Только что отгремели раскаты последних салютных залпов над Невой. В воцарившейся тишине радостные крики, смех и гомон толпы казались наигранными и неуместными, но постепенно ухо приспособилось к привычному звуковому фону и все ночные звуки слились в неповторимую симфонию праздничной майской ночи. Тысячами огней светились дворцы, храмы, памятники, теплоходы на Неве и каналах, витрины магазинов, фонари на широких проспектах и в чернеющих парках. Ник находился в эпицентре этой феерии, в самой гуще толпы на Дворцовой площади. Отсюда он условно начал свою сегодняшнюю охоту. Сегодня у него будет настоящий пир. В толпе он лучше всего ощущал остроту своего одиночества и своего превосходства над этим стадом.
Ник медленно потянул носом прохладный влажный воздух с набережной. Свежая кровь. Этот аромат ни с чем нельзя перепутать. Он мигом вызывал сладкий дурман в голове, голодный спазм в животе и прилив слюны во рту. Под верхней губой набухли бугорки клыков, среагировавших на потенциальную жертву. Ник инстинктивно расправил плечи, слегка сжал в карманах кулаки и повертел головой, разминая шею в предвкушении охоты.
Некоторое время он шел, проталкиваясь сквозь толпу, ориентируясь только по нюху и наслаждаясь преследованием вслепую. Ему мешали запахи улицы — выхлопные газы, дым от салюта, человеческая еда, человеческие тела, парфюм... но кровь пахла сильнее всего. Она его звала.
Молодой человек облизнулся. Он знал, что преследует девчонку лет восемнадцати, брюнетку, смуглую, черноглазую, в хорошей физической форме, чем-то взвинченную, к тому же девственницу. Удары ее сердца и частое дыхание он слышал через сотни метров, отделяющих их друг от друга. Когда расстояние между ними сократилось метров до восьми-десяти, Ник взглянул в ее сторону. Худенькая, как тростинка, но женственности не лишена, походка пружинящая, посадка головы — гордая, правильная осанка, тугой пресс, плечи расправлены, даже несмотря на то, что она неловко прижимает к груди руку... раненую... Ник ощутил, как изменился вкус его слюны, в которую поступил анестетик. Острые кончики верхних клыков уперлись в нижнюю губу, нижние клыки разжали стиснутую челюсть, заставляя скрипнуть зубы и слегка изменить прикус. Во всем теле почувствовался прилив сил и полная готовность к преследованию. В брюках стало тесно от эрекции. Он приоткрыл рот и вдохнул аромат девушки полной грудью.
Она была одета в облегающие леггинсы под джинсу, которые подчеркивали ее стройные ноги, плоский живот, подтянутые ягодицы. Короткая спортивная курточка скрывала очертания тонкой талии и округлых высоких грудей. Длинные густые волосы были стянуты в тугой пышный хвост на затылке, который был пропущен над ремешком, регулирующим ширину бейсболки. Лицо скрыто длинным козырьком, надвинутым до самого носа. Впрочем, со спины лица ее все равно нельзя было разглядеть. Девушка медленно продвигалась по ходу движения толпы к метро. Одна. Какая удача...
Ник улыбнулся и позвал. Позвал так, как умеют звать только вампиры, маняще, волнующе, многообещающе. Жертва начала беспокойно озираться. Сила этого зова до сих пор не была ей знакома и противостоять этой силе даже не пришло ей в голову. Она замедлила ход, а он свернул с главной улицы в ближайший переулок, остановился и снова позвал. Тут тоже народу было слишком много, поэтому нападать было рано. Необходимо было заманить ее в темное и безлюдное место, где он без лишних свидетелей мог бы насладиться вкусом ее жизни.
Прождав минуты две, Ник, наконец, увидел ее: девушка вышла на самую середину переулка, с сомнением и тревогой высматривая кого-то среди прохожих. Она сама не могла понять обуявших ее чувств. Ее сердце колотилось, как у испуганной канарейки, рана болела и тоже пульсировала, но странный призыв из ниоткуда тревожил ее намного больше. Ника она не заметила, и он спокойно развернулся и медленно зашагал прочь, во тьму, туда, где его ждало удовлетворение голода и покой, хотя бы на некоторое время. Связь с нею он ощущал даже спиной. Теперь его разум контролировал ее чувства, он напевал ей божественную мелодию страсти, любви, блаженного воссоединения самца и самки, какую поют все живые твари, желающие избавиться от своего одиночества. Так поют инстинкты давно позабытые человеком.
Ник долго вел ее за собой по ночному городу, наслаждаясь его торжественной красотой, своей властью и томительным предвкушением, от которого кровь по венам бежала быстрее, все мышцы приходили в тонус и щеки горячо пылали на ветру. Наконец случай вывел его к арке, ведущей в один из дворов-колодцев, какими славится северная столица. Там он нырнул под тень деревьев, нависающих над покосившейся скамьей, и замер, прислонившись спиной к старому клену и позвав ее в последний раз. Место как нельзя лучше подходило для кровавого пира: ни одного фонаря в поле зрения, темные глазницы окон пустующего здания, заброшенная детская площадка со ржавыми, протяжно поскрипывающими качелями, заблудившийся ветер гоняет по разбитому асфальту обрывки мусора. Вскоре совсем близко послышались ее мягкие шаги, почти беззвучные благодаря удобной спортивной обуви. Призыв, приведший ее сюда, неожиданно стих, и она изумленно оглядывалась по сторонам, не понимая, зачем сюда пришла.
— Ты искала меня, — ответил на мучивший ее вопрос Ник.
— Вас? Кто Вы? Я что-то ничего не понимаю...
— Это я тебя звал.
— Зачем?
Ник выступил из тени и предстал перед девушкой во всем своем эффектном облике столичного денди: короткое легкое распахнутое пальто-шинель из тонкой мягкой шерсти; белоснежная рубашка по фигуре; узкий черный галстук; великолепно сидящие кожаные брюки на ремне с увесистой пряжкой; невысокие сапоги с широким голенищем в стиле милитари; отпущенные до плеч густые волосы светлыми локонами развеваются по ветру и беспорядочно ниспадают на картинно красивое лицо. Он прочел в ее глазах, какое впечатление на нее произвел. Девчонка явно была из впечатлительных ветреных дурочек, с первого взгляда западающих на эффектных пижонов вроде него. Его близость ее взволновала, и он не без удовольствия втянул носом тонкий аромат ее возбуждения и трепета. Ее личико оказалось не менее привлекательным, чем ее точеная фигурка: огромные миндалевидные восточные глаза, бархатисто-черные, блестящие; небольшой прямой носик; красивый овал лица с заостренным подбородком; небольшой аккуратный рот с фигурно очерченными губками. На ухоженной золотисто-смуглой коже ни грамма косметики. Да она ей и не требовалась. Ростом она едва дотягивала ему до плеча, и вообще относилась к тому типажу миниатюрных кокетливых модниц, каких мужчины любят носить на руках. Странно, как такая красотка до сих пор умудрялась сохранять невинность. Неужто ей была присуща неподдельная добродетель? Ник разглядывал ее не без удовольствия. Даже немного жаль стало такой красоты, но десятки лет убийств превратили его в монстра, не способного к эмпатии, поэтому жалость и симпатия быстро улетучились, когда живот свело от голода из-за такого близкого и желанного запаха свежей крови. Он нетерпеливо закусил нижнюю губу.
— Чтобы убить тебя, — ответил он после затянувшейся паузы и одарил ее улыбкой, холодной как сама смерть. Он сделал к ней шаг. Она ошарашенно попятилась, но в какие-то доли секунды хищник налетел на нее, как взбесившийся ураган, и сжал в удушающих объятьях, зубами нацелившись точно на пульсирующую на шее артерию.
С ним редко когда такое происходило, но вообще-то в какой-то момент он выпустил ситуацию из-под контроля и позволил себе расслабиться. Столько раз он успешно и совершенно беспрепятственно совершал это упоительное действо — убийство ради насыщения, что, видимо, позволил себе потерять бдительность. Да и стоило ли ожидать сопротивления от щупленькой, легкой как пушинка девчонки с раненой рукой? В общем Ник вдруг почувствовал резкий и болезненный укол в шею. Эта сучка, кажется, умудрилась как-то опередить его укус и чем-то его ранить, да еще и увернуться от его зубов, потому что они звонко клацнули всего в сантиметре ...
от ее соблазнительной шейки, не добравшись до вожделенной цели. А затем... затем девушка ловко выскользнула из его рук и отскочила в сторону, а он начал задыхаться, его голову и грудь объял сухой жар, во рту пересохло, окружающая реальность поплыла перед мутнеющим взором, ноги подкосились, и он рухнул на пыльный асфальт на колени, а потом и ничком, не в состоянии даже подставить руки, чтобы смягчить удар.
***
Очнулся Ник от боли. Все тело ломило, к горлу подкатывала тошнота, но больше всего раскалывалась голова. Он нехотя приоткрыл один глаз, затем второй. Какое-то небольшое техническое помещение, обшарпанные серые стены, бетонный пол, открытая проводка, низкий замызганный потолок. Слабо светят две желтые овальные лампы под ржавыми решетками. В нос бьет вонь от мазута, креозота и кислятина гидроизоляционной пропитки для грунта. Где-то близко железная дорога. Вот как раз в отдалении, за стеной глухо прогрохотал поезд. Метро. Он под землей. Хоть одна хорошая новость за сегодня — солнечные ожоги ему здесь не грозят.
Ник оглядел себя с ног до головы и обнаружил, что лежит на чем-то вроде старой медицинской койки, установленной под небольшим наклоном, без матраса, прямо на решетчатом металлическом основании. На поднятых кверху и разведенных в стороны руках — полицейские наручники, зацепленные свободными концами за железную раму его кровати. Ноги тоже разведены в стороны и прикованы тяжелыми кандалами. Ник изо всех сил дернул за наручники. Бесполезно. Что ж... неприятное положение, но... в каких только передрягах он не бывал за свои 176 лет. Правда, в этот раз развели его уж больно просто... как какого-то наивного сосунка... Надо же было попасться в ловушку какой-то тощей стервы! Неужели настоящая охотница? Что-то не верится... Последний раз настоящий охотник встречался ему в конце 80х, да и то на периферии.
Вдруг его чутье хищника уловило слабую пульсацию. Сердцебиение... 110 ударов в минуту... Трусишка... Затем сквозь вонь посторонних запахов донесся самый сладкий и желанный аромат свежей крови. Рана уже обработана какой-то хренью и заклеена пластырем, но все же кровь есть кровь — ее он всегда вычислит из миллиона других запахов. Голод только усилил тошноту, но боль отошла на второй план из-за вновь проснувшихся кровожадных инстинктов. Ему определенно нравился запах этой девственницы. С каким упоением он высосал бы из нее все до последней капли. Только вот раньше он не стал бы с ней долго возиться, но после всего, что она с ним сделала, он насладится ей медленно, очень медленно... Пусть сдохнет, сгорая от неутоленной страсти и умоляя его дать ей кончить, пока он будет покрывать ее тело смертоносными укусами...
Но вот за дверью послышались легкие шаги. Надо отдать ей должное — ступает она мягко и бесшумно, как кошка... Замерла у двери... Сердечко заходится в безумном ритме... Пытается справиться с дыханием, делает глубокий вдох и выдох, облизывает ротик...
Наконец в замочной скважине щелкнул ключ, дверь открылась, и девушка вошла в комнату. Ник, конечно же, притворился, что он все еще без сознания, едва сдерживая коварную улыбку. Да ее всю трясет от волнения и страха, как загнанного в угол зайчишку. И еще он чует, как от приближения к нему вырабатываются ее феромоны. Его член просто не мог на это не отреагировать. Надо же было попасть в плен к какой-то смазливой трусихе! Но чего же она от него хочет, интересно знать?
***
Марьяна долго стояла в стороне, не смея двинуться с места и внимательно осматривая скованного по рукам и ногам вампира. Хорошо ли она все продумала? Удержат ли его эти оковы? Господи, просто не верилось, что она справилась с таким матерым зверем. В парне роста под два метра, да и реакция у него молниеносная. И все же она оказалась быстрее! Несколько лет фитнеса и каратэ не прошли даром. Девушка нервно сглотнула и подошла ближе. Молодой человек лежал на металлической койке, безвольно свесив голову на плечо. Его грудь мерно опускалась и поднималась. К запекшейся на лице крови прилипли светлые локоны. Вчера он хорошенько разбил себе губу и сломал нос, когда упал лицом вниз, но раны, конечно, затянулись за пару часов, и его смазливое лицо, кажется, стало еще более привлекательным. Ну почему же она вечно ведется на высоких красивых блондинов с длинными волосами? И почему именно с ними ей всегда так не везет? Марьяна задумалась. Что ей теперь с ним делать? Попробовать договориться по-хорошему или сразу прибегать к угрозам? Ох и трясло же ее, несмотря на то, что она готовилась к этому дню все последние четыре года!
Вид крови на его лице был ей не приятен и отвлекал. Присев на корточки и разместив на полу рюкзак, она вытащила оттуда влажные салфетки и, не спуская глаз с прикованных рук вампира, медленно приблизилась и тронула салфеткой его лицо. Ничего не произошло. Что ж — пожалуй, лучше сначала попробовать договориться с ним по-хорошему. Она аккуратно вытерла кровь и замерла, любуясь его красотой. О сексуальной притягательности вампиров ходили легенды, что и не удивительно, ведь обращали они только лучших из лучших, только тех, к кому не могли остаться равнодушными сами, а привлекал их кто-нибудь крайне редко... безнадежно редко... Оттого и численность их так мала, что в их существование ни один здравомыслящий человек не поверит, если только сам не столкнется с их истинной сущностью. Только вот свидетелей они как раз не оставляли, как и улик.
Глядя на этого прекрасного молодого человека лет двадцати пяти, словно сошедшего с обложки глянцевого журнала, она поверить не могла, что он мог бы безжалостно высосать из нее всю кровь и хладнокровно избавиться от ее тела так, что ее никогда уже не найдут... никогда... По спине у нее пробежал холодок, но почему-то, несмотря на страх, она никак не могла оторвать взгляд от красивого изгиба его шеи и натренированной обнажившейся груди. Вчера, когда пара случайных прохожих помогали ей дотащить его до машины, несколько пуговиц на его рубашке оторвались, и теперь она была распахнута почти до талии. Сама не понимая собственного странного порыва, Марьяна медленно провела кончиками пальцев по гладкой бледной коже на его ключице, затем по его мерно вздымающейся груди. Рука сама осторожно отодвинула в сторону белоснежную ткань, скрывающую под собой безупречные формы его натренированного тела. Ведь ничего не случится, если она взглянет разок, насколько он хорош? Задержав дыхание от волнения, девушка полностью распахнула его рубашку. Вот черт! Красив как Аполлон, как бы банально это ни звучало... И уж точно покруче этого слащавого Паттинсона в Сумерках... к тому же старше него. Ей всегда нравились парни постарше.
Ее тревожный взгляд перескочил с его длинных и пушистых, как у девчонки, ресниц на бледно-розовые мягко очерченные губы, затем жадно пробежался по всему его телу — от широких плеч и мускулистой груди до рельефных кубиков на животе и стройных бедер, стянутых узкими кожаными брюками. Спящий красавец... Марьяна ухмыльнулась забавной аналогии, но притягательность мужчины была настолько непреодолима, что ей быстро стало не до шуток. Она ввела ему вторую дозу раствора всего пару часов назад. Он еще должен оставаться без сознания около часа. Что если она немного с ним... поэкспериментирует, пока он спит? У нее ведь толком никогда ничего не было с парнями. Мысль была настолько идиотской и пошлой, что по идее ей должно было стать стыдно перед самой собой, но вместо этого на нее нахлынуло дикое возбуждение, от которого неистово загорелись уши, в руках появилась дрожь, в ногах слабость, и она невольно сжала бедра из-за приятной пульсации и тепла в трусиках. Что за наваждение?
Осторожно опираясь о железную койку руками, Марьяна склонилась к щеке молодого человека, в очередной раз прислушалась к его невозмутимо ровному дыханию и вдохнула пряный аромат его волос. Вампиры, оказывается, потрясающе пахнут новым восточным ароматом от Hugo Boss, ей только вчера ...

 
впаривали такой в Л'этуале. Девушка осторожно тронула кончиком языка мочку его уха, облизнулась и самозабвенно закусила губку, стараясь уловить мельчайшие оттенки вкуса его кожи. Его запах, его вкус, тепло его тела дурманили ее разум, как какой-то фантастический наркотик. Не в силах больше сдерживаться, Марьяна обхватила губками мочку его уха, нежно пососала, лизнула, затем влажно поцеловала его шею под ухом, слизнула с нее солоноватый пот, от которого приятно защипало кончик языка и стала покрывать нежными поцелуями его шею, гладко выбритую щеку и ключицу. Вкус его кожи во рту творил с ней что-то невероятное — он заставлял ее всю гореть, ее сердце — то замирать, то заходиться в безумном ритме. Она просто не могла остановиться! Сама мысль, что перед ней лежит пойманный ею самой, обездвиженный, беспомощный зверь, способный растерзать ее на клочки, будь у него такая возможность, возбуждала ее до дрожи, до потери самоконтроля.
Замерев над его лицом всего в десятке сантиметров, Марьяна любовалась его совершенными чертами, сгорая от жажды сладкого долгого поцелуя. Наверное, она потеряла разум, если собирается поцеловать вампира... но как же хотелось проверить, так ли остры его зубки, и так ли вкусны его губы... Они так вызывающе соблазнительны и так насмешливо равнодушны... К тому же на нем можно поучиться целоваться.
Млея и покрываясь трепетными мурашками с головы до ног, Марьяна лизнула его нежные губы. Один раз, второй, третий... Она закрывала от блаженства глаза и пальчиками одной руки осторожно пробегалась по мускулам на его плечах и груди, пока не добралась до его затвердевшего соска, дразня его легкими прикосновениями. Кончик ее языка проскользнул между его губами, коснувшись его гладких зубов и распробовав вкус его слюны. Странный привкус железа, яблока и корицы. В трусиках у нее все припухло и увлажнилось, соски затвердели и стали так чувствительны, что даже прикосновение собственной одежды приятно их раздражало, щеки пылали, все тело дрожало от нетерпения. Она едва-едва перевела дух и прильнула к его губам, страстно лаская, дразня их язычком и нежно посасывая его нижнюю губу. Что бы она только не отдала сейчас за то, чтобы он ответил на ее поцелуй!
Насладившись его губами, девушка присела на край койки и немного отдышалась. Неужели она решится пойти дальше? Всего на миг она нахмурилась, пытаясь сопротивляться порывам объявшей ее страсти, но противостоять такому сильному желанию было бесполезно. К тому же вампир не подавал ни малейших признаков пробуждения. Никто ведь не узнает, если она взглянет разок, какой он там... к тому же она ни разу не видела половой член вживую... только в порно несколько раз, но как только она вошла во вкус, о ее проказах узнал старший брат и перекрыл ей доступ к сайтам подобного содержания.
С опаской поглядывая на лицо красавчика-блондина, она осторожно расстегнула ремень на его брюках, стараясь не звенеть пряжкой, затем медленно расстегнула пуговицу и молнию на брюках, не без волнительного удовольствия отметив для себя, что интересующий ее предмет, обтянутый эластичной тканью тонкого дорогого белья, был большим и очень твердым. Едва дыша, Марьяна оттянула вниз широкий пояс его боксеров.
***
Когда язычок этой похотливой дурочки проскользнул по головке его члена уже, наверное, в сотый раз, Ник позволил себе приоткрыть один глаз. Девчонка была так поглощена своим распутным занятием, что уже ничего кругом не замечала и утратила всякую бдительность. Мда... быть вампиром и творить с девчонками такое все-таки охренительно кайфово... Едва сдерживая дрожь от прокатившейся по телу очередной волны наслаждения, Ник открыл второй глаз и самодовольно ухмыльнулся представшей перед ним картине. Сегодня его коварная похитительница выглядела совсем по-другому. Во-первых, ее роскошные черные волнистые волосы были распущены и буйными каскадами ниспадали на ее плечи и на его бедра. Во-вторых, на ней были коротенькие джинсовые шортики темно-синего цвета с рваными белыми краями, которые были расстегнуты и в которых сейчас беспокойно двигалась ее изящная тонкая рука, охваченная не меньше чем десятком кожаных разноцветных браслетиков. Она сидела на краю койки у его бедра, поджав под себя одну ногу и отведя в сторону вторую. Кстати, ножки у нее все-таки были что надо. И как же сексапильно на них смотрелись высокие узенькие сапожки из мягкой черной замши на высоченных шпильках... Ее упругие теплые груди касались его ноги и иногда, словно невзначай, о нее терлись. Ник даже пожалел, что между ними сейчас была толстая кожа его брюк и тонкий трикотаж ее футболки, голубенькой, с какими-то там черными силуэтами кисок и забавными надписями. Даже не разберешь, носит ли эта озабоченная кошечка лифчик... но трется очень чувственно и возбуждающе... и язычок такой шершавый... вот черт... Ник беззвучно выдохнул в упоительном изнеможении... Еще на ней была коротенькая кожаная курточка, черная, с молниями и заклепками... Ее маленькие ушки украшали крупные кольца из белого металла. Изящную шейку, которую он так мечтал укусить, обвивало ожерелье в виде нескольких колец, сзади сцепленных тонкой цепочкой.
Ник снова закрыл глаза. На этот раз от полного кайфа и приятного нервного истощения. Сдерживать движения, дыхание и особенно дрожь по всему телу становилось все тяжелее. Господи, какая охренительная пытка! Девственница, которая не умеет отсасывать как следует... Чувствуя приближение взрыва, Ник позволил себе стиснуть кулаки и прикусить губу. Клыки вонзились в нее, и он почувствовал во рту вкус собственной крови. Его нюх неистово будоражил аромат ее крови, ее феромонов, ее текущей смазки, ее кожи, ее волос... Надо все-таки будет заебать ее до смерти, прежде чем он высосет из нее всю кровь... Вот ее язычок проскользнул по головке его члена в последний раз, словно специально задержавшись у самого отверстия уретры. Больше не в состоянии сдерживаться Ник застонал в голос, невольно вибрируя бедрами, изо всех сил натягивая наручники и выплескивая сперму себе на живот и на грудь. Немного отдышавшись, он приподнял голову и с любопытством взглянул на обескураженную девчонку, в ужасе и полном непонимании взирающую на представшее перед ней великолепие: нагло ухмыляющийся зубастый красавец, тяжело дышащий, полуголый, слегка взмокший, только что кончивший и довольный как черт.
Несколько секунд Марьяна просто пыталась осознать, что тут вообще происходило. Ее словно вырвали из долгого сладкого сна, облив ушатом холодной воды. Она медленно облизала губы, обнаружив во рту какой-то странный и необыкновенно пьянящий привкус. От этого привкуса в трусиках у нее разгорелся пожар, и сладко пульсирующий между ног бутончик болезненно сжался под ласкающим его пальцем. Девушка опустила голову и увидела, что ее рука находится у нее в шортах. И еще она почувствовала, что вся эта рука мокрая от... от... О, господи! Вспыхивая от стыда с головы до ног, Марьяна подскочила, как ошпаренная, и в секунду отлетела на другой конец комнаты под издевательский смех прикованного к койке вампира. Пока она пыталась застегнуть свои шорты, привести в порядок растрепавшиеся волосы, поправить футболку и унять сбившееся сердцебиение и дыхание, Ник почти совсем успокоился и с нескрываемым любопытством наблюдал за ее нервными рывками, бессмысленными метаниями и беспомощными чертыханиями.
— Ты была великолепна, зайка моя... , — ехидно и издевательски сладко пропел он. — Жаль только, что не успела кончить. Но если ты меня отпустишь, обещаю исправить эту неприятную ситуацию.
Забившись от него в самый дальний угол и едва удерживаясь на подкашивающихся от страха ногах, девушка прикрывала ладошкой рот, все никак не приходя в себя.
— Что... ты такое со мной сделал? — наконец выдавила она из себя срывающимся голосом.
— Что, моя хорошая? — вкрадчиво переспросил он. — Что я с тобой сделал? Абсолютно ничего, как ты можешь наблюдать... К сожалению... , — Ник развел в стороны руки, насколько это позволяли сделать удерживающие их наручники....

 
— Ты все сама сделала... И это было приятно, между прочим... Только вот... один вопрос... , — голос Ника постепенно приобрел ледяные и язвительные нотки. — Какого... хуя... я тут делаю? Прикованный! И обколотый какой-то хренью!
Ник злобно дернул наручники, сотрясая койку, а Марьяна на несколько секунд отвернулась, закрыла ладонями пылающее лицо и заставила себя несколько раз вдохнуть и выдохнуть, а затем взяла себя в руки и собралась с мыслями.
— Ты здесь, потому что мне нужно, чтобы ты меня обратил, — как можно более хладнокровно ответила она.
— Вот это уже интересно... , — Ник склонил на бок голову, внимательно разглядывая ее с головы до ног. Да уж, с такими ножками можно себе позволить ходить в шортах, в которых не умещается попка... И с таким милым личиком можно себе позволить сэкономить на косметике. — А с чего ты, собственно, взяла, что я соглашусь это сделать?
— Я... я рассчитывала тебя попросить... , — девушка смущенно нахмурилась.
— Серьезно? — съязвил он. — Это так теперь называется? «Попросить?» А мне показалось, что ты всадила мне в шею шприц с какой-то отравой, похитила меня и насильно удерживаешь в какой-то подсобке в подземке, совершая надо мной насилие сексуального характера... Не?
Марьяна готова была заплакать от стыда и ужаса. Кажется, она совершенно не была готова к такому развитию сценария. Тем не менее, надо ведь было что-то делать... Честно говоря, больше всего на свете ей хотелось бежать отсюда сломя голову, надеясь, что этот вампир никогда отсюда не выберется без посторонней помощи, а, если и выберется, то никогда ее не найдет. Что-то такой благополучный исход событий не казался ей вероятным.
— Послушай... Я знаю, что все это выглядит... не очень... но... но не могла же я просто тебя попросить... Ты бы не дал мне шанса и убил бы меня до того, как я успела бы слово вымолвить... Я читала про случаи нападения вампиров... я много об этом читала... не выживает никто и никогда, люди просто бесследно исчезают, и никто не может их найти, поэтому все сводится к городским легендам, слухам... желтая пресса подливает масла в огонь, поэтому мало кто вообще верит в ваше существование... но я верила, поэтому и приманила тебя собственной кровью, надеясь на... , — она растерялась.
— На? — улыбнулся Ник, любуясь тем, как она смущенно поправляет волосы, миленько хлопает длинными ресницами и облизывает пересохшие пухлые губки. Уж он бы ей показал кровавый поцелуй вампира. Хотя ее лизания тоже были ничего. — Так на что ты надеялась? На достоверную информацию от самой Стэфани Майер? На свое очарование? На свои шикарные ножки, которые собиралась передо мной раздвинуть? Или, может быть, на то, что я предпочитаю девственниц? Или... БДСМ?
Ошеломленная его осведомленностью насчет ее неопытности, Марьяна задыхалась от обиды, подступающих слез и собственной беспомощности.
— На то, что ты меня поймешь!
— Да с чего бы это вдруг?
— Неужели не понимаешь, что любой нормальный человек мечтает о бессмертии? Об избавлении ото всех болезней? О невероятной силе и красоте? А тебе ничего не стоит дать это любому. Так почему бы не мне, если я об этом прошу?
— Почему бы не тебе... , — задумчиво повторил Ник. — Подойди-ка сюда, зайка... , — вдруг ласково позвал он.
Но Марьяна не сдвинулась с места, затравленно вжимаясь в свой угол и обнимая себя руками. Ник опустил взгляд на свой неприличный видок и усмехнулся.
— Если тебя смущает мой вид, боюсь, ничем не смогу тебе помочь, пока я прикован. Так что... придется тебе самой сделать все, как было, если хочешь всерьез поговорить об обращении. Обещаю не кусаться...
Марьяна болезненно поморщилась, чувствуя явный подвох. Но оставлять его в таком виде правда было как-то нелепо... Девушка глубоко вздохнула и медленно подошла. Она подобрала с пола пачку с влажными салфетками, достала одну и с сомнением взглянула на поджарый живот и широкую грудь вампира. Господи, какой он все-таки... Она мотнула головой, заставляя себя выбросить из нее пошлые мысли. Едва сдерживая неприязнь, Марьяна стерла с его кожи следы своего позора, отбросила в сторону салфетку и в нерешительности взглянула на член вампира, который опять пришел в полную боеготовность. На какой-то миг разум ее снова помутился, между ног невыносимо сладко потянуло, вспыхнуло и запульсировало. Во рту с новой силой обострился вкус его кожи, слюны, спермы, и девушка чуть было не бросилась ласкать его вновь.
— Перестань делать это со мной! — чуть не плача, крикнула она, сжав руки в кулаки и топнув ногой. Борьба с таким соблазном заставляла ее нервную систему взрываться.
— Что именно, моя хорошая? — ядовито улыбнулся Ник, наслаждаясь своей властью.
— Ты... ты специально... специально меня соблазняешь!
— Я? И в мыслях не было... ты не в моем вкусе. А вот со своими грязными фантазиями справляйся уж как-нибудь сама. Я не виноват, что ты до сих пор не удосужилась найти себе мужика для удовлетворения своих потребностей.
— Хам, — прошипела она.
Стиснув зубы от гнева и стараясь не смотреть на вызывающе возбужденный пенис этого наглеца, Марьяна грубо натянула на вампира трусы, дернула молнию, застегнула пуговицу и как можно крепче стянула ремень.
— Ого, — беспечно рассмеялся Ник, — Да у тебя и правда садистские наклонности. Это что-то с психикой... Может... детская травма? Тебя папа что ли бил ремнем?
— Не трогай моих родителей! И вообще... , — Марьяна не на шутку рассердилась, — Если ты не понимаешь по-хорошему, я снова вколю тебе раствор. И буду колоть его до тех пор, пока ты не согласишься меня обратить! Ясно?
Любопытная барышня. Ник прищурился, стараясь припомнить, когда же ему последний раз кто-нибудь угрожал, зная при этом, кто он, и что-то не мог припомнить ни одного такого случая за последние 25 лет. Раньше, до века информационных технологий, повального цинизма и популяризации тотального псевдонаучного мировоззрения, вампирам жилось сложнее, потому что в них верили и с ними пытались бороться. Сейчас же все, что невозможно было объяснить с точки зрения науки, заведомо признавалось вымыслом, легендой, мифом, бредом, выдумками желтой прессы. Это весьма развязывало руки, и Ник, конечно же, расслабился в последнее время. На вампиров не охотились, за вампирами не следили, вампирам не поклонялись, в вампиров попросту не верили. Как же такая современная, юная красотка могла вбить себе в голову идею о вампиризме? Увлечься ею? Всерьез готовиться ко встрече с вампиром? Заманивать его в ловушку?
— Ну, ладно... тише, тише... Моя госпожа... , — сладко улыбнулся Ник. — Обещаю быть хорошим мальчиком и поболтать с тобой о твоей проблеме. Кстати, кто тебе помог дотащить меня сюда? Ты бы не справилась одна... Значит, есть еще другие посвященные?
— Нет... никто не знает, о том, кто ты. Мне помог один бездомный. Я иногда даю ему денег, или еду и лекарства, поэтому он тут же согласился дотащить тебя сюда. Он знает все ходы и выходы в метро, которые не отслеживаются видео-камерами. Я сказала ему, что ты... что ты мой парень, и что ты мне изменил... поэтому я решила тебя проучить.
Ник присвистнул и рассмеялся.
— Ну и нравы у современной молодежи! Охренеть! То есть похитила человека и все нормально? Впрочем, что можно сказать о девушке, которая дружит с бомжом!
— Бездомные, по-твоему, что — не люди?
— Что ты... Люди, конечно! А как же! — съязвил Ник. — Только вот я теперь никак в толк не возьму, зачем девушке со склонностью к гуманизму и альтруизму вдруг становиться кровожадным убийцей? Тебе разве не жалко своих потенциальных жертв?
— А... разве обязательно убивать тех, у кого пьешь кровь? — с некоторым упреком в голосе поинтересовалась Марьяна.
— Да как тебе сказать... , — задумчиво поджал губы Ник и мечтательно поднял вверх глаза. — Видишь ли... когда ты очень голоден... а на охоту вампиры выходят только тогда, когда очень голодны, как и всякие хищники... высасывать кровь до ...

 
самого конца — это невероятное наслаждение... Насыщение и убийство доставляют такое блаженство, от которого просто невозможно отказаться. Ну, например, как оргазм во время секса... К тому же насыщение и секс можно совмещать... — Ник медленно облизнулся, чувствуя, что зубы его находятся в полной готовности, все мышцы его напряжены, а все артерии чувствительно пульсируют, возвещая о переизбытке нерастраченной энергии, напряжении от длительного самоконтроля, диком голоде и страшном возбуждении. — Впрочем, откуда девственнице знать о подобных вещах...
— Как же вы тогда... обращаете? — растерянно пролепетала Марьяна, немного пятясь назад, потому что вид и тон вампира не предвещали ничего хорошего. Да он определенно какой-то маньяк, психопат! Отступая, она не заметила на полу свой рюкзак, запнулась о него ногой и тут же его подняла.
Ник натянул наручники так, что метал неприятно заскрежетал по металлу, его верхняя губа невольно приподнялась в грозном оскале. Как же он хотел трахнуть и сожрать эту вовсю текущую трусливую дуреху!
— Чтобы мы смогли обратить, мы должны по-настоящему привязаться к человеку... , — голос Ника уже хрипел от возбуждения впавшего в раж охотника. — Полюбить, если хочешь... так сильно, чтобы можно было противостоять искушению. Ты, очевидно, рассчитываешь, что я по уши в тебя втрескаюсь, если ты прикуешь меня наручниками к постели и удовлетворишь меня своим язычком?
Рука Марьяны в панике искала в рюкзаке шприц с раствором. Надо было срочно нейтрализовать этого монстра, пока он не вырвался на свободу. Все мышцы и вены на его теле вздулись от напряжения. Неужели он в состоянии разорвать наручники?
— Что за дерьмо ты мне колешь? — сцедил он сквозь зубы, когда девушка снова начала к нему приближаться со шприцем в руке.
— Это... это проявитель для рентгеновской пленки...
— Чего-чего? — не на шутку офигел Ник.
— Он содержит раствор нитрата серебра...
— Ах вот оно что... , — «Вот же чертова дура! « — выругался про себя Ник и натянуто улыбнулся, — Умная девочка. Но что если бы не подействовало? Или если бы это меня убило? Ведь ты черпала информацию о вампирах из дурацких баек и беллетристики!
— Но ведь подействовало же... , — пожала плечами красотка. — А если бы ты умер, пришлось бы искать другого вампира. — Марьяна приблизилась к своему пленнику сбоку, выбирая место на его теле, куда бы она в случае чего могла быстро сделать укол. — Так мы... можем договориться о сделке? — Со своим оружием в руке она стала чувствовать себя более уверенно.
Ник тряхнул головой, откидывая с глаз в сторону длинную челку и стараясь утихомирить участившееся от нетерпения дыхание.
— Как тебя зовут, зайка? — ласково спросил он, заставив себя перевести жадный взгляд с пульса на шее девушки на ее глаза.
— Марьяна.
— Какое красивое имя. Я Никита. Можешь звать меня просто Ник.
— Мы... что... договорились, Ник? — растерянно пролепетала она. Ей действительно показалось, что вампир немного успокоился, хотя кончики его верхних клыков все еще выступали из-под верхней губы. Вообще-то это смотрелось очень сексуально, особенно когда их на миг коснулся язык этого искусителя. Марьяна с усилием оторвала взгляд от его губ и перевела его на глаза, желтые, как у кота. А вот это уже было ошибкой...
— Подойди ко мне, зайка, — прошептал Ник. Этот голос словно эхом повторился у нее в голове, и девушка приблизилась к самой койке, вдруг забыв об опасности и опустив руку со шприцем. Его глаза зачаровывали, его голос лишал воли. — Ближе... Вот так... А теперь отстегни наручники и будем считать, что мы квиты.
Шприц выпал из ослабшей руки девушки. Она грациозно, словно кошка, скользнула Нику навстречу, уперлась одним коленом и руками в основание кушетки и нависла над прикованным вампиром, не в силах отвести взгляд от его гипнотизирующе прекрасных глаз. Ее волосы черными водопадами рассыпались вокруг его лица. Красивая озабоченная глупышка, возомнившая, что сможет приручить такого, как он... Ник позволил ей поцеловать себя в губы, нежно ответив на этот поцелуй и дразня ее языком. Целоваться совсем не умеет, но страстная, нежная... и такая наивная...
— Наручники отстегни, — прошептал он ей в губки, снова жадно их целуя. Если бы она знала, каких усилий ему стоило не вонзать зубы в ее мягкий податливый ротик! Дрожащей рукой она извлекла из кармана куртки ключик и, чтобы дотянуться до правого запястья Ника, встала рядом с ним на колени. — Вот умница. — Освобожденной рукой он тут же не без удовольствия прошелся по ее обнаженному бедру и слегка сжал упругую круглую попку под коротенькими шортами, затем притянул к себе ее тонкий стан и жадно поцеловал голый животик над низким пояском шортиков. Пока она возилась с его второй рукой, его чуткий нюх раздражал тонкий запах ее влажной киски и насквозь промокших трусиков, поэтому он просто не мог удержаться и сунул два пальца в прорезь ее шортиков между ног, немного поласкал ее скользкие мягкие лепестки и облизал пальцы. Марьяна чаще задышала, закрывая глаза и инстинктивно раздвигая ножки. Вкусная девственница...
Вообще-то Ник страшно хотел жрать и еще больше — трахаться. Красивая текущая, раненая и на все готовая девчонка как нельзя лучше подходила и для того, и для другого. Только вот в таком состоянии управиться с ней он мог слишком уж быстро, а ему хотелось поиграть... Все-таки не каждый день встретишь невинную деву, всаживающую тебе в шею шприц в темном переулке, приковывающую тебя наручниками к постели в какой-то заброшенной подсобке метрополитена и вылизывающую тебе член, пока ты как бы находишься в отключке.
Позволив себе слегка расслабиться, Ник рывком посадил ее верхом себе на бедра и жадно завладел ее ротиком, распаляя и дразня. Под воздействием его чар она почти ничего не соображала от всепоглощающей страсти, и если бы не ее неопытность, уже давно бы его изнасиловала. Ее жалкие попытки удовлетворить свою похоть сводились к наивным ласкам и сладеньким поцелуйчикам, и он следил за тем, чтобы дальше дело не зашло. Его руки запутались в ее волосах, ее безупречно подтянутое натренированное тело гибко извивалось в его объятьях. Немного увлекшись, Ник бесцеремонно запустил руки ей под футболку и обнаружил, что лифчика на ней нет. Тогда он задрал футболку вверх, прижал к себе ее тонкий извивающийся стан и губами исследовал упругие холмики ее грудей, пока не добрался до крепких маленьких темных сосочков. Девчонка просто сходила с ума от страсти — пока он ласкал ее бутончики, она нетерпеливо ерзала на его до предела эрегированном под кожаными брюками члене, нежно мурлыкала что-то неразборчивое и беспокойно перебирала его волосы тонкими пальчиками. Стоило ему хотя бы чуть-чуть потерять контроль, увлечься и пустить ей кровь, он осушил бы ее вены задолго до того, как успел бы порвать ее девственную киску.
Наконец Ник взял себя в руки и слегка отстранил от себя Марьяну. Одурманенная его чарами, она все еще тянулась к нему, и вампиру пришлось легонько ее встряхнуть, сжав в руках воротник ее курточки.
— Где ключ от оков? — как можно мягче спросил он.
Марьяна непонимающе мотнула головой, но он встряхнул ее вновь, прекратив всякое воздействие на ее разум. Девушка очнулась и, обнаружив, что сидит на нем верхом, изумленно раскрыла сладкий ротик, чтобы высказать что-то ужасно нелицеприятное, но покраснела до самых кончиков ушек и принялась ожесточенно вырываться. Ник перехватил ее сопротивляющиеся руки.
— Послушай, зайка... , — намеренно изобразил ярость Ник. — Я бы с удовольствием порезвился с тобой еще, но... боюсь, что я сейчас слишком голоден, чтобы с тобой возиться, и могу тебя прикончить. Так что, раз уж у тебя есть ко мне «просьба»... лучше тебе сейчас не выпендриваться и немедленно меня отпустить. Ты все поняла?
— Д-да... , — выдавила из себя Марьяна. Вся пылая и дрожа, девушка поспешно сунула руку в задний узкий кармашек своих шортиков и вынула ключ. Ник вырвал его из ее руки.
— А теперь вали отсюда с такой скоростью, с какой сможешь, чтобы духу твоего здесь не было, — злобно прошипел Ник ей в лицо. — Даю тебе пятнадцать минут. Если вдруг поймаю во время охоты, убью. Врубаешься?
Марьяна неуверенно кивнула. Ник откинулся назад, опираясь локтями о койку и давая девушке слезть с него. Почти не чувствуя своих ног и рук от страха, она кое-как соскочила с койки, подобрала свой рюкзак и попятилась к выходу, не в силах оторвать взгляд от раскинувшегося перед ней красавца в расстегнутой рубашке, с которым она только что занималась такими вещами, от одной мысли о которых по всему телу разбегались мурашки. Все произошедшее не укладывалось у нее в голове и она никак не могла смириться с тем, что все закончится вот так нелепо и внезапно. Вдруг она больше никогда его не увидит?!
— Ты ведь... обратишь меня? — осмелилась пролепетать она.
Ник всей кожей ощущал биение ее сердца, ток крови, учащенное дыхание. Она была его добычей, он был страшно голоден, возбужден и измучен, но почему-то ее отпускал.
— Я сказал, пошла к черту, если хочешь остаться в живых! — заорал он, злобно скалясь, как какой-то монстр из дурацких ужастиков. Слава богу, что это подействовало, и она наконец-то рванула к выходу на полной скорости, какую только позволяли развить ее элегантные сапожки на десятисантиметровых шпильках.
Ник отстегнул оковы, встал и прошелся по комнате, разминая затекшие руки и ноги. В углу на полу он обнаружил свое пальто, отряхнул его и бросил на койку, а затем присел на нее сам, упершись локтями в колени и свесив вниз голову, чтобы растянуть мышцы шеи. Он с облегчением выдохнул, но тут же почуял все ее соблазнительные запахи. Он весь пропах этой чертовой девственницей! Облизала его всего, как щенок! Почему только он ею не воспользовался?!
Ник прислушался. Она была еще совсем близко — он догнал бы ее в несколько счетов, но почему-то не хотел. Обратить ее что ли для разнообразия? Только на кой ему нужна такая морока? Какая-то сумасшедшая дуреха, которая дружит с бомжами и верит в вампиров... Надо было хотя бы спросить ее о... о чем-нибудь... Честно говоря, он уже давно отвык общаться по-человечески и тормозить свои животные инстинкты. Творчество и охота в полном одиночестве заполняли его существование последние тридцать лет и, честно говоря, ему совершенно не хотелось менять порядок всех вещей. Долгосрочные союзы никогда не были его коньком, даже в его первой жизни до перерождения...
Он заметил на полу шприц с раствором, который она обронила. Проявитель для рентгеновской пленки! Это ж надо было додуматься! У девчонки совсем с головой плохо. Ник хотел было рассердиться, но почему-то ухмыльнулся и снова вслушался. Ее сердцебиение наконец растворилось в посторонних шумах и вибрациях. Ник накинул пальто, пятерней оправил волосы и взглянул на часы. Десятое мая, одиннадцать вечера. Оказывается, он ровно сутки провалялся без сознания. Вот чертова засранка! Ник поднес к губам пальцы, которыми ласкал ее влажную киску, и медленно потер ими нижнюю губу, запоминая ее запах. А теперь на охоту...
— Ну, давай же... вали отсюда, глупая зайка, пока я не передумал...

Поделиться в: