Было в ней что-то неправдоподобное, какое-то незримое противоречие между словами и поступками. Возможно, я просто не встречал до неё лесбиянок вживую и отказывался верить в их существование, поскольку мне было это непонятно.
— У тебя есть девушка? — удивлённо спрашивал я, когда она меня немного посветила в курс дела.
— Две, — улыбаясь отвечала она. И эта её улыбка была улыбкой такого искреннего, доброго человека, что смысл самих слов, казался, уже не таким шокирующим, как будто она завела двух кошек вместо одной.
Мы познакомились в Адлере, её звали Настя. Ехали вместе из одного города и, оказалось, в один пансионат. Ты вроде бы бежишь от людей, которые тебя привычно окружают, уезжаешь за три девять земель, чтобы никого не видеть из своего города, но оказавшись вдали, ты именно с ними налаживаешь контакт, потому что вас уже что-то связывает.
Не купиться на её красоту было невозможно. А когда начинаешь с ней говорить, понимаешь, что помимо всего прочего у неё не заносчивый характер и по-настоящему доброе сердце.
О своих вкусах она сообщила мне на второй день, когда мы гуляли по пляжу. Время шло к закату, она несла в руках тапочки, на плече полотенце. Мы вымотались и хотели перекусить, поэтому остановились в какой-то кафешке на пляже.
— Почему две? Одной не хватает?
Я пристально смотрел на неё, как-то по-новому, по-другому, я как будто пытался разглядеть на ней какое-то клеймо, или как будто она только что рассказала мне о неизлечимой болезни. Но она была всё такой же. Она улыбалась, раздумывая как ответить, убирая волосы с лица, светло-русые к концу отдыха они совершенно выгорели, и она была уже почти блондинкой. От солнца на носу ярче проявились веснушки, а глаза были мягкого зелёного цвета. Очень светлый образ, да и сама она ему соответствовала.
— С Никой я давно, — начала она, сделав пару глотков коктейля. — Она меня очень хорошо понимает. Мы прям можем всю ночь проговорить. А Оля... С ней у меня страсть. Она как буря ворвалась в мою жизнь, я долго сопротивлялась, а потом просто поговорила с Никой, всё ей рассказала, и она, ну, она была не против.
— Теперь вы втроём трахаетесь? — я старался держать свой тон на нейтральном уровне, подавляя внутреннее возмущение. Только тогда я подумал впервые, что наверно, я — гомофоб.
— Нет, — она засмеялась. — Это было бы как-то неправильно. Но секс с каждой из них совсем разный.
Как же было тяжело балансировать на грани почти детского любопытства и полнейшего отвращения. Наверно, всё-таки не все мужчины представляют, как женщины занимаются сексом. По крайней мере это не было моей фантазией, я вообще как-то очень мало думал о сексе, особенно в тот период.
— Чем же?
— Ну, — она опустила глаза, убрала волосы за ухо, — Ника так давно меня знает, мои привычки, мои предпочтения — всё это ей известно чуть ли ни лучше чем мне. Она может довести меня до оргазма, даже если я вообще не хотела секса, и у меня болела голова. А у Оли я первая, поэтому она всё как-то делает застенчиво, что ли. И тело у неё красивое.
— А секс с мужчинами у тебя был? — Я тут же осёкся, наверно, не стоило вообще об этом расспрашивать. — Прости. Я думаю, я уже тысячный, кто задаёт тебе эти все вопросы. Потом я должен буду сказать, что-то типа, да у тебя просто нормального мужика не было или что-то вроде того.
Она снова заулыбалась.
— Да ерунда. Я понимаю, что это интересно. Двое мужчин у меня было. Но как-то не пошло. — Она посмотрела на ногу, которую зарывала в песок.
Ноги у неё казались длинее, чем были на самом деле, и сама она была вся как струнка, вытянутая, хотя особо высокой назвать её было нельзя. Во мне поднималась ревность, что вот вместо того, что бы достаться нам, она радовала каких-то двух совершенно непривлекательных баб. Да, я познакомился с ними после, когда мы уже виделись в городе. Наши отношения переросли в ненавязчивую дружбу, и раз-два в неделю мы где-нибудь пересекались. Настя показала мне сначала Нику, потом Олю. Но с Никой она проводила больше времени. Оля была скорее как любовница, если можно к ним применить такой термин.
Ника была некрасивой, как ни старайся посмотреть на неё под разными углами. У неё были жёсткие волосы, которые всегда лежали как попало, часто она завязывала их в хвост. Лицо было серого оттенка, и косметикой она пользовалась лишь едва. Грудь была маленькая, а плечи при этом были как-то шире бёдер. И говорила она грубо, называя себя «очень прямым человеком», но это было скорее отсутствие хорошего воспитания.
Оля была моложе Насти лет на пять-шесть, при этом выглядела как подросток, она была худенькая, маленькая. В отличии от Ники без косметики она выглядела довольно неплохо, но вообразить с ней страсть было сложно. Мне она казалась довольно холодной, вела себя она сдержанно, если не сказать очень скованно.
Были они противоположностями, при этом ни одну из них я бы трахать не стал, поэтому мне это нравилось ещё меньше. Тогда я себя оправдывал тем, что если бы это были красивые девушки, я бы возможно смирился. Однажды мы даже повздорили, потому что я не сдержался, не смог подавить очередную волну неприятия. Мы сидели в кафе на диванчике рядом, она показывала мне статью, которую прочитала в журнале, и речь как-то сама собой снова зашла о её предпочтениях.
— На самом деле это неправда, — мой тон уже становился раздражённым, я повышал голос. — Ты ищещь в них мужика. Ты сама что ли не видишь? Ну были бы они такие женственные и красивые как ты. А так это херня полная, что ты говоришь. Просто по какой-то причине с мужиками у тебя не получается, вот и всё.
— По какой, например? — она говорила спокойно, но уже не улыбалась, а хмурилась.
— Я не знаю, — я развёл руками. — Возможно, тебя бил отец, или кто-то бросил в семнадцать лет, может было что похуже.
— Угу, — задумчиво протянула она. — Ничего такого в моей жизни не было. У меня прекрасный отец, который, кстати, это всё уже принял, в отличии от тебя. И знаешь, те, кто считают себя моими друзьями тоже нормально к этому относятся.
По её тону я понял, что зашёл слишком далеко, и мы не поднимали эту тему следующие два месяца.
Осенью мы решили отдохнуть на природе и поехали к моему другу, Кириллу. У него был дом на отшибе возле леса, недалеко ещё текла маленькая речушка. Место было очень тихое, глухое, идеальное, когда хочется убежать от городской суеты. Мы частенько ездили туда с друзьями, иногда брали девушек. В этот раз мы Настю тоже позвали, Кирилл её уже знал, и реагировал не так как я, напротив его это веселило. Выпив, он всегда начинал задавать дурацкие вопросы — а вы пользуетесь игрушками или только пальчиками балуетесь, а вы не хотите вдвоём попробовать с мужчиной, иногда он просто подначивал — поцелуйтесь, потрогайте друг друга и всё в таком духе. Девчонки смеялись, но особо не принимали это всерьёз и не обижались.
В этот раз нас было много, человек двенадцать или больше. Я уже порядочно напился и пошёл отлить. Сделав дело, я развернулся, чтобы доплестись обратно, как заметил, что чуть подальше кто-то стоит. Это были Настя с Никой, они целовались. Я даже не заметил, как они сбежали от нас. Ника тоже была уже очень выпившая, она жадно впивалась в Настю губами и мяла её грудь, та как будто лишь принимала все эти ласки, как женщина позволяет мужчине ласкать себя, чтобы возбудить.
— Я хочу тебя, — сказала Ника.
Я развернулся, чтобы уйти. Желания смотреть на это у меня не было. Ощущение неприятное, как будто подсмотрел секс родителей. Но я не очень рассчитал траекторию и снёс пол куста, который рос у меня на пути. То, что я был замечен устыдило меня ещё больше. Как будто, родители всё-таки спалили тебя, когда ты спалил их. Я вернулся и накатил ещё, чтобы забыть эту сцену и вообще забыть, что они здесь. А они тоже скоро вернулись. Ника взялась за пиво, потом перешла на водку. Она могла пить в нереальных дозировках, невозможно было поверить, что после такого количества,...
она была в состоянии идти сама. Настя потягивала пиво и разговорилась с другой девушкой, к которой Ника её приревновала. В общем, я чертовски пожалел, что вообще позвал их.
За время общения с ней я стал замечать, что она никогда не смотрит на девушек так, как мы смотрели, не говорит о них так, как мы говорили. Как-то раз мимо нас проплыла фея в короткой юбке на каблуках, виляя попой.
— Смотри, какая задница, — сказал я, глядя на Настю. Я следил за её реакцией, она улыбнулась и ответила, что классная задница. Но не было в этом взгляде ничего. Кирилл наоборот выразил очень громко своё восхищение, плотоядно пожирая глазами девушку.
Когда она разговаривала с кем-то из моих друзей, со мной или другими мужчинами, она частенько опускала глаза и облизывала губы. Бывало, возмёт кого-то за руку или положит руку на ногу, когда что-то говорит и нужно ощутить физический контакт. Она очень любила у нас утешать всех подряд. Вот как-то раз она жалела меня, когда я порезал руку. Положила руку чуть выше колена, что-то говорила, но руку она не убирала очень долго, даже когда закончила говорить.
Я не комментировал эти мои наблюдения, понимал, что только вызову у неё раздражение и ничего не докажу.
Как-то она поссорилась с Никой и предложила напиться. Пили у неё и пили много.
— Что-то изменилось просто, — сказала она. — Не понимаю что. Раньше она так хорошо меня понимала, а сейчас грубая стала, ревнивая, не знаю...
— Если начнёт бить, сразу уходи, — сказал я, смеясь.
Она скорчила недовольную мину.
— Я же серьёзно с тобой разговариваю.
— Извини, но я не могу серьёзно это воспринимать. Пошли всё на хер, найди себе мужика и трахайся так, как это задумано природой.
— Это всё из-за тебя, — задумчиво сказала она.
— Что? — я снова засмеялся. — Даже если вы друг с другом встречаетесь, вы всё равно в ваших проблемах вините мужчину. Ты чё, Насть?
— Да нет, правда. — Она смотрела на меня блестящими глазами. Пьяному ведь часто приходят в голову всякие откровения, лучше не мешать выговориться. — Во мне как будто что-то сломалось, ты вечно говоришь, что я ненормальная, и я начала в это верить.
— Если мне удалось заставить тебя засомневаться, значит, ты изначально уже думала об этом.
— Я не сомневаюсь, — выпалила она более эмоционально, чем можно было от неё ожидать. Она поставила стакан на стол. — Иди сюда.
— Что?
— Я докажу нам обоим.
Она пододвинулась ближе, снося со стола бутылки, и подтянула меня к себе.
— Сейчас ты займёшься со мной сексом.
Она попыталась меня поцеловать, но я вывернулся и сам чуть не скинул бутылку со стола.
— Не буду я с тобой заниматься сексом.
— Почему? Я не сексуальная?
— Ты пьяная.
— Ты никогда не занимался сексом с пьяной девушкой?
— Занимался, но она не ставила на мне опыты, просто хотела так же, как и я.
Всё это время я предотвращал её попытки залезть на меня, поцеловать или погладить. Она была очень настойчива и всё-таки запрыгнула на меня, но я держал обе её руки и не давал ей себя поцеловать.
— Ты же мне друг. Ты должен помочь мне.
Поборовшись со мной ещё минуту, она слезла и начала плакать. Я схватился за голову. Нужно было успокаивать. Я гладил её по плечу и говорил какую-то несуразицу. Она всхлипывала, говоря, что не нужна ни мужчинам, ни женщинам, что вообще с ней что-то не так и всё в таком роде. К тому моменту я уже забыл, что пил. Пол бутылки водки были потрачены впустую, этот эмоциональный терроризм быстро привёл меня в чувства.
Я сделал это быстро, мне хотелось от неё отделаться. Сам не понимаю, как так вышло. Я думал, конечно, о ней раньше, мне хотелось этого. Но в данной ситуации всё как-то было искусственно. Я понимал, что целуя меня, она проводит анализ, сравнивает, когда я ласкаю её грудь, вспоминает, как это делали её подружки. Только когда я вошёл в неё, выражение её лица так поразительно изменилось. Она была слишком пьяная, чтобы отдавать себе полный отчёт происходящего, кажется, она даже забыла, зачем мы это делали. И она слишком много говорила. Залезла сверху и спрашивала, как ей двигаться, нравится ли мне то, нравится ли мне это. Она хотела сделать минет, но я скинул её и положил на живот. Хотелось закончить уже и отвязаться. Под конец, когда я начал двигаться очень быстро, она закричала. Я вытащил, кончил в руку и пошёл в ванную.
Под прохладной водой я окончательно пришёл в себя. Хотелось уйти, но она и не собиралась меня отпускать.
— Ты меня так много расспрашивал о моём сексе, — справедливо заметила она. — Я тоже хочу задавать вопросы. Ты мой друг, я от тебя никогда ничего не утаивала.
— Раньше тебя это не интересовало. — Я натягивал штаны, стараясь не пересекаться с ней взглядами. Она всё ещё была голой.
— Ром! — возмущённо сказала она. — Ты полгода пытался меня убедить, что я должна заниматься сексом с мужчинами, и когда я это сделала, даже не даёшь мне разобраться в своих чувствах.
Я вздохнул. Её слова были поразительно логичны для пьяной девушки. Но почему-то именно сегодня меня вообще не тянула разубеждать её, что она лесбиянка.
— Что ты хочешь?
— Давай полежим, поболтаем.
— Хорошо, только оденься.
Она выполнила мою просьбу, я — её.
— Что ты хочешь знать? — спросил я.
— Хочу знать, как тебе приятно. Я прекрасно могу доставить удовольствие девушке, но даже не представляю, как функционирует мужское тело.
С этими словами она запустила руку в штаны.
— Насть, не надо.
Но она уже обхватила его и двигала рукой. Он поддавался быстрей чем я, и через пару секунд я уже не хотел сопротивляться. Голос рассудка отступал и звучал всё тише. Ладно, пусть развлекается, думал я. Было бы легче, если бы она не следила так пристально за моей реакцией, выясняя, как мне нравится больше. Под этим взглядом нельзя было расслабиться. Не выдержав, я ей сказал об этом.
— Хорошо.
Она стянула с меня штаны и села на ноги, продолжая дергать мой член на разный манер. В голове совсем поплыло. Я закрыл глаза и позволял ей играться с ним. Потом почувствовал, как она провела языком и обхватила его губами. Мне хотелось этого, но я понимал, что ничего хорошего не выйдет. Она усердно старалась, но на то, чтобы я кончил, ушло полчаса. Я подсказывал ей, что и как, и она пыталась выполнять всё, как можно лучше. Пару раз зацепила зубами, но в целом всё прошло намного лучше чем я ожидал.
Она хотела поболтать ещё, но от алкоголя, секса её разморило, и она заснула.
На утро я проснулся первым. Я сделал завтрак на скорую руку и ждал, пока она проснётся. Я знал, что она будет в шоке от того, что наделала и в тот же день помирится с Никой. Единственное, чего я боялся, это истерики или слёз. Короче, нового психологического штурма. Но она была очень тихая, почти не говорила, молча жевала бутерброды и, выпив пол чашки чая, совсем поникла.
— Не переживай ты так по этому поводу, — пытался утешить я. — Просто забудь. Расценивай это как опыт и всё.
— Тебе не понравилось?
— Почему ты спрашиваешь?
Она не отвечала, просто смотрела на меня.
— Всё было нормально, — не выдержав её взгляда сказал я.
— Нормально, — повторила она. Ответ явно её не устраивал.
Понимая, что она в смятении и может вывалить это всё на меня ещё раз, я заторопился домой. Чмокнув её куда-то в висок, я пошёл одеваться.
Как и предполагалось, она помирилась с Никой. С Олей они расстались в середине осени, та нашла себе парня и через полтора года, как я слышал вышла за него замуж. А со мной она стала видеться всё реже, придумывать отговорки и как-то само собой наше общение сошло на нет.
Я не видел её почти год. Мы не общались вообще, даже не поговорили о том, что произошло. Я особо не следил за её жизнью, что-то долетало до меня от друзей, какие-то ...

 
слухи. Говорили, что с Никой она тоже рассталась после Нового года и какое-то время была одна.
Это был август или сентябрь, я уже не помню. Я сидел в кафе с девушкой. Она жутко забивала голову, всё время болтала, то ли нервничала, то ли хотела уж очень мне понравиться. Но через время мой мозг стал периодически отключаться, и я не слушал её, фильтры в голове полетели, наверно.
Она зашла и осмотрелась, выбирая столик. Увидев кого-то, она улыбнулась и пошла в том направлении. Её походка была такая же мягкая, как и раньше. Она подсела к какой-то татуированной девушке (я не с первого раза понял, что это была девушка), чмокнув её предварительно в щёку. Ну вот нашла себе нового «мужика». Они болтали о чём-то. Настя лучезарно улыбалась. Потом заметила меня, выражение её лица изменилось. Я кивнул. Моя спутница повернула голову и замолчала. Девушки посмотрели друг на друга и отвернулись. Моя подруга продолжила тараторить.
Когда мы уходили, я чувствовал взгляд, направленный мне в спину. После этого она позвонила, предложила встретиться. Мы встретились в парке, побродили немного, поели мороженного, затем сели на лавочку. Нас окружили голуби, и Настя раскрошила им вафельный стаканчик от мороженного. Говорила она непренуждённо, как будто ничего не было, спрашивала, как у меня дела, чем я занимался. Рассказала про Нику, это оказалась правда. Мы прогулялись ещё, за парком был небольшой лесок, мы прошись вдоль него. Речь зашла о том, что произошло между нами. Говорила она об этом весело, как будто вспоминала разгульную молодость. В общем, она долго оправдывалась, что была пьяная, глупая, и вообще что-то как-то пошло не так, когда поняла, что слегка затянула и уже переигрывает, замолчала.
— Можно я скажу тебе кое-что? — спросила она через время. Мы уже подошли к концу рощи
— Да.
— Только ты... Я хочу быть откровенной. Не пойми неправильно...
— Говори.
— Мне понравилось делать минет. Это... Странные чувства, не могу описать. Но вот с ненастоящим не то, так не получается.
— С ненастоящим?
— Ну мы с Кирой, — так звали татуированную девушку, — используем резиновый член, но знаешь, когда его в рот берёшь совсем не те ощущения. Ты не хочешь об этом говорить? — Она посмотрела на меня. — Я знаю, ты не любишь эти все подробности.
— Правда не хочу знать, как она вставляет тебе в рот резиновый член. Но к чему ты это?
— Я бы хотела... — Она замолчала и отвернулась. — Хотела бы ещё разок попробовать. Я тренировалась, так что в этот раз будет лучше.
— На резиновом члене? — я усмехнулся. — Не думаешь, что это как-то уж будет совсем не по-лесбийски?
— Я думала, мужчины никогда вообще не отказываются от минета. Ты уже прям здесь должен был штаны снять.
Я посмеялся, но всё равно повёл её к себе домой. Думаю, она просто хотела мне показать, что научилась это делать, видимо, тот раз задел её самолюбие. Вот она и решила вернуть корону на место.
Она сказала, что хочет, чтобы я стоял, когда она будет это делать, так ей удобней. Я стоял, упёршись руками в стену, она была передо мной на коленях и действительно мастерски работала ртом.
— Ты весь этот год тренировалась что ли?
Она посмотрела на меня, продолжая двигать рукой.
— Да. Очень хотела реванш.
И снова погрузила его в рот. Её язык выписывал что-то невозможное. Я кончил быстро, она была этим очень довольна.
Мы теперь частенько встречались, и раз-два в неделю она отсасывала, с каждым разом это получалось всё лучше. Но с сексом дело не шло.
— Может я почти нормальная, но не до конца? — спросила она как-то после очередного минета.
Я улыбнулся.
— Ты почти лесбиянка.
Всё это продолжалось довольно долго, затем как-то раз она всё же попросила меня поласкать её там пальчиком.
— Нет, руки у вас всё-таки не такие, — заключила она спустя минуту, но когда я хотел убрать руку, она взяла её и начала направлять сама.
Когда она кончила, сообщила, что это тоже как-то по-другому, но девушки, как ни крути нежнее.
Даже не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы она не уехала через две недели в Англию. Ей предложили поработать там год, но она нашла кого-то и вышла за него замуж ещё до окончания срока. Это был мужчина. Писала, что счастлива, а минет ему очень нравится. С девушками она больше не встречалась. Мы шутили с ней, что она разочаровалась в женщинах и решила попробовать мужчин. Потом наша постепенно связь прервалась.
Не знаю, была ли она почти лесбиянкой или почти нормальной, сложно сказать, чего в ней было больше. Не знаю, повлиял ли я как-то на её мышление или я просто оказался под рукой. Одно точно, она одинаково пленила и мужчин и женщин, наверное, сложно сдержаться, когда вокруг тебя столько соблазна, и она поддавалась ему. Сначала поддавалась, а потом анализировала, если сомневалась, поддавалась снова. Она словно хотела понять психологию своего порока, ставя эксперименты на самой себе и делала это с таким милым лицом, постоянно улыбаясь так, как никто наверно не умел. Порочный ангел. Надеюсь лишь, что в итоге она разобралась окончательно и действительно обрела счастье.

Поделиться в: