— Рыбина золотая, инвентарный номер 245678. Могу исполнить одно желание.
— Почему только одно? В сказке про золотую рыбку говорилось, про три...
— Дело прошлое, многовековой давности. На ошибках учимся, многие пункты были пересмотрены, что-то убрано, что-то добавлено. Тебя как-зовут-то, парниша?
— Костя.
— А служишь где?
— Программер. На Коболе могу, фортране, Си++, и даже на Ассемблере. А что так много вопросов? Я ж, вроде, должен желание просить.
— Так, вы же, желания сформулировать не можете, определённое. Вот в прошлом веке попросил один: «Хочу быть царём!». Каким царём? Какого государства? В каком году. Одна захотела красавицей, неописуемой стать. Сейчас-то проще, есть всякие Мисс Мира, кинодивы и просто секс символы. А тогда-то? На кого равняться?
— Короче, хочу в сказку!
— В какую? Тяжело с вами, придётся узнавать твои пристрастия самой.
Я почувствовал, как чьи-то лапы шарятся у меня в мозгу.
— Эй, перестань! Щекотно! В любую.
— Стой не дёргайся... Так... Этак... Понятненько... Неплохо... Нна!
И я попал в сказку. Но прежде должен объяснить, как, я, Костя Шлимазлов, оказался на речке, удящим рыбу. Судьбе было угодно, что бы единственное дитяти у своих родителей, взрасталось в компьютерных джунглях и телесериальных прериях. Ну, уж, что выросло, то выросло. Худенького телосложения, невысокого роста, да ещё с писклявым голоском. Про таких, за глаза говорят, «ботаник». И работа у меня под стать — тежельше, клавиатуры и мышки не поднимаю.
Как-то на встрече выпускников, бывшие школьные товарищи, уговорили съездить на рыбалку: «Хорош, Костян, в офисе париться! Лето же! Завтра поедем на рыбалку, приобщаться к природе и водовке» Согласился. Приехали. Приобщился к природе. Комары и сырость. Водовка, тоже мне не понравилась. Ушёл на речку рыбу удить. Смотрю на поплавок и думы разные думаю. И какой в этом кайф, часами сидеть и на поплавок пялиться? Вдруг он дёрнулся раз, другой. И вытащил я на берег Амура, золотую рыбину. И молвит она мне человеческим голосом. Типа, не простая, а золотая. И может выполнить моё самое заветное желание. Но только одно. Выполнила. Я в сказке.
Попал в какой-то дворец восточного стиля. А предо мною, возлежит принцесса в шальварах на персидских коврах, неописуемой красоты.
— Угощайся Шахрезад, нам предстоит долгая ночь. Будешь мне сказки рассказывать. Понравится — отпущу и вознагражу. Не понравится — твоя голова украсит вон тот частокол, и показывает на колья за окном, увенчанные головами неинтересных рассказчиков.
«Что-то рыба, моя, золотая перемудрила», — подумалось. Сказка, сказкой, но щербет и халва, имели реальный вкус, красавица тоже. Чуток подкрепившись сладостями, начал, я свой неторопливый рассказ о том, как попал сюда. Не дослушав и половины, принцесса трижды хлопнула в ладоши. Вбежали двое здоровенных стражников и, схватив меня под белы рученьки, уволокли в спец комнату замка.
Не успев понять, в чём предназначение данной залы, как моя отрубленная голова катилась по мраморному полу, периодически взирая на пол, расписной потолок и обезглавленное тело хозяина. Последними мыслями умирающего сознания были: «Что-то не нравится мне эта сказка...»
«Уровень один, жизней четыре», — прозвучал голос рыбины в пробуждающемся сознании. Эта водоплавающая гарпия, построила сюжет моей сказки на основе компьютерной игры. И если первый уровень должен быть лёгким, следующие, намного тяжелее. Вот такие невесёлые мысли посетили мою, приросшую на место, голову.
— Угощайся Шахрезад, нам предстоит долгая ночь. Будешь мне сказки рассказывать. Понравится — отпущу и вознагражу. Не понравится — твоя голова украсит вон тот частокол, — сказала восточная красавица, кивая на угощения. Я опять был голоден и объедался шербетом и всевозможными фруктами. Насытившись, начал свой рассказ.
— В некотором царстве, в некотором государстве, жил был царь. И было у него три сына. Один умный, другой так себе, а третий дурак. И послал их царь искать по свету счастье. И чтоб без него не возвращались...
Моя шамаханская царица хлопала в ладоши от восторга в тех местах, где Иванушка Дурбецело, делал глупость за глупостью.
— А не покажешь ли ты мне Костенька, мой дорогой, в лицах, как это всё происходило?
— В лицах? Да, пожалуйста, — ответствовал Костенька, сдирая с неё симпатичные шальвары и то, что грудки её заморские скрывало.
Мой сказочный член, налитый кровью, аки глаза испанского бычка, готовящегося, отголубить тореадора своим рогом, устремился к сказочной вагине принцессы.
— Сказочник, мой! — Вскричала недовольная шамаханка, — а где прелюдия? Женщину пред сластолюбием, взогреть надо?!
Пришлось взогревать женщину: где языком, прорываясь сквозь кустистые заросли междуножных волос, а где своим рогом, петтингируясь им промеж сладких грудей. Сосать она не умела. Но не беда. Трахалась принцесса очень даже, постанывая и верчепопая, так, что шёлковые простыни вмиг изорвались на шёлковые ленты, а любовный шатёр покосился, ровно якутская юрта в непогодь.
— Люб ты мне, Костюнчик, мой милый! — на утро жалилась принцесса, — может, останешься добро наживать и деточек малых: принцессок и принчиков?
— Не было уговору такого! — Ответствовал путешественник по сказкам, — злато гони и лошадку мохноногую. Да об оружии не забудь!
— От счастия бежишь сваво, — смахивая непрошенные слезинки, молвила полюбовница Костяна.
Однако наутро, принцесса дала мне коня, золота — сколько унесу, еды и меч. И отправился я в путь дорогу дальнюю, счастие искать своё наверно?
Ехал я, три дня и три ночи. Еда кончилась, устал, голодный и холодный. На развилке дорог стоит большущий камень на нём надпись: «Направо пойдёшь, жену обретёшь, налево пойдёшь приключений на свою попу огребёшь». Про прямо ничего не говорилось. Вообще-то я левша, и жениться, ещё не собираюсь. Поэтому, выбор мой, был очевиден.
Долго ли коротко ли, но часика через два, въезжает рыцарь, в моём обличье в деревеньку. Люди, какие-то невесёлые по улицам бродят, обратился к дедушке одному:
— Не подскажешь, отец, что за печаль на всю вашу деревню опустилась?
— Повадился на наш славный град, дракон набеги, набегивать. Живность таскать, да огороды опустошать. Нету мочи, не ту сил, избавиться от окаянного. Послали делегацию к нему. Толмач евойный, объяснил, если хотим жить с миром, обязуемся, поставлять ему, кажную неделю по девственнице. Вот так и живём, можем. Огороды в целости и сохранности, скотина цветёт и пахнет, а женского населения, поубавилось, значительно. Парни стали в соседние грады сбегать, а некоторые поганцы, междусобойством, заниматься. Помог бы ты, рыцарь, горю нашему. Думаю, жители града отблагодарили тебя, знатно.
— А где дракон, тот живёт, проживает?
— Направо, за лесочком, прямо, в пещеру его и уткнёшься, — молвил старец.
Пришпорил, рыцарь коня и поскакал навстречу неизвестности в драконовом обличье. Меч у меня был, доспехи с конём тоже. Голода как не бывало и ум, наверно, я дома оставил. Прискакиваю к пещере. Издаю громкий клич:
— Выходи драконье отродье на смертный бой!
— Выкатывается кривоногое создание, от горшка два вершка, чуркестанского обличья. Зыркнуло на меня одним глазом, второго наблюдалось, отсутствие. И укатилось обратно. Видать, толмач, то драконий был.
Выходит, дракон. Четырёхлапое создание, длинношеее. Но с одной головой. Я ему до коленки едва достану. Посмотрел на рыцаря одним глазом своей змееподобной головой, посмотрел другим, раззявил пасть и дыхнул пламенем. По правде сказать, в сказках, пламя было, способное поджечь дерево и бумагу. Этот же скотиняка, плазмодышащим, оказался. И сгорел вмиг, рыцарь вместе со своим конём, мечом и доспехами, даже дыма не осталось...
В возвращающемся сознании, прозвучала сакраментальная фраза, рыбьим голосом: «Уровень два, жизней три».
Восседал рыцарь, возле камня, на скакуне своём ... и знакомился с записями. Женится, всё равно, я не собирался, молод больно. Да и где там приключения? Женишься и завязнешь, как в болоте. Дети пойдут. Этого добра, мне и в реальности хватит. Но как же плазмодышещее земноводное победить? Ум к разуму не подходил. В граде узнал, где девственница на закланье проживает. И прямиком к ней. Рыцарям, оказывается почёт и уважуха. Халява к тому же.
Коника моего в стойло и охапку сена, меня за стол и яств всяких. Я там пил, ел, по усам не текло, всё в рот попало. Медовуха, крепкой оказалась, лучше водовки, понравилась. Отоспавшись, чуток, после баньки, вели мы степенные разговоры с хозяевами. Выхода в создавшейся ситуации не виделось. Молодушка, по прозванию, Варька, шмыгала, туда — сюда, кушанья подтаскивала.
— Дозвольте, хозяева гостеприимные, с дочкой вашей переговорить с глазу на глаз. Напутствия, ей кое какие дать.
— Но только не долго. Негоже, ей один на один с парнем находится, хоть бы и с рыцарем.
— Хотите, ли вы, что бы дочь ваша, и далее была в здравии? Отступитесь от обычаев.
Скрепя сердцем, согласились. Мамаша, долго, что-то ей шептала. Та краснела, бледнела, кивала хорошенькой головкой. Наконец, оказались, мы с ней одни одинёшеньки в её спаленке.
— Варюша, ты, правда, девственница?
— Да... — тихо сказала, покрасневшая девица.
— А если бы к утру, женщиной стала, что бы произошло?
— Позор, то какой! Без мужа. Тятя с маменькой, осерчали бы и выгнали бы меня.
— Значит, съеденной драконом лучше быть? И кто знает, может толмач, сначала невинности девичьей лишает, избранниц, перед трапезой драконьей.
— Поговаривают, что так и есть. А ты потом женишься на мне?
— Нет. Подумай, сама, сколько ещё девственниц в граде вашем. Ужель не жалко тебе их?
— Жалко... Но себя жальче! — Теребила платочек в руках девушка.
Поняв, что она почти сломлена, придвинулся к ней поближе, чтобы сломать остальное. Девушка, сопротивлялась, когда, я стаскивал с неё бесчисленные одежды, не очень сильно. И стал я лобызать её щёчки наливные, губки сахарные. Мять и гладить груди белые. Щипать за попку упругую. Приговаривая: «Варя, отдайся!» Пред тем, как засунуть свой член в дырочку узенькую, вздумалось рыцарю проверить её на хотельнистость. Варенька моя текла как сучка перед случкой. Всё исподнее было мокро-мокрёшенько.
— Что ж ты шлюшенька мамо-папина, выкобениваешьси, — молвил отрок, губки её пиздоньки прощупывая.
— Стубно мне, ой студно, Костенька! — краснея и бледнея говарива шлюшенька, — а дозволь милёнок мой, поцеловать твою палочку для игры в городки, пред таинстом?
— Дозволяю! — молил отрок, в моём лице, поглаживая и пощипывая груди отроковицы беленькия, оставленные без защиты сарафана и многих одёжек, стеснительно валяющихся на полу.
Варенька ухватилась обеими ручками за мой ствол и стала целовать его вершину с такой пылкостью и страстию, что все волосы на моей буйной головушке, встали во фрунт, трепеща и вибрируя в предвкушении. Устав от оральных ласок, мы приступили к таинству.
Дух девичий был сломлен. Отдалась Варюша, рыцарю и сломал он ей, то что, сломлено должно было быть. Огласился криками боли, радости и счастья дом гостеприимных хозяев. Но не ворвались они в покои девичьи. А мой сказочный член, в то самое время оприходывал вагину Варюшечкину.
Утром, Варя продемонстрировала окровавленную простынь и, пришедшему толмачу за девой не порочной, ничего не обломилось. На следующую неделю пообещал за другой девственницей явиться и ушёл не солоно хлебавши. И пошла такая пьянка — режь последний огурец. За неделю, рыцарю, удостоилась честь, опорочить шесть дев. В воскресенье, он решил выходной сделать. Брошенок поселили в отдельную избу. Получалось, у меня вроде, гарем образовался.
Но толмач или дракон, не совсем тупорогими были. Явившись, по обыкновению в понедельник, чуркестанец, сделал парадоксальное заявление. Что дракону, девственницы, боле не требуются, а требуются ему рыцари. Для каких, таких дел, ему не ведомо. Радостные жители, привязали меня к моему, разжиревшему, на вольных харчах скакуну, думая, что убивают двух зайцев, типа девственниц, больше не нужно будет отдавать и от халявщика — рыцаря избавятся, отдали нас толмачу. А чтоб, на совесть им не капал, воткнули мне кляп в рот. Коротко ли, долго, очутился, наконец, рыцарь в пещере.
Огнедышащий дракон, оказался электронномеханической игрушкой в увеличенном виде. Управлялся он, по-видимому, изнутри одноглазым карликом. Несколько полуголых девиц с воплями радости, встречали своего хозяина. Отвязав от лошади, но со связанными руками и ногами унесли по извилистым переходам и, бросив в подобие камеры на сено, девицы закрыли дверь.
В камере кто-то был. Зашуршало сено и нежные девичьи руки стали распутывать верёвки. Полностью освободившись от пут, я рассмотрел девицу красавицу, подругу, по несчастью.
— Не тот ли ты рыцарь, коий, порочил непорочных дев? — мягко улыбнувшись, спросила она.
— Именно я и есть, собственной персоной.
— И как же зовут тебя, сокол ясный?
— Константином величают, — переходя на странную манеру речи, которой изъяснялась девица, ответил пленник, — а тебя, голубка моя сизокрылая?
— Василисой, кликали...
— Премудрой?
— Что ты, будь я премудрой, не сидела бы в тюрьме у ворога окаянного.
— И за что ж тебя?
И Василиса поведала мне свою грустную историю.
Муса, так звали чуркестанца, обладая недюжинной мужской силой, и огромным главенствующим органом своего тела, каждую неделю порочил вновь прибывшую деву. Конечно, отдавались они не сразу, но уговоры товарок, иногда и побои, и тюрьма делали своё дело.
Гарем стабильно состоял из 30 женщин.
— А куда же девались остальные? — поинтересовался несостоявшийся рыцарь.
— Их продают в Чуркестанию. Те, которые отказывались или наскучившие, когда таких не находилось, то в дело шёл жребий.
— Значит, тебя ожидает та же участь?
— Если и дальше буду упираться.
— А если к утру, обнаружиться, что ты не девственница? — запел, я свою излюбленную песню.
— Многим девам, ты, говорил это, и они соглашались. Ты такой же, как он! — возмутившись, отвернулась Василиса Прекрасная, но явно немудрая.
— Считаешь, что лучше, когда, твою непорочность, возьмёт иноземец?
Обернувшись, красавица, гневно сверкнув очами, молвила:
— А ну-ка покажи, что у тебя там, — и взглядом показала туда, где у меня, что-то было.
Я приспустил одеяния, скрывающие, мой на данный момент, главенствующий орган.
— Маленький, какой, — жалостливо протянула Василиса.
— Так он не готов к бою. Ты погладь его, приласкай и тогда посмотрим.
Осторожно прикасаясь и нежно поглаживая, девушка, вскорости добилась полностояния.
— О-о, не такой уж и маленький! Конечно поменьше чем у карлика, но всё же, очень ничего.
— Откуда тебе известно, какой у карлика, коли ты девственница? — с уязвленным самолюбием, поинтересовался мужчина.
— Он, мне его демонстрировал...
Затем Василиса припала губками аленькими к нему и стала сосать, ровно это не мясной человеческий отросток, а сладкая мороженка с ярмарки. Не могущий более выдерживать таких любовных пыток, я поставил деву в позу раковой шейки и, ухватив за её ушки сладкие, влупил со всей дури в её симпатичную дырочку, проистекающую любовными соками, почище авокадо в летнюю лунную ночь. Её горячая пиздёнка, надвинулась навстречу мне, превозмогая боль и бесчестье. Она стала яростно двигаться, вскрикивая: «Подлец, насильник, так-то опорачил младых дев, рыцарь захудалый! Трахни меня сильнее! Засунь поглубже! Я такая блядь, ну не сыскать в целом свете!». В общем и целом, мы здорово любовничались — понравилось, как мне, так и ей.
Сильно устав после любовных фрикций, решил соснуть, но не тут-то было! Васька сорвалась с места и давай тарабаниться в дверь камеры.
— Девчонки, девчонки, откройте! ... Карлик обманывал, вас!
Подбежавшие товарки, чуть приоткрыли дверь и, выслушав сбивчивые объяснения девицы, подозвали меня поближе.
— Ну-ка, покажи, потребовала одна, делая движение моим мечом в сторону моих ног. Я приспустил одежду, и Василиса быстро довела его до необходимого размера.
Что тут началось! На крик сбежался весь гарем и, увидев то, что их обманывали, позабыв про нас, устремились в спальню карлика, где тот услаждал сразу трёх любовниц.
Не знаю от чего, он так вопил, может его кастрировали, может, подбили уцелевший единственный глаз, но поколотили знатно. Забрав свой меч, я пошёл в пещеру к дракону и, отчленив ему голову, выкинул внутренности, что бы было легче её нести.
Собрав весь скарб и золото с драгоценностями в придачу, наша процессия двинулась в деревню.
В граде нас встречали благодарные жители и, падая ниц, просили прощения. Бросив голову чудища в центре града, сказал, что прощаю всех. И пусть они живут и здравствуют.
Обратная дорога, как ни странно, привела меня опять к идиотскому камню, с не менее придурковатыми надписями. Сильно разозлившись, рыцарь рубанул со всей дури мечом и камень раскололся надвое.
Внутри он оказался полый. Там лежало ровно десять шаров с надписями: «Жизнь» Прикасаясь к ним мечом, я наполнялся жизнью. Когда последний шар растаял, я направился вперёд, невзирая на отсутствие такой записи. Что ждало меня впереди с тринадцатью жизнями, рыцарю было неведомо. Но уровень, должен был быть, посложнее...
***
Вместо лесной дороги, под колёсами моего автомобиля летело бетонное покрытие шоссе 69. Да, да конь тоже исчез! Его заменил железный. Вдали маячила фигура в красном. Она махала рукой. Я остановился.
— Привет, не подвезёте? Там лес за поворотом. Я несу гостинцы бабушке. Дорога дальняя. Говорят, в лесу водятся волки...
— Садитесь.
На девушке была одета коротенькая юбочка красного цвета, такой же топик и необычная шляпа. Кое как взгромоздившись на переднее сидение, так, что юбочка задралась, на миг показав красненькие трусики, Ред Кеп, так звали мою новую попутчицу, быстро затараторила:
— Знаешь, Костя, в лесу живёт бабушка. Она работает лесничем. Мама напекла пирожков и послала меня, отнести ей гостинцев, а у Рода машина сломалась. Если бы не ты не знаю, как бы и дошла.
— Род это кто?
— Мой бой-френд. Но он такой безалаберный. Ты не представляешь. А у тебя есть девушка?
— Нет, — ответил я, смотря то на пробегающую дорогу, то на сверкающие коленки, Ред.
Девушка закрыла их здоровенной красной сумкой и расстегнула замок. Оттуда, явственно доносился запах свежеиспечённых пирожков. Я был голоден и непроизвольно сглотнул слюну.
— Денег у меня нет. Угощу ка, я тебя пирожками. Тут их много.
Подрулив к обочине, мы устроили небольшой пикничок. В бардачке, оказалась бутылка пепси и несколько стаканчиков. Основательно подкрепившись, мы продолжили путешествие.
— Сверни вот здесь, — показала девушка.
Вглубь леса вела извивающаяся тропинка.
— Далеко, тебе, идти?
— Километров 5, — неуверенно пояснила девица в красном.
— Я тебя провожу. Вдруг здесь и вправду водятся волки.
Взяв монтировку и повесив на плечо красную сумку с пирожками, я направился вглубь леса. Ред ухватилась за мою кисть и сильно её сжала, будто боясь, что я её оставлю.
В непролазной чаще Красная Шапочка, вдруг затряслась, как осиновый лист.
— Костенька, мне страшно! Вдруг тут водятся волки или того хуже — медведи?
— Не бойся милая! Я же с тобой, — успокаивал её путешественник по сказкам, как бы ненароком кладя свою руку на её попу, — я спасу тебя!
— Как это мило, — успокаиваясь, сказала Шапка, и внезапно ухватилась за моё мужское естество, основательно выпирающее из штанов.
— А у тебя и трусики красные, и лифчик? — млея и краснея, ответствовал я, — можно посмотреть?
— Конечно, сладкий! Кому — кому, а своему спасителю, я просто обязана показать!
Вскоре мы оказались совершенно голыми, и я в упоении, вылизывал сладкую, без единого волосочка куночку девушки в красном. Нализавшись вдоволь, ухватил её сладкую попу в обе руки и всадил свой член в не менее сладкую её писю и стал ебать деву пылко и страстно. Да так, что листья в смущении падали с вековых дубов и многолетних берёз. Наебавшись вволю, мы продолжили свой нелёгкий путь
Через час с небольшим, двое путников стояли у избушки на курьих ножках.
— А где же вход, — поинтересовался, я у Красной девицы.
— Нужно сказать пароль, а я его, кажется, забыла, — огорченно проговорила, она.
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом, — сказал герой сказки, очень сомневаясь, в правильности пассворда.
Раздался душераздирающий скрип и курьи ножки стали выдвигаться на шарнирах. Поднявшись на значительную высоту, из днища конструкции, вывалилась лестница, по коей, мы не преминули подняться внутрь. Причём, Ред, поднималась первой, совершенно не заботясь о зрелище, открывшемся передо мной. Следует отметить, что зрелище, было восхитительным.
Зайдя в горницу, я поразился убранством комнаты. В одном из углов стоял холодильник чёрного цвета, выше человеческого роста. В другом, телевизор с метровой диагональю. Немецкий гарнитур, отделанный ротангом, завершал ансамбль. Посреди комнаты стояла большущая кровать, на которой возлежала бабуся в тёмных очках и чепце, почти скрывавшим её лицо. Вновь раздался душераздирающий скрип, заглушивший приветственную речь внучки. Это избушка, принимала, первоначальное положение. Поляризованные окна, невидимые с улицы, пропускали достаточно света, но мне было интересно, откуда, бралась электроэнергия, в этом захолустном месте.
— Здравствуй, бабушка. Это я, твоя внучка, принесла тебе гостинцев. Мама напекла пирожков.
— Здравствуй, внученька, — не обращая на меня внимания, басом проскрипела бабуська, — подойди поближе, дитятко.
Чувствуя неладное, я был готов, к неожиданному повороту. Когда, дитятко приблизилось, волк с почти человеческим лицом, отбросил одеяло и попытался схватить девушку. Получив, монтировкой по кумполу, всё же не отпустил её. Позади, раздался скрип открываемой двери. Поворачивая голову, мне едва удалось разглядеть, тщедушную бабусю, которая резво, приделала металлическим половником, мне по голове. В отличии от волка, путешественник по сказкам, вырубился сразу.
Сознание медленно возвращалось в мою тупую голову. Видно, мне обязательно, нужна была встряска байтов, чтобы вспомнить, сказку о Красной Шапочке. Связанные по рукам и ногам, теперь уже, мы возлежали на кровати. За столом восседали два волка и бабуська, и поглощали пирожки, принесенные заботливой внучкой, запивая их водкой и пивом.
— Короче, Костян, ты попал на бабки, — увидев, что я очнулся, заявила предательница, бабуська. Влив мне стопарик водки и скормив пол пирожка с капустой, она продолжила, — твоя полюбовница у нас. И если ты беспокоишься о её здоровье, тебе придётся принести, нам камень Нострадамуса.
— Что это? И для чего он вам нужен.
— Как он выглядит, я могу только, догадываться. Но его предназначение, предсказывать будущее. Так что поторопись, иначе твоей подружке, тяжко придётся. Сначала с ней произведут сексуальное надругательство во все её прекрасные дырочки, а потом её придётся убить.
— Ведьма, она же твоя внучка!
— Ну и что? Сейчас тебя развяжут, только без глупостей. Нас больше.
Один, из волков, подошёл ко мне и освободил путы. Люк в полу открылся, и я побрёл обратной дорогой к машине. Периодически трогая здоровенную шишку на затылке. Невесёлые мысли, посещали мою голову: «Где же мне искать этот камень?»
Вдали показалась машина. Какой-то умник, снял все колёса, а для удобства, подставил чурбаки. Приблизившись, я обнаружил, пропажу аккумулятора, приёмника и ещё каких-то мелочей. Судьба насмехалась ... надо мной. Вдали послышался шум мотора. Подъехал, полуразвалившейся запорожец. Вышедший из него волк, пояснил, что до города доехать хватит, а там раздобудешь машину.
— Где ж я её раздобуду? — поинтересовался, искатель камня Нострадамуса.
— Это не моё дело, — осклабился волк. — Баба твоя у нас, и если хочешь побеспокоиться о её целости и сохранности, найдёшь!
Усевшись, в плюющуюся дымом тарахтайку, я направился на поиски камня, а точнее судьбы Красной Шапочки.
Долго ли, коротко ли. Скорее долго, но наконец, стал я подъезжать к городу. Вдали показались башни минаретов, закруглённые крыши китайских пагод, европейских стеклосталебетонок. На подъезде к городу, запорожка, чихнув в последний раз, умерла окончательно. Ничуть не огорчившись, сказочный путешественник, продолжил путь пешком.
Вечерело. На улицах, зажигались огни. Возле кабаре с весёленькой подмигивающей рекламой полуголых красоток, стояло пара десятков разнообразных автомобилей, как бы просящих — укради меня.
Не обращая внимания на вышибалу у дверей, я фланировал возле машин, выбирая себе жертву. Чёрный Понтиак с приоткрытым окошком и торчавшими ключами, подходил, как нельзя лучше. Уверенно, подойдя к нему и открыв дверку, оказался в салоне. Поворот ключа зажигания. Мягкое урчание работающего двигателя...
Холодная сталь оружия, упёршаяся мне в затылок.
— А теперь, медленно выезжай, и поехали на улицу Страдивари. И без глупостей. Я не промахнусь, — услышал незадачливый угонщик, мягко проворковавший голосок за спиной.
По-видимому, она пряталась на заднем сиденье. Ощущение стали исчезло, но вселилась уверенность в убеждённости слов девицы. Руководствуясь пояснениями, указующего перста судьбы, через пару часов, мы въехали в тёмную улочку, и я заглушил мотор.
— А теперь развяжи меня, — сказала моя бывшая похитительница. На заднем сидении сидело прекрасное создание в кожаных шортиках и такой же маечке, связанное скотчем по рукам и ногам. Между её ладоней, был зажат тюбик с помадой. В бардачке нашлись нож и пистолет. Освободив от пут Мари, так звали мою новую подружку, я передал ей пистолет. Выяснилось, что держу его впервые, чего не скажешь о ней.
— Не отставай, нам надо, как можно дальше оказаться от машины. Её наверняка уже ищут, на ходу пояснила длинноногая красотка.
Она была выше меня почти на голову, казалось, её прелестные ножки растут от шеи и к тому же она не плохо ими владела. Едва поспевающей за ней путешественник, иногда переходил на небольшие перебежки. Подойдя к какому-то зданию, Мари вынула два, известных ей, кирпича и, набрав код на пульте, тут же вставила их обратно. Пройдя сквозь разверзшуюся стену, девушка, ухватив меня за руку, приказала:
— Садись, здесь крутой спуск!
И мы заскользили с бешеной скоростью по изогнутому, в немыслимых позах, желобу. В конце путешествия, отряхнувшись, возле массивной железной двери, красотка, снова набрала код, и мы очутились в огромном помещении. Вытерев мне помаду на шее, Мари ловко лавирую между снующими, казалось без дела разношёрстными людьми, подвела меня к патлатому парню и без предисловий заявила:
— Ему нужны знания.
— Какие? — поинтересовался бородатый очкарик.
— Все! — кратко пояснила моя спутница.
Они вдвоём помогли мне раздеться до пояса, и облепив меня проводами с прищепками и присосками, усадили на вращающееся кресло. Водрузив на голову шлём, с огромной кучей проводов отходящих от него, парень повертел в руках лазерный диск, воткнул его в щель компьютера:
— Иногда будет больно, зато потом скажешь, спасибо, — усмехнулся очкарик и кликнул мышкой по кнопочке на экране.
Мир изменился! Я стоял в поле. Передо мной тщедушный старик японец:
— Нападай, — сказал он.
Завертелись годы учений. Получив чёрный пояс, я перешёл в другой уровень, уровень оружия. Луки и стрелы пистолеты и ножи, с лёгкостью подчинялись мне.
Вернувшись в комнату с парнем и Мари, как будто и не было многих лет учений, я поинтересовался:
— А толк то от этого будет? Я ничего не помню.
— А тебе и не надо! Твой разум и твоё тело помнит. Сейчас проверим, — сказал очкарик и стал доставать из-под кровати кирпичи.
Составив стопку из шести горизонтальных строительных предметов, приглашающим движением руки, сказал:
— Разбей...
Я разбил. Шесть кирпичей! Я не верил своим глазам.
— Я не ошиблась в тебе, ты избранный. Только избранный, может вместить в себя столько знаний, — восхищённо разглядывая меня, сказала длинноногая красотка, — Сейчас мы поедим, выспимся, а завтра пойдём в логово предателей, и ты принесёшь нам Камень Судьбы.
— Что это за камень? И кто такие предатели?
— Камень Нострадамуса, — пояснила Мари. Предатели, те, кто похитили меня. Раньше Камень принадлежал моему отцу. Но его бесчестные слуги украли его. Они предали его, они предали, ту доброту и щедрость, которую он им давал!
По правде говоря, я не понял в чём сущность предательства. Но меня удивило другое.
— Ведь камень может предсказывать будущее. Что ж он не мог это посмотреть?
— Он никогда им не пользовался. Он только хранитель. Отец считает, что нельзя подглядывать за судьбой.
— А ты не думаешь, что предатели, посмотрев свою судьбу, помешают мне, выбрав наилучший способ защиты из многих.
— Они не знают, как он включается.
— Понятно. А ты знаешь, поэтому тебя и украли.
— А ты спас.
— Невольно... Кто ещё охотится за камнем?
— Красная Шапочка и Серые Волки из Леса Смерти.
— Этого не может быть! Красная Шапочка в заложницах у Бабушки и Серого Волка. Они послали меня добыть Камень, в обмен на честь и жизнь девушки.
— Наивный! Ты сам-то понял, что сказал!? В заложницах у собственной бабушки, — рассмеялась красотка, — это всё подстроено, что бы ты добровольно принёс Камень.
— Допустим, а почему, я должен верить тебе?
— Я дала тебе знания, силу. Я дам тебе свою любовь. Пойдём... — и, взяв меня за руку, красавица повела в комнату, очень напоминавшую спальню со всеми необходимыми атрибутами жизнедеятельности. Холодильником, микроволновкой, туалетом, душем и конечно кроватью.
Она и вправду дала мне помыться в душе, вкусно поесть, попить. И в завершение вечера, она устроила мне класный стриптиз возле стула, символизирующего шест. Она так потрясывала и вибрировала своей попой, что я более не могущий выносить такое эротическое зрелище, сорвался со своего смотрового места и в прыжке насадил свою курочку на вертел страсти. Я сношал её раком боком, стоя и лёжа, с прискоком и вприсядку. Ей всё было нипочём! Она только просила: «Давай ещё! Трахни меня, мой герой!», и я трахал, а что мне оставалось? Назвался героем — исполняй своё предназначение. После бурных ласк, довольные и уставшие, мы, наконец, уснули. А наутро...
***
Тушь размазывалась по щекам. Помада смешивалась с кровью. Пудра летела в разные стороны. Битва Красной Шапочки с Мари вступила в решающую фазу. Девочка из леса, лишённая своего головного убора и коротенькой юбочки, нанесла сокрушительный удар ногой между ног длинноногой красавице, из предметов одежды, которой, целой оставалась только юбка, маечка, изорванная в клочья, едва скрывала её прелести.
— Идиотка! Я же не мужик! — крикнула Мари и, ухватившись за ногу соперницы, перекинула ту через себя.
— Отдай камень, сучка! — вскочив на ноги и нанося зубодробильный удар в челюсть, воскликнула Красная Шапочка.
Я метнул сереневотуманную бомбочку в спешившего, на помощь своей хозяйке, волку. Шерсть на негодяе занялась огнём. Пока тот занимался самотушением, мне удалось добежать до драчунов и раскидать их в стороны.
— Девочки, девочки, перестаньте сей час же! Камень у меня. И спрятан далеко. Он не достанется никому.
Озлобленные фурии, распалившееся гарпии, объединив усилия, набросились на сказочного путешественника. Клочья одежды полетели в стороны. Когти отточенные,...  как сталь дамасских клинков, рвали и метали. Вмиг, оказавшись в одних трусах, я понял, на что способны разбушевавшиеся женщины.
Сунув руку в потайной карман от клочка куртки, Красная Шапочка, достала камень, формой и цветом, напоминавший обычный осколок антрацита, которым хозяйки растапливают печь. Мари, неожиданно пнула с разворота, соперницу в живот ногой и, когда та, ойкнув, сложилась пополам от боли, нанесла резкий удар по шее противнице, ребром ладони. Красная Шапочка растянулась на земле в бессознательном положении.
Мари отобрав камень у бесчувственной девушки, вытянула вперёд ладони с антрацитом и торжественно произнесла:
— Крекс, пекс, фекс!
Ничего не произошло. Ровным счётом ничего. Раздался стон приходящей в себя девицы. Чуть приподнявшись, она воззрилась, на изумлённую статую с вытянутыми перед собой руками.
Статуя ожила и с вопросительно-плачущими интонациями повторила сакраментальную фразу:
— Крекс?! Пекс!? Фекс?!
Ничего не произошло. Красная Шапочка села, скрестив ноги по-турецки, и залилась смехом.
— Это не Камень Судьбы! — Наконец дошло до воинственной девицы, где камень, мерзавец!
Размахнувшись, она с силой метнула кусок угля в мою голову. В меткости ей не откажешь, но и мне в вёрткости, тоже. Просвистев в миллиметре от моего уха, камень врезался в крадущегося позади меня волка, прямиком тому в нос. Обхватив лапоруками важнейшую часть лица, несчастный завыл, как будто взошла полная луна.
Девица без Шапочки, засмеялась ещё сильнее, видимо у неё началась истерика.
— В море-окияне есть остров, посреди острова дуб. На дубе том сундук, а в сундуке запрятан Камень Судьбы.
— Ты что буровишь, придурок! — сказала вставшая с колен девица из леса, говори или мы тебя прибьём!
— Вот тут, я с тобой солидарна, — подтвердила Мари, пытаясь соорудить себе нагрудник из обрывков, моей и своей одежды.
— Хорошо! Я расскажу, но обещайте не трогать меня больше.
— Обещаем, — хором отозвались девицы.
***
Утром, хорошенько позавтракав, мы с Мари обсуждали план, как проникнуть в крепость злодеев, где те прятали реликвию. Сошлись на том, что на месте будет виднее. Мари помогла облачиться в костюм ниндзюцу. Приехав на окраину города, мы расположились на небольшой возвышенности в полумиле от крепости. Разглядывая в бинокль сооружение, я убедился в его неприступности.
Трёх метровый бетонный забор, изнутри покрывала колючая проволока, тянувшаяся на два метра вглубь двора. По периметру прогуливались рослые тонтон макуты, вооруженные оперёнными копьями, в количестве 8-ми человек. Четвёрка доберман пинчеров, размером с телёнка, резвились во дворе.
— Проникнуть туда невозможно, — сказал ниндзя, передавая бинокль девушке.
— Ты просто не знаешь, на что способен, — криво усмехнулась Мари, — вспомни 6 кирпичей. Иди и принеси мне камень! Для начала спрыгни вниз, указывая на подножья возвышенности, приказала девушка. Уверенный, что разобьётся, сказочный путешественник спрыгнул с 30-ти футовой возвышенности. Приземлившись на полусогнутую правую и отставленную влево, левую ногу, опираясь на два пальца одной руки, с отставленной назад второй, до меня дошло, что мне всё по плечу.
Пыль из-под кроссовок бегуна, чётко обозначала его передвижение. Поравнявшись со стеной, я прыгнул. Колени прижались к туловищу, подбородок к груди, несколько оборотов клубка смертельной ярости, перенесли его сквозь стену. Выпрямившись в трёх метрах от земли, воин забрасывал собачек и незадачливых мулатов разноцветнодымными бомбочками. 16 копий поднялись в воздух со всех сторон света, направились в сторону расхитителя частной собственности.
Два пропеллера состоявшие из 4-х катан, рубили копья на палочки для городков. Пыль стояла столбом, сюрекены, как рой шмелей поднялись в воздух и разили всё живое на своём пути. 40 хидзё вонзившись в здание, одновременным взрывом разрушили фронтальную стену до основания.
Дождавшись, когда сиренево-малиновый-желтовато-сизый туман рассеется, полюбовавшись на поверженных охранников и спящих сладким сном собачек, сбросив ненужный, теперь костюмчик, в джинсах и в футболке, я вошёл в пролом здания. Свист выпущенных стрел из 12 луков... Блеск летящих в мою сторону разнообразных ножей... Жужжание пуль из разнокалиберного оружия, заставили подпрыгнуть, грабителя в моём обличье, на высоту двойного человеческого роста.
Быстро оббежав залу по кругу, где по стене, где по потолку, а где и по полу, резво раздавая, тычки, тумаки и подзатыльники с затрещинами, пришлось разоружить нападавших. Свалив в кучу, в центре зала всё оружие, я поинтересовался, где же лежит Камень Судьбы. Видно не поняв с кем, имеет дело, пусторукая толпа набросилась на меня, вознамерившись схватить, связать и допросить.
Превратившись в волчок с неожиданно выскакивающими оттуда руками, локтями, коленями и пятками, я быстро уложил воинство в горизонтальное положение и, пожелав всем спокойной ночи, прошествовал в следующие помещения замка. В одном из них, моему взору предстал двухстворчатый сейф, на дверках которого большими буквами алела яркая надпись: «Камень Нострадамуса».
Не обращая внимания на толстяка, целившегося в меня из 20-ти зарядного кольта, похититель направился к сейфу. Двое японцев, одновременно появившись, справа и слева, попытались сделать из меня безрукое и безголовые чучело. Отобрав у них орудия их ратного труда и воткнув их одному в правую, а другому в левую ногу, пришлось занять их на долгое время.
Толстяк резво начал давить на курок. 23-миллиметровые пули, довольно кучно ложились позади меня, попадая то в пол, то в стены, то в потолок. Отобрав у него игрушку и довольно больно, щёлкнув ему ею по носу, я поинтересовался, какой код, для вскрытия трёхколёсного замка сейфа.
— Можешь меня убить, но код, я унесу с собой в могилу, — плаксиво, заверил меня незадачливый убийца, утирая кровавые сопли.
— Нужен, ты, мне больно, сам открою, живи уродом, — усмехнулся программист на Ассемблере, Коболе и Фортране.
Покрутив колёсики, я был поражён количеством цифр на каждом. Их было всего шесть!? Шестью шесть, тридцать шесть. Тридцать шесть на шесть, 216! 216 вариантов, я смеялся и выкручивал колёса на однёрки.
111, 112, 113, 114, 115, 116, 121... 231, 232, 233... 332, 333, замок, кракнув, повернулся. За дверкой обнаружился синий бархат, на котором лежал кусок угля, чуть поблескивая антрацитовыми гранями.
— Это и есть пресловутый Камень Нострадамуса? Камень Судьбы? За которым ведут охоту многие люди?
— Да, это он. Только двум смертным известно, как он включается. Мне и моей дочери, — сказал, появившейся из-за скрывающей шторы, вход в боковую комнату, седобородый высокий мужчина в синем бархатном камзоле.
— Вы отец, Мари? Что-то не похоже, что вас тут содержат, как пленника!
Черные густые брови старца полезли вверх:
— Я пленник? С чего, Вы, взяли юноша. Потрудитесь объяснить, по какому праву, Вы, ворвались в мой дом, разрушили здание, перебили мою охрану и собак и завладели реликвией.
— Я, конечно, извиняюсь, но Ваша дочь, сказала, что реликвия у Вас украдена вашими слугами и хранится... А почему я должен Вам верить? — Внезапно, сообразив, что меня все обманывали и этот старец, вероятно, тоже.
— Разверните тряпицу и положите камень на сдвинутые ладони, — потребовал хранитель.
Я выполнил его требование, без боязни. Кроме него и толстяка, державшегося за разбитый нос в комнате никого не было.
— Крекс, пекс, фекс, — тожественно произнёс отец Мари.
Вокруг камня образовалось туманное облачко. Рассеявшись, в нём, явственно было видно бушующее пламя в печи и, моя рука, появившаяся ниоткуда, бросающая камень в огонь. Изображение пропало.
— Камень должен быть уничтожен, — подведя итоги, сказал я.
— Это не возможно! Эту реликвию веками передавали деды и прадеды своим сыновьям...
— Он сам показал это. Вы же видели?...  ! Где котельная?
— В подвале...
Процессия из трёх человек прошествовала в котельную. Там я открыл заслонку печи и бросил Камень Судьбы в огонь, не дав, опомнится огорчённым зрителям. Весело вспыхнув разноцветными огоньками, камень сгорел и тем самым, завершил своё последнее предсказание. Выбрав из кучи, более-менее похожий камень, я распрощался с хозяином, ещё раз извинившись, за причинённые разрушения замка.
Следует отметить, что никто из его слуг серьёзно не пострадал, если не считать разбитого носа толстяка и двух прихрамывающих японцев.
***
— Ты уничтожил реликвию, принадлежащую мне, — дико вращая глазами, вскричала, Мари и, выставив впереди себя когти, набросилось на меня.
Сделав пару уходящих движений от остроотточеных орудий взбесившейся фурии, я поймал её за плечи, изогнув в ракообразную позу, немного наподдал ей по сладкой попе, ладошкой, приговаривая:
— Ты тоже обманывала меня. Никто ничего не похищал у твоего отца. И дом принадлежал ему.
— Ну, хватит уже! — взмолилась Мари, и когда я её отпустил, шепнула на ушко, — сделаешь это ещё как-нибудь, но в более интимной обстановке...
Все начали расходиться, я остался один. Оглянувшись по сторонам, увидел волка с разбитым носом. Тот, подойдя поближе, показал руколапой в сторону гор, почти за горизонтом.
— Рыба, передала, что тебе туда...
— А что там?
— А, я то, откуда знаю?
— На чём туда ехать? — оглядываясь в поисках машины или коня, поинтересовался сказочный путешественник.
— На своих двоих, — осклабился волк и не попрощавшись, отбыл восвояси...
Путь мне предстоял долгий. Сделав из кусков одежды подобие папуасской накидки с помощью шнурков вынутых из кроссовок, путешественник направил свои стопы в сторону сиреневеющих гор.
Солнце, достигнув наибольшей точки в небе, впивалась острыми иглами своих лучей в спину и ничем защищённую голову. Немного правее виднелись неизвестные деревья с огромными листьями, слышался звук звенящего ручья. Полуголый путешественник решил отклониться от курса. Зайдя далеко, вглубь в чащу и подойдя к весёленькому ручью, я жадно стал глотать холодную воду, от которой адски заломило зубы. В воде от случайно забредшего сюда луча, что-то блеснуло. Непонятный предмет, вытащенный мною из ручья, оказался ключом золотистого цвета, размером с добрый гаечный ключ. Взгляд путешественника сквозь трепещущую от слабого ветерка листву, обнаружил стену, тянувшуюся вдаль. Я решил изменить курс, проложенный для меня рыбиной, тем более, что судьба подарила мне знак в форме ключа.
Выходя из чащи длиннолистых деревьев, моему взору открылась кирпичная стена, уходящая вправо и влево на большое расстояние. Подойдя к огромным воротом, я вставил найденный мною ключ и с трудом повернув, его вошёл в спящий город. Да-да! Все жители этого города спали многовековым сном. Они сопели и свистели, храпели и причмокивали губами. На них лежал довольно приличный слой пыли, но все они были живы. На входе в таверну висел транспарант: «Она укололась веретеном, и только влюблённый принц, сможет пробудить её от многовековой спячки!»
Войдя в таверну, путешественник по сказкам, огляделся в поисках спящей царевны. Убедившись, что её тут нет, решил утолить голод. Перемахнув через стойку, я прошёл на кухню. От простоявших не одно десятилетие кушаний не осталось и следа. В холодильнике, обнаружилась замороженная пицца и бутылки с газировкой. Газ давно вышел, но вода оказалась свежей, а разогретая в микроволновке пицца, довольно сносной на вкус. Опасаясь, что вина превратились в уксус от многовекового стояния в тепле, налил себе стаканчик водки. Основательно подкрепившись, я вышел на улицу. Оглядевшись, моему взору представилось большое здание в центре города, аляповатой конструкции. Подойдя к нему, до меня дошло, что это дворец.
Бродя по бесчисленным комнатам замка, я сначала не обращал внимания на надписи поверх высоких дверей. Приглядевшись случайно к одной, обозначавшей, что здесь проживает слуга, слуги, дворника, стал более внимательным и уже не входил в каждую, а только читал надписи. Вскоре мои старания увенчались успехом, и я повернул ручку двери, над которой значилось: «Принцесса Настенька».
Посреди комнаты на огромной кровати без балдахина возлежала девчонка лет 18-ти потрясающей красоты. Её размеры 60:30:60 при полутораметровом росте, как нельзя кстати подходили мне. Осторожно сдув пыль с её лица, я присосался как пиявка к её губам. Издав протяжный стон, принцесса, открыла глаза и, резко оттолкнув меня от себя, вскрикнула: «Стража! В тюрьму его! До выяснения».
Вбежали три девицы атлетического сложения обтянутые и завёрнутые в латекс и, прыснув мне в лицо из трёх баллончиков, подхватили ослепшее и мгновенно уснувшее тело, утащили в тюрьму.
Пробуждение было на редкость отвратительным. Сильно болела голова, и слезились глаза от перечного яда. Кое-как промыв их из кувшина, оказавшегося в камере, я прислушался к писку, исходящему откуда-то из угла.
— Господи! Он не только слепой, но ещё и глухой, — гневно пищало создание трёх дюймовой высоты. Приглядевшись повнимательней, до меня дошло, что это девочка очень маленького роста.
— Ты кто? — поинтересовался заключённый у крохотного создания.
— Можешь называть меня Дюймовочкой. Но вообще-то меня зовут, Валерия.
— Лера, короче?
— Лучше, Дюймовочка, — потребовала миниатюрная красотка, аккуратно перенесённая на моё плечо.
— Хочешь рассказать свою историю? — поинтересовался преступник, заботливо облачённый кем-то в полосатую арестантскую робу.
— Да, — нежно проворковала мне в ухо малюсенькая девчушка.
— Нас две сестры... , — начала она свой рассказ.
Настёнка и Лерочка, родились в один день с разницей в один час. Близняшки в детстве были не разлей вода, и даже долгое время разговаривали на языке понятным, только им. Пришлось их разделить. Прошли годы учений. В день совершеннолетия они, наконец, встретились. Счастливая Лерочка бросилась в объятия своей возлюбленной сестрички. Почувствовав холод, повеявший от так долго ожидаемой ей встречи, она поинтересовалась:
— Настёнка, ты не рада встречи со мной?
— Зови меня, Настенька! Теперь мы соперницы. Кого первой выдадут за принца. Принц в ближащей округе один. Поэтому, я буду бороться за него до последней капли крови! Победа за мной!
— Настё... Настенька, — поправилась Лерочка, — Не нужен мне принц! Мне нужна твоя любовь. Вспомни, ка мы...
— Вруша, — перебила её сестра. Ты говоришь одно, а в сердце совсем другое! И что это за розовые наклонности: «Мне нужна твоя любовь...», — передразнила сестра.
— Я имела ввиду сестринскую любовь, — расплакалась обиженная Лерочка.
— Посмотри сюда, — подавая цветную фотографию формата А4, сказала надменная принцесса.
Слёзы на глазах несчастной мгновенно высохли. С портрета на неё смотрел улыбающейся парень. Сердце Лерочки, забилось, как осенний лист на ветру. Она влюбилась без памяти. Любовь поглотила её полностью. Она забыла обо всём на свете. Обиды и печали улетели прочь. Мир стал существовать только в образе одного человека.
— Как его имя? — спросила девушка еле ворочающимся языком.
— Что тоже зацепило? Надменно усмехнулась сестра, — Стасик
— Стасик... — повторила Лерочка. В этом имени прозвучал восход солнца, порывистый тёплый ветер, нежный летний дождь, — Стасик... вновь повторила она, — пение птиц, лёгкий стрекот цикад, аромат полевых цветов, нежный запах утренней росы сказочного леса прозвучало в его имени...
— Чего ты заладила? Стасик, Стасик. Нужна фотка?
— Да! Сказала Лерочка, порывисто прижимая к груди бесценный портрет.
Сестра, криво усмехнувшись, достала с десяток плакатов свёрнутых в трубочку. Стасик возле личного Роллс Ройса. Стасик у яхты. Стасик на пляже...
— Соперницы?
— Соперницы! — Подтвердила Лерочка, забирая плакаты.
— А дальше? — поинтересовался арестант ... у примолкнувшей Дюймовочки.
— Дай мне попить. В горле пересохло.
Наполнив крышку кувшина водой, я осторожно напоил маленькую принцессу.
— Мы стали врагами, — продолжила миниатюрная девочка.
Мы не разговаривали за завтраком, за обедом и ужином. Не желали доброго утра и спокойной ночи. Я радовалась падению с лошади моей соперницы. Она дико хохотала, когда я поскользнулась и упала в грязь. С каждым днём мы отдалялись друг от друга, пропасть между нами, именуемая Стасик, разрасталась с неимоверной силой. И настал день, когда она превратилась в откровенную ненависть.
В этот день, царство должны были посетить женихи. Да, их было двое. Стасик и какой-то старик колдун, которому понадобилась молоденькая жена, для его извращенных утех. Вечером, пожелав по обыкновению, друг дружке кровавых кошмаров.
— И чтоб тебе Фреди Крюгер приснился, — пожелала Лерочка.
— А тебе злобный карлик, в твою брачную ночь, лишающий тебя девственности, — съязвила Настенька.
Охрана, бывшая начеку, успела нас разнять, иначе на завтрашних смотринах, мы предстали бы с расцарапанными личиками. Полночи мы провели без сна...
На утро, не выспавшиеся, толком не позавтракавшие, предстали на смотрины. Стасик, оказался невзрачным, прыщеватым молодым человеком, не идущим ни в какие сравнения с отфотошопленными фотами. От него воняло сигаретным дымом, как из переполненной пепельницы. Отвратительный запах алкоголя, добавлял неприязни. А запах мужского пота и коня, на котором прискакал принц, вызывали у меня тошноту. Все мои мечты были разбиты вдребезги и я с готовностью бы уступила место сестре, если бы не второй претендент на руку принцессы.
Жалкий карлик, на голову ниже нас с длиннющим носом, на котором красовалась омерзительная бородавка. Гнилые, жёлтые зубы и запах изо рта, сходный с конским навозом, вызывали рвотные ощущения. Когда он прикоснулся своими мерзкими губами к моей нежной ручке, я почувствовала такое отвращение, что чуть не грохнулась в обморок. Выбирать не приходилось, и я была согласна выйти за Стасика, чем за мерзкого старикашку. Уверена, что сестричка тоже.
В этот день, мы впервые посмотрели друг на дружку, не как враги, а как родные сёстры. Тихонько перешептываясь, попросили прощения за всё и поклялись в вечной любви. Но было поздно, нас должны были выбрать! И кому кто достанется, известно не было...
Злому колдуну, выпал жребий выбирать первому. По иронии судьбы он выбрал сестричку. Стасик возмутился и заявил, что тоже хочет её. Не знаю, в чём было наше отличие. Одеты мы были одинаково. С идентичным макияжем. Разве, что у Настеньки, были критические дни, и это невольно привлекало мужчин?
Спор, возможно, продолжался бы долго, не заяви сестрёнка, что никто из женихов ей не нравится и замуж выходить она не намерена.
Тогда колдун спросил у меня, желаю ли я соединить узы с ним. На что получил от меня ответ: «Сначала подрасти!». Сильно разозлённый карлик тут же превратил меня в дюймовочку со словами: «Поищи, теперь мужа по росту!», а сестру уколов, неизвестно откуда взявшимся у него веретеном, промолвил: «А ты, спящая красавица, долго будешь ждать своего принца, пока он не придёт и не разбудит тебя поцелуем». Сказав, такие напутствия укатил восвояси, вместе со Стасиком.
Никто, правда, не уснул и сестричка, взяв меня на ручки, унесла к себе в спальню. Мы долго рыдали и извинялись за нанесённые обиды друг другу и клялись в вечной сестринской любви, но было поздно. Царство уснуло и не проснулось. Мы спали 77 лет и 77 дней, пока не пришёл, ты, Костя, и не поцеловал мою сестру.
— За что же, она заточила меня в тюрьму?
— От тебя пахнет куревом и водкой, — был краткий ответ.
— Я не курю...
— Но водкой пахнет и твоё одеяние, совсем не походит на принцевское.
— И долго она собирается держать меня здесь?
— Пока ты не откажешься от неё.
— Я и не собираюсь на ней жениться!
— Но ты должен сделать выбор, так гласит проклятье, иначе снова все уснут.
— И кого же я должен выбрать?
— Выбери меня...
— Как ты себе это представляешь?
— Будешь носить меня в кармане. Кормить и поить, холить и лелеять, а я буду давать тебе умные советы.
— Отлично! А как ты представляешь нашу первую брачную ночь?
— Никак, обойдёмся без секса.
— Хорошо! Милая, Дюймовочка, согласна, ли ты стать моей женой и делить со мной горести и радости, — торжественно произнёс арестованный за поцелуй.
— Согласна, — буднично произнесла малышка, — а теперь опусти меня на пол, я пойду и расскажу о твоём решении.
Осторожно пригнувшись, принцесса прошествовала в щель под дверью. Через несколько минут, ворота моей темницы отворились, и радостная Настенька с Лерочкой в нагрудном кармане приветствовали, новоявленного жениха.
Выбрав из вороха одежды джинсовый костюм с футболкой, основательно помывшись в бане, я был препровождён охранницами в латексе в зал для торжеств. Быстренько сыграли свадьбу, на которой, я не пил алкогольных напитков, зная о том, как не любят сёстры этот запах. Оставшись до утра в замке, для стопроцентной уверенности, что всё в порядке и на завтра все проснуться.
В отведённой нам комнате. Дюймовочка до вечера развлекала меня показом мод и под конец исполнила танец живота, закончившийся стриптизом. Я здорово сожалел, что она не одного роста со мной или я с ней. Уж тут то мы оторвались бы по полной! Вконец обессиленные, я от невозможности удовлетворения, а Лерочка от танцев, завалились спать, каждый в своей кровати.
На утро, гонцы, пробежавшись по царству, доложили, что спящих вечным сном, не наблюдается, и мы можем покинуть, теперь уже, не сонное царство. С рюкзаком за плечами и женой Лерочкой в специальном наушнике, я направился в сторону сиреневеющих гор.

Поделиться в: