— Что это такое? Нет, ты мне скажи, что это такое? — казалось, из прекрасных глаз Мадлен сейчас выскочат молнии.
Она с силой бросила мои распечатки проекта кафе в Стонсбери на дубовый стол.
— Это же детсад прямо какой-то! Тебя надо наказать! И я накажу! — женщина резко выдвинула ящик стола и достала оттуда... кожаную плётку.
Дверь позади меня стукнула, пропуская невидимого мне посетителя. Я почувствовал запах духов: «Филомена собирается в поход». Такими духами пользовалась единственная женщина в сто этажном здание. Это была секретарша Мадлен по имени Джози. Джозефина демонстративно щёлкнула ключом, закрывая дверь изнутри. Неслышно подойдя ко мне со спины, она прошептала мне на ушко:
— Мышь, не сопротивляйся! Делай, что говорит Мамочка и, все будут в шоколаде...
Затем она с силой облапила своими пятернями мой зад, впившись в него когтями, и сказала Мадлен: «Думаю, десяти ударов будет достаточно?», — секретарша резко выдернула ремень из моих брюк и подала его директору.
— У меня есть плётка? — подивилась экзекуторша, — зачем мне его ремень?
— Пусть сам выберет, — заговорщицки подмигнула женщина.
— Приспусти брюки и упрись руками о стол, — сказала моя любовница из лифта, — сделай выбор.
Сказать, что я был растерян — не сказать ничего. Я начал догадываться, что две женщины решили сыграть со мной в какую-то ведомую только им сексуальную игру. Что будет, если я откажусь? Вероятно, я потеряю эту работу. Но для меня сейчас не это было главное. Непонятно почему я сильно возбудился. Я был уверен, что дело вовсе не в моих распечатках, им просто хотелось унизить мужчину. Самое интересное было то, что я хотел этого унижения. Я чувствовал, что кончу сразу, как только плётка опустится на мою задницу.
Я сделал виноватую мину, будто проштрафившийся школьник на уроке и, приспустив джинсы с бельём почти до колен упёрся руками о стол, закрыл глаза в ожидании экзекуции.
Я слышал, как мой работодатель обошла офисную мебель, взмахнула плёткой, начала меня наказывать. Её удары были вовсе не больными, а сексуальными. С каждым я возбуждался всё сильнее и сильнее. В тоже время, Джози, подлезла под меня и взяла моего воина в рот, плотно обхватив его своими прелестными губками. Она начала сосать, демонстративно причмокивая. Да так сильно, что я едва сдерживался, чтобы не кончить ей в рот.
Мадлен прекратила экзекуцию и со словами: «Твоя очередь», отодвинула подругу. Та взяла мой ремень и продолжила экзекуцию, приговаривая: «Я научу тебя хорошо работать и сдавать работу без опозданий и точно в срок!». Мне показалось, что говоря это, она едва сдерживала смех.
Директор ухватилась обеими руками за мои шары и так страстно мяла их, и перекатывала, что я был готов отстреляться, не сходя с этого места. К тому же она брала в рот и резко отпускала моего дружка с таким громким звуком, что я едва сдерживался, чтобы не кончить. Затем она встала во весь рост, отталкивая меня от стола и нагнув мою голову, яростно присосалась к моим губам:
Её поцелуи были тоже звонкими и чувственными. Я открыл глаза. Обе женщины были совершенно голые. Их лица раскраснелись. Глаза были бешенными и выражали сексуальное вожделение.
— Ты молодец! — сказала Мадлен, — держишься. Другой бы давно кончил, — и она вновь опустилась на колени, и принялась доставлять мне наслаждение своим прелестным ротиком и язычком с удвоенной энергией.
Джози давно бросила ремень и кусала моё тело сзади: спину, опускаясь постепенно ниже. Вскоре она добралась до поясницы и ещё пониже. С каждым её укусом я вздрагивал. Но это было так приятно и ново, что мне хотелось ещё и ещё.
Я полностью потерял контроль над собой. Из моего горла извергся звериный рык, и я стал кончать прямо в рот Мадлен. Джозефине тоже досталась немалая толика моего любовного сока. Поняв, что опаздывает, она резво крутанувшись, выхватила мой источник прямо изо рта у начальницы...
Мы сидели напротив друг друга совершенно голые. Мои любовницы тяжело дышали их тела, лица были покрыты бисеринками пота. Они желали большего. Они ещё недополучили того, чего им страстно хотелось.
— А теперь накажи меня! — секретарша подала мне ремень, — мне это необходимо! Накажи! — встав с кресла, она опёрлась ладонями о стол и, сильно прогнувшись, выставила напоказ свой немаленький зад. Я наказал её. Она кричала: «Ещё, ещё! Сильнее!». После пятого удара, я, заподозрив неладное, раздвинул её симпатичные булочки. Из заднего отверстия торчала небольшая петелька. Потянув её, мне с лёгкостью удалось извлечь оттуда пять голубых шаров соединённых между собой. Выудив последний, я с силой вошёл в неё сзади.
Ей это положительно нравилось. Ухватив её за бёдра, стал с огромной скоростью сношать секретаршу. Она исходила криком: «Ещё! Сильнее! Глубже!». Директор не оставалась безучастной к происходящему и взгромоздившись на стол, позволила мне лизать свою истекающую любовным соком пещеру страсти, прижимая мою голову с силой и вращая бёдрами, доставляла себе небесное наслаждение.
Троелюбие кончило одновременно. Мы вновь восседали на креслах, попивая ледяной сок из высоких бокалов, появившихся не понятно откуда с помощью сладких ручек секретарши.
Мадлен подала мне плётку:
— Накажи меня! Накажи! Я хочу этого! Накажи больно, — затем она встала в позу у стола, и я здорово отхлестал её. Впрочем не так уж больно. Вскоре я обладал ей, как тогда в лифте. Но перед нами не было зеркала. Теперь на столе стояла Джози, а я доставлял ей наслаждение языком.
Впоследствии, мы часто играли в нашу игру с наказанием. И я узнал главный секрет женщин. Они были сёстрами. Отец был общий, а матери разные. Эта была их игра, ещё со времён юношества. Но став взрослыми им требовалось разнообразия. Я был лучший игрок на их поле, и они с радостью приняли меня в свою команду...

Поделиться в: