Безутешная Зойка по первости хотела броситься к тайнику, где были припрятаны: часики Ролекс, джинсики от Зои Чикко, кофточка Джуйс Кутюр, туфельки Кристана ля Бутина, но сделав семнадцать глубоких вдохов, содрала мешковину с дохлой тараканихи, навздрючила её на своё прекрасное тело. Понимая, что Тарк Великолепной будет искать скорее голую женщину с рыжими, роскошными волосами, нежели зомбю-тараканиху, отправилась на поиски своего возлюбленного. Её путь пролегал через гасиенду эль Таро. В гасиенде жила её бабушка, обзываемая Зойкой не иначе, как: Бабусик. Бабусик знала о метафорической деформации всё. Знала она и о мономерности Вселенной, тоже всё. Её пониманию были доступны, как теория поисков, так и теория относительности. Появившееся на горизонте иссиня-зеленые горы дали знания Зойке, что жилище Бабусика близко как никогда.
Подойдя к сине-зелёному лесу, дивчина внезапно заспивала чистым голосом: «Паду ли я дручком пропёртый, иль мимо прошпандорит вин?» Лес раздвинулся, образуя небольшой извилистый проход до хаты Бабусика. «Как же меня это достало! Все её причуды. Что, интересно, на этот раз?», — думала медноволосая девица, подходя к спрятанному дому.
— Вот и доню прийшла! — встретила её, радостно бабушка.
— Бабусик, я же твоя правнучка, с чего это вдруг: «доню».
— Ну, никак не уважит старушку, — пожурила её старушка, — шлимазловатая шейновина растёт, мицки тухас, родненькая.
— Бабуууусик! Что Вы такое говорите?! — возмутилась Зойка, — Я вовсе не сумасшедшая красавица и жопой не верчу! Или говорите по-русски, или я уйду своей дорогой, восвояси.
— Ладно, ладно. Не буду больше. Полюбовник твой, Юрчик, находится в плену у тарка Великолепного. Что ждёт его в дальнейшем мне не ведомо, но все знания из него выужены с помощью наркотика правды. И твоё личико с рыжими волосами роздано всем сочувствующим таркам в виде портрета 9 на 12. Так что твой теперешний маскарад тебе не поможет.
— Ой, Бабусик! — Плача от умиления и обнимая тщедушное тельце родственницы, — Прости верчепопую доню свою, какая ты у меня прелесть! Чтобы я без тебя делала! Всё-то знаешь заранее.
***
Мамусик, вероятно, обнаружила место огромного скопления тараканов и, вооружившись огромным непочатым баллоном Дихлофоса, устроила им Варфоломеевскую ночь. Попав под раздачу, ваш покорный слуга был вновь возрождён в 70 километрах от этого места. В теле одного из зомбей тарка Великолепного. А так как наши портреты с Зойкой были расклеены во всех местах поселения, то меня быстро обнаружили его разумные приближённые.
Парадокс переселения душ заключался в том, что вновь обретённое тело становилось точь в точь, как утерянное. Разве что одежда и некоторые вещи искусственного происхождения не копировались. Так, если вы перед смертью, вставили себе золотые зубы, то возродившись, не найдёте их у себя в ротовой полости. Тарки были намного сильнее зомбей, но всё же значительно слабее меня. Сломав одному руку, другому ногу, третьему голову, я всё же был остановлен отравленным дротиком, выпущенным из трубочки тарком-женщиной. Эта черноволосая стерва, одетая во всё чёрное, с сильно измазанным, вероятно, сапожным кремом, личиком, была превосходным стрелком. Она не собиралась меня убивать. Яд обладал парализующим действием. Почувствовав во всех своих членах сильнейшее онемение, пришлось подчиниться судьбе, в виде четырёх озлобленных мужчин. Мерзавцы, воспользовавшись теперешним преимуществом, на пинках, перемещали моё тело в сторону главной площади. Они прекрасно с этим справлялись. Учитывая усиленную мощность икроножных мышц, каждый пинок сопровождался полётом моего тела метров на тридцать, а иногда на пятьдесят.
Посреди площади стоял великолепный трон. Разглядеть его великолепие вашему покорному слуге не предоставлялось возможности. Он приземлился темнёхонько на середину. Один его глаз был погружён в площадную пыль, второму не хватало обзора.
— Поднимите его! — вскричал тарк Великолепный.
Всё его великолепие заключалось в троне, водружённом посреди площади. Трон был изготовлен из дерева, обитого тёмно-синим бархатом. Каждый квадратный кварта дюйм бархата был усеян разноцветными каменьями. Были ли это настоящие бриллианты, рубины и опалы, мне не ведомо. Его одежда повторяла несуразность великолепия. Сафьяновые сапоги, холщовые бриджи, горностаевая мантия, покрывающая джинсовую куртку, были также усыпаны блестящими стразами с голубиное яйцо.
— Ну, вот Юрчик, мы наконец, и свиделись, — слащавая улыбка дебилоида, отразилась на его лице, — расскажешь нам, что там тебе наплела Зойка про метафорическую деформацию и тараканье племя?
Я хотел ответить, что ни под какими пытками... , но мой язык не ворочался в гортани, а воздух едва насыщал мои лёгкие, слова не могли вырываться из моего рта.
— Ядвига, он не может говорить, сделай же что-нибудь, моя дорогая, — расхохотался придурок на троне.
Тарк-воин в чёрной коже с измазанным чёрным лицом вышла из полукружья тарков, наблюдавших за действом. Удерживаемый двумя слугами, я как бы сидел на коленях перед великолепным троном. Женщина, на лбу, которой горела надпись: «Я-твой-Яд», подошла к замороженному, нежно поцеловав его в щёчку, прошептала при этом: «Сладкий, мой, я сейчас освобожу твой язычок, полижешь мне? А потом мы поговорим, хорошо?». Её воркующий, нежный, гипнотический голос не пробуждал мои члены, он скорее усыплял меня. Тогда она медленно расстегнула замок на своих кожаных, блестящих брюках. И так же медленно спустила их. Воины, удерживающие меня, зачмокали губами. Я их не видел, но явственно слышал.
— Хотите попробовать?! — загневилась Я-твой-Яд.
— Нет, нет, — испугано заверещали мужчины, но моё тело не отпустили.
— Милый, мой, сейчас ты заговоришь. Ты нам всё расскажешь! Всё, всё. Но сначала...
Лепестки, окружавшие вагину Ядвиги были запирсингованы всевозможными колечками, цепочками и крестиками со звёздочками. Из некоторых сочился яд. Это было видно невооружённым глазом. Женщина, ухватив голову пленника, с силой прижалась своим металлизированным передом к его губам. Крестики и звёздочки, тут же вспороли мягкую ткань губ несчастного и, яд заструился вместе с кровью по его венам.
Мой язык, высунувшись на непомерную длину, зажил своей собственной, необыкновенной жизнью. Проникнув глубоко в полость Ядвиги, он стал там извиваться, как похотливая змея. Пирсинг больше не нёс разрушений моим губам. Как ей удалось развернуть острые края вовнутрь, мне неизвестно. Ядвига, ухватив меня за уши, делала резкие, полукружные движения снизу вверх всем своим телом, не отпуская мой язык из своей норы наслаждения. Её тело трепетало, вибрировало от нечеловеческой страсти. Слуги едва удерживали меня качавшегося взад и вперёд. Я был в её руках игрушкой для мастурбации и куннилингуса. Мне было безразлично, но порядком надоело. Окаменелость отпустила только мой язык, губы и гортань. Даже глаза начали терять резкость и ничего не видели кроме радужных разводов, не способные сфокусироваться. С каждым движением женщина стонала, ахая и охая. Ей это здорово нравилось. Совместив приятное с полезным, она затряслась мелкой дрожью, оргазмируя, пылко сокращала свою любовную полость, плотно охватывая мой непомерной длины язык.
Наконец ядовитая женщина, закончила любовную пытку, мой язык обрёл оптимальную форму, уменьшился до нормальных размеров и оказался на месте, где ему полагалось быть. Одевшись, женщина обратилась к тарку Великолепному:
— Всё. Теперь он будет говорить. Он ответит на все Ваши вопросы.
— А без этого никак нельзя было? — Показывая на меня с окровавленными и покрытыми любовным соком губами, спросил он.
— Конечно, нет, — опередив Ядовитую Ядвигу, сказал пленник, — ей же подрюкаться хочется. А дрюкать никто не готов: боятся, козлиное племя. А тут на халяву, под видом вакцинации наркотика правды. К тому же Ядя отъявленная эксгибициониста....  Её страшно заводит, когда она делает куни принародно. Яденька, я ведь прав?
— Прав, Юрчик, прав! Боятся скотиняки меня, Я ведь, как скорпион, могу так ужалить — мало не покажется!
— Ну, всё хватит! — Вскричал главный, — Рассказывай всё без утайки. Начни с того, как ты попал в наш Мир.
Действие другого наркотика, наркотика правды началось. Я и не собирался ничего скрывать перед этими милыми, симпатичными мне людьми. Мне нужно было выговориться здесь и прямо сейчас, сию же секунду. Начав с того, как приземлился на цветочной поляне и повстречал Зойку, остановиться уже не мог. Я рассказывал всё про всё. Без утайки и ни сколечко не смущаясь... Войско, похохатывало, держась за животики; кто-то катался по пыльной земле. Иные, ссылаясь на недержание от смеха, кичились своими обмоченными штанами. Действие наркотика притуплялось. Пелена метафорической деформации больше не застила мой несчастный мозг. Я понял, что у них есть повод для безудержного веселья. Моё сознание было ясно, как никогда. Вместе с тем вселенская печаль спустилась на моё чело, а чёрная депра, опутала всё моё естество.
Пришелец иного Мира, наконец, понял, что нет никаких тараканов, есть только люди, именующие себя тарками. Большая часть коих была пустоголовыми, а меньшая настроенная против него и его возлюбленной. Всё остальное просто выдумка его больного воображения, находящегося под воздействием метафорической деформации, искаженное темпоральным переходом в иное пространство или измерение...
***
Зойка появилась внезапно. Яркий вращающийся феномен, покрытый со всех сторон пламенем, возникшим о трение воздуха, припланетился в метре от великолепного трона. Когда огонь потерял свою силу, таркам представилось прекрасное зрелище, прекрасной женщины с чёрными, как у Ядвиги волосами, стоявшей на одном колене в блестящих металлических одеждах. В её руках было по мечу. Встав во весь рост, моя женщина пообещала правителю сего скопища людей отсечь его тупую голову, если он не отпустит нас сию же секунду.
— Ядя, — Расхохотался мой пленитель, — покажи перекрасившейся дамочке, кто здесь хозяин.
Ища глазами отравительницу и не находя её, он несколько забеспокоился.
Ядвига в тот самый момент, находилась возле меня и нашептывала разные разности мне на ушко:
— Юрчик, возьмите меня с собой. Я готова служить вам с Зойкой верой и правдой. Пожалуйста, уговори её, а то она не может забыть ту чёрную кошку, пробежавшую в далёком прошлом промеж нами.
— А как же твой правитель? — ничего не понимая, спросил я, — разве не ему ты служишь верой и правдой?
— Да, оборзел он. Ведёт себя ровно скотина и в постели никакой. А я женщина: яд с молоком и мёдом! Мне нужны новые эротические впечатления. А там, куда вы направляетесь, этого добра, для удовлетворения моих низменных потребностей хватит с лихвой, — тихо нашёптывала черноволосая скорпиониха.
— Ладно, замолвлю за тебя словечко, но обещай, что будешь выполнять все наши приказания беспрекословно, какими бы несуразными они тебе не казались. Скажу: прыгай на одной ножке, будешь прыгать, пока тебе не будет велено прекратить.
— Обещаю, клянусь! — горячее дыхание девы, опалило моё ухо.
Сильно укусив его до крови, она ввела противоядие, снимающее окаменелость с моих членов.
Пока мы мило щебетали о том, сём, моя освободительница устала ждать ответа от тарка Великолепного. Поняв, что тот и не собирался освобождать меня, уповая на помощь своей ядовитой служанки, Зойка резко взмахнула мечом, отсекая тупую голову правителя. Моя девочка предпочитала больше дела, меньше слов. Великолепная голова не скатилась с великолепных плеч. Заискрившись мириадами искр, вместе с телом хозяина, она исчезла из этого пространства и времени, чтобы возродится в ином месте, в иной ипостаси. Так я впервые увидел действие феномена переселения душ.
Сделав несколько шагов в нашу сторону, моя любовь остановилась и, резко взмахнув мечом, освободила его от капель крови. Ей прекрасные уста открылись и она сказала:
— Ну, что, сучка крашеная, теперь окучиваешь моего любимого? Кошка драная, не ты ли...
Глаза кошки драной налились кровью, яд закапал из её зубов. Её когти на руках удлинились, также источая яд из своих недр.
Я вскочил с колен, встав перед Зойкой, ласково погладил её прекрасный перекрашенный локон:
— Милая, давай не будем ссориться. Сейчас не время. Ядя поклялась, что готова пойти на край света вместе с нами и выполнять все наши с тобой приказания, какими бы безрассудными они не оказались.
— Сейчас проверим, — усмехнулась моя возлюбленная.
Я посторонился, давая ей дорогу.
— Ну-ка отлижи сучка, по-быстрому, — приказала она.
— Что прямо здесь, — смутилась бывшая подруга.
— Да, здесь! — жестко подтвердила Зойка, — и не вставай с колен.
Девушка, сильно стыдясь происходящего, осторожно отстёгивала металлические части неведомого костюма. Несомненно, его конструкция ей была знакома. Добравших, до трусиков нежно снежного цвета, она приспустила их почти до колен и, высунув свой сладкий язычок, приготовилась исполнить несуразное приказание.
— Ладно, — останавливая подругу рукой, сказала Зойка, — в другой раз и в другом месте.
Быстро облачившись в костюм, она подала руку Яде. Та встав с колен, попала в объятия подруги. Они обнялись и, расплакавшись, попросили друг у друга прощения. За что, мне ещё предстояло узнать. Затем мы все крепко обнялись и, образованный Зойкиным костюмом шар, в мгновения ока поднял нас ввысь и понёс в далёкую неизвестность.

Поделиться в: