1.
Софит щелкнул раз, другой, затем замигал и погас. После яркого света прибора подвал, освещенный стандартной лампочкой на шестьдесят ватт, сразу показался темным. Вася, злобно выругавшись, полез осматривать светильник, затем начал перебирать провод питания, подключенный к удлинителю, пытаясь найти предполагаемое место обрыва.
— Потому что говном не надо пользоваться, — умудрено заметил Егоров, крепко сбитый мужчина лет сорока пяти, с покатыми литыми плечами.
— Потому что под ноги смотреть надо! — огрызнулся Вася. — Топчешься, как слон. И вообще, так не делается. Какого хера? Это что, съемки клипа? Камеры бы одной хватило с подсветкой для такого дела. Посмотрел, убедился, рассчитался, свободен.
— Вась, не гони. Клиент хочет, значит хочет. Его дело. Он платит. «Тэ-Зэ» тебе дали, бери мяч и пиздячь. Слышишь, а без этого твоего прожектора нельзя? Вон же еще есть две светилки.
— А тени? Тени тебе кто уберет? — Вася покрутил провод, софит опять защелкал реле и налился светом. Вася осторожно положил провод на пол, вдоль стены, и начал крепить его петли скотчем.
— Под ноги смотри. Вот этот провод еще раз дернешь — переснимать не получится. Сам понимаешь, второго дубля не будет.
Вася был на взводе. Работа ему решительно не нравилась, даже учитывая уровень заказа. Много чего ему доводилось снимать, но от некоторых вещей он старался держаться подальше. Однако, если еще и Хаши попросил, второй раз отказываться было бы совсем нехорошо. Совсем-совсем. Да и деньги тоже нужны. Будь они неладны
Егоров подошел, присел на корточки, рассматривая Васин труд. Больше ни на что в подвале присесть было нельзя — три софита, штатив с камерой, складной рыбацкий столик из алюминиевых труб и натянутого брезента, заваленный оборудованием. Бухта капронового шнура. Полиэтиленовый пакет со свертками внутри, стоящий в углу. Легкая алюминиевая стремянка.
— Слушай, Вась. Я наверх схожу, подстилку какую-нибудь принесу. Еще ждать придется, а жопу плющить и одежду об стены пачкать не хочется. Ты пока ковыряешься, я обернусь, лады? — Вася, держа в зубах моток скотча, в ответ только молча мотнул головой.
Егоров поднялся по узкой лестнице, выводящей в гараж, открыл плотно подогнанную стальную дверь, прошел вдоль стен, стараясь не споткнуться о всякий хлам. Отыскал свернутый пухлый каремат синего цвета. Затем заметил на полке вдоль стены спущенный надувной матрас, с ножным насосом поверх него, захватил и это добро. Осторожно, чтобы не зацепить автомобиль, вернулся назад к лестнице и спустился в подвал, притворив за собой дверь.
В подвале теперь было ослепительно светло, как в операционной. Все три софита горели ровно и устойчиво, побеленные стены отсвечивали алебастром. Вася бродил с экспонометром по углам, изредка посматривая на крюк, вкрученный в потолок.
— Работают лампочки твои, Вась? Ну и заебись. Смотри, что я принес. Заживем сейчас с тобой как короли, — сказал Егоров, сбрасывая на пол каремат и матрас.
— Заживем, только недолго. На часок примерно. Каштылян звонил. Говорит, двинулись.
— Кому звонил? — Егоров напрягся.
— Тебе. Ты свой телефон на столе забыл.
— А нахуя ты его брал?
Вася пожал плечами.
— А нахуя ты его забыл? Смотрю — Каштылян звонит. Я и взял. Может, срочное что–то.
Егоров, досадуя сам на себя, подошел к рыбацкому столику, поднял дешевый одноразовый телефон с монохромным дисплеем, посмотрел на последний вызов. Понажимал кнопки. Поднес к уху.
— Але. Каштылян? Да, передал. Я тебе в другой раз яйца оторву, понял? И жене твоей их передам. Почему? Потому что не я трубку взял, а ты начинаешь распевать... да мне похуй что ты там подумал и кого ты лично знаешь! Хорошо, потом объяснишь, — сбросил звонок и обернулся к Васе.
— Вася. Ты первый раз на такой работе. На похожей был, а именно на такой — нет. Это серьезная работа. Тебя никто здесь за дурачка не держит, пойми. Ты уважаемый человек в своем деле, твой уровень все понимают. Но. Есть правила. Порядок. Каждый за свое отвечает. Я не наступаю на твои провода, ты не хватаешь мою трубу, и не отвечаешь вместо меня на вызовы. Ты это или поймешь, или мне жалко тебя будет.
Вася кивнул и отложил скотч на пол, глядя на Егорова.
— Я понял, Егоров. Не шипи.
— Хорошо. — Егоров вытер вспотевший лоб. — Можно теперь твои лампады выключить, если ты все уже наладил? От них дышать нечем, сука, жарят, чисто гриль. Подвал без вентиляции.
Вася чем-то клацнул, раскаленные спирали софитов остыли до красного и потемнели совсем, подвал снова погрузился в шестидесятиваттную темноту кухонной лампочки. Вася молча крутил откидную панель камеры на штативе, вызывая к жизни то красные, то зеленые огоньки диодов. Егоров зашуршал, затопал по ножному насосу, подсоединенному к надувному матрасу. Некоторое время сосредоточенно качал меха, потом вздохнул сам.
— Вась, ты не дуйся на меня. Если ты глупость делаешь, я должен тебе об этом сказать. Чтобы потом за нее не было плохо тебе и мне. — Егоров опять начал ритмично топтать ногой грушу насоса. — Ты мне не чужой человек. Сам знаешь, сколько мы вместе прошли — и Крым и Рым. Больше не делай так. Пожалуйста.
Вася молчал, настраивая камеру. Затем неожиданно спросил, оглядывая помещение:
— А что за подвал такой под гаражом? Зачем он нужен? Да еще таких размеров и без вентиляции?
— Ты меньше интересуйся, Вася, — ровно сказал Егоров.
— Да ну тебя нахуй, — взорвался Вася. — То не бери, это не спрашивай! Надо было сразу все меню огласить! Я что, напрашивался? Это меня, блядь, упрашивали!... И упросили, на мою голову...
— Ладно, — Егоров опять вздохнул. — Не для того, что ты подумал. Хозяин кое-что здесь производил. И хранил. Потом вышел на другой уровень бизнеса. А подвал — что подвал? Ну, подвал... картошку хранить, например. Хаши про него знает, потому что продукция из этого подвала через него же и шла. Вот и попросил хозяина в счет былых услуг посодействовать. Вытяжка, кстати, тоже была, там где варится химия — всегда есть вытяжка. Только ее отключили и разобрали, чтобы не палиться. Вон в том углу решетка за гипсокартоном. И связь мобильная в подвале есть, заметил? Все, ты доволен?
Егоров наклонился над матрасом, потыкал в него пальцем, проверяя упругость, ловко выдернул канюлю насоса из ниппеля и заткнул заглушкой.
— Валимся, Вася. Не, ну реально, достал ты фыркать на меня. Иди, свою жопу отдохни.
Егоров растянулся на каремате, Вася завозился рядом на матрасе, выбирая удобную позу. Полежали, молча рассматривая потолок. Егоров решил разрядить ситуацию, сменив тему.
— Нервничаешь, Вась, я вижу. Ты спокойней к этому относись. Ты же и не такое снимал, я знаю.
— Снимал... — вздохнул Вася. — И такое, и не такое. И как баб трахают, и как мужиков наказывают. Но не наоборот. Не в моих привычках такое снимать. У меня тоже принципы есть. Зажал меня Хаши, черт албанский. Ему два раза подряд «нет» не говорят. Могут быть последствия.
— Это не «такое», — наставительно сообщил Егоров. — «Такое» для дурного удовольствия снимается, а здесь есть за что наказывать. Причем наказываю здесь я, по доверенности. А ты просто документируешь, и все. Это другое. Обычная работа. Отвлекись от того, что она баба.
— Да тот же конь, только с другими яйцами. То есть, без яиц. Мне просто непонятно — что в голове у подобных людей творится? Ну, прости. Или накажи. И забудь. Тебе же лучше. Нахуя это в свою жизнь тащить?
— У него есть мотивы, — серьезно сказал Егоров. — Можно понять человека. Он ее из деревенского навоза достал, отмыл шампунем. Сиськи ей сделал и нос. Вырядил как лялю. Бриллиантами обвешал. Женился, наконец. Понимаешь — что значит для такого человека жениться? Такие люди обычно на контрольном пакете акций женятся. Или на входе в кабмин. Не просто пообещать, выебать и откупиться потом не задорого... наследника небось ждал. Ты думаешь, друзья да партнеры какими глазами на ... Читать дальше →

Поделиться в: