Обычно в наших краях зимы малоснежные. Снег лежит на полях нелепыми проплешинами странной формы, из-за чего земля напоминает ряд огромных шахматных досок, отделённых друг от друга грунтовыми дорогами и лесопосадками, где чёрные и белые клетки чередуются между собой в весьма прихотливом порядке. Иногда этот снег — рыхлый, иногда это — скользкий тонкий наст, по которому ступаешь, как по леднику.
Однако в этом году зима выдалась на удивление суровой, особенно — в конце января. Неизвестно откуда налетевший циклон за ночь замёл дороги, сбив снег в такие плотные сугробы, что не каждый трактор мог в них пробить колею. От цивилизации и друг от друга оказались отрезаны не только маленькие сёла, но и райцентры. Даже облцентр оказался на время парализованным. Вопреки чиновничьим традициям, технику выгнали на междугородние трассы ещё ночью, когда метель только начиналась, но, несмотря на это, все отчаянные усилия водителей тут же исчезали под порывами ветра и издевательски летящим снегом, так что им оставалось только бессильно скрежетать зубами и отчаянно материться, в очередной раз проезжая один и тот же участок дороги.
Вот в такую погоду я и поехал на свидание.
Поводов к нему у меня имелось два. Первый — это было на Татьянин день. Не ахти какой праздник, да и не студент я давно, как и моя знакомая, но он вытекал из следующего повода и, по сути, был вторым. А по сути первым был железный для меня аргумент: мою знакомую звали Татьяна. И за несколько дней до снегопада, в очередной раз созваниваясь с ней и болтая обо всём на свете — в том числе и о том, кто чем будет заниматься на выходных, — я поймал себя на мысли, что это было бы очень здорово — провести Татьянин день с девушкой по имени Таня.
В тот вечер я не стал делиться с ней своей идеей, решив сделать своеобразный сюрприз. Я знал, что не нарушу её планы никаким образом, знал, что и она не против встречи — как вариант мы это обсуждали ранее. Так что всё складывалось неплохо...
... пока не пошёл снег.
Несмотря на усталость — я только днём вернулся домой после недельной командировки, — в ту ночь я не спал и нервно курил, сидя на кухне и наблюдая, как снег заметает наш двор. Сон не приходил; меня колотило непонятное возбуждение; я чувствовал себя уязвлённым подростком. В этот момент мне казалось, что циклон прилетел специально, чтоб не дать мне возможности поехать к Тане, что природа или меня испытывает — а насколько, мол, ты потерял голову от этой девушки? сможешь ли не отказаться от своей идеи? — или предостерегает — не глупи, мол, приятель, никому это не нужно, а ей — так тем более... У тебя — всего два выходных дня, ты только что приехал чёрт-те откуда, во вторник — опять на работу, так зачем же убивать один из выходных на нелепую поездку неизвестно зачем и для чего?... Странно-вкрадчив был голос у женщины-погоды в эту ночь, словно ей нравилось искушать меня.
Мы с Таней были знакомы полгода. За это время виделись только один раз. Она жила в другом городе на расстоянии 150 километров от меня; я жил в небольшом селе с родителями. Для того, чтоб нам увидеться, мне надо было ехать через облцентр и делать пересадку с маршрутки на маршрутку. Но расстояние меня никогда не пугало.
Но снег порой бывает коварнее расстояния.
Наконец, докурив очередную сигарету, я встал из-за стола, глянул на часы, затем — в окно и, ёрничая, процитировал погоде, как бы подводя итог нашему ночному диалогу: «Ну если я чего решил — так выпью обязательно! Но к этим шуткам отношусь я очень отрицательно!» После чего написал записку родным и стал собираться на утренний рейс местной маршрутки. Решение было таково: если за ночь дорогу не пробьют трактором, пойду пешком до райцентра. Снегом меня тоже не испугать...
Выйдя из дома, я провалился по бедро в сугроб, с трудом выбрался на прочищенную, к моему удивлению, дорогу и направился к остановке. Трактор, принадлежащий местному фермеру, проехал только в одну сторону, навалив снега по обочинам высотой с забор. Но ветер не стихал, и даже эта недавно созданная колея снова начинала заметаться мелким снегом.
Однако маршрутка приехала вовремя. Правда, водитель предупредил, что и сам не знает, будет ли следующий рейс — «видите, мол, какая погода», — на что я, понимающе кивнув, сел на свободное место, подобрался и, включив в наушниках музыку, задремал.
* * * * * *
Наше знакомство немного напоминало сюжет старой комедии «Привычка жениться» с Алеком Болдуином и Ким Бэсинджер. Разница была лишь в том, что речь шла всё-таки не о свадьбе, и в том, что знакомились мы друг с другом всего лишь два раза — в отличие от героев комедии. Оба раза — через колонку объявлений в одной из газет. Оба раза я позвонил по телефону, указанному там. Но если в первый раз наше заочное общение сошло на нет примерно через месяц-два, то уже во второй раз оно растянулось надолго. После того, как первое знакомство благополучно завершилось, я удалил номер девушки из контактов и, естественно, в памяти он у меня совсем не отложился. Зато сколько было обоюдного веселья после нашего второго знакомства — примерно через пару лет, — когда всё по тому же телефону выяснилось, что мы друг друга знаем!..
С тех пор наше общение покатилось как по маслу и докатилось до первого свидания, на котором я увидел высокую, пропорционально сложенную миловидную блондинку с вьющимися на кончиках волосами до плеч. Она не была худенькой, скорее наоборот — обладая довольно крупной костью, она выглядела как «девушка в теле», но отнюдь не полной. Ей удивительно шла её стать, но, по всей видимости, сама она немного стеснялась своей внешности. Мне она понравилась.
Мы быстро нашли много общих тем для разговора. И, конечно же, заговорили и о первой неудаче. Таня уверяла, что не получила моё смс (это было весьма судьбоносное на тот момент смс, в котором я в шутливой форме предлагал увидеться), и спрашивала, почему же я не перезвонил. Я же честно объяснил, что, не получив ответ, решил, что неинтересен и не стал навязываться. Сошлись на том, что во всём виновата мобильная связь. Так оказалось проще.
В тот раз у нас «ничего не было», но я и не стремился к этому. Я никогда не держал у себя всяких блокнотов с именами девушек, с которыми я переспал — для меня это было пошлым. Я никогда не стремился уложить девушку в постель на первом свидании — хотя, скорее всего, это было неправильно, не по-мужски, старомодно и никогда не отвечало подсознательным стремлениям всех девушек. Но мне намного важнее было получить сердце девушки, а не её тело. Тело всегда пойдёт вслед за сердцем, рано или поздно, а вот сердце ещё хорошенько подумает, идти ли за телом в постель или перекурить это дело на пороге...
* * * * * *
В городе я был около семи утра. Ещё полчаса понадобилось, чтоб заскочить в цветочный магазин, и дойти до автовокзала. Купленный букет бледно-розовых роз я, как мог, прятал под чёрным полупальто, наивно надеясь, что если не удастся спасти их от мороза, то хоть укрою от ветра.
В городе ветра не было. Центральные улицы и подъезды для машин были хорошо расчищены, движение — как обычно. «Прекрасно, — подумал я. — В одну сторону я попаду. А обратно — будет видно...»
Я сел в нужную мне маршрутку, подождал, пока она выедет за территорию автовокзала и только потом позвонил Тане. Несмотря на выходной, она уже не спала.
— Привет.
— Привет! — Даже по её голосу я слышу, что она улыбается.
— С праздником тебя!
— Ой... спасибочки! И тебя тоже...
— Меня-то зачем поздравлять? — Моя улыбка летит ей в ответ. — У тебя ж день ангела, не у меня. Я не учусь, сама знаешь... Тань, я сюрприз небольшой приготовил.
— Какой? — Ох это женское любопытство...
— Я через пару часов к тебе приеду. Давай в кафе посидим, как тогда...
Пауза. Затем — внезапно изменившийся голос, с прорезавшимся в нём волнением:
— Тты... едешь?... Ты шутишь?... Ты видел, что на улице творится?..
— Видел. Но ничего страшного....  Дороги чистят. Транспорт ходит. Всё хорошо.
— У нас только начали чистить, части маршруток вообще нет. Ты ж не выберешься потом от меня! Димка, не выдумывай! Давай лучше потом, а?
— Тань, уже поздно. Я в городе. Мы сейчас на трассу выезжаем.
— Дим! — В её голосе — металлические нотки. — Останови маршрутку. Попроси водителя остановиться. Вылези! Пока не поздно! Ты что, дурак?
— Таня, это не обсуждается. — Ответ спокоен и твёрд. — Я уже еду. Хоть на полчаса — но я у тебя буду. — Меня даже слегка забавляют эти нотки в её голосе: надо же, волнуется...
Снова пауза. Затем:
— Хорошо, Дим. Я встречу тебя на вокзале.
* * * * * *
Два часа обычной дороги растянулись чуть ли не на три. При всём том, что водитель вёл машину крайне аккуратно, пару раз нас чуть не занесло в кювет. С грехом пополам дорога от снега была расчищена, но под снегом оказалась гололедица — видимо, здесь снегопад начинался с небольшого дождика. Тоже не редкость в наших местах... За это время я пару раз звонил Тане — рассказать, где мы сейчас, и попросить не выходить из дома раньше времени, чтоб не замёрзнуть.
Таню я увидел сразу с порога здания автовокзала, несмотря на толчею. В своём модном чёрном коротком полупальто, в маленькой аккуратной красной шапочке, из-под которой так красиво выбивались распущенные светлые волосы, она стояла спиной ко входу и что-то выясняла у кассира. Я подошёл к ней и легонько тронул за плечо. Она обернулась и улыбнулась, но как-то растерянно. Было видно, что сейчас её мысли совсем о другом.
— Дим, ближайший рейс обратно через двадцать минут. А потом — ничего не обещают. Некоторые машины замёрзли, их до сих пор отогревают. Половину кинули на другие рейсы. В общем, ужас... Тебе надо срочно уезжать.
— Я знаю, — спокойно ответил я. — Пойдём в кафе, а? Здесь холодно... Ты долго меня ждёшь?
— Нет, минут пять как подошла...
Кафе располагалось через дорогу от автовокзала. Там было не намного теплее, но зато мы смогли присесть и заказать по чашечке чая. Таня нервничала, время от времени поглядывая на часы.
— Зачем? — несколько раз повторила она. — Ну зачем ты приехал именно сейчас?
— Ты не рада меня видеть? — поинтересовался я, мелкими глотками, стараясь растянуть удовольствие, глотая горячий чай. Соблазн опрокинуть всю чашку в себя одним махом я давил в себе как только мог.
— Дима, не притворяйся, — с лёгкой досадой проговорила девушка. — Конечно, рада. И всегда рада тебя видеть, ты же знаешь. Но вовсе необязательно было ехать именно сегодня. Какое ж это свидание-то? Даже погулять не можем...
— Ты ж говорила, что любишь сюрпризы, — улыбнулся я. — Вот — прекрасный сюрприз. От природы, от меня...
— Ну знаешь... — в некоторой растерянности проговорила Таня. — Не до такой степени я сюрпризы-то люблю. И не такие, как вот этот... — Она кивнула в сторону окна.
Я понимающе кивнул:
— Да, это больше на экстрим похоже. — Одним глотком допив чай, я отодвинул чашку и встал со стула. Таня поднялась следом. — Ну что, пошли?
У самых дверей я остановился и обернулся, почти столкнувшись с девушкой:
— Танюш, ты спрашивала, зачем я приехал... Вот, возьми. — Я расстегнул своё пальто и протянул ей слегка помятый, но всё ещё живой букет бледно-розовых роз. — С праздником тебя, — повторил я и слегка коснулся губами её снежной щеки.
Её лицо в этот момент я не забуду никогда. Сказать, что она опешила — ничего не сказать. Таня машинально взяла протянутый букет, ни на минуту при этом не отрывая взгляд от меня. Несколько раз порывалась что-то сказать, но каждый раз слова оставались непроизнесёнными. Но смотрела она так, словно видела меня впервые. Удивление, неверие, растерянность, ожидание какого-то подвоха или розыгрыша... — что ещё было написано у неё на лице и царило в её душе? Наверно, и она сама не знала...
— Ты... ты приезжал только за этим? — наконец выговорила она, когда мы уже подошли к «моей» маршрутке.
Я весело улыбнулся:
— Танюш, а разве это — плохой повод?
Она не нашлась, что мне ответить. Я ещё раз поцеловал её в щёку и мягко добавил:
— Беги домой. Цветы замёрзнут. Я тебе позвоню.
Таня согласно кивнула и быстро-быстро пошла в сторону жилого квартала. Ей надо было идти долго, минут тридцать, в частный сектор — я знал это.
Через две минуты маршрутка тронулась, водитель вырулил с остановки на разъезженную дорогу, и начался мой обратный путь домой. Я сел удобнее, вновь подобрался — в маршрутке было холодно — и включил музыку. На душе у меня было легко и радостно, на сердце — спокойно. Я сдержанно улыбался, а в наушниках Джон Леннон пел задумчивым душевным голосом не самую знаменитую, но очень подходящую сейчас балладу:
I see the winds or I see a tree —
Everything is clear in my heart...
Простейшие, даже банальные слова, знакомые каждому ещё со школьных времён. В русском переводе эта песня звучала бы настолько избито, что её постыдился бы любой, кто считает себя поэтом. Но в устах Леннона она звучала вновь открытой неоспоримой высшей истиной. И мне оставалось только удивляться, почему это вижу только я? Почему не могут видеть другие?..
Конечно, то, что я сегодня сделал, было абсолютной глупостью. Конечно, ничего в наших отношениях не изменится и никакого развития не будет. И дело не во мне — я знаю, что меня не испугают расстояния. Дело — в ней, а я, наверно, не смогу быть убедителен настолько, чтобы она мне поверила и доверилась. Но я не жалел о сделанном. Этого просила моя душа, меня тянуло так поступить, и я знал, что если бы внял голосу разума, то жалел бы об этом до сих пор. О цене, уплаченной мною ради этих десяти-двадцати минут, я даже не думал. Да и если б тогда мелькнула такая мысль, всё равно бы я её не понял и отмахнулся.
Видимо, в тот день я сделал всё-таки что-то очень хорошее, поскольку домой добрался без особых происшествий — перемёрзший, но счастливый. Меня отогрели, накормили тёплым ужином и напоили горячим чаем — и в это время Таня мне позвонила сама:
— Привет. — В её голосе до сих пор звучало волнение. — Ну, как ты? Добрался?
— Привет. Да, конечно, всё хорошо. — Я не соврал ей. Ведь и вправду всё сложилось прекрасно. А то, что нас снова несколько раз чуть не снесло в кювет, — стоит ли ей об этом знать?... — Дороги почти чистые.
— А у нас всё ещё идёт снег, — пожаловалась она. — Знаешь, а меня мать выругала... — Как и я, она жила с родителями.
— Мать? За что?
— За то, что не оставила тебя у нас на ночь.
— А ты б хотела? — неожиданно поинтересовался я.
Её голос на минуту пресёкся:
— Дим... Мне... мне неудобно сейчас говорить об этом. Я... я не готова говорить. Давай потом, а?
— Да ладно, Тань. Не бери в голову. Я б и не согласился, — милостиво поспешил я ей на помощь. — Кто знает, что завтра будет с погодой. А во вторник мне — на работу, сама знаешь...
— Ну да, конечно...
— Как цветы? — поинтересовался я.
— Ой, пока я добежала домой, они примёрзли! Я их сразу в ванну с горячей водой положила, один лепесточек отпал. Я так плакала...
— Ну ты даёшь! А плакать-то зачем было?
— Ну как же! Они такие красивые, мне их так жалко стало...
И тут она мне сказала такое, отчего я окончательно понял: не зря всё было.
— Дим, знаешь... — Она с минуту помолчала, подбирая слова. — Я сегодня была в таком шоке... Ради меня никто никогда так не делал, честно. И... я поняла, что я тебя совсем не знаю. Это... это был поступок.
Даже не ради этих её слов я сегодня к ней поехал. А — ради этих пауз. Ради тона, которым слова эти были сказаны.
Я улыбнулся в ответ и проговорил:
— Таня, ну ладно тебе. Ничего необычного или сверхъестественного не произошло. Просто я сделал тебе приятное. Но... очень рад, что тебе понравилось.
— Да... — задумчиво ответила она. — Я это долго буду помнить...
Мы пожелали друг другу спокойной ночи и попрощались.
* * * * * *
Был ли у нас потом секс?
Конечно, был.
У неё — с другим мужчиной. У меня — с другой женщиной.
Продолжения наших отношений, как и предполагал мой разум, не случилось.
Но та поездка всё равно была не зря...

Поделиться в: