкнула меня к двери.Пришлось идти. Тумбочка на деле оказалась тяжеленной тумбой, больше напоминавшей низенький комод и стояла она возле самой двери. — Вон туда! — тетка показала на противоположную стену.Интересно, вот нафига ж ее надо было сюда подтаскивать? — думал я, примеряясь за что бы уцепиться. — Что у них тут ночью происходило? Не могли просто потрахаться!? Тетка, понимая что один я не справлюсь взялась помогать. — Ну, потащили? — она приподняла свой край.Тащить было жутко неудобно, лакированные бока выскальзывали из рук и вся эта тяжесть норовила упасть на ноги. — Все! Отдохнем... — тетка не выдержала первой, остановившись на середине пути.С наслаждением опустив мебель на пол, я так и остался стоять полусогнутым, опираясь на нее. Выдохнув, взглянул на тетку. Она стояла в такой же позе, пижама на груди отвисла, позволяя мне заглянуть под нее. Да чего уж там — я прекрасно видел две небольшие груди, благодаря силе тяжести образовавшие два глядящих вниз аккуратных правильных конуса и заканчивающихся крупными сосками. Наверное, дыхание у меня сбилось и тетка это уловила. — Нравится? — поинтересовалась она — Если сейчас быстро дотащим — разрешу рассмотреть получше.После такого обещания тумбочка мгновенно потеряла для меня большую часть своего веса и оказалась на предназначенном месте в мгновение ока. Я выпрямился, в ожидании уставившись на тетку. — Ну что уставился? — нарочито недовольно проворчала она — Я обещания всегда выполняю. Иди уж, смотри...Медленно, поддразнивая меня, она расстегнула пуговицы и шевельнула плечами, сбрасывая верхнюю часть пижамы. — Ну как? — она шагнула ко мне, груди соблазнительно качнулись. — А вот если еще и так... — тетка взялась за соски и потерла их между пальцев. Соски потемнели и еще больше увеличились в размере.Я жадно разглядывал эту картину, пропустив ее слова мимо ушей. — Э, да у тебя встал! — вдруг хихикнула тетка.С некоторым усилием оторвав взгляд от груди я посмотрел вниз. Член торчал горизонтально, образуя из шорт подобие палатки. — Ну доставай, доставай его, чего уж там. — потребовала она.Я потянулся к шортам, но замешкался в нерешительности. Тогда тетка сама неуловимым движением схватила шорты за бока и дернула вниз. Поскольку трусы я сегодня одеть так и не удосужился, освобожденный член закачался перед ней. — О, а мальчик-то вырос! — прокомментировала тетка, отступая на шаг назад. — Можешь подрочить. — разрешила она. — Я же знаю, вы все это делаете.Я не шевельнулся, хотя предложение показалось заманчивым. — Давай, Костик, не стесняйся! — уговаривала она меня — Мне что, самой этим заняться?Ничего подобного делать я не собирался. Дрочить для развлечения посмеивающейся тетки было несколько унизительно. — Ах ты отказываешься? — хитро усмехнулась она. — А если мы сделаем так...Тетка повернулась задом и виляя бедрами спустила пижамные штаны до колен, обнажив ягодицы, прикрытые трусиками. К сожалению, трусы оказались отнюдь не стрингами, и даже не прозрачными. Повернувшись ко мне передом, она слегка выгнулась, давая мне полюбоваться обтянутым тканью выпуклым лобком. Член еще больше напрягся и приподнялся на пару градусов. — Ну что, и теперь не будешь?От увиденного дыхание у меня перехватило и я только и смог, что помотать головой. Кроме того, было стойкое ощущение, что как только я прикоснусь к члену то немедленно кончу. — Ла-а-адно...Тетка собрала в кулак треугольник трусов на лобке и потянула вверх. Ткань спереди свернулась в тонкий шнурок, а чуть ниже натянулась, обрисовывая половые губы. Тетка потянула еще чуть сильнее и губки вывалились с боков, поглотив трусики между собой. Это оказалось последней каплей. Член напрягся и без всякого постороннего воздействия выпустил толстую струю ей на живот. Потом еще одну, послабее, долетевшую только до лобка. Остальное попало на пол, забрызгав пространство между нами.Ну вот, а ты говорил... — тетка привела трусы в первоначальный вид и поддернула штаны. — Я же знала, что не выдержишь! — Угу... — мне оставалось только согласиться, запихивая предателя в шорты. — Пойдем прогуляемся. — встретила меня мама — Там и поговорим. А то вдруг Катька опять заявится...Сначала мы молча бродили по присыпанным листьями дорожкам. — Мам... Ну скажи что-нибудь! — не выдержал я. — Что сказать? — А то ты не знаешь! — Да нет, я, конечно, догадываюсь... Только что ты хочешь услышать? По-моему, ничего страшного не случилось. Ну то есть совсем обычным это происшествие назвать нельзя, но и катастрофы никакой не случилось.Я остановился и удивленно уставился на нее. — Нет, я понимаю, что выглядит оно как-то так... сын и мать и все такое. — мама подхватила меня под руку и мы двинулись дальше, незаметно свернув с дорожки в сторону. — И выходит, я вроде как принимала участие в твоем самоудовлетворении. Но ведь по большому счету это было именно самоудовлетворение? И началась-то все достаточно безобидно! Что я, не знаю что ты мастурбируешь? Знаю. — Ну это же сам с собою... — возразил я — ... А вчера-то... — Ну и что? Я сначала спала, а когда проснулась, то и правда подумала что это ты во сне так ко мне прижался. Случайно. В этом же ничего удивительного нет, правда? И эрекция во сне обычное дело. А уж когда поняла, что ты сознательно трешься... Поздно уже было возмущаться, проще сделать вид что сплю. Тем более что ничего совсем уж непозволительного ты, к счастью, сделать не пытался. — Мам, но ты же потом... ну, сама ночнушку сдвинула... — я был несколько обескуражен ее простым и вроде бы логичным объяснением. Если так рассуждать, то выходило, что ничего особенного и не было! — Так ты все равно уже знал, что я не сплю. Что ж я тебя мучить буду? Тебе ведь понравилось? — Еще бы!Мама заулыбалась и остановилась, обняв меня. — Костик, я бы сильно удивилась, если бы это было не так. — шепнула она мне на ухо. — Мам, а тебе? — Ну как тебе сказать... Приятно чувствовать что тебя кто-то хочет. — Да?Мои руки сами обняли ее, принявшись оглаживать закрытые юбкой выпуклости. Член немедленно отвердел. Я неловко потерся им о мамину ногу. — Ну вот... У тебя опять эрекция... — она провела рукой по ширинке, убеждаясь в этом. — Ага. — я еще сильнее сжал в руках ее зад и заерзал пахом по ноге. — Я помогу. — недолго понаблюдав за моими действиями вдруг предложила она.Оглянувшись по сторонам, она быстрым движением расстегнула мне ширинку, выпустив на свободу член, приподняла юбку и сунула его себе между бедер, сжав ноги. Заодно под юбкой оказались и мои руки, судорожно вцепившиеся в туго обтянутые колготками ягодицы. — Двигайся! — подтолкнула она меня к себе.Сперва было не очень удобно, но вскоре я уже торопливо трахал мамины бедра. Скользкие колготки оказались очень кстати, позволяя легко проталкивать член между сжатыми ногами. Руки держали маму за самый низ ягодиц, ритмично притягивая к себе. Кончиками пальцев я ощущал как увлажнилась ее промежность. Оргазм был близок, когда она вдруг оттолкнула меня, одернув юбку и запихнув обратно в штаны сопротивляющийся этому член. — Костик, сюда идут!Я завертел головой, готовый убить этих не вовремя появившихся извергов, но никого не заметил. Через минуту, однако, и до меня донеслись голоса. Оказывается, мы отошли не так уж далеко от тропинки, а по ней иногда ходят люди. Пусть даже ходят всего раз в день, но стало чертовски обидно что этот раз пришелся именно на такой неподходящий момент. — Не переживай, Кость, сейчас вернемся к себе и закончим... — приговаривала мама, застегивая на джинсах молнию.Так и не увидев тех, кто нас спугнул мы поплелись к санаторию. У самого крыльца, обретя способность немного соображать я понял, что достаточно было отойти вглубь парка еще на пару десятков шагов и можно было бы безбоязненно продолжать, там бы нас точно никто с тропинки не увидел. Вот только додумался я до этого я поздно. Несмотря на мамино обещание закончить начатое сразу же, как только мы попадем в номер ничего у нас не вышло. Еще в коридоре нас перехватила тетка, под бдительным присмотром которой мы скинули верхнюю одежду и двинулись на обед. Потом они обе отправили меня в номер, а сами куда-то ушли. Я поднялся к себе. Дрочить хотелось страшно. С трудом переборов себя я лег и постарался заснуть. Делать все равно было нечего, а вот вечером надо быть бодрым. Маме же все равно придется выполнять обещание, надо быть готовым.Удивительно, но заснуть мне удалось. Открыв глаза, я некоторое время соображал, утро сейчас или вечер. Потом все вспомнил и поплелся умываться. Мамы еще отсутствовала. В раздумьях где она может быть, я оделся и вышел на балкон. Начинало темнеть. Несколько раз глубоко вдохнув прохладный воздух я огляделся по сторонам. Выяснилось, что не я один вышел подышать. Через несколько номеров от нашего на балконе стоял еще один пацан и смотрел на меня. Увидев, что я его заметил, он помахал мне рукой и двинулся навстречу. — Олжас. — протянул он мне руку когда мы встретились. — Чего? — удивился я, но протянутую руку все-таки пожал. — Олжас. Имя такое. Казахское. — пояснил он. — Константин.Я поискал в его лице какие-либо признаки казахскости, но безуспешно. Парень как парень, примерно моего возраста, обычной внешности. Ну, при желании можно конечно было найти в нем что-нибудь этакое, а вообще встретишь на улице и внимания не обратишь. — Да не смотри ты на меня так, я в отца пошел. — заржал он — Вот мать казашка, это да, настоящая. А на меня все так реагируют, когда имя слышат.Теперь рассмеялся и я.Настроение улучшилось. По крайней мере, отныне мне есть с кем пообщаться. Не все ж время одному в номере сидеть. Олжас был здесь уже вторую неделю, немного освоился и обрисовал мне обстановку. Он тоже отчаянно скучал, будучи единственным подростком в санатории. Да и вообще народу было негусто — десяток пенсионеров, ездящих сюда по старой памяти, пара-тройка семейных пар около сорока лет и две одинокие женщины чуть помоложе, приехавшие непонятно зачем. Может быть, они надеялись на короткий романчик вдали от дома, но подходящих одиноких мужиков не было вовсе. — К отцу твоему подкатываться будут. — предупредил Олжас. — Хрена им! Отец не приехал, только мать с теткой и я. А что, к твоему приставали? — Нет, мы тоже без него. Он с нами вообще не живет.Тут я понял как повезло тетке с мамой, успевших в первый же день отхватить себе по мужичку с корпоратива. Судя по открывшимся обстоятельствам больше им здесь ничего не светило. Ну разве что приедет кто-нибудь новенький.Через час, слегка замерзнув, мы расстались хорошими друзьями, договорившись встретиться завтра. Мама была уже в номере. — А я-то думаю куда ты подевался! — встретила она меня. — А ты, оказывается, рядом. Пошли ужинать, а то не останется ничего.После ужина к нам в гости зашла тетка. У себя ей, видите ли, одной скучно. Краем уха я слышал, как они лениво перебрасываются фразами, обсуждая планы на завтра. По всему выходило что завтра они опять весь день будут чем-то заняты. Надо себе каких-нибудь развлечений придумать, не все ж мне целыми днями спать.Наконец женщины решили что уже поздно. Тетка удалилась к себе. Я быстренько сбегал в душ и выйдя оттуда абсолютно голым продефилировал мимо мамы к постели. Она хмыкнула, взглянув на мое покачивающееся хозяйство, но ничего не сказала. Пока она мылась, я тихонько подрачивал под одеялом, приводя себя в боевую готовность. Мама вышла из душа уже в ночной рубашке, но в постель не спешила. Покопавшись в шкафу, она извлекла оттуда трусики-стринги и повернувшись ко мне спиной натянула их на себя. — Ну ма-а-ам... Это-то зачем? — А на всякий случай. — мама усмехнулась и выключила свет — Чтобы ты в порыве страсти не попал куда-нибудь не туда.Она забралась в постель и перелезла на свое место к стенке. — Ну, как ты хочешь? — перешла она на шепот — Как вчера или как сегодня в парке?Сегодняшний вариант мне нравился намного больше о чем я и сказал. Мама отбросила одеяло, встала на четвереньки и повернулась ко мне задом. Несколько мгновений я, задрав ночнушку, полюбовался полными бедрами и шарообразными ягодицами, а затем перешел к главному. Член раздвинул намазанные чем-то скользким ляжки и легко вошел между ними. Чувствуя как вверху он плотно прижался к трусикам, я ощутил мягкость прикрытых ими половых губ. Мама слегка дернулась от такой опасной близости наших половых органов но тут же взяла себя в руки. Я начал ее трахать, стараясь по возможности не торопиться. Постепенно голову мою прочно оккупировали ... мысли о том, что если бы не мамины трусики, я бы точно не удержался и сейчас бы трахал ее по-настоящему. Однако максимум что я мог это направлять член немного вверх. Головка упиралась в трусы на лобке и благополучно скользила по ним дальше к животу. Окончательно поняв, что так ничего не добьюсь, я остановился. — Костик, что такое? — удивилась мама. — Мам, ложись лучше на спину...Она с готовностью перевернулась, вытягиваясь во весь рост. Я сдвинул ночнушку, обнажая слегка выпуклый мягкий живот и улегся сверху. Мама чуть раздвинула ноги, пропуская член между них и снова сжала. Я возобновил фрикции. Лежать на женском теле было намного приятнее, кроме того, по ходу дела я запустил руки под ночнушку и потихоньку мял ее грудь. Мама не возражала.С каждым разом я приподнимал таз все выше, полностью освобождая член из тесноты бедер. На обратном пути он, отклоняясь вперед, утыкался в трусики и соскальзывал в междуножие. Немало потрудившись я подобрал такой угол, что головка никуда не соскользнула, а упершись, начала раздвигать губки, вдавливая ткань между них. Я усилил нажим, пытаясь хотя бы так на немного углубиться в вагину. — Костик, прекрати немедленно! — мама резко столкнула меня с себя и села на кровати. — Ты что, совсем обнаглел?От разочарования я так и хотел ответить «Да, обнаглел», однако получилось почему-то: — Я случайно... — Мда, зря я все это затеяла... — задумчиво произнесла мама, однако посмотрев на вздыбленный член, сжалилась — Ладно, заканчивай давай.Я попытался было занять прежнее положение но она воспротивилась: — Нет, так мы больше не будем.Вместо этого мама стянула через голову ночнушку, наконец позволив мне рассмотреть два мягких белых холма, заметно больше теткиных. — Клади его сюда. — указала она между ними.Я навис над ней сверху, поместив член в указанное место. Мама сжала груди вокруг него и слегка пошевелила ими. Дальше я и сам понял что делать. Скоро плеснувшая из меня сперма залила мамину шею. Немного попало и на лицо, хотя она и пыталась отвернуться.Вопреки моим ожиданиям и несмотря на уговоры мама категорически отказалась спать голой. — Отстань! — отмахнулась она, натягивая ночную рубашку. — И вообще не думай, что тебе pвсе можно. Я сама еще не поняла, почему так много позволяю.Особо настаивать я не стал, и так сегодня весь день везло на сексуальные приключения. Еще вчера я подумать не мог, что тетка и особенно мама на такое способны, а тут на тебе... Воздух что ли тут такой? Или какое-то аномальное место? Сам я одеваться не стал и прижавшись всем телом к отвернувшейся маме обнял ее, невзначай положив руку на грудь. Я бы с удовольствием так и заснул, но сон не шел. Вместо этого член опять начал твердеть. Пришлось отвернуться и перебраться под свое одеяло, максимально отодвинувшись к краю. Постепенно возбуждение отпустило и я провалился в глубокий здоровый сон.Разлепив глаза я понял что проспал. В окно било солнце, а в номере никого кроме меня не было. Я потянулся, гадая, сколько сейчас времени. Часов поблизости не оказалось а вставать не хотелось. Впрочем, некоторые части моего тела таки встали, смешно приподняв над собой одеяло. Повалявшись немного я поднялся и спотыкаясь поплелся в душ. Прохладные струи разбудили меня окончательно. Брызнув напоследок на себя ледяной водой, я бодренько выскочил в номер. Теперь организм требовал чего-нибудь пожевать. Дорога в столовую была знакома, так что вскоре я сидел там за столиком и поглощал овсянку.Что удивительно, за все утро я не встретил ни одной живой души, ну кроме хмурой тетки на раздаче в столовой. Мало того, везде еще стояла мертвая тишина. Возвращаясь обратно, я чувствовал себя как в каком-либо фантастическом романе — единственным оставшимся на земле человеком. Эх, надо было у Олжаса спросить, в каком он номере! — как водится запоздало пришла умная мысль. Рассудив, что если я вчера встретил его на балконе, то и живет он на нашем этаже, я прошелся по балкону. Само собой, там тоже никого не оказалось. Попытки заглянуть в окна тоже провалились по причине отражающегося в стеклах солнца. Никаких звуков из окон тоже не доносилось, несмотря на приоткрытые почти везде форточки.Вернувшись в номер, я озаботился поиском развлечений. На улицу одному идти было бессмысленно. Что я там бродить буду, если даже поговорить не с кем? Тем более, как я вчера выяснил, если кто и встретится, то никак не моей возрастной категории. Перерыв еще раз наши вещи убедился что никакой, даже самой завалящей книжки мы с собой тоже не прихватили.Тут из коридора донесся звук захлопнувшейся двери. Тетка вернулась — догадался я. Значит, сейчас и мама подойдет, они ж вместе ходят. Безрезультатно подождав минут двадцать я засомневался — не послышался ли мне этот звук. В памяти всплыло где-то прочитанное, что когда люди долго находятся в полной тишине у них начинаются слуховые галлюцинации. Чтобы развеять сомнения я вышел в коридор и подергал ручку теткиной двери. Точно, закрыто. Я собирался попрощаться с отъезжающей крышей, когда из-за двери донесся таки теткин голос: — Кто там? — Я это, теть Кать, я!Замок щелкнул, в приоткрывшуюся щель выглянула тетка с полотенцем на голове, придерживая на груди запахнутый халат. Явно только что из душа. — Заходи, а то сквозняком тянет. — Теть Кать... — я захлопнул за собой дверь — А мама где? — Так на процедурах. Там же очередь. Я вышла, а она пошла. Скоро придет, не волнуйся.Больше спрашивать вроде было и нечего. Можно поворачиваться и уходить. Однако тетка не торопилась меня выгонять. — Чой-то, Костик, ты сегодня прилично выглядишь... — кивнула она на мой пах. — Не как в прошлый раз. Или дрочил с утра?Вот что я должен был ей ответить? — Э-э-э... Нет... То есть и не собирался... То есть я этим не занимаюсь... — в конец запутался я.Она рассмеялась: — Не ври уж. Все занимаются, а он нет! Как же, так я и поверила! — потом вдруг перешла к уговорам — Ну может все же покажешь, как вы это делаете? Я всегда посмотреть хотела...Я отрицательно мотнул головой. Что у нее за нездоровый интерес к этому процессу? — Ну тогда я хоть на живой член посмотрю. Можно? А то в этом долбаном санатории ни одного нормального мужика!Не успел я ничего сказать, как она присела и стянула с меня штаны вместе с трусами. Член уныло повис перед ее носом, маленький и жалкий. — Костик, что это ты? — притворно удивилась она — Я член хочу посмотреть, а это что? Это какая-то писька а не член. Нет, так не пойдет.Тетка поймала меня за руку и сунула ее к себе за пазуху, прижимая к груди. Как только в руке оказалась мягкая округлость с твердым соском в центре писька начала неуклонно расти, превращаясь в член. Другой рукой она сдернула халат в сторону, выпуская на волю вторую грудь. Это еще больше ускорило процесс. — Вот, совсем другое дело! — Тетка оглядела торчащий в потолок орган со всех сторон, едва не касаясь его носом. — Ну что, теперь-то подрочишь? — спросила она еще раз, вставая.Я в очередной раз отказался. Теперь это был вопрос принципа. Какое-то прям навязчивое желание — заставить меня дрочить. — А я сейчас без трусов. — сообщила она. — Если согласишься, разрешу посмотреть. — и не услышав согласия, добавила — А может быть и потрогать разрешу.Я стоически молчал. Тогда, не дождавшись моего ответа, тетка все равно сбросила халат, оставшись только с полотенцем на голове. — Ну как? — она повертелась передо мной — Не передумал? Нет?Она изобразила передо мной нечто ... вроде танца живота. Не знаю насколько это было похоже на настоящий танец, но выглядело очень возбуждающе. По крайней мере на меня это действовало. — Не надумал еще? — приблизилась она ко мне и убедившись что все еще нет, выдала новую идею — Потанцуй со мной!Не успел я опомниться, как она схватила меня за руки и закружила по комнате. Теперь ее тело вплотную прижималось ко мне, а вздыбленный член оказался зажат между нашими животами.Танцор из меня вышел так себе. Отчасти потому, что мешали болтающиеся на ногах шорты, отчасти из-за отсутствия желания. Тетку это не смущало, хотя несколько раз я чуть не упал вместе с ней. К тому же в голове шумело, а сперма готова была брызнуть из ушей. Желание осталось только одно, и оказавшись возле кровати я споткнулся уже сознательно. Тетка в очередной раз попыталась меня поддержать, но в этот раз цель у меня была прямо противоположной. Мы завалились на кровать, я сверху, она снизу. Пока она, еще ничего не поняв, вяло барахталась подо мной, я лихорадочно возился с членом, направляя его в нужное место. Член, чавкнув, вошел в тетку не встретив сопротивления. Я, не ожидавший такой легкости, стукнулся лобком о ее промежность. — А-а-а! Костик! Ты что делаешь!Тетка завертелась, пытаясь одновременно отодвинуться, оттолкнуть меня, подняться и сдвинуть ноги. Ничего из перечисленного я ей сделать не дал, продолжая ворочать членом внутри, но не вынимая и стараясь при этом сполна насладиться новыми ощущениями. — Прекрати немедленно! — не унималась она, колотя меня кулачками.Ага, щас, как же! Я продолжал, не обращая внимания.Постепенно тетка чуть притихла и я перешел к возвратно-поступательным движениям. Это было ни на что не похоже. Нежные объятия влагалища не могли сравниться ни с каким онанизмом и даже с мастурбацией различными частями маминого тела. К сожалению, продолжалось это недолго. Член задергался и наполнил тетку юношеской спермой. Перестав двигаться я с некоторым удивлением осознал, что тетка, вертящаяся подо мной, не пытается от меня избавиться как я все время думал, а наоборот, подкидывает бедра навстречу. Ободренный этим, я вновь принялся вколачивать в нее еще достаточно упругий член. Конечно, хватило его ненадолго, но тетка вроде бы успела кончить, хотя и без порнографических эффектов. А может и нет, я не силен в определении признаков оргазма у женщин. — Ну, Костик, мы с тобой и дали... — выдохнула она, когда я без сил сполз с нее.Реплика меня порадовала. Из нее следовало, что вину за все на меня одного возлагать не будут. И вообще она вроде бы не обижается. Но что ответить, чтобы ничего не испортить я все равно не сообразил и потому ограничился коротким: — Ага. — Костик, а ты будешь меня иногда трахать? — в лоб спросила она, повернувшись ко мне. — А то я тут уже со всеми перезнакомилась — ни одного подходящего мужика! Думала уже, так и проторчу тут до отъезда без секса. — Буду. — еще бы я отказался! — Хорошо-о-о... — тетка потянулась, закинув руки за голову — Только смотри чтобы мать не узнала! А то она меня убьет насмерть! Кстати, она, наверное, уже вернулась.Я тоже про это подумал. Надеть шорты было делом одной секунды. Напоследок я оглянулся в дверях, окинув взглядом развалившуюся на кровати голую тетку и направился к себе.Мамы еще не было. Я снова вышел на балкон и столкнулся с бродящим там Олжасом. — О! — обрадовался он — А я тебя ищу! — Где ж ты раньше-то был? Я тебя так же час назад искал. — Ну так в окно бы постучал. Хотя час назад меня там все равно не было. — Да не знаю я где ваши окна! Не во все же подряд стучать. — Сейчас узнаешь. Пошли, покажу.Это оказалось совсем недалеко. Естественно, окно ничем не отличалось от всех прочих. — И как я его потом опознаю? Отсчитывать что ли? — Ха! Я когда первый раз сюда вышел дверь за собой закрыл и тоже сразу не нашел. — рассмеялся он. — Вон запоминай — на стене краской кто-то ляпнул. Я проверял — больше нигде ничего похожего нет.Ну хоть какая-то примета. Очень удачно они поселились. Теперь свою бы дверь найти. — Ко-о-ости-и-ик! — вовремя позвала меня вернувшаяся мама. — Пошли обедать!Видно запомнила вчера где меня искать. — Пойдем? — обратился я к Олжасу. — Не, я уже. Ты иди, а когда вернешься в окно стукни. Погуляем. — Ага.Я заторопился к нетерпеливо машущей мне маме.После обеда я остановился у помеченного пятном окна и постучал в стекло. Олжас тут же выскочил, словно стоял прямо за дверью. — Пошли! — он направился куда-то вдоль балкона в сторону нашего номера. — Ты куда? — Да не люблю я по коридорам бродить и подъезд на ту сторону выходит. А тут через все балконы пожарная лестница проходит. Спустимся и сразу в парке окажемся!Мы прошли наш номер и дотопали до самого края. Лестница оказалась во вполне приличном состоянии. Мы спустились и он потащил меня в парк, попутно тыкая руками в стороны и поясняя где что расположено. Парк оказался огромным, изрезанный идущими во всех направлениях тропинками. Некоторые были едва заметны, сразу видно что по ним не ходят, а некоторые вполне себе протоптанными. — Вот эта — пояснял Олжас, показывая на широкую прямо-таки дорогу — За территорию ведет. Там деревня и автобус ездит. Здешние работники тут ходят — утром сюда, вечером туда. А еще в деревне магазин есть. — И далеко та деревня? — Не близко... — вздохнул он — Вот по парку с полкилометра до забора и от забора километра два с мелочью. — Не, ну ее на хрен. Далековато будет. — Не зарекайся... Вот поскучаешь тут и как конь поскачешь, лишь бы отсюда ненадолго вырваться. — Но сейчас-то мы не туда идем? — насторожился я. — Не, не туда. Вот смотри — эта дорожка к пруду. Есть тут такой, но одичавший. Там никаких удобств, одна природа-мать. А вот эта к беседке, каменная такая, круглая, с лавочками. Мы с матерью иногда там гуляем. Эти тропки — просто погулять, нигде не останавливаясь, хотя если с них кое-где в сторону отойти скамейки есть. Тут обычно пенсионеры шляются. Ну так куда двинем?Для начала мы осмотрели пруд. Ничего интересного, может когда-то и было красиво, а теперь просто большая лужа с топкими берегами. Затем посетили беседку. А потом свернули куда-то не туда и немного поплутали. Даже Олжас не сразу понял где мы, хотя места были без сомнения обитаемыми. Регулярно попадались относительно недавние окурки, пивные банки, смятые сигаретные пачки и обертки от конфет и печенек. Пару раз я заметил полуприкрытые листьями презервативы. Видимо, иногда жизнь била здесь ключом.Возвращались мы когда уже стемнело. Навстречу нам спешили домой работники санатория. Мы так же поднялись по пожарной лестнице, стараясь не греметь проржавевшим железом. — Ну что, прощаемся? — протянул Олжас руку напротив нашего номера.Наши окна были темными, значит мама еще не пришла. Можно не спешить. — Пошли, провожу... — подтолкнул я его. — Да не надо, что я, сам не дойду? — почему-то заупирался он зачем-то взглянув на часы. — Пойдем-пойдем, все равно мне пока делать нечего!Нехотя он двинулся вперед. Я шел следом, автоматически заглядывая в редкие освещенные окна. На большинстве шторы были задвинуты, в одном номере никого не было, еще в одном на постели глядя в телевизор развалился мужик. Его жена лежала рядом, читая книжку в мягкой обложке.Дальше несколько окон были темными....  А вот заглянув в очередное светящееся окно я резко остановился. В комнате переодевалась женщина. Повернувшись спиной к окну она стягивала через голову платье. — Смотри! — дернул я остановившегося рядом Олжаса.Он нехотя глянул в окно. Женщина сняла платье и заведя руки за спину расстегнула лифчик. Я глянул на друга. Особого интереса на его лице не было. — Ты чего? — дернул я его снова. — Это наш номер. — сквозь зубы выдавил он.Смысл дошел до меня не сразу. — Так это твоя мать? — Ну да.Женщина покончила с лифчиком и занялась колготками. — Так что ж ты молчишь? Сказал бы, я бы не смотрел. — Да что уж теперь! Все равно ты увидел.Его мать за это время сняла и колготки и трусики. Затем повернулась и прошла к шкафу, дав мне разглядеть ее спереди. Невысокая, смуглая, с толикой лишнего веса. Толстенькие бедра, выпуклый зад, слегка выступающий живот, внизу равномерно переходящий в заросший густыми черными волосами лобок. Груди маловаты для такой комплекции, но в общем нормальные. На лицо — типичная казашка, как я их себе представлял. — Она каждый день так. — ни с того ни с сего пояснил Олжас. — Ровно в это время переодевается. Если в халат, то быстро. А пару раз мы гулять ходили, тогда наряжается, долго голая вертится. — Так ты каждый день смотришь? — А ты как думал? Я в первый день случайно увидел. Вот так же вернулся а она переодевается. А потом каждый раз за полчаса до начала ухожу и здесь жду.Его мать одела халат, лишив нас зрелища. Дальше было неинтересно. — Дрочишь небось? — само собой сорвалось у меня с языка.Он не обиделся, но и не ответил, промычав что-то невнятное. — Признавайся уж... — настаивал я — Я бы на твоем месте дрочил. Особенно если бы она подольше... — Ну было пару раз... — буркнул он. — Ладно, пойду я. — Подожди! — я наконец сформулировал терзающий меня вопрос. — То есть получается, ты каждый раз выходишь, она раздевается, потом одевается и ты возвращаешься. Так? — Так. — Возвращаешься через вот эту дверь? С балкона? — С балкона. — Тогда скажи, как, по-твоему, она думает, где ты это время проводишь? Откуда она знает, что ты не вернешься раньше, когда она еще не оделась? И почему она не выключает свет и не задергивает шторы? — Не знаю... А что, ты думаешь... ? — Сам думай. — не стал озвучивать я свои соображения. — Ладно, до завтра. — До завтра. — он вяло пожал мне руку. Похоже, я не на шутку его озадачил.Мамы еще не было. Пустой желудок настойчиво звал меня в столовую. Я не стал ему противиться и спустился вниз. В столовой же обнаружились и мама с теткой. — Ну наконец-то явился! — набросились они на меня. — Заждались уже!Подгоняемый ими я быстренько перекусил, попутно рассказывая с набитым ртом где и с кем был. Затем мы поднялись наверх. Женщины расставаться не пожелали, но сегодня мама пошла в гости к тетке оставив меня одного. Поглазев некоторое время в телек, я не выдержал и прокрался по балкону к окну Олжаса. Он с матерью тоже смотрел в телевизор. Видимо, других развлечений в этом санатории по вечерам не предусмотрено. Оба лежали на одной из кроватей, причем халат его матери фривольно распахнулся, обнажив одну ногу значительно выше колена. Олжас усиленно делал вид, что не смотрит в ту сторону, но я-то видел, как он якобы незаметно коситься туда и неуклюже ворочается, пытаясь бедром задеть халат и отодвинуть еще чуть-чуть. Она не обращала на это внимания или делала вид что не обращала. Это еще больше укрепило меня в своих предположениях.Я так же тихонечко прокрался обратно. Еще через полчаса вернулась мама. — Ну что, сын, спать пора? — Давно пора! Я заждался уже! — Знаю я чего ты заждался.Пока мама ходила в душ я разделся и забрался под одеяло. К некоторому моему сожалению, она опять вышла в ночнушке, улеглась на свое место и повернулась ко мне спиной. Я немедленно придвинулся, прижимая восставший член к ее заду. Немного поелозив, задрал ночнушку и сунул головку ей под ягодицы, заодно обнаружив, что и трусики она надеть не забыла. — Подожди, я смажу... — мама приподняла верхнюю ногу, мазнула рукой по бедрам, поймала член и уложила его между ног, плотно сжав их.Я начал двигаться. Как и вчера, прижатый к прикрытым трусиками, оказавшимися явно тоньше и эластичнее вчерашних, губкам член подсказывал мне, что хорошо бы его сунуть между этих самых губок. Это желание нарастало с каждой секундой. К тому же утром на тетке я хорошо усвоил все преимущества настоящего секса.Для начала я попробовал вновь, как вчера, извернуться и подобрать такой угол чтобы член не соскальзывал. Само собой, ничего из этого не вышло. — Костик, что-то не так? — мама обратила внимание на мои странные телодвижения. — Нет, мам, все так...Отчаявшись, я предпринял совсем уж глупую попытку отодвинуть трусики в сторону и открыть вход. — Костик, перестань! — мама моментально перевернулась ко мне лицом. — Совсем обнаглел! — Ну мам... — я потерся членом о ее выставленные вперед коленки. — Давай по-настоящему... — Даже не мечтай! — отодвинулась она. — Не будет этого никогда! — Почему? — Потому что! Костик, отстань! И никогда больше об этом не заговаривай! — в ее голосе сквозило раздражение и еще что-то, окончательно похоронившее мои надежды. — Так, да!? — от обиды я забыл что не собирался об этом ей сообщать и выпалил: — Тому мужику значит можно, а родному сыну — нет!? — Какому мужику? — мама аж приподнялась. — Да тому, с которым вы в первый вечер трахались в теткиной комнате!Мама замолчала на некоторое время. — Костик, с чего ты это взял? — предприняла она тщетную попытку выкрутиться. — Да потому что слышно было! Даже здесь! — приврал я. — Знаешь же какая тут звукоизоляция. И потом я видел как вы оттуда выходили! — Ты только отцу не говори, ладно? — еще немного помолчав, сдалась мама. — Могу и не говорить... Но мне же обидно — мужику можно а мне нет! — Костик, ну ты пойми — нельзя нам с тобой так! Мы же мать и сын! — Ну и что? — Нельзя! Я так не могу! Просто нельзя! Как сейчас — сколько хочешь, но только не так!Все дальнейшие уговоры ничем не помогли. Я придумывал разные, иной раз самые неправдоподобные аргументы, но все они разбивались о мамино «Нам с тобой так нельзя». В конце концов я начал понимать что путь в ее вагину мне заказан. — Костик, ну зачем тебе это? Тебе между ног не нравится? Давай тогда как вчера, между сисек? — Мам... — вдруг пришла мне в голову мысль. — Ну раз туда нельзя, то, может быть, в рот попробуем? Минет же многие вообще за секс не считают. — Ох, Костик... Я так и думала, что ты это предложишь, только я не смогу. — Что, опять «нельзя»? — Нет, просто не могу. У меня почему-то сразу рвотный рефлекс срабатывает. Уж сколько мы с отцом не пытались — все одинаково заканчивается. — Ну давай попробуем! — так легко отступать я не собирался. — Может, у отца он просто велик для тебя? — Я с разными пробовала. — призналась она. — Кстати, не такой уж он у тебя и маленький. — Ну ... давай, мам... Если не получится, сразу перестанем. — Да не получится... — уныло, словно ей самой было стыдно за это, произнесла она, но все же принялась вытирать член полотенцем от остатков смазки.Я перевернулся на спину. Мама склонилась над пахом. Закрыв глаза, сначала я почувствовал на головке ее жаркое дыхание, потом легкое касание губ. Губы прижались к головке с краю, несколько раз несильно сжали ее, проверяя ее упругость и поползли вниз, вбирая в себя плоть. Как только головка оказалась во рту со стороны мамы послышались характерные звуки. Вытолкнув член она выпрямилась, откашливаясь. — Ну вот, я же говорила!И это отверстие оказалось для меня под запретом. Отдышавшись, мама встала раком: — Костик, давай между ног. Хватит с меня экспериментов.Вздохнув, я занял положенную позицию, сунув член между ее ног. Прямо передо мной маячили две роскошные белые ягодицы, колыхающиеся от моих толчков. — Мам, а еще сюда можно... — я повел между ягодиц пальцем и отодвинув шнурок стрингов уперся в анус. — Вот еще! — фыркнула она. — Я не извращенка! — Брось, мам, в наше время это нормально. Давай попробуем! — Ненормально! — Всем нормально, а тебе нет? — А мне нет! Это не для того дырочка! — Мам, ты как будто никогда порно не смотрела? — Так то порно! Они там тренированные! — Ну так они тоже когда-то в первый раз...Все это время я гладил ее анус, время от времени предпринимая безуспешные попытки вставить в него палец. Без смазки ничего не получалось. — Это, говорят, больно... — не сдавалась мама. — Кто это говорит? — заинтересовался я. — Так... говорят... — Ну кто? — Катька... — призналась она.О как! Тетка-то, оказывается, и в зад дает. Надо воспользоваться при случае. — Мам, мы осторожно! Если что — сразу перестанем! Как с минетом! — Обещаешь? — начала она поддаваться. — Обещаю!Мама достала из-под подушки тюбик крема: — Катька сказала, надо хорошо смазать. — пояснила она. — Нет-нет, я сама! — оттолкнула она мою протянутую руку.Мне оставалось только сидеть рядом и наблюдать, как она легла на бок и приспустив трусики, щедро размазала крем вокруг ануса. Потом попробовала вставить палец. Видно, что-то ей не понравилось. — На, выдави внутрь. — передала она мне крем и растянула ягодицы.Я охотно прижал тюбик к отверстию и от души надавил. — Хватит, хватит! — остановила меня она, почувствовав как крем заполняет прямую кишку.Я вновь превратился в наблюдателя, разглядывая как она двигает в попке пальцем, а затем и двумя. Со стороны казалось, что никакого неудобства мама от этого не испытывает. Глядя на эту картину я чуть не кончил раньше времени.Наконец мама решила, что можно начинать. Она встала на четвереньки, предварительно перемазав член кремом по самые яйца. Я занял место сзади, надавливая членом на сжатую дырочку. — Сильнее... — подсказала она.Я послушался. Снова ничего не вышло. Еще усилив нажим, ощутил невозможное — каменный, казалось, член начал гнуться, но входить не желал. Попытка проникнуть в маму пальцем подтвердила мои подозрения — попка сжалась, не пропуская даже палец. — Мам, расслабься... Не входит... — Не могу... Я боюсь... — А что же делать? — Сейчас... — мама завозилась, расставляя ноги. — Подожди...Я мошонкой ощутил, как ее рука легла между ног, поглаживая промежность. Идея была понятна, оставалось только снова приставить член к входу и терпеливо ждать. Сначала ничего не происходило. Затем мамино дыхание участилось, рука зашевелилась энергичнее. Бедра начали едва заметно покачиваться. Наконец сфинктер расслабился, пустив в себя кончик головки. Обрадованный, я толкнул член дальше. Мама дернулась и зашипела: — Кос-с-стик, подожди еще немножко!Я немедленно остановился. Мама продолжала гладить себя, все заметнее раскачивая бедрами. Сфинктер снова расслабился. Чуть-чуть усилив нажим я почувствовал, как она каждым своим движением по миллиметру насаживается на меня. Не шевелиться стоило мне нечеловеческих усилий, особенно когда головка скрылась в маме полностью и начала путешествие в недрах прямой кишки. Мама негромко постанывала, не то от массирующих клитор пальцев, не то от распирающего попку члена. Тем не менее член входил все глубже. Где-то на полпути мама довела себя до оргазма. Сильно сжавшись, попка расслабилась окончательно, но член-предатель в ответ на содрогания ее тела не вытерпел и залил мамины внутренности спермой, мгновенно сдувшись после этого. — Больно было? — спросил я ее, когда она вернулась из душа. — Ты знаешь, Костик, если не спешить то не очень. Я даже сама удивилась. Такую дубинку в попу затолкать! — Мам, вообще-то я полностью не успел... — Да? А насколько? — Ну, наверное, две трети... — приврал я. — Все равно прилично... — Да, немало... А завтра еще раз попробуем? Говорят, чем дальше — тем легче. — Это кто это говорит? — усмехнулась мама. — Ну... это... Да вот наверно тетя Катя говорит. Она же в этом разбирается?Мама тихо рассмеялась: — Да ну, скажешь тоже... Она и пробовала-то всего раза два. Оба раза, говорит, боль адская. — Так, мам, у нас же лучше получается? Давай завтра еще раз? — Посмотрим... — мама зевнула — Если попа болеть не будет, то может быть. Сейчас, например, такое ощущение что ты до сих пор не все оттуда вытащил.Утро не принесло ничего нового. Как обычно, проснулся я в пустом номере. Позевав, сунулся в прохладный душ, бодренько выскочил оттуда и потопал на завтрак. Завершив обязательную утреннюю программу, вышел на балкон поджидая Олжаса. Ждать пришлось долго, но я все же подавил желание стукнуть ему в окно и дождался естественным образом. — Привет! — Здорово! — Как спалось? — Нормально. — Я тоже ничего. — Поздравляю. — Я тебя тоже.Бессмысленные фразы кончились, повисла пауза. Оба знали, какую тему другому хочется обсудить, но никто не хотел начинать первым. — Пошли погуляем. — предложил он.Мы спустились по пожарной лестнице и углубились в парк. Некоторое время молча шли по дорожкам, иногда сворачивая. Олжас не выдержал: — Кость, ну че молчишь? Ну скажи, что ты о нас с матерью думаешь? Я всю ночь голову ломал! — Я ж вчера тебе все сказал! Колись, что ты за ночь надумать успел? — Понимаешь, если так вот отвлечься от того, что она моя мать... — задумчиво начал он — В общем, выходит что переодевается она перед окном не просто так... — Правильно! Не просто так, а для кого? Ну? — Получается, для меня... — упавшим голосом сделал он очевидный вывод — Она ж сто процентов знает, что я там. — Ну вот! И что тебе еще непонятно? — Знаешь, Костик, я вот что не понимаю — зачем? И почему сейчас? Дома она так не делала.Ага! — подумал я — Вот еще одно подтверждение об аномальной сексуальности этого места. Но вслух говорить об этом не стал. — Зачем? Ну тут тебе виднее, ты же ее лучше знаешь. — Нихрена мне не виднее! То ли просто покрасоваться передо мной хочет, то ли черт ... ее знает...Я медленно ворочал шестеренками в мозгу, ответа на этот вопрос у меня не было. — Мы вчера телек смотрели — продолжал он — У нее халат распахнулся чуть не до пояса. А она вроде и не замечает! — Да я видел... — занятый своими мыслями признался я. — Да!? Ты что, подглядывал? — Не подглядывал, а наблюдал! — поправил я его — Если друг спрашивает у меня совета, как я ему могу что-то говорить не обладая полной информацией? — Логично... Так вот, лежу я рядом, а сам поглядываю. А ты ж помнишь, она под халат трусов не надела? И кажется мне, что еще чуть-чуть и покажется лобок! У меня аж встал! Хорошо что она не заметила! — Это ты зря... — я похлопал его по плечу — Все она заметила. Я видел, как она на штаны твои глядела. Просто ты внимания не обратил, пока ворочался. — Ну да, ворочался. Думал халат еще сползет. — Ну и как? Удалось? — чисто для порядка спросил я. И так было понятно, что если бы удалось я бы об этом узнал еще минут десять назад. — Не, не вышло. Значит, говоришь, она видела? — Угу. — Кость, ну так как ты думаешь, зачем?Я в последний раз пораскинул мозгами и выдал: — Ну-у-у... Наверное, она ждет от тебя внимания к ней... Как женщине. Ты ж сам говорил — с мужиками здесь напряженка. Мужа у нее нет. Она, может, думала, что хоть здесь кто подвернется, а тут вон оно как... Только ты под рукой. — И что, ты хочешь сказать, что она ждет чтобы я ее... ну это... трахнул? — он остановился и уставился на меня. — Ты не шутишь? — Не-не-не, парень, остынь! — осадил я его — Почему сразу — трахнул? Может, просто чтобы поухаживал... Обнял, приласкал... Погладил... где-нибудь. Комплиментов наговорил. Поцеловал в конце концов! — И все? — Ну а может и трахнул. Все может быть.После долгого молчания Олжас признался: — А я бы трахнул. Вот честное слово, не посмотрел бы что мать, трахнул бы! — Не гони. — посоветовал я — Начни с начала, то есть с малого. Комплиментики там, объятия. Где-нибудь в романтической обстановке. Если что, она тебя сама остановит.Он вздохнул: — Где ж ее взять, романтическую обстановку? — Да, с этим здесь плохо. Не в номере же. Выбери где-нибудь здесь, в парке тихий уголок с удобной скамейкой. Чтобы птички там, природа, и особенно чтобы народ не шлялся! — насчет последнего я добавил, вспомнив наш с мамой неудачный опыт. — Как ты думаешь, беседка подойдет? Где мы вчера были? Мы с ней обычно туда гулять ходим. — Вроде должно — согласился я — Вот только ты говорил, туда многие ходят? — Да нет, это днем. А вечером еще никого там не видел. — Тогда нормально. Кстати, не задумывался, почему она с тобой именно туда ходит? — Неа... Ты думаешь... ? — Может и так.Олжас опять надолго замолчал, переваривая вновь открывшиеся обстоятельства. — Слушай, Кость... Мы сегодня наверное опять гулять пойдем, я сам ей предложу. Можно тебя попросить посмотреть? Ну, как ты говоришь, понаблюдать за нами? Может, тебе со стороны виднее будет что я делаю не так или чего не сделал, а надо было? — Посмотрю конечно.Вообще тащиться вечером никуда не хотелось, я бы предпочел чтобы все происходило у них в номере, но бросать товарища в такой ситуации было негоже. Раз уж сам предложил романтическую обстановку — будь добр и сам это терпеть. — Посмотрю. — повторил я. — только ты мне дорогу покажи, я там всего один раз был, заблужусь.Остальное время до обеда мы посвятили запоминанию моего маршрута. Заодно выбрали мне наблюдательный пункт, в густых кустах, метрах в десяти от беседки. — Ну хватит! — взмолился я, когда мы в очередной раз прошлись туда и обратно — Помню я все, помню! — Точно? — Точно! Пошли обратно! Обедать пора!Возвращаясь, мы договорились встретиться вечером, к моменту переодевания, а потом я бегу в свои кусты а они неспеша подойдут чуть позже.После обеда мама с теткой потребовали чтобы я их выгулял по парку, мотивируя тем, что я там пропадаю целыми днями и должен знать все живописные места. Сначала я провел их свежевыученным путем к беседке. К сожалению, там уже обосновалась пара пенсионеров. Пытаясь отвести женщин к пруду я немного заблудился, попав, судя по отсутствию мусора, в совсем непосещаемые человеком места. Тут я пожалел, что взял с собой обеих женщин вместе. Была бы только какая-нибудь одна, я бы обязательно пристроил своего лучшего дружка ей между ног. Лучше, конечно, тетке, ибо мамина попка требовала очень уж длительной подготовки, так что с ней, скорее всего, получилось бы «между ног» в самом прямом смысле. Дорогу в обитаемые места я таки нашел, все благодаря тому же мусору. Очень просто — где его больше — там ближе к людям. После мы еще побродили изучая местную природу, при этом тетка умудрилась порвать колготки, почему-то высоко, на бедре и шепотом матерясь долго пыталась подтянуть их так чтобы дырку не было видно из-под юбки. То, что при этом юбку она задирала до пояса и я стоял рядом ее не смущало. Зато смущало маму, не знающую о моих взаимоотношениях с ее сестрой. В конце концов я демонстративно отвернулся, чтобы не вызывать ненужных вопросов.Вдоволь нагулявшись я вывел их к санаторию. Дальше наши пути разошлись — уставшие женщины пошли в номер к тетке, а я к себе. Набродившись за день по пересеченной местности, повалился на кровать и чуть не заснул. Однако до встречи с Олжасом оставалось чуть больше часа — с точки зрения поспать ни то ни се. Кажется, в какой-то момент я все-таки задремал, но ненадолго, оделся, зевнул и вышел на балкон.Олжас был уже там. — Я уже думал, ты опоздаешь... — нетерпеливо переминался он с ноги на ногу. — Пошли, сейчас начнется. — А где она? — удивился я, заглянув к ним в номер и никого не увидев. — В душе. Сейчас выйдет. — он понизил голос до шепота. — Как у вас прошло? — так же тихо спросил я. — Нормально. Я погулять предложил, она сразу согласилась. — Ну-ну... Ты только не тупи. Не жди, пока она сама начнет, она уже и так достаточно сделала, теперь твой ход.В это время его мать вышла из душа. Наше внимание переключилось на нее. Женщина была абсолютно голой. Тем не менее она свободно расхаживала по ярко освещенной комнате не испытывая ни малейшего неудобства. Поворачиваясь в разные стороны и нагибаясь она собирала свои разбросанные вещи, давая нам рассмотреть себя. Олжас шумно сопел рядом. Интересно, а поступила бы она так, если бы знала, что за ней наблюдает не только сын, но и я? Женщина принялась одеваться. Сначала трусики и лифчик закрыли самые интересные места. Потом она долго выбирала между чулками и колготками, остановившись на последних. Завершили дело легкая кофточка и свободная юбка чуть выше колена. — Ну я пошел? — Олжас перевел дыхание, когда мать уселась перед зеркалом и взялась за косметику. — А не рано? — Не, я всегда в этот момент возвращаюсь. — Ну иди. Ни пуха! — К черту! — он взялся за ручку двери, а я отодвинулся за пределы окна чтобы исключить малейшую возможность оказаться замеченным.Удивительно, но к беседке я добрался ни разу не заблудившись, хотя уже начинало темнеть, занял свой пост в кустах и настроился на ожидание. Наконец приближающееся шуршание листьев под ногами заставило меня затаиться и перестать ... отмахиваться от редких осенних комаров. Олжас с матерью расположились очень удачно, усевшись прямо напротив меня. Правда, небольшой ветерок, шурша листьями со всех сторон, не позволял мне расслышать что они говорят. А кроме разговоров ничего стоящего пока не происходило. Сидят себе рядом мать и сын и мило беседуют. Олжас что-то сказал. Мать рассмеялась, взъерошила ему волосы и приобняла. Он наклонился к ней, положив голову на плечо. Ну! — мысленно требовал от него я — Ну делай что-нибудь!Опять ничего. Судя по движениям губ, они перебросились еще парой фраз и замолчали. Женщина запрокинула голову, разглядывая темнеющее небо, а Олжас, как мне казалось, боролся с собой, собираясь сделать решительный щаг и боясь этого. Наконец он медленно-медленно положил ладонь на ее круглую, обтянутую светлыми колготками коленку. Выждав, осторожно погладил. Женщина закрыла глаза, но он этого не видел. Освоившись с коленкой, он рискнул двинуться по ноге выше. Ох, дурак! — я сжал зубы, чтобы вслух не обругать его — Ну кто ж сразу под юбку лезет! Ты бы еще прямо сейчас хрен перед ней вывалил! Однако это сошло ему с рук. Юбка потихоньку задиралась, открывая ноги все больше и больше. Олжас, смелея с каждой секундой, нежно целовал мать в шею. Довольно быстро он добрался до лобка. Женские ноги, дрогнув, разошлись в стороны. Рука Олжаса нырнула между ними ощупывая промежность. Женщина повернула голову, подставляя ему губы.У меня от долгого стояния на месте затекли ноги. Пошевелив ими, я неосторожно наступил на камень и чуть не упал. Удержаться на ногах получилось, но шума я произвел немало. Меня услышали. Олжаса, знавшего о моем присутствии, это не сильно обеспокоило. Мать же, наоборот, вскочила, озираясь и поправляя одежду. Сын потянул ее обратно. Преодолевая сопротивление, он усадил ее, теперь себе на колени и вновь вознамерился забраться под юбку, однако момент уже был упущен. После непродолжительной борьбы он отпустил мать и они удалились, оставив меня одного. Выждав минут пять, я направился вслед за ними.Мама поджидала меня на балконе, поэтому подсмотреть что происходит в номере у Олжаса после их возвращения не получилось. Ничего, завтра сам расскажет — успокоил я себя. К тому же мама немедленно пристала с расспросами где я так поздно был и зачем. Версия о просто прогулке ее не устроила: — Я бы поняла, если бы у тебя девочка завелась... Но ведь нет же тут ни одной! Что вы там с этим новым другом делаете в темном лесу? Кстати, где он? Почему ты один возвращаешься? — Просто гуляем, мам... Мы ведь пошли, когда еще светло было. А сейчас его мать тут встретили, он с ней пошел. — Точно? Вы только не натворите чего-нибудь! — Да все хорошо, мам! Давай спать ложиться, а?С этим, конечно, можно было и повременить, но поскольку я не собирался засыпать сразу же оказавшись в постели не грех было и поторопить маму. — Заждался, да? Ладно, давай ложиться. Только я первая в душ!Вернувшись из душа по обыкновению в чем мать родила, я выключил свет и скользнул под бок к маме, укрытой одеялом до подбородка. Тут меня ждал сюрприз — мама тоже оказалась обнаженной, даже отсутствовали те самые предохранительные трусики. Сгоряча я сразу попробовал развернуть ее попкой к себе. — Костик, ты что? Я еще не готова! На вот... — она сунула мне в руку знакомый тюбик, повернулась спиной и поджала ноги.Выходило, что сегодня подготовительные действия возлагаются на меня. Я добросовестно перемазал все что мог, и снаружи и особенно внутри. — Хватит, Кость, наверное можно уже... — остановила меня мама, когда я подумывал не добавить ли к двум находящимся в ней пальцам третий.Она встала раком, подложив под живот обе наши подушки, на всякий случай прикрыла рукой влагалище и замерла в ожидании. Член уперся в анус, растягивая сфинктер и... — А-а-а! Стой, Костик, стой!Я замер с наполовину вставленной в попу головкой. — Что, мам? — Больно! Подожди!Ее рука в промежности пришла в движение. Я время от времени несильным толчком проверял — не пора ли мне продолжать. Всякий раз мама болезненно дергалась. Еще не время — делал я вывод и останавливался.Очередная такая проверка маминой реакции не выявила. Она словно бы не заметила что приняла в себя еще полсантиметра. Раздвинув ягодицы в стороны чтобы лучше видеть место проникновения я принялся углубляться в попку мелкими короткими толчками. Входило туго, но смазка делала свое дело. Мама тихо постанывала, занятая своим клитором, и не мешала мне, дернувшись только в самом конце, когда я, не сдержавшись, загнал в нее последний дюйм. — Подожди еще чуть-чуть... — попросила она — Сейчас я кончу, а потом ты...Ожидая, я глядел на мамин колышущийся зад и анализировал свои ощущения. В отличие от теткиного влагалища, сфинктер туго охватывал член только у самого корня. Внутри, в глубине кишки, было свободно так, что я не чувствовал стенок. Казалось, и без того раздутая головка легко может увеличиться еще вдвое и ей ничто не будет мешать. Это было очень похоже на то, как если дрочить не всей рукой, а только двумя сомкнутыми в колечко пальцами. Хотя получаемое удовольствие от первого и второго различалось примерно как небо и земля. — О-о-о-о-оххх... — выдохнула наконец мама и затихла.Попка сильно сжалась, тут же расслабившись. Теперь настала моя очередь. Вцепившись в мамины бедра, я принялся ее трахать. Хоть при движении я и почувствовал что головка трется о стенки кишки, этого показалось мало. Самое узкое и дающее максимальное наслаждение место находилось у входа. Я начал полностью выводить член из попки, вновь и вновь проталкивая чувствительную головку через сжимающийся сфинктер. Однако глубокое, по самые яйца, проникновение нравилось мне не меньше. Из-за этого фрикции получались длинными и глубокими, а оттого что я торопился получить максимум удовольствия еще и быстрыми. Короче говоря, я резко выдергивал член из нее выворачивая анус и сильным толчком загонял обратно, наваливаясь и прижимаясь лобком к попке. Мама громко дышала, вскрикивая при особенно грубых толчках. Ее рука между ног вновь пришла в движение, пытаясь компенсировать боль в заднице. Почувствовав приближение своего оргазма я перестал вынимать член, зато увеличил темп вдвое, благополучно оросив мамину прямую кишку. — Не вынимай... — вдруг попросила она, когда я собрался освободить измученное отверстие.Шевеление ее руки между ног усилилось и вскоре она кончила, несколько раз дернувшись и испустив громкий стон.Я сполз в сторону. Мама вытолкнула из-под себя подушки и вытянулась рядом. — Доволен? — вяло спросила она. — Еще бы, мам! Так классно было! — Не сомневаюсь. — А тебе понравилось? — Слушай, Костик, а давай мы сейчас тебе в зад ручку от моей расчески засунем? Сразу и узнаешь...Ручка была, как я помнил, сантиметра два с половиной в диаметре. От мысли, что она окажется у меня в заднице я содрогнулся. — Мам, ну ты как скажешь... — А что? Я же терпела. — Так у тебя все равно два раза оргазм был! Я заметил! — Ну и что? Это я сама себе устроила, а ты тут при чем? Хочешь, я и тебе помастурбирую, когда расческу совать буду? — Мам, как-то это для мужчины не очень... — я забеспокоился всерьез, очень уж она уверенно об этом говорила. — Почему не очень? Педики всякие наоборот — любят. — Я ж не педик! — А ты разве пробовал? Вдруг понравится. С кем же тебе еще тебе первый раз попробовать как не с матерью?Я сразу не нашелся что ответить. Мама, глядя на мое озадаченное лицо, не выдержала и рассмеялась: — Да ... шучу я, шучу! Хотя по правде говоря, стоило бы так и сделать. Может после этого понежнее будешь. Попа, между прочим, болит. Учти, если до завтра не пройдет — будешь наказан.Ну и ладно — думал я, засыпая — Главное самому анальную девственность сохранить.Утром, несмотря на горячее желание узнать чем у Олжаса закончился вчерашний вечер я сначала позавтракал, собрал разбросанные по номеру вещи и только после этого вышел на балкон. — А, это ты... — выглянул он когда я трижды стукнул ему в окно. — Сейчас выйду, оденусь только. — Что значит «это ты?» — заинтересовался я — Что, мог быть еще кто-то? — Да не, это я так — отмахнулся он — Я вообще сам к тебе собирался. Рассказывай давай! — Чего рассказывать? Это ты рассказывай. — Как чего? Ты же вчера наблюдал! Как оно со стороны?Я честно раскрыл рот, собираясь изложить ему в подробностях свое видение ситуации, но потом задумался — а надо ли? Ведь в результате все равно вышло неплохо для первого раза. Поэтому ограничился коротким: — Ну, в общем, ты все правильно сделал. — Правда? — Ага. — А что ж она потом меня оттолкнула? — Ну это я виноват... нашумел, спугнул. — признался я. — А-а-а-а... — Олжас успокоился и затараторил: — А я сначала думал-думал с чего начать... а потом смотрю...Я слушал его вполуха, ибо сам наблюдал все его мучения. — ... тогда я р-р-раз руку туда! А она еще и ноги раздвигает, представляешь!? — Ну и как, чего нащупал? — перебил его я, просто чтобы не стоять молча. — Ничего... — осекся он. — Там же колготки, под ними трусы... Все натянулось как барабан, не прощупывается ничего. Честно говоря, только ляжки толком помацал. А потом еще и ты спугнул. — А потом-то что? Когда вернулись? — Ничего! — досадливо махнул он рукой. — Я при свете не решился. Тем более там она меня так отталкивала, словно это один раз случайно на нее затмение нашло, а теперь одумалась. — Это ты зря. — подвел я итог — Ну выключил бы свет — всего и делов. Придется вам еще раз сегодня прогуляться. — Обычно мы через день гуляем. — попробовал возразить он. — А ты сам предложи сегодня. Заодно и посмотрим, что она скажет. — Хорошо. — А теперь веди, показывай. — я подтолкнул его к лестнице. — Куда? — Ну куда ты ее поведешь? Мне же дорогу знать надо. — А-а-а! — понял он — Пошли!Сначала долго выбирали место для свидания. Олжасу не нравилось то одно, то другое, то третье. Остановились на скромной лавочке в тени какого-то огромного дерева. Место тихое, а главное — со всех сторон окружено близко подступающими деревьями. Можно сказать не поляна даже, а просто лавочка в лесу. Я заранее расчистил свое место от веток, камней и даже листьев чтобы не получилось как вчера. Потом выбрали мне самый короткий путь туда, повторив его три раза.Вернулись прямо к обеду, направившись сразу в столовую. Все наши оказались уже там. Благодаря этому Олжас был представлен маме с теткой, а я, соответственно, Олжасовой матери. Все раскланялись и принялись за еду. Мы доели и покинули столовую первыми. Олжас, увидев это, выразительно постучал по часам, напоминая что вечером, если все сложится удачно, он меня ждет.Тетка свернула к себе. Мама, едва мы оказались в номере, заперла дверь на ключ, повернулась задом ко мне, задрала юбку и приспустила трусы: — Смотри что ты наделал!Края ануса представляли собой распухшее покрасневшее кольцо, выглядевшее очень болезненным. — Весь день мучаюсь! — жаловалась мама. — Сидеть даже не могу! — Мам, прости... я не хотел... — Знаю что не хотел. Но независимо от этого неделя воздержания тебе обеспечена!Неделя!? Не-е-ет, неделю я не выдержу. Ну день-два, ну три, а то неделя... — Мам, а может все-таки сюда? — дотронулся я до выглядывающих между бедер краешков покрытых пушком половых губ. — Даже не думай! — она резко выпрямилась, натягивая трусы. — А что же мне делать? — Будешь, как все, вручную. Считай что в наказание.Эх, а так хорошо было... Но выхода я не видел. — Ладно, не переживай, придумаем что-нибудь. — мама обняла меня.В дверь постучали. Конечно, это оказалась тетка. — Пойдемте гулять! — потребовала она. — Пока погода хорошая. А то я прогноз слушала, скоро дожди пойдут. — Не, Кать, я устала, может потом? — мама воспротивилась и я догадывался почему. — Пошли! Мы же сюда отдыхать приехали, свежим воздухом дышать! — Правда, не хочу. Вы сами с Костиком идите если хотите, а я лучше посплю. — Костик, одевайся! — мгновенно согласилась тетка.Пришлось одеться. Мама провожала нас взглядом пока мы не скрылись за поворотом коридора, так что мне пришлось распрощаться с призрачной надеждой нырнуть в теткин номер и заняться с ней более приятным делом чем бродить по кустам. — Куда пойдем? — посмотрел я на тетку, едва мы оказались под деревьями. — Ой, да все равно! Хоть как вчера. Главное — прогулка, воздух. Ты знаешь, у какого дерева самая сильная энергетика?Она живенько принялась мне пересказывать всякую биоэнергетическую чушь. Я брел куда глаза глядят, не пытаясь сориентироваться. Куда-нибудь да выйдем. Тетку сегодня не пугали торчащие ветки — она была в брюках. Постепенно из-под ног исчезла даже тропинка. Преодолев очередные заросли мы уперлись в серую бетонную плиту. — ... ты вот меня не слушаешь — вещала тетка — А это, между прочим, и на потенцию влияет! Тебе обязательно надо знать!Я посмотрел вправо и влево. Там тянулись такие же плиты. Забор — понял я. Мы дошли до забора. Слух уловил в теткиной речи слово «потенция». Оно было как сигнал. Я шагнул к ней, прижимая к забору и одним движением расстегнул на ней брючки. — Нет! Костик, не надо! — вцепилась она в них. — Надо, теть Кать, надо. Помните, мы это уже делали! — бормотал я. — Нет! Я не из-за этого! Подожди!Притормозив, я уставился на нее. — Костик, я тоже этого хочу, но не сегодня! Сегодня... понимаешь, у женщин бывают такие дни... Ну ты, наверное, знаешь. Послезавтра можно будет, а может и завтра... — Да хрен с ними, с днями — рыкнул я, пытаясь развернуть ее задом и стянуть брюки. — Подожди! — взвизгнула она, торопливо приседая передо мной — Мы тебе лучше вот как сделаем!Теперь уже мои джинсы оказались расстегнуты. Тетка схватила губами вывалившийся член и с шумом всосала его. Показалось, что во рту у нее образовался абсолютный вакуум. Я с наслаждением пропихнул его поглубже, чувствуя как по головке прошелся язык, огладив ее со всех сторон. Тетка сосала просто отлично, энергично двигая головой, работая не только губами и языком, но и внутренней поверхностью щек. Ее пальцы нежно перекатывали мои яички, а вторая рука гладила ягодицы. Под конец я чуть сознание не потерял от наслаждения изливаясь ей в рот. Хоть глотать она и не стала, но быстро сплюнув все вновь поймала член ртом, продолжая высасывать из меня последнее. По мере опадания и укорачивания органа ее губы приближались к лобку пока все мое хозяйство не оказалось у нее во рту. Это было настолько приятно, что я еще минут пять стоял в таком положении, чувствуя как язык ворочает ... мягкий член. — Хватит с тебя. — поднялась она. — Теть Кать, а можно мне когда-нибудь еще раз так? — я готов был навсегда отказаться от традиционного секса с ней в пользу такого минета. — А не слишком тебе хорошо будет? — она достала из кармана платок, зеркальце и стерла с лица все компрометирующие следы. — Я же не сейчас прошу... хотя бы завтра. Пока вы по другому не можете. — Я подумаю. А сейчас пошли отсюда. Как-то тут жутковато. Забор этот... Куда ты меня затащил?Дорогу назад мы не сразу, но нашли. Мама и в самом деле спала. После пережитого я осторожно, стараясь не разбудить ее, лег рядом и задумался. С теткой получилось удачно. На время маминой недееспособности отличный выход. Тем не менее к маме меня тянуло больше, особенно к ее такой недоступной вагине. Кроме того, мне второй день жутко хотелось похвастаться перед Олжасом сексом аж с двумя женщинами. Разум, однако, подсказывал, что такие отношения лучше держать в глубокой тайне, особенно отношения с мамой. С другой стороны, кому и рассказывать как не Олжасу, который сам был к этому близок. Он-то точно трепаться не будет. Я тихо усмехнулся: будем с ним обмениваться опытом. Типа «а я свою так»,» а я вот этак», «а моя сказала нет», «а я в таком случае делаю так... «. Но все же для надежности пока придется молчать. Вот когда они с матерью окончательно переступят ту грань, тогда может быть... Кстати, вот матери-то он может выложить все что от меня услышит. Очень любопытно, что она скажет, когда узнает что рядом проживает еще одна такая пара? А если еще узнает, что и я о них знаю? Черт, я сам запутался кто, когда и о ком узнает! Я потряс головой. Мама завозилась рядом, просыпаясь. — А, вернулся... Как погуляли? — Нормально, не хуже чем вчера. — Что, опять заблудились? — Не без этого. — Костик, я правда не могла с вами. Попа болит жутко — даже хожу с трудом. Не сердись. — мама почему-то решила что я обиделся. — Мам, не надо. Я правда не сержусь. Я догадался почему ты не идешь, видел же что там у тебя.Она перевернулась на живот, руками раздвигая ягодицы: — Глянь, там лучше не стало?Я еще раз осмотрел больное место. Вроде так же, а может и нет. Во всяком случае ярко выраженных изменений не наблюдалось, о чем я честно и сказал. — Жалко... — огорчилась она. — А мне кажется, меньше болеть стало. Ладно, вставать пора, вечер уже. Пойду к Катьке схожу.Она оделась и ушла, оставив меня в одиночестве.Я честно дождался негромкого постукивания в окно и только потом вышел на балкон. — Она не хочет! — Олжас выглядел просто убитым. — Чего не хочет? — Ну, гулять сегодня не хочет! Ты ж сказал мне самому ей это предложить! — А-а-а... А почему? Ты ж, наверное, уговаривал? — Сказала, что там холодно и ветрено. И маньяки по кустам шастают. Это она скорее всего про тебя. Лучше, говорит, мы с тобой телек посмотрим. — Ну так чем ты недоволен-то? — удивился я — Просто место действия поменялось. И тебе проще — одежды-то на ней полюбому меньше будет. — я вспомнил как боролся сегодня с теткиными брючками. — Ты правда так думаешь? — Ясен перец! Что тут думать? Не останавливаться же на полпути...Он немного повеселел. — Так я пошел? — Иди уж... Свет выключить не забудь! — добавил я ему вслед.Эх, жалко-то как! Я-то надеялся посмотреть чем у них все закончится. А что можно увидеть в темной комнате? Ничего. А если они еще и штору задернуть сообразят... Олжас, конечно, завтра сам расскажет как все прошло. Но не зря же известная поговорка гласит что лучше один раз увидеть чем сто раз услышать. Придется мне тоже весь вечер глазеть в телевизор.Я так и поступил, развалившись перед экраном. По всем каналам шла какая-то муть, не заслуживающая внимания. И это они сейчас смотрят? Хотя если Олжас ведет себя правильно то им не до телевизора. К сожалению, узнать это невозможно. Может хоть послушать сходить? Кровати-то здесь в номерах скрипучие, а форточка у них, как я заметил, всегда открыта.Я накинул куртку и вышел на балкон. Отсюда их окно выглядело таким же темным как и все остальные. Однако вблизи стало заметно мерцание работающего внутри телевизора. Отлично! Значит, про шторы они забыли! Я подкрался и заглянул в окно. Условия для меня оказались вполне сносными — телек освещал маленькую комнату достаточно, чтобы что-то разглядеть. Только глядеть было не на что. Парочка чинно полулежала рядышком на кровати, подложив под спину подушки и пялилась на экран. Ну разве что мать Олжаса, все в том же халате, чуть фривольно привалилась к его плечу, почти положив голову на грудь. Мда... Зря я наверное мучался. Наверное ничего интересного я бы не пропустил по причине отсутствия этого самого интересного. Опять у Олжаса смелости не хватает.В этот момент сюжет в телеке сменился на более яркий. В комнате стало светлее и я разглядел, что Олжас все же не просто лежит, а кончиками пальцев поглаживает мать по шее переходя на ключицу и немного сдвигая при этом ворот халата в сторону, с каждым разом все дальше. Я, собиравшийся уже возвращаться, решил задержаться. Оголив ключицу, Олжас двинулся вниз от нее, с каждым разом глубже запуская пальцы под халат. Его мать делала вид что увлечена телевизором, только слегка дернувшись когда сын добрался до соска, но и после этого она осталась неподвижной. Осмелевший Олжас извлек грудь наружу, оглаживая ладонью со всех сторон. Другая его рука то же самое сделала со второй грудью. Голова матери расслабленно соскользнула ему на живот, ее тело чуть развернулось, подставляясь под жадные ладони. Он мял податливые груди, приподнимал их, крутил в пальцах соски и вдавливал в мягкую плоть... Перед лицом лежащей у него на животе женщины подрагивали вздыбившиеся штаны сына. Она пробежалась по ним пальцами раз, другой, затем решилась и освободила из их плена член, прошлась и по нему кончиками пальцев, попробовала подвигать кожицу и охнула от того что сын с силой сжал грудь. Тогда она просто прижала напряженный ствол к щеке. Я удивился тому, что его член был совсем непохож на мой. Он был одинаково толстый по всей длине включая головку, я не сразу разобрал где она заканчивается и начинается остальное. Причем толщина его сделала бы честь не только подростку, но и взрослому мужчине.Между тем женщина прошлась по стволу губами, слегка отодвинула голову, пригнула член к животу и взяла его в рот. Олжас снова вцепился в сиськи заставив ее застонать. С трудом дотянувшись до пояса на ее халате он развязал его и откинул полы в стороны. Как я и думал никакого белья на его матери не было. Однако дотянуться до ее промежности из такого положения Олжас не мог. Заметив его попытки, женщина перестала сосать и избавившись окончательно от халата легла на спину, потянув его на себя. На мгновение передо мной мелькнули между широко раскинутых ног полускрытые растительностью толстые выпуклые половые губы, но их сразу же закрыл своим телом Олжас. Я видел выглядывающее из-за его плеча лицо матери, напряженное, ожидающее события, в корне меняющего их жизнь. Вдруг глаза ее округлились, резко диссонируя с остальными казахскими чертами лица. Вот и свершилось — понял я — Он уже в ней. Его зад несколько раз хаотично дернулся, но потом начал ритмично раскачиваться. — Ой!... Ой!... Ой!... — донесся до меня на фоне бубнения телевизора и скрипа кровати странно высокий голос его матери.Ну вот он своего и дождался. — грустно подумалось мне. — Больше я ему не нужен. Они теперь, наверное, вообще из номера только поесть будут выходить. — Ко-о-ости-и-ик! — услышал ... я мамин голос.Она вернулась и не обнаружив меня в номере выглянула на балкон. Видимо, ее заинтересовало мое неподвижное стояние напротив чужого окна и сейчас она пробиралась ко мне, неловко перелезая через перегородки. Я сделал ей знак чтобы молчала. — Чего ты тут? — прошептала она, приближаясь и заглядывая в окно. — О! Вот оно, оказывается, в чем дело...Мы некоторое время разглядывали шевелящийся между женских ног Олжасов зад, слушая ойкание его матери. Я сначала не понял почему маму не удивляет половой акт между матерью и сыном, но потом догадался что ей в такой позиции опознать их нелегко. Только когда Олжас кончил и скатился со своей матери моя удивилась: — Костик, это же друг твой, правильно? А это с ним его... его... — Мать его. — закончил я за нее. — Ма, чего ты так удивляешься? Мы же с тобой тоже... — Ну мы это мы... — растерянно сказала она — Я думала, мы редкое исключение, один случай на миллион. И то себя ругаю. А тут, оказывается, рядом еще такие же. — Ма, ну ты посмотри на это отстраненно. Вот есть парень, ему в его возрасте хочется трахаться аж зубы сводит. Есть женщина, ей без секса тоже несладко. А в этом долбаном санатории ни для нее ни для него даже ни одной подходящей кандидатуры нет! Ну почему бы им не помочь друг другу? — Так ведь мать и сын же... — А ты не думай об этом. Просто парень и просто женщина. У нее мужа нет, у него тоже никого. — Если бы так, то не только можно но и нужно. Но они ведь не просто парень и женщина! — А чем, мам, они отличаются? У них что, анатомия другая?Мама задумалась. Судя по всему, никаких достаточно веских аргументов у нее не находилось. — Но ведь нельзя же! Есть же мораль, нравственность! Общественное мнение наконец! — Ага, нравственность... Мам, если копнуть поглубже, к истокам так сказать, что говорят мораль с нравственностью про минет? Или когда в попу? А геи всякие? Даже сейчас общественное мнение это не одобряет. Только с мужем, только после свадьбы, только в миссионерской позиции. Все остальное под запретом. Вот только все на это плевали, главное чтобы «общественное мнение» об этом не узнало. А то тогда тебе сразу припомнят «мораль и нравственность». — Наверное ты прав... но все-таки как-то это... — Мам, ну объясни мне, почему два любящих друг друга человека не могут сделать друг другу приятное? Обниматься можно, поцеловать щечку, да и не только, можно, погладить можно, а вот именно так — нельзя. Это ж искуственные запреты! Вот например мораль запрещает показываться на людях голым, а нудистов — тысячи! А то и миллионы! И ничего, нормальные, достойные люди. Вот нафига такие запреты соблюдать?Мама не ответила, задумчиво глядя на меня. Потом перевела взгляд на окно: — Смотри, Костик, они опять! Ого, какой он у него! — обратила она внимание на член Олжаса, устраивающегося за вставшей раком матерью. — Кстати, мам, обрати внимание куда он ей вставляет. — Да вижу! — с досадой произнесла она.Олжас сильными движениями вгонял член в мать, заставляя ее раскачиваться. Я отступил на шаг, оказавшись сзади мамы. Легко приподняв юбку я стащил колготки на бедра и положил руку на трусики спереди, ощутив под ними мягкие заросли. Мама тут же прижала ее прохладной ладонью. Постояв так немного, она потянула мою руку вверх, а потом снова вниз, на этот раз в трусы. Мои пальцы впервые коснулись ее пушистого лобка. Мама толкнула меня ниже и средний палец вошел в складку между губками. Надо же! — подумалось мне — В попку она мне давала, а здесь даже пощупать ее не довелось! Даже посмотреть! Мама положила мой палец на клитор и легким касанием показала что надо делать, оставив после этого мою руку в одиночестве. Я охотно теребил маленькую горошинку, одновременно глядя как Олжас снова переворачивает мать на спину и трахает ее, придерживая за поднятые ноги. — Костик, пойдем к себе... — севшим голосом попросила мама, когда я попробовал ненадолго покинуть клитор и навестить отверстие чуть ниже.У себя в номере мы лихорадочно кинулись раздеваться. Я оказался быстрее и потащил в кровать не успевшую снять лифчик и с трусиками и колготками на одной ноге маму. Отбросив в сторону мешающееся одеяло я опрокинул ее на спину и накинулся сверху. — Только не спеши, Костик... — задыхаясь, шептала она где-то возле моего уха пока я рукой направлял непослушный член в ее лоно. — Не спеши... мы все успеем... нежнее... Костик... мальчик мой... А-а-а-а-ах!Член плавно вошел в скользкое влагалище. Мама подалась навстречу, выдохнув мне в лицо долгий протяжный стон. Что-то внутри нее сжало член, потом отпустило, потом еще раз сжало. Мама выгнулась подо мной и обхватила меня ногами, подталкивая в себя. Я сдвинул чашечки лифчика вверх, освобождая грудь, вцепился в нее и заработал тазом, вколачивая в маму ставший сверхчувствительным член. Ее стоны усилились, напомнив мне первый вечер нашего пребывания здесь и звуки из-за теткиной двери. Мама накрыл оргазм. Это продолжалось долго. Она извивалась подо мной, стонала, вскрикивала, что-то шептала... Как только заканчивался один оргазм через несколько секунд все начиналось снова. Огромное количество влаги, омывающей член не давало мне кончить. Я механически дергался, то ускоряясь то замедляясь, глядя на бьющуюся подо мной маму. В конце концов сперма обильно хлынула из меня, добавив вагине еще больше сырости. Я остановился. Постепенно мама тоже затихла и открыла глаза. Окинув меня мутным взглядом она хрипло прошептала: — Ну, Костик... Ну, сынок... Такого у меня еще ни с кем не было...Я дипломатично промолчал, слегка в этом усомнившись, чувствуя как изредка сжимается влагалище выталкивая из себя мягкий член. Мама спихнула меня с себя. — Я громко кричала? Наверное Катька слышала... — огорчилась она. — Завтра расспросов будет... На тебя она конечно не подумает... Начнет пытать — кто? — Соври что-нибудь... — я, полностью удовлетворенный, расслабился. — Скади муж чей-нибудь. Или вон Олжас. — я ухмыльнулся. — Пусть его обхаживает, он парень здоровый, справится. — Нда, здоровый... Я бы и сама с ним... — мама повернулась и взглянула на меня — Ведь по твоей теории это не возбраняется? Ну там мужчина и женщина, удовольствие друг другу... а? — Вот еще! — возмутился я — Тебе что, удовольствия мало? — Мало! — захихикала она. Так что если ты немедленно меня еще раз не трахнешь я к нему пойду. — Мам, так я ж еще... — я посмотрел на член и осекся. Уставший, казалось бы, орган заметно набух. — Ах ты мой хоро-о-оший... — мама погладила его — Как он меня понимает... Сейчас мы его взбодрим.Она села на меня сверху, поместив член между губок и поелозила взад-вперед. Тот вновь обрел достаточную твердость за что и был немедленно отправлен в глубины маминого тела. — А-а-ахх... — снова услышал я и приготовился к долгой скачке, придерживая мамины подпрыгивающие груди и пытаясь в уме подсчитать точное количество оставшихся нам здесь дней и ночей.Из этого ничего не вышло — под звуки хлюпающей вагины и маминых стонов стало совсем не до подсчетов. Да и хрен с ним! — в конце концов решил я и решительно опрокинул маму на кровать, вновь занимая господствующее положение сверху. — У нас еще вся жизнь впереди!email: az097@yandex.ru — Что, опять заблудились? — Ма, ну ты посмотри на это отстраненно. Вот есть парень, ему в его возрасте хочется трахаться аж зубы сводит. Есть женщина, ей без секса тоже несладко. А в этом долбаном санатории ни для нее ни для него даже ни одной подходящей кандидатуры нет! Ну почему бы им не помочь друг другу?

Поделиться в: