В субботу мне, наконец-то, дали выходной и я решил съездить на долгожданную рыбалку. Погода стояла отличная. Несмотря на то, что на дворе был конец июня, температура была по-августовски жаркая. В четверг вечером я тщательно приготовил все снасти, закупил прикормку, достал из кладовки палатку и спальник. В пятницу вечером, вернувшись с работы и даже не ужиная, я покидал в багажник своей нивы все барахло, и рванул на давно полюбившееся озеро в тридцати километрах от дома. Разместившись на «своей» поляне на берегу, я закинул кормушки для рыбы, и в ожидании вечернего клева принялся ставить палатку.
Часов в восемь вечера, когда я уже сидел на берегу, грустно наблюдая за неподвижными поплавками удочек и жуя бутерброд, из леса вдруг послышался шум мотора. «Вот только этого не хватало», — со злостью подумал я: «мало того, то клева нет, так еще и кого-то несет нелегкая». Дорога из леса тут была всего одна и выводила как раз на эту поляну. Вообще, ездят тут редко. Сильно убитая дорога проходит по густому лесу, где часто встречаются небольшие пеньки, ямы, наполненные болотной водой и крутые спуски. Так что добраться можно только на внедорожнике или велосипеде. Да и ничего примечательного тут нет: большая поляна, поросший камышом берег и полуразваленный домик советского рыбхоза. Гораздо проще подъехать к озеру с другой стороны, где и асфальтовая дорога имеется и пляж с песочком, и специальные места для рыбалки. Я езжу именно сюда, только за уединением. Но сегодня, кажется, не мой день. Хорошо еще, если едут такие же тихие рыбаки, как я, а то может...
Мои мысли прервал вынырнувший из леса старый УАЗик «буханка» с красным крестом медицинской службы на капоте. Он лихо остановился посреди поляны и заглушил двигатель. Подтверждая мои худшие опасения, из открывшейся двери салона стала выбираться весело орущая толпа, в основном состоящая из женщин. Быстро наполнив девственную тишину громкими криками и смехом, они стали вытаскивать из машины какие-то сумки, вещи, тюки, и я понял, что спокойная рыбалка у меня отменяется. Мелькнула даже мысль собраться и уехать домой, но я решил все же порыбачить. Не часто удается выбраться. В конце концов, основной клев предстоит на рассвете, когда эти туристы, надеюсь, затихнут. Из кабины УАЗика выскочили двое мужиков и разминали затекшие за долгую дорогу спины. Меня от них скрывали высокие камыши, но одна дама, раскладывая на траве одеяла, крикнула кому-то: «Смотрите ка! Тут уже и палатка чья-то стоит». Я отвернулся и снова уставился на поплавок.
Возня и веселый хохот на поляне уже начинали раздражать меня.
— Клюет? — вдруг пробасил кто-то за моей спиной. Я повернулся. Рядом стоял водитель УАЗика. Это был толстый лысоватый мужик лет пятидесяти. Он с интересом глядел на мои снасти.
— Нет. Жарко еще... — ответил ему я, — и шумно...
— Это да, — виновато пожал плечами мужик, оборачиваясь на поляну, — бабы, что поделаешь. Ты уж извини, что помешали.
Мы разговорились. Мужика звали Михаил Иванович. Он работал водителем в поселковой поликлинике. Сюда они всем коллективом и выбрались по окончании рабочей недели отметить день медика. Как водится в медицинских учреждениях, коллектив у них был в основном женский. Из мужиков был только он и его друг Алексей — муж одной из врачей. Михаил тоже был заядлый рыбак и сокрушался, что не взял с собой удочку. Я любезно предложил ему воспользоваться одной из моих.
— Вот спасибо! — обрадовался он, — Сейчас, правда, ловить смысла нет. В такую жару ничего не клюнет. А вот рано утречком, я тебе компанию составлю!
Несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, жара, действительно, стояла жуткая. Градусов 35. Даже комаров и слепней заметно не было. Медицинские дамы потихоньку уселись вокруг своей скатерти-самобранки и гремели железной посудой. Михаил Иванович пытался уговорить меня присоединиться к их столу, нахваливая какую-то свою домашнюю настойку, которой очень хотел меня угостить, но, получив категорический отказ, убежал к дамам, обещая вернуться чуть попозже.
Я просидел на берегу еще минут сорок, но на клев не было и намека. Плюнув, я собрал удочки и пошел к палатке, решив немного поспать. На поляне уже горел костер, и Михаил Иванович раскладывал на маленьком походном мангале шампуры с сочным шашлыком. Дамы, завидев меня, стали о чем-то тихо переговариваться. Делая вид, что мне нет до них никакого дела, я аккуратно разложил снасти на траву и забрался в палатку. Желудок своим урчанием напоминал мне о пропущенном в спешке ужине. Открутив термос, я наполнил кружку горячим кофе. Из еды у меня в запасе оставался только один сиротский бутерброд с колбасой. В этот момент ветер предательски донес до меня запах жареного мяса, вызывая очередное возмущение голодного желудка.
— Молодой человек, извините меня. Можно с Вами поговорить? — послышался женский голос. Откинув полы палатки, я выглянув наружу. Первое, что бросилось в глаза, были босые сильно загорелые женские ноги, утопающие в зеленой траве. Подняв взгляд вверх, я увидел высокую улыбающуюся женщину. На вид ей было около сорока. Очень длинные белые волосы потоками скатывались с плеч, покрывая высокую грудь.
— На правах старшей нашего маленького коллектива, я хотела бы пригласить Вас к «столу», — сказала она, кивком указывая на накрытую поляну, где на меня смотрели в ожидании притихшие семь женщин и два мужика. Я начал было вяло отказываться, но настойчивость женщины и шипящий на мангале шашлык, быстро сломали мою волю. Меня представили всей честной компании, а Михаил Иванович преподнес полный пластиковый стаканчик какой-то темной жидкости, и протянул закопчённый шампур с шипящим мясом.
— Держи! — гордо сказал он, — настойка моего собственного производства! За качество ручаюсь.
Я поднес стаканчик к лицу и в нос сразу ударил резкий запах спирта с каким-то можжевеловым оттенком.
— Нет, спасибо! — вежливо улыбнулся я, — На рыбалке я не пью. Да и вообще не пью. Налейте лучше сок.
— Ну-у-у, так не пойдет! — разом загомонили дамы, — праздник только раз в году. Одну то рюмочку за нас выпить можно!
— Уважьте женщин, Женя, — немного повелительно, но с милой улыбкой сказала заведующая поликлиники (это она приглашала меня у палатки).
— Хорошо. Но только одну! — решился я, — За представительниц самой гуманной профессии!
Я залпом осушил стаканчик и впился зубами в горячий шашлык. Напиток был на удивление мягкий. Как будто я выпил слабого вина, о чем я с восхищением сказал Михаилу Ивановичу.
— Я-то думал, что все врачи пьют исключительно спирт.
— Спирт конечно тоже, — рассмеялся водитель, — но только на работе. А на отдыхе я предпочитаю настойку. Она на травах. И расслабляет, и тонус повышает, да и голова не болит на утро.
Солнце уже скрывалось за горизонтом, но жара не спадала. Захмелевшие дамы завалили меня вопросами на самые разные темы, от рыбалки и работы до личной жизни. Я нехотя рассказал им про то, мне 25 лет, что работаю кадастровым инженером и семьей пока не обзавелся. Учитывая, что врачи и медсестры были в большинстве женщины уже в возрасте, мне тут же посыпались предложения познакомить меня с какими-то своими дочками, племянницами и троюродными сестрами. Я только вяло улыбался. Мне было не совсем уютно. Я вообще не люблю большие компании, а особенно незнакомые. К счастью, вскоре интерес ко мне пропал и женщины углубились в обсуждение внутренних интриг и сплетен больницы. Прямо передо мной сидела довольно молодая женщина и часто с интересом посматривала на меня смеющимися глазами. У нее было удивительно знакомое лицо, но я никак не мог вспомнить откуда я ее знаю. Тем временем Ваныч налил еще по одному полному стакану своей настойки. В голове у меня уже захорошело, но я все же предпринял попытку отказаться.
— Не парься! К утреннему клеву будешь как стеклышко! Я обещаю! — отмел все мои сомнения водитель.
Мы выпили еще. Было уже около десяти часов вечера и стало стремительно темнеть. В это время я ...
увидел яркую зарницу над лесом. Спустя некоторое время до слуха докатился далекий раскат грома.
— А где вы собираетесь спать? — спросил я второго мужчину в этом коллективе Алексея — мужа одной из сотрудниц (кажется ее звали Лариса). Он был моложе Ваныча, но тоже с большим пивным животом.
— Женщины в палатках! — весело ответил он, — а мы с Мишей в машине.
— А где палатки?
— Вон там, — Алексей показал рукой на темнеющую кучу тряпок возле УАЗика.
— Когда же вы их ставить собираетесь? — удивленно просил я, — темнеет уже!
— В самом деле, Леш! Палатки то надо бы уже поставить, — согласилась со мной Лариса.
— Вы что уже спать собрались? А как же ночные купания? — спросила заведующая (ее все называли Виктория Николаевна), весело кружась у костра со стаканом настойки.
— Все равно, палатки надо поставить! — вмешались остальные.
Алексей с кряхтеньем поднялся и недовольно пошел к машине.
Палатки у них были старые. Еще советские. С какими-то деревянными колышками, порванными и криво зашитыми тентами, источающими сырой запах плесени. С трудом разобравшись с конструкцией, мы закрепили растяжки колышками и покидали внутрь палаток спальные мешки и пакеты с каким-то барахлом. В это время громыхнуло уже где-то недалеко. И теперь уже все обратили внимание на всполохи молний над макушками деревьев.
— Гроза идет, — сказал я, неожиданно осознавая, что язык слушается с трудом.
— Кто со мной купаться? — Виктория Николаевна стояла у костра в красном купальнике, она задорно покрутила над головой своей белой футболкой. Мой нетрезвый рассудок сразу отметил ее сексуальное тело. Несмотря на возраст, у нее был плоский упругий животик, солидная грудь, поднятая плотным купальником и стройные, загорелые бедра. Ветер, гнавший сюда грозу, красиво развивал ее длинные волосы.
— Куда ж купаться, милая? — нарушая субординацию пробасил Ваныч, — тут же пляж. Один камыш кругом.
Заведующая осмотрелась. Действительно весь берег был покрыт сплошными зарослями камыша.
— Ну, Ваныч, ты же у нас выдумщик! — жалобно попросила Виктория Николаевна, — придумай что-нибудь.
— Чтобы что-то придумать, нужно заправиться! — важно поднял палец вверх «выдумщик», свободной рукой разливая очередную бутылку своего зелья в стаканы.
— Это отлично! Давно пора, — поддержала его заведующая, подставляя свой пустой стакан.
Я был загипнотизирован красотой ее тела, и сам того не замечая, теперь стоял один у костра, жадно разглядывая загорелые бедра. Виктория Николаевна перехватила мой взгляд, но вовсе не смутилась, а только игриво подмигнула мне.
— Иди сюда, рыбак! — крикнула она, — ночь только начинается.
Я вдруг понял, что у меня есть все шансы провести эту ночь с женщиной, которой у меня из-за излишней скромности и нелюдимости не было уже года три. Алкоголь взыграл в голове и я охотно подставил свой стакан под бутылку Ваныча. Заведующая, опрокидывая полный стакан настойки, еще раз одарила меня похотливым взглядом и отвернулась к озеру.
— Евгений, ты меня не узнал чтоли? — спросил кто-то рядом. Я повернулся и встретился взглядом с той самой молодой женщиной, что сидела напротив меня за импровизированным столом.
— Да-а-а, вро-о-о-оде... — начал я мычать, сощурившись.
— Мы же в одном доме живем. Меня Юля зовут — уточнила она.
Точно! Теперь я вспомнил. Мы часто встречаемся по утрам на остановке, когда едем на работу. Только я еду в центр, а она куда-то загород. Значит, она работает в этом поселке врачом.
— Вы извините — попытался я оправдаться, — я не ожидал увидеть Вас здесь. Хотя лицо сразу показалось мне знакомым.
— Ничего страшного, и не надо на «вы». Я не намного старше. А я тебя сразу узнала. Вот как судьба свела.
— Да уж... — только и нашелся я, что ответить.
В этот момент шум грома заглушил радостный крик Ваныча, и что-то с шумом плюхнуло о воду. Оказывается, он притащил из УАЗика старые носилки и повалил их на камыши, сооружая тем самым нечто вроде маленького пирса.
— Прошу Вас! — угодливо поклонился он Виктории Николаевне.
— Ура! Спасибо! — вскрикнула обрадованная начальница, и аккуратно ступая по ткани носилок, вошла в воду, — Ой, какая теплая! Девчонки, давайте сюда.
— У меня купальника нет! — жалобно крикнул кто-то.
— А ты нагишом, — весело отвечали ей.
Сильный порыв ветра разметал кроны деревьев. Гроза уже была на подходе.
— Может, еще выпьем? — напомнила о себе Юля, махая у меня перед носом пустым стаканом.
— А ты купаться не пойдешь?
— Пока не хочется. Давай отойдем.
Я схватил бутылку, и мы сели к костру. Как оказалось, Юля хорошо знала моего отца. Он с бригадой делал ремонт в ее квартире, когда они с сестрой переехали к нам из Норильска. Ее родители по-прежнему живут там, отправив дочек обустраиваться в центральную Россию. В скором времени сестра выходит замуж и Юля останется одна. Она болтала без остановки обо всем. О доме, о работе в больнице, о семье.
Я слушал все эти рассказы в пол уха, периодически наполняя стаканчики и пытаясь разглядеть, что же там происходит в озере. В перерывах между раскатами грома оттуда слышался женский визг, смех и плеск воды. А иногда вспышки молний на мгновенья выхватывали мокрые женские тела в воде. Судя по мелькнувшим двум белым ореолам, кто-то все же решился купаться голышом.
— А чем сестра занимается? — спросил я для приличия, пытаясь поправить в брюках напрягшийся член.
— Да он-на нич-чем не занимается, — запинаясь отвечала Юля, — д-д-дурью м-м-мается.
Я посмотрел на нее.
— Да ты уже напилась, по-моему. Может, пойдем искупаемся? — попытался я приподнять ее за плечи
— Не-е-ет, давай лучше еще выпьем!
В этот момент грянул ливень. Он пошел сразу стеной, скрыв все вокруг. Вся одежда и вещи моментально промокли. Зато Юля, кажется, немного отрезвела.
— Ой! — вскрикнула она, — что делать?
— Беги в палатку! — крикнул я ей на ухо, — а я пойду соберу снасти!
На самом деле мне было не до снастей. Вспоминая уверения Ваныча о настойке, я вдруг обнаружил, что тонус у меня в штанах действительно поднялся, а теплые струи воды, потоками низвергающиеся с неба, только усиливали желание. Я побежал к берегу и забрался в камыши. В воде творилось что-то неописуемое. Многие разгоряченные алкоголем женщины сорвали с себя купальники, сверкая белыми сиськами на фоне загорелой груди. Без купальника была и Виктория Николаевна. У нее была прекрасная грудь. Полная, она даже не нуждалась в поддержке лифчика. Я с упоением пожирал ее глазами, рукой прижимая оттопыривающийся член. Молнии били так часто, что ночь сделалась днем. Купаться сейчас было верхом беспечности, но никто не думал об опасности. Я пытался построить в пьяной голове план обладания желанным телом заведующей, но ничего не мог придумать.
Гроза закончилась минут через двадцать. Так же резко, как и началась. Женщины со смехом выбирались из воды, снова скрывая купальниками свои прелести. Ни Ваныча, ни Алексея нигде видно не было. Теперь я сидел в камышах, как партизан, боясь пошевелиться. Ветер утих, и любой шорох мог привлечь внимание. Наверное, впервые в жизни мне так хотелось секса. Я сейчас готов был оттрахать кого угодно, даже вон ту пожилую санитарку. Женщины, искупавшись, жадно набросились на выпивку и еду. Виктория Николаевна же несколько раз оглянулась, недоуменно пожала плечами и пошла к палатке.
— Я спать! — крикнула она, — много не пейте.
— Я тоже пойду, — ответила ей Лариса. Когда они скрылись в одной из палаток, мной охватило отчаяние. Что теперь делать? Ведь наверняка Виктория искала меня, и подумала, что я уже сплю. Но как выйти? Как дать ей знать, что я жду ее?
Я просидел в камышах еще минут сорок, пока все участницы спиртного марафона не разошлись по палаткам спать. Было уже часа два ночи и предпринимать ...

 
что-либо было уже поздно. Ну что же, делать нечего, нужно идти спать. Будем надеяться, что хоть клев утром не подведет.
Я раскрыл молнию палатки, стащил с себя мокрые штаны и майку и, развесив их на веревках растяжек, юркнул внутрь. То, что я не один я понял только когда попытался нащупать фонарик на полу, и рукой наткнулся на что-то мокрое и теплое. «Блин, это еще кто?» — подумал я, подозревая, что пьяный Ваныч мог спрятаться тут от дождя и уснуть. Но это был не он. Подсветив внутренне пространство палатки сотовым телефоном, я обнаружил на спальнике мирно сопящую Юлю. Она лежала на животе, подложив под голову руку. По всей видимости, перепутала палатки и уснула тут, даже не сняв кроссовки. Вся одежда на ней была насквозь мокрая от дождя.
— Юля... — тихо позвал я, подергав ее за плечи, — просыпайся...
Никакой реакции не последовало. Я перевернул ее на спину. Спит непробудно. Отыскав в углу фонарик, я посветил ей в лицо, но она только тихо простонала и отвернулась в сторону. Вот ведь! Что же с ней делать?
И тут, словно какая-то искра пронзила мое возбужденное сознание: «Вот ведь девушка! Красивая, молодая и такая доступная!». Я тут же попытался отогнать эту мысль, но азарт нарастал. «Нужно хотя бы снять с нее мокрую одежду» — пытался самооправдаться я, развязывая шнурки на кроссовках. Мои руки сняли с девушки обувь, промокшие носки, и в нерешительности остановились на змейке джинс.
« — Что если она сейчас проснется?
— Скажу, что просто пытался снять с нее мокрую одежду!
— Ага, с торчащим из трусов членом!» — продолжал я внутренний диалог. Но Юля мерно и тихо сопела во сне, никак не реагируя на мои движения.
— Юля! — еще раз громко сказал я ей на ухо. Ничего. Спит. И я решился. Дрожащими от нетерпения руками я расстегнул ее джинсы. Мокрые от дождя, они намертво прилипли к телу. Приподняв руками Юлю за пухлую попку, я кое-как стащил их с бедер. Взгляд сразу впился в мокрые синие трусики, нежная ткань которых плотно облегала лобок. Теперь самое сложное. Я рывком дернул джинсы на себя, срывая их до колен. Я сделал это так сильно и резко, что Юля даже подпрыгнула, сильно хлопнувшись освобожденными бедрами о землю. Все! Наверняка проснулась! Я взглянул ей в лицо. Нет. Юля только немного сморщила лоб и повертела головой, продолжая тихо посапывать. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Разобравшись с джинсами, я посветил на ее мокрый топик. С ним предстояло еще больше трудностей. Но я уже решил действовать нагло. Проснется, так проснется!
— Так, милая моя, — сказал я ей на ушко, — давай-ка снимем это.
Я положил Юлю себе на колени, поднял ей руки, и с трудом стянул обтягивающий топик через голову. Лежит как кукла. Надо же, как ее развезло.
— Можно мне посмотреть? — тихо прошептал я, склонившись к Юле лицом. Моя рука нащупала защелку лифчика.
— М-м-м-м, — только промычала она с закрытыми глазами. Я аккуратно расстегнул этот лишний аксессуар женского гардероба и медленно положил его на пол. Две белые груди, покачнувшись, расплылись в стороны, глядя на меня большими розовыми ореолами сосков. Теперь уже поздно отступать. Если Юля проснется в таком виде, мне уже не отвертеться. Я снял с себя мокрые трусы.
— А ты прекрасна! — сказал я, любуясь обнаженным телом женщины. У нее были красивые стройные ножки с упругими бедрами, мягкий белый животик, и великолепная грудь, которую украшал маленький золотой кулончик в форме сердца. Я медленно положил ладони на ее прохладные груди и приблизился к ним лицом. Юля сладко вздохнула, когда я тихонько поцеловал упругий сосок. Признаться, у меня к тому времени был небольшой опыт сексуального общения, поэтому я пытался воспользоваться моментом и как следует изучить Юлино тело. Я раскинул ее руки в стороны и провел ладонью по ее шее, помял руками мягкую грудь, приобнял за спину и погладил живот. Ее белая мягкая кожа выводила меня на такой пик возбуждения, что алкогольное опьянение уходило прочь, уступая место сексуальному. Приподняв за попку, я стянул с Юли мокрые трусики. Мне открылся пухленький лобок, покрытый маленькими черными волосиками, и две створки половых губок. Окончательно одурев от увиденного, я перевернул Юлю на живот и лег сверху, вжавшись разгоряченным членом между ее прохладных мягких ягодиц. Просунув руку, я сильно прижал ее за грудь к себе.
— М-м-м-м-м, — простонала она тихо. Мне было непонятно, проснулась она или нет, и я замер, прислушиваясь. Но Юля молчала. Продолжая свою игру, я стал водить членом по ложбинке ее попы. Руки нежно мяли грудь, с торчащими сосками. Мне показалось, что дыхание Юли изменилось. Она стала дышать чаще и громче. Я крепче прижался к ее горячему телу, и в этот момент меня совершенно неожиданно накрыло. Бедра словно свело судорогой, а руки с силой сжали Юлькину грудь. Волна удовольствия прошлась по всему телу, изливаясь горячей струей куда-то между моим животом и спиной Юли. Я еще несколько раз конвульсивно прижал ее к себе, двигая членом между ягодиц.
— М-м-м! Что? — Вскрикнула она, и я понял, что пропал.
— Все хорошо... спи... — прошептал я ей на ушко, потихоньку приходя в себя после оргазма.
Она снова затихла, уткнувшись носом в спальник. Я приподнялся.
— Юля...
Только тихое частое сопенье. Спит?
— Юль!
Потянув угол спального мешка, я вытер им Юлину спину и свой живот. Женщина по-прежнему не двигалась. Я медленно перевернул ее на спину. Спит. Только дышит часто, и торчащие соски налились бардовым цветом. Моя ладонь легла на ее бедро и провела по нему вверх. Горячая влага встретила меня между ног у женщины. Я стал водить пальцем по ее мокрой щелке и Юля снова застонала. Она возбудилась во сне. Кто ее знает, что ей сейчас снится? Может романтический секс с каким-нибудь знакомым мужчиной. Может с парнем. Она сказала, что не замужем, но это не значит, что у нее нет отношений. Я продолжил водить пальцем по ее киске.
— М-м-м, — промычала она и облизнула губы язычком. Интересно, что же ей снится?
— Юля?... — тихо позвал я, не прерывая своих ласк.
— Д-а-а-а... — выдохнула она, и неожиданно для меня, широко раздвинула ноги, согнув их в коленях.
Я убрал руку, разглядывая приоткрытые половые губки, блестящие от покрывающей их смазки.
— Д-а-а-а... — еще раз прошептала она и свела колени вместе, прикусив губу.
Мне очень захотелось войти в нее. Член даже не думал опускаться после разрядки. Я вспомнил, что в машине, в бардачке у меня с незапамятных времен валяется пачка презервативов. Может быть еще целые? И я решился. Прикрывая рукой торчащий член, я тихо выбрался их палатки на свежий воздух. После грозы отчетливо пахло озоном и свежей травой. Комары уже очухались от жары и теперь освирепели от появления такого желанного подарка как я, полностью лишенного одежды.
Добежав до машины в сопровождении тучи кровососущих тварей, я вдруг вспомнил, что ключи от нее лежат у меня в мокрых джинсах у палатки. Пришлось совершить марш-бросок еще раз. С трудом нащупав в темном нутре бардачка заветную пачку, я развернулся, чтобы бежать в палатку, и вдруг услышал, как хлопнула дверь УАЗика. Там кто-то светил фонариком. Я постоял немного, привыкая к темноте и прислушиваясь. Фонарик погас и все затихло. Комары уже устраивали пир на моих голых ягодицах. На поляну снова опустилась тишина, только скрипели цикады и еще... еще до уха доносились едва слышные стоны. Неужели кто-то еще решил заняться любовью? Но сделав несколько тихих шагов, я понял, что звуки раздаются из моей палатки. Вот так номер! Стараясь не шуметь, я раскрыл полы палатки и включил на минимальную яркость переносной фонарь. Юля лежала все в той же позе, в какой я ее оставил. Приподнятые колени сведены вместе. Вот только ее руки больше не были раскинуты в стороны. Ладонь одной руки теперь сжимала левую грудь, а второй рукой она прикрывала свою промежность. Глаза были закрыты, но с влажных губ срывались тихие стоны.
— Юля... — шепотом позвал я. Ответа ...

 
не последовало. Еще раз взглянул в сторону УАЗика, я нырнул внутрь палатки. Тусклый свет фонарика не должен просвечивать сквозь ткань тента платки.
— Спишь? — спросил я на всякий случай.
Ответом мне был только приглушенный стон. Я заметил, что ее рука не просто так лежит внизу живота. Тонкие пальчики медленно двигались, лаская промежность. Вот отчего она стонет! Я положил руки ей на бедра и развел их в стороны. Моему взору открылась истекающая соками вагина с набухшим шариком клитора, на котором сейчас лежал указательный палец Юли. Блестящая дорожка смазки уже стекала вниз по промежности и анусу, намочив спальник под бедрами. Я быстро раскрыл выцветшую упаковку от презервативов и поднес один из них к фонарику. Вроде целый. Зубами разорвав упаковку, я раскатал защитный силикон по стволу своего члена, и аккуратно убрал руку Юли от заветной дырочки. Тут мне пришла в голову новая мысль. Я всегда хотел попробовать доставить оральное наслаждение девушке, но моя бывшая подруга никогда не позволяла этого делать, видимо чего-то стесняясь. Но теперь-то все доступно. Я нагнулся к раскрытым половым губкам Юли. Меня удивило отсутствие какого-либо запаха. Кончиком языка я коснулся ее маленького клитора.
— М-м-м, — застонала Юля, вытягивая ноги. Меня очень возбудил этот процесс. Я провел языком по ее половым губкам, ощущая соленый привкус, и стал играть с ее киской. Мне показалось, что у меня хорошо получается, потому что Юля снова часто задышала иногда издавая тихие стоны. Я медленно просунул указательный палец внутрь ее горячей вагины и стал двигать им внутри.
— О-о-х, — вздохнула Юля, и вдруг положила ладонь мне на затылок, — Да-а-а-а.
Во сне она это сказала или нет я не понял, полностью поглощенный заветной дырочкой. Я так увлекся процессом, что даже не заметил, что Юля уже не просто стонет, а довольно громко подвывает.
— О-о-о-о-у-у, — выводила она приоткрытыми губками, — М-м-д-а-а-а-а...
Я уже хотел заканчивать с оральными ласками, решив напоследок пососать ее клитор, но только я сделал это, как Юля громко вскрикнула.
Я приподнял голову и увидел, что она смотрит прямо на меня широко открытыми глазами. Ее рот был удивленно открыт, а рука тут же зарылась в мои волосы, прижимая меня снова к жаркой вагине.
— Да! Да! Да-а-а-а! — вскричала она, ерзая по моему лицу сочными губками. Крепкие бедра сжали мою голову, не давая возможности выбраться. Она замолчала, но продолжала дергать ногами, не отпуская моей головы. «Кончила!» — лихорадочно думал, — «И проснулась! Что теперь будет?».
Юля медленно расслабила свою хватку и я приподнялся. Она лежала, раскинув руки и ноги в стороны в позе морской звезды и тяжело дышала. Глаза снова были закрыты.
— Юль... — тихо позвал я, вытирая мокрое лицо ладонью, — Ты как?
Она не отвечала. Сейчас придёт в себя и... Я даже не знал, что от нее ожидать. Приблизившись к ее лицу, я еще раз спросил:
— Юля, ты слышишь меня?
Тишина.
Набравшись наглости, я прикоснулся рукой к ее лицу. Оно просто пылало. Кажется, она спала. Моя ладонь прошлась по ее груди и животу, стирая маленькие капельки пота.
— Тогда я продолжу, спящая красавица... , — сказал я, приподнимая ее за бедра. Пристроившись у нее между ног, я приблизил головку члена к раскрытой дырочке. Член проскользнул в нее так легко, что я даже удивился. Обилие смазки после оргазма делали свое дело. Я закинул ее ножки себе на грудь и, обхватив руками попку, стал с упоением вгонять внутрь свой инструмент. Юля стала стонать. Я постепенно расходился, звонко шлепая ее в пах, при каждом толчке. Взгляд мой скользил с ее прекрасного личика, с приоткрытыми стонущими губками на мерно покачивающиеся в тусклом свете фонарика полные груди. Распаляясь, я все резче и чаще долбил Юльку. В какой-то момент я почувствовал, что уже готов снова кончить, и даже успел обрадоваться, что нашел презервативы и не придется вытаскивать своего друга из любимой дырочки в самый сладкий момент, как вдруг возле палатки раздались чьи-то тихие шаги. Не в силах останавливаться, я рывком подался вперед, одной рукой гася фонарик, а другой закрывая Юле рот, чтобы она не стонала так громко.
— Жека? — услышал я шепот Ваныча на улице, — ты спишь?
Возможности сдерживаться уже не было. Я лихо вгонял член в Юлькину киску, издавая довольно громкие хлюпающие звуки. Еще пару движений и... Я старался кончать тихо, но несколько стонов удовольствия все же вырвалось. Одной рукой я прижал Юлькино лицо к своей груди, а другой сильно сжал ее за попу и, притянув, насадил на член полностью. При этом я неосторожно проник средним пальцем прямо к ней в анус. Громкий стон Юли уже не мог скрыть происходящее в палатке. Ваныч деликатно и тихо удалился, а я лежал, тяжело дыша, в полной темноте, крепко прижав к себе горячую и мокрую Юлю, которая также тяжело и жарко дышала мне в плечо.
— Бли-и-и-и-н, — тихо прошептал я сам себе и попытался отстраниться от Юли.
— Не надо... — вдруг прошептала она, — оставь все как есть... так хорошо...
— Ты не спишь? — спросил я так спокойно, как будто мы просто лежали рядом на травке и любовались звездами.
— Нет, — ответила Юля, — Женя? Это ты?
— Да...
— Значит, я угадала. Не делай ничего, ладно? Давай просто так полежим. У меня ноги онемели. Мы здесь одни?
— Да...
— А кто мне в зад вошел?
— Это мой палец.
Юля тихо захихикала.
— А мне такое приснилось...
— Какое?
— Не скажу! Кажется, мне нельзя пить.
— Это я виноват.
— В чем? Еще скажи, что ты ворвался ко мне в палатку и изнасиловал меня.
Я промолчал.
— Женя?! — настороженно произнесла Юля, — так что случилось? Мы лежим абсолютно голые, в моей вагине твой член, а в моей попе твой палец и... кажется я только что кончила?
Я решил, что врать сейчас не самое удачное время, и рассказал ей всю правду. К моему удивлению Юля засмеялась.
— Супер! Значит, мне все приснилось!
— А что тебе приснилось?
— Не скажу! — повторила Юля.
— Ты не обижаешься?
— О-о-о, нет! Я даже рада, что ты на это решился. Я сама тебя хотела сюда затащить, но напилась и вырубилась. — Она сладко вздохнула и еще раз хихикнула, — давай вытаскивай из меня свои конечности.
Я медленно вышел из Юльки и тут же почувствовал, как мой обмякший член, обхватила теплая ладошка.
— Молодец, что резинку одел! — услышал я жаркий шепот у своего уха, — У тебя еще есть? Я еще хочу!
— Есть, но я боюсь, что сил уже не осталось, — робко прошептал я.
— Ищи пока резинку... — раздался ответный шепот Юли и я почувствовал, как она стащила с моего члена использованный презерватив. Протянув руку в угол палатки, я с первого раза попал на открытую коробочку презервативов. Через мгновенье я почувствовал, как что-то теплое и влажное обхватило мой поникший член.
— Юля, ты что делаешь? — спросил я, рукой нащупывая ее спутанные волосы у своего паха.
— М-м-м-м, — промычала Юля, высвобождая член изо рта, — Тебе понравится. Нашел резинку?
На улице уже светало. Где-то рядом шастал Иваныч, собирая снасти для рыбалки. Кажется, сегодня с рыбой мне не повезло.

Поделиться в: