— Случилось страшное! — Патетическим голосом заявила Анастасия по телефону.
— Ты меня пугаешь, — чуть усмехнувшись, ответил я
— Я серьёзно! — горестно вздохнула моя любовь, — Олеська позвонила с дороги. Эта взбалмошная девчонка, твоя подруга перепутала паспорта.
— Невелика беда! — попытался успокоить её я, — возьмёшь её паспорт...
— Ага! Надену её одежду, макияж в стиле отпадной чувихи. Волосы покрашу клочками: розовое с зелёным. И главное беспрестанно жевать жвачку, надувая пузыри с громким хлопаньем.
— Зато нам не надо будет представляться тётей и племянником, — пытался убедить её влюблённый, — это даже лучше.
— А кем? Брат и сестра?
— Любовники, — на полном серьёзе заявил я, — типа, мы обручены и скоро свадьба.
— Но нам же не дадут комнату на двоих?
— Там коттеджи. Нам и так не дадут. На каждую путёвку положена одна комната...
— Да? Тогда жди меня в парке. Будешь оценивать, похожа ли я на 19-ти летнюю девочку.
Я присел на скамеечку у не работающего фонтана, там мы целовались в прошлую нашу встречу с Нюсей. В конце аллеи показалась Венера, только что возродившаяся из пены. На ней были симпатичные чулочки или гетры, не знаю, как они называются. Но они очень длинные и не доходят до коротюсенькой юбчонки матросского костюма сантиметров на 10, оставляя на обозрение соблазнительный участок кожи прелестных ножек, вызывая у значительной части особей мужского пола, попадавшихся навстречу, блеск их глаз и сексуальное желание.
Сей наряд Олеся определила, как «блядский», надев всего пару раз. Слишком короткая юбочка, едва прикрывала бельё, а чулки соответственно гармонировали с ней. Нюся, действительно покрасила пряди волос в зелёный цвет. Её макияж, называемый, кажется: «воронье крыло» или павлинье, вызывал остолбенелость у встречавшихся на её пути подростков. На прелестных ножках Анастасии были наздёваны армейские ботинки, зашнурованные как попало. Она передвигалась словно модель на подиуме, ставя ножки одна перед другой. Её попа была чуть больше, чем у дочери. А грудь размера на два. Но любой и каждый мужчина, повстречавшийся на её пути, не смог бы дать ей больше 18-ти лет.
Вероятно, моё лицо выражало: «этюд в шокирующих тонах», потому что, остановившись перед юношей, отпадная девица рассмеялась и поинтересовалась, хотел бы я видеть своё лицо в зеркале?
— Не смей больше надевать этот блядский наряд! — грубо сказал я.
— Не смей больше разговаривать со мной в таком тоне! — ответила не 18-ти летняя женщина, — хочешь поругаться?
— Нет, милая, прости... Но, правда, этот наряд выглядит... блядским. Так сказала Олеся. Я склонен ей верить...
— Ну, хорошо, любимый. Я надену то, что ты пожелаешь, — ласково погладив мою щёку и похлопав глазами с длинными наклеенными ресницами, как это делала Олеся, сказала моя любовница.
— То, синее платье и синие чулочки в сеточку. Туфли на высоких каблуках. Джинсовый костюм с белыми кроссовками и белая шляпка с широкими полями от солнца.
— А сумочка?
— Реши сама...
Мама с папой, отказались проводить своего отпрыска, что мне было на руку, пожелав сыну удачного отдыха, сбежали на работу. Автобус, следующий в санаторий, заглотив пассажиров, отправился в путь-дорогу не очень дальнюю. Рядом со мной сидела девица в огромных чёрных очках. На вид ей можно было дать не больше 18 лет. Злой рок решил поизгаляться над путешественниками. Сначала посередине пути сломался автобус. Ваш покорный слуга, описывающий события, вместе с другими пассажирами тоже попытался дать дельный совет водителю, но будучи не в теме, был не обласкан, а скорее послан куда подальше. Через три часа транспортное средство продолжило путь.
На рецепшне выяснилась путаница с билетами. На одно место было у двух разных людей. Нам ни в какую не хотели давать отдельные помещения. Тогда возмущённый до глубины души отдыхающий, понукаемый своей женщиной, согласился на одну комнату, с условием, что ему предоставят ещё одно ложе. Ещё одним ложем, оказалась односпальная кушетка, смущённо пытавшаяся вписаться в интерьер огромной комнаты, даже не пытаясь составить конкуренцию чуть ли не шестиспальной кровати.
Я, быстро сполоснувшись в душе, восседал на кровати в ожидании своей возлюбленной. Она отказалась от игры с умыванием и, строго настрого запретила мне входить, пока совершает омовение. Молодой человек терялся в догадках — с чем это связано? Открывшаяся дверь, явила Миру фантастическую женщину, одетую в чёрное боди, с красными кружевные оборками. Её совершенная грудь просвечивала сквозь сетчатую ткань. Вожделеемое молодым человеком симпатичное местечко между её прелестных ножек, тоже было не сильно спрятано от глаз любовника крупноячеистой сеточкой. Казалось, рыбачка закидывала невод страсти и, пойманная рыбка должна забиться в его сетях. Она хотела добиться нужного эффекта от неожиданной демонстрации своей красоты, облечённой в сексуальный, откровенный наряд. Её это удалось! Я был поражён, восхищён, смят, раздавлен, сильно возбудился.
— Ну, как? — поинтересовалась дерзкая девчонка, — это именно то, что ты хотел увидеть, о чём мечтал, представляя меня? — её лицо, лишённое идиотского макияжа, несло на себе печать сексуального возбуждения, от демонстрации своего прекрасного тела. Ей это надо было даже больше, чем мне. Но и мне очень нравилось.
— У меня просто слов нет! Ты так прекрасно в этом...
— Боди, — подсказала Нюся, — но тебе предстоит это снять. Справишься? Расстёгивается здесь и здесь, — показывая не умудрённому практическим опытом в снятии женских эротических одеяний молодому любовнику, пояснила она.
Я справился, догадываясь, что когда они шопогуляли с дочкой, молодая женщина, распускаясь в своей чувственности, желая выглядеть эротичной, больше перед самой собой, нежели чем перед своим мужчиной, сделала себе эти подарки. Раньше, о которых и помыслить не могла. Да и к чему они её нужны были раньше? Сейчас, когда она вновь почувствовала себя женщиной, способной получать радости от жизни, ей это было нужно и очень важно.
Она стояла передо мной сидевшим на кровати. Уже, без стеснения, разглядывал её щёлочку, удерживая свою любовь за талию руками. В первый раз та была полускрытая непричесанной шевелюрой. Во второй её окантовывали симпатичные «усики». Сейчас она была лишена волос совсем. Приоткрыв рот, я мягко прикоснулся губами к коже её прелестного животика в районе пупка. Осторожно высунув язык, стал нежно лизать и как бы пощёлкивать по нравившемуся мне местечку. Мне предстояло прочитать всю книгу по имени Нюся, всего в течение 21-го дня. Я должен был успеть пролистать все её страницы, узнавая новое и неизведанное о её чувственности. В этот раз, я попал на страницу, где плескалось море радости. Щекотливое солнце моего языка, ласково лизало его бережка. Кто бы мог подумать, что такое простое действие, как лизание и щекотание пупка женщины доставит ей столько удовольствий?
Она выгнулась назад, воскликнув: «Боже как приятно! Никогда бы не подумала, что так будет... « Удерживая меня за шею обеими руками, Нюся медленно задвигала талией, как бы подсказывая, что это ей нравится и что мне нужно приложить чуть больше усилий, как губами, так и языком. Поняв, что избрал неудачную позицию, уложил её поперёк кровати и принялся к изучению следующей страницы книги. Там был сказочный лес. Лес её прелестных пальчиков на прекрасных ножках. Каждый был по-своему красив. Прочитав все десять страниц с помощь языка и губ, пробуя их на вкус, нежно покусывая и облизывая, я почти довёл свою женщину до экстаза. Больше таких сексуальных издевательств она вытерпеть не могла:
— Жорик! Не могу больше... иди ко мне, — сев на кровати и протянув ко мне руки, трепеща от охватившей её страсти, попросила она. Захлопнув книгу, я открыл последнюю главу, ничуть не сожалея о непрочитанных. У нас ещё было масса времени, чтобы вместе прочитать ... их все.
Она тоже была горячая. Там внутри, прямо полыхала огнём. На сей раз она не стала поворачиваться спиной ко мне. Ей уже было не так тесно и совсем не больно. Ей было гораздо приятней обнимать меня, гладить мою спину своими нежными, тёплыми руками. А мне доставляло удовольствия целовать её глаза, губы, симпатичный носик и сладкие щёчки. Сначала я делал это мягко и нежно, двигаясь в ней плавно и не глубоко. Но когда меня стало «забирать», задвигался сильнее быстрее, глубже. Мои поцелуи стали ярче, чувственнее, грубее. Мы нежно кусались, как двое молодых зверят. Она тоже не оставалась безучастной и так подкидывала моё тело, что я начал беспокоиться, что выскользну. На сей раз я ни о чём отвлекающемся не думал, просто плыл на волне наслаждения. Свершилось! Мы оба дико стонали и кричали, совершенно не заботясь, быть услышанными другими отдыхающими. Они ведь, наверное, тоже приехали сюда ради этого? Разве, нет? Так думала парочка влюблённых.
— Ты был прекрасен! Мой герой! — Счастливо обнимая меня и целуя лицо, сказала моя женщина.
— Нюся я забыл купить... средства предохранения, — замялся герой-любовник, стесняясь произнести слово: «презервативы»
— Они не понадобятся. Я использую специальные таблетки, — успокаивающе погладила меня по плечу любовница.
— Но это же, наверное, вредно?
— Всего несколько дней? Не думаю. Пусть это тебя не беспокоит. Хочу чувствовать тебя в себе настоящим, а не покрытым резиной, — фыркнула моя пассия.
***
Вечером были танцы в помещении столовой. У меня было немного денег, родители снабдили меня на всякий случай. Присовокупив туда свои сбережения, решил не отказывать себе ни в чём.
— Что будет пить моя принцесса? — поинтересовался я, усаживая её вдали от сцены за двухместный столик.
— Твоя принцесса... желает, — рассмеялась Нюся, — что-нибудь лёгкое... красное вино... полусладкое.
— А я хочу попробовать виски, — разглядывая карту вин, определился я.
— Как скажешь, только сильно не напивайся — не люблю пьяных, — сдвинула свои прекрасные бровки женщина, вероятно вспомнила отца Олеси.
— Нет, я просто попробовать...
Вскоре заиграла приятная, томная музыка, я пригласил даму своего сердца потанцевать. Она была в том синем платье, которое так нравилось мне. Правда, чулочки были другими. Я обнимал ее, медленно кружась в танце. Мне в тот раз, как никогда стала понятна эротическая сущность танца. Это были объятия, в которых она таяла. Мои руки обнимали, и нежно поглаживаю её прелестную спинку. Я чувствовал её нежные холмики своей грудью. Танцуя, она нежно поводила плечами из стороны в сторону и чуть вихляя своей попочкой. Это напоминало мне ни разу не испытанный мной петтинг. Я опустил правую руку пониже спины и страстно поглаживал то отчего мой боевой товарищ тут же встал во весь рост.
— Жорик, сейчас же убери руку! На нас смотрят, и веди себя прилично, — касаясь своей ножкой моих бугрящихся брюк, сказала она.
Я тут же исполнил просьбу моей женщины и к моему удивлению возбуждение прошло. Мы снова уселись за стол и стали поглощать десерт. В нашу сторону двигался немолодой мужчина с чуть тронутой сединой шевелюрой. Обратившись ко мне, он испросил позволения пригласить даму на медленный танец. Мне не хотелось, но оказавшись в безвыходной ситуации, с готовностью согласился. Мужчина был лет на 5 старше реального возраста Анастасии. Не знаю, догадывался ли он о её настоящем возрасте, но танцуя, рассказывал какую-то смешную историю. Она заразительно смеялась, а на меня опустилось неизведанное никогда ранее чёрное чувство ревности.
Я ревновал её просто адски, замечая, казалось бы, вроде несущественные детали. Вот партнёр убрал руки с её спины, жестикулируя, что-то рассказывая. Вот он положил их снова. Она мило ему улыбается весело смеясь, вероятно удачной шутке. Наконец моя пытка закончилась. Мужчина проводил её до нашего места и раскланявшись удалился. Нюся раскрасневшаяся уселась на своё место, сделала глоток вина и воззрилась на меня.
— Боже! Да ты ревнуешь? Это ведь был всего лишь танец... Ничего особенного? Ну, всё: мне здесь наскучило, мы идём домой. Сейчас расплачусь и, идём в свой коттедж, согласен? — она расщёлкнула сумочку, порываясь достать деньги.
— Нет, я расплачусь. Я здесь мужчина, а насчёт: «идём домой», — согласен, — протягивая руку, как бы показывая, чтобы она закрыла сумочку, внёс ясность мужчина.
Попав в предоставленную нам комнату, Нюся скинула туфельки и, взобравшись на кровать, стала подпрыгивать, бесконечно повторяя: «Ты меня ревнуешь, ты меня ревнуешь...», — она чуть не хлопала в ладоши. На её лице блуждала счастливая улыбка. Я понял. То, что для меня было расстройством и злостью, радовало её. Она всё сильнее и сильнее чувствовала себя женщиной. Её приглашали на танец прекрасные незнакомцы, ревновали влюблённые мужчины. Но она решила для себя провести эти три недели так, как хочет её теперешний мужчина. Она сказала, спрыгивая в мои объятья:
— Жорик, прости меня, пожалуйста, я никогда больше в течение нашего праздника, ничем не дам тебе повода ревновать или грустить. Мы будем вместе этот наш медовый месяц. Хочешь, запрёмся здесь и будем заниматься только любовью? Как скажешь: так и будет.
Я не хотел. Мы ещё не были на пляже, не посетили аттракционы. Да много еще, каких развлечений предоставляемых санаторием ожидали нас.
— Ну, тогда марш в душ! А потом тебя ожидает новый показ мод, — сказала моя любовь.
В тот раз на ней был другой наряд. Сплошь фиолетовое одеяние, немного напоминающее костюм фигуристок. Однако сильно открытое там, где почти разрешено, а где взору молодых людей блуждать не положено, предоставлялась возможность любоваться сквозь симпатичные обшитые вырезы вожделемым, как спереди, так и сзади. Я мог бы и, не раздевая её заняться с ней любовью. Но мне хотелось целовать её нежную кожу, а не ткань, пусть и очень красивую.
Вновь раскрыв первую главу книги по имени Нюся, целуя и облизывая её пупок, решил, перескочить на вторую. Уложив её на любовное ложе, снова поцеловал прелестную ямочку, но резко развернувшись к ней спиной, стал продвигаться вперёд. Она вздрогнула:
— Любимый, может не надо? Я боюсь, что тебе может это не понравится.
Претворившись глухим, стал продвигаться дальше, нежно целуя её сладкий животик. Она чуть раздвинула свои прекрасные ножки, всё же позволяя путнику, находящемуся в пустыне страсти, страдающему от жажды, приблизится к её источнику наслаждения, чтобы испить любовного сока. Я коснулся губами бугорка Венеры. Она вскрикнула и впилась когтями в мою спину. Мой язык, не останавливаясь, лизал её нижние губы. Иногда погружаясь в её щёлочку, и танцуя там известный только мне танец. Признаться, я и помыслить не мог, что это тяжёлая работа. Быстро устав, понял, что язык еле ворочается. Губы опухли от бесчисленных поцелуев. Неумеха уже отчаялся, он не мог прочитать вторую главу книги страсти, как вдруг его женщина дико вскрикнув, забилась всем телом в оргазме. Из её лона извергся целый фонтан любовного сока, оросив всё лицо влюблённого. Я не знал что это такое, но был готов к чему-то из ряда вон выходящему. Я был предупреждён!
— Господи, Господи! Это было так... так, восхитительно! — Целуя меня в лицо и слизывая свой сок, чуть не кричала Нюся, — Ты не испугался, мой любимый?
— Конечно, нет, — еле ворочая языком, улыбнулся я, — мне понравилось... Ты ведь получила фантастическое удовольствие.
— А теперь ты получишь в награду, — толкая меня на кровать, рассмеялась моя женщина.
Теперь она читала книгу под название Жорик. Она двигалась, так как мне нравится. Находясь сверху, как часто показывают в американских фильмах, положив мои руки себе на грудь, позволила ласкать её, пока я плыл по реке блаженства. Женщина внимательно разглядывала моё лицо, на котором отражались все мои чувства. Ведь я всегда был открытой книгой для своих женщин. Нюся добилась своего — я испытал то, что очень редко выпадало мне в любви в дальнейшем. Она отплатила мне любовью за любовь...

Поделиться в: