Когда я, наконец, проснулся было уже далеко за обед. Солнце ярко светило на нас. Наполненный утренним возбуждением, я опустился Ольге между ног и ласково раздвинул их. Медленно и почти незаметно, словно дуновение ветерка, я касался ее внешних губ. Я покрывал легкими поцелуями ее лобок, животик и внутреннюю сторону бедер. Постепенно Ольга стала просыпаться и сладко постанывать от приятных ощущений. Я впился поцелуем в ее лоно, водя языком вокруг клитора, а губами целуя ее губы, как будто это были обычные губы и обычный поцелуй. Окончательно проснувшись, Ольга начала поглаживать мои волосы и двигать бедрами навстречу мне.
— Да, да, любимый. Целуй меня, мне так хорошо. Так хорошо, господи.
Ольга шептала мне слова любви и извивалась своими бедрами. Так мы лежали несколько минут или часов, я потерял счет времени, полностью растворившись в ее удовольствии, пока она не прижалась к моим губами своими бедрами, изогнувшись мостиком и визжа от удовольствия. Несколько секунд она тряслась в моих руках, пока не затихла и не упала без сил на кровать. Я подтянулся к ней и лег рядом.
Придя в себя, Ольга настороженно смотрела на меня. Она ждала моей реакции на ее столь ранние для наших отношений признания. Я навис над ней, и, разведя ей ноги, медленно и осторожно вставил в нее свой член. Я прижался к ее шее и прошептал, что люблю ее. Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Расслабившись и доверившись мне, она обняла меня ногами и стала нежно сжимать меня своим нутром. Мы начали медленно и осторожно, растворяясь в моменте единения, но постепенно страсть овладела нами и мы стали двигаться все быстрее. Я то сжимал ее бедра, то обхватывал ее тощий зад, губами, языком и зубами лаская ее шею и плечи.
Лаская ее попку, я все ближе и ближе приближался к ее анусу. Облизнув пальцы, я водил, сначала вокруг него, потом вставил в него два пальца и стал крутить ими.
Почувствовав, что она достаточно расслабилась, я остановился и вытащил из нее свой член. Он блестел в ее соках и был весь мокрый и жаждущий плоти. Я схватил Олин зад и приподнял его, чтобы облегчить доступ к ее попке. Закрепив ее в более менее удобной позе, я ввел в нее свой член до самого конца, не торопясь, но и не останавливаясь.
Видимо в этой позе я смог достать особенно глубоко, потому что ее глаза раскрылись от боли, удивления и удовольствия. Я замер, ожидая, пока она привыкнет, но Ольга сама начала двигаться подо мной. Все еще осторожно, боясь сделать ей больно, я аккуратно двигался в ней, наслаждаясь узостью ее зада, любуясь ее напряженными мышцами, и бликами солнца на ее лице, от которых она постоянно пыталась спрятаться.
Ольга стала ласкать себе клитор, и, закрыв глаза, шептала, как ей хорошо, как глубоко я ей достаю и умоляла меня не останавливаться. Вцепившись свободной рукой в подушки, она металась головой из стороны в сторону, её влагалище, а вслед за ним и анус стали пульсировать в оргазме, накатывая на мой член волнами. Я застонал и позволил привычному с Ольгой свету наполнить себя и осветить все вокруг нас.
После, когда мы лежали рядом с ней, наслаждаясь остатками сияния, я не мог понять, как я мог не видеть, ее красоту, ее искренность и чистую душу. Не прятавшаяся за маской напускного довольства, не запятнанная ханжеством, не закрывающаяся бесчисленными табу, навязанные обществом, она сама смотрела на мир своими глазами. Она все мерила своими мерками, не боясь ошибок, не ищущая их, но и не стесняющаяся. И ее мерки сказали, что я хороший человек. И я верил, что смогу найти спасения в ней и ее любви ко мне.
Оля была пацанкой: думала своей головой и говорила то, что думала. Занималась спортом, играла в футбол и обожала секс во всех его проявлениях. А я предпочитал действовать хитростью и чужими руками, со всеми поддерживая хорошие отношения. А сексом даже сам с собой не мог заняться без подходящего эмоционального настроя. Она была сильной и самостоятельной, мужественной, а я слабым, нерешительным и женственным.
Мне не просто так нравилась Стерва. У нее с Олей было много общего: отсутствие стеснения, любовь говорить все напрямую, страстность в постели... но насколько в Оле это было естественно и чисто, настолько Стерва все это искажала и пачкала. Да и со Стервой у меня были общие черты: умение выживать, подлая натура, но её уже ничего не спасет, а я нашел свой спасательный круг. Как жаль, что все озарения приходят к нам так поздно.
Належавшись, мы встали, поели и решили, дать, знать о себе на работе. Стерва кричала, как обычно, хотя и необычно громко. Но я не стал ее дослушивать и просто положил трубку. Хватит. Больше я не буду ее рабом. Оля наполнила меня светом и силой. Я обнял ее и сказал, что мне надо отойти по делам. Тревога, отразившаяся в её глазах, больно напомнила мне, как я также после прошлой ночи нашей любви убежал, и как плачевно это закончилось для меня. Но в этот раз я сбегаю не от неё, но к ней, и нашему счастью.
Я успокоил ее, что вернусь через пару часов так, что пусть она отдохнет и приготовится к вечеру. Успокоившись, она лишь улыбнулась и поцеловала меня на дорожку.
***
Я вышел на улицу и не мог поверить тому, что я жил столько лет и не видел того, как прекрасен мир. Воистину нет никакого рая на небе. Рай всегда был у нас внутри, и нас из него не выгоняли, это мы его прогнали из своих душ и сердец, увязнув в мелочных обидах и меркантильных ценностях. Но я его обрел. Мой рай зовут Оля, Олечка, Оленька, ее свет озарил меня и благословил, и это не может быть случайностью. Это мой шанс на прощение, мой шанс на искупление — и я не упущу его. Раньше мной руководил расчет и неудовлетворенные желания, а теперь любовь, и я не могу проиграть.
Я отправился прямиком в милицию. В другое время я бы сказал, что это полнейшая глупость, но сейчас я был уверен, что все будет хорошо. Выяснив, имя участкового, который мне нужен, я прошел в его кабинет. Он сидел в одиночестве и, когда я зашел удивленно посмотрел на меня и спросил, что мне нужно.
Как хорошо играет, как будто и не знает меня, подумал я.
— Я к вам по поводу смерти моей тетушки.
— Ааа, так это вы. А я не был уверен, что правильно узнал вас. Как раз недавно смотрел это дело, вы пришли сообщить, какую-то новую деталь или спросить о чем-то? Только боюсь, у меня и новостей то никаких нет.
— Да. Я хотел бы обсудить с вами, как бы сделать так, чтобы дело было тихо закрыто, и как я смог бы отблагодарить вас за это? — выдал я разом, роковую фразу.
Он смотрел на меня и медленно соображал. Потом, на его лице, как будто появилась какая-то мысль и всё прояснила. Он потрогал себя за подбородок и задумчиво стучал пальцами, затем посмотрел на меня недоверчиво. Он достал из стола дело и стал читать, временами он взглядывал на меня и удивленно открывал свой рот. Его фигура, как будто источала удивление и непонимание. Мне было непонятно его поведение.
Наконец, перестав читать, он отклонился на спинку, достал сигарету и стал курить.
— Надо же, Евгений Борисович, вот значит какой вы человек-то? А ведь я этой шибзанутой сначала не поверил. Даже высказал ей за то, что отвлекает меня от работы своими маньячными идеями. А вот оно, как на самом деле значит получается?
— Надо сказать, молодой человек, что дело вашей тетушки мне изначально не нравилось. Снотворное, следы ваших отпечатков на нем, я уж молчу про следы длительного и жестокого изнасилования на половых органах вашей тети.
— Но вот это то, как раз меня и отвело от мысли на вас. Ну вот, как вы могли насиловать ее длительное время так, чтобы она никуда не обратилась, никому не рассказала? Да и вообще, племянник и тетя: в убийство я бы еще мог поверить, но в то, что племянник может в течении длительного времени измываться над своей тетей, которая приютила его и помогала? Нет! Я в это не поверил.
— У нас были следы спермы, но я решил даже не проверять на соответствие с вами. У меня просто в голове не укладывалось такое — выходит зря. Сколько ... Читать дальше →

Поделиться в: