Привалившись ко мне своими титьками, Людмила тихо повизгивала от удовольствия:
— Нет, каков мастер! Как здорово пишет!
Мы отдыхали в постели, и я, держа в руках «Клошмерль», вычитывал в голос самые интимные моменты, придуманные Габриэлем Шевалье. Я специально притащил на свидание эту книгу, чтобы разнообразить наши с Людмилой любовные встречи. Для неё моя выдумка была полнейшей неожиданностью, и она, изумлённая, вслушивалась и чуть слышно восклицала:
— Какие характеры! Какие образы!
А за двадцать минут до этого она неистовствовала в реверсной позе. Ей так нравилось. Да, собственно говоря, это была полностью её выдумка лежать на спинах в противоположных направлениях с вытянутыми ногами. Мой член, под неестественным углом в сто восемьдесят градусов, исчезал в Людмилиной вагине между малых губ, распустившихся как крылья бабочки. И бабочка двигалась, двигалась, двигалась, словно пытаясь взлететь. И крупное тело у бабочки — это мой член. И маленькая голова у неё — это Людмилин клитор. Такая, вот, поза, при которой мне были видны такие подробности. Ноги мои, задавленные Людмилиными бёдрами, не имели никакой свободы движения. Да, в общем-то, мне этого и не нужно было. Я наслаждался видом полового действия и дикими ощущениями, которые бурлили во мне. Накричавшись и настонавшись, отдав последние свои силы охватившему её оргазму, Людмила как бархатная кошка теперь устроила свою белокурую голову на моём плече.
Я между тем добрался до того места, когда Босолей, рассуждая о женщинах, сказал, что, если они так или иначе голосят, так уж лучше пусть они голосят ночью, а не днём, и от удовольствия, а не от злости...
Мы, уже одетые, собирались уходить, когда Людмила сказала с задумчивостью:
— А ты знаешь, этот Босолей цепляет, как и графиня, как и огнекудрая Жюдит Туминьон. Я с недельку назад чуть не раскричалась в дизеле, когда ехала на дачу.
— Ну, мужчина, которому за пятьдесят, знает, чем можно удивить взрослую женщину, которой за сорок.
Она улыбнулась:
— На самом деле удивил. А ты знаешь, что Босолей по-французски Большое Солнце?
— Да откуда мне, с моим-то французским. А в дизеле что» случилось?
— А-а, — она уже отвлеклась, — я б тебе ни за что не рассказала. Но слушай. Я тогда проснулась с крепким сексуальным желанием. (sexytales) Но надо было собираться на дачу, и я подумала, что за сборами пройдёт. Но не проходило. Мне хотелось всё больше и больше. Я уже досадовала, что не задержалась в постели на пять минут для разрядки. Ну, ты понимаешь, о чём я, — Людмила весело улыбнулась.
— Ещё бы не понимать!
— Так вот, когда я садилась в дизельный вагон, желание во мне полыхало уже вовсю. Я уселась на сиденье у окошка, поставила корзинку себе на коленки для маскировки, и, когда поезд тронулся, принялась онанировать. Нет не руками — я же не сумасшедшая — руки я положила на дужку корзинки. Онанировала я, сокращая и напрягая бедренные мышцы нежной группы. Через каких-то, неполных минут пять на меня «накатило» так, что я испугалась — как бы ни закричать в оргазме. Неимоверным усилием я задавила в себе крик, сжав зубы и уцепившись пальцами за корзиночную дужку. А вот стон удержать не смогла. Да так, что обратила на себя внимание участливых пассажиров. Они мне: — «Что с Вами? Вам помочь?» А я им: — «Да нет. Ничего. Просто зубы зашлись».
stander 30.07.2012

Поделиться в: