Я сидела на скамейке в парке. Мой собеседник опаздывал, и я уже начинала подумывать о том, чтобы уйти. Стремное место он выбрал для встречи — скамейка вдали от центральных аллей, с трех сторон окруженная густым кустарником, люди здесь ходят редко, хотя на дворе полдень. За те пятнадцать минут, что я провела на этой скамейке, мимо меня прошли лишь пара мамаш с колясками да проехал один роллер.
Не люблю я встречи в парках. Лучше кафе. Конечно, идеальный вариант дома у интервьюируемого или, на худой конец, в моем кабинете в редакции, но выбора у меня особо не было.
Почему? Да потому что наш главный редактор поставил меня буквально в безвыходное положение — заготовка статьи должна быть у него на столе завтра утром до оперативки. Если опоздаю хоть на минуту — не видать мне премии и первой страницы как своих ушей.
Козел он, наш главред. Позвонил мне вчера в полпервого ночи, когда я только зашла в квартиру.
«Гера, у меня гениальная идея!» радостно сообщил он, тяжело дыша в трубку. «Я тебе там кое-чего выслал на мыло, ты посмотри, подумай, и завтра на оперативке скажешь мне, что из этого можно сделать. Сумеешь раскрутить тему — выпишу тебе премию».
И вот я, как полная дура, до самого утра лазила по тем сайтам, ссылки на которые он мне скинул, и в полудреме переписывалась со всякими извращенцами. Один согласился со мной встретиться. И теперь я его жду на этой гребаной скамейке вдали от центральных аллей. Хоть бы фотку скинул, козел.
И вообще да, я злая. И не только потому, что не выспалась.
Мое невезение началось в тот момент, когда родители выбрали мне имя. Георгина — более дурацкого имени они придумать просто не могли. Особенно в сочетании с отчеством — Георгина Семеновна. И в довершение ко всему фамилия — Цветкова. Георгина Семеновна Цветкова. Идиотизм, правда? Разумеется, в школе все кому не лень склоняли мое имя и фамилию на все лады — я была и Жорой, и Гогой, и Гошей, и Астрой, и Семен-Семенычем, и Клумбой... В универе я почти научилась любить свое имя благодаря одному парню. Он называл меня исключительно Цветочком, делал офигительный кунилингус и в принципе был очень нежен. Из-за чего мы расстались? Однажды я застала его в постели с моим одногруппником. Мне было так гадко, что после этого я долгое время вообще не могла ни с кем встречаться — вот прямо перед глазами стояла та картина и все тут.
Потом как-то попустило — я устроилась на работу в одно очень известное издание специфической направленности, сначала как внешкор, потом меня взяли в штат, выделили кабинет, даже колонку дали. Главред сначала казался таким душкой — звонил по несколько раз на дню, всегда спрашивал, не занята ли я, могу ли подготовить статью на ту или иную тему и по срокам никогда не подгонял. Я никогда не отказывала. И не потому, что боялась потерять такое теплое местечко. Мне это все действительно интересно. Когда я пишу статью, я не просто компилирую известные факты, а стараюсь вникнуть в проблему, погрузиться в нее, поставить себя на место героев моих статей, понять, чем они руководствуются. В общем, провожу настоящую исследовательскую работу.
Вот и сейчас. Могла бы тупо пообщаться с несколькими «такими» в интернете, накидать в статью каких-нибудь общеизвестных заблуждений — и дело с концом. Но нет. Еще до того, как я осознала, на что подписываюсь, мы уже договорились с этим парнем о личной встрече.
Он подошел со стороны боковой улицы. Невысокий, сутулый, щуплый, в больших очках в дешевой оправе. Одет простенько, даже бедненько. Волосики реденькие, дано не стриженные и не мытые, жиденькие усики. Идет так, будто боится всего на свете.
— В... Виталий, — протянул руку. Ладошки потные, глазки прячет, трясется весь.
— Гера, — почему-то с раздражением ответила я ему, хотя что-то в нем мне даже понравилось. Не то, чтобы я пошла с ним на свидание, но что-то в его поведении откликнулось жалостью и любопытством в моем сердце. И что они в нем находят?
И вот теперь, пожалуй самое время пояснить, в чем заключалось задание моего главреда. Я должна была написать статью о БДСМ. Он прислал мне целую кучу ссылок на тематические сайты, на статьи из специализированных изданий, на он-лайн магазины соответствующей атрибутики, на форумы тех, кто этим непосредственно занимается...
Скажу честно, вид разнообразнейших кляпов, масок, повязок, ошейников, поводков, наручников, напульсников, костюмов из латекса и кожи, главная цель которых не скрывать и не подчеркивать красоту тела, а ограничивать движения, меня сильно взбудоражил. Можно даже сказать, возбудил. Поэтому, когда я зашла на один из форумов, я общалась уже довольно фривольно. Посетителей было немного. И Виталий откликнулся почти сразу. У нас завязалась довольно милая и далекая от секса беседа. Я рассказала ему, кто я и что мне от него нужно, а он в свою очередь согласился встретиться...
— Гера, — он вдруг посмотрел мне в глаза внимательно и серьезно, а у меня перехватило дух от звука его вкрадчивого голоса, от его взгляда, исполненного спокойствия, уверенности, даже некой властности, которые так не вязались с его внешним видом и поведением, — скажите честно, вы ведь здесь не только по заданию редакции. Вы уже давно размышляете об этом, правда?
Я с трудом сглотнула комок и неуверенно дернула головой:
— С чего... вы взяли? — я вдруг поняла, что дышу так, словно мне не хватает воздуха.
— Ночью, когда мы общались с вами на форуме, я заметил, что вы как будто озлоблены и напряжены. Причем эта злость и напряжение возникли не вчера. Скорее всего, в детстве вас часто обижали, возможно, даже травили — из-за внешности, характера или фамилии — а родители не оказывали вам никакой поддержки. И вам приходилось быть сильной и прятать свои обиды поглубже. Вы привыкли к тому, что со всем можете справиться сами, поэтому, когда у вас возникают проблемы, вы никому о них не рассказываете. Вы не привыкли жаловаться, плакать в жилетку, но когда смотрите мелодрамы (в тайне ото всех, разумеется, потому что при посторонних вы смотрите исключительно комедии и триллеры), у вас по щекам текут слезы...
— Откуда... вы... ? — жалость, любопытство и раздражение сменились недоумением. Он так подробно рассказал мне о моих проблемах, так точно обрисовал то, что я даже сама от себя скрывала...
— Гера, — он накрыл мое запястье ладонью, — я предлагаю вам сделку — вы пройдете со мной, не станете упираться и капризничать, а я отвечу на все ваши вопросы. Но лишь после того, как закончу, лады?
Я молча кивнула.
Мы одновременно поднялись со скамейки, он положил мою руку на свой локоть и мы двинулись к выходу из парка тем же путем, каким он пришел сюда. Теперь он шел, расправив плечи, и от его стеснительности не осталось и следа.
Виталий привел меня в небольшую однокомнатную квартиру, усадил на слишком низкий и слишком мягкий диван, предложил зеленого чаю (который я, к слову, терпеть не могу, но в тот момент мне казалось, что из его рук — таких мягких и внимательных — я приняла бы даже яд), и скрылся за ширмой.
Его не было довольно долго. В комнате царил полумрак, и было немного душно. Пахло сандаловыми палочками, но запах был совсем ненавязчивым и даже приятным. Я расслабилась и почти задремала, когда на диван рядом со мной упало что-то тяжелое. Я вскочила на ноги и тряхнула головой. Виталий стоял передо мной в простых спортивных штанах и темной рубашке, расстегнутой на груди.
— Ты можешь отказаться в любой момент. Я не стану тебя удерживать. Но помни — если ты уйдешь, ты больше не сможешь вернуться, — его голос звучал так уверенно и спокойно, что у меня не возникло никаких сомнений — все, что он только что сказал, правда, полная и безапелляционная правда. — Ты меня поняла?
У меня вдруг похолодели ладони, и пересохло во рту:
— Да, — ответила я тихо.
И тут же сильная пощечина повалила меня обратно на диван. Моя правая щека вспыхнула, скорее от возмущения, чем от боли, а внутри что-то приятно сжалось.... Читать дальше →

Поделиться в: