Постоялый двор «Одинокий Дом», 3 километра от форпоста при Берлине.
Спустившись в сумрачный общий зал, Маанат застал Шэдри, разложившую на «их» столе детали пистолета. Мрачные бетонные стены здания резко контрастировали с деловитыми движениями охотницы, мурлыкающей какую-то лихую пиратскую песенку из прежних времен. Громыхая железом, старый наемник прошагал к бару, зашел за грубую деревянную стойку и нацедил две кружки пива, оставив кредиты на столешнице рядом со спящим служащим. Подойдя к столу, он бесцеремонно подвинул чистящие средства, водрузив на стол добычу.
— Угощайся, командир, — лаконично предложил он.
Шэдри вздрогнула. Она привыкла к тому, что этот волкодав никогда не здоровается, просто не ожидала услышать такого обращения в свете недавних событий. Помедлив, она кивнула и в три секунды дочистила деталь, собрала пистолет, сунув его в кобуру, спрятала вещи в сумку, метко бросила ветошь в стоящее у выхода ведро и взялась за ручку кружки. Индейцу показалось, что у охотницы выросло несколько дополнительных рук и все предметы со стола исчезли разом. Он моргнул и напряжение спало.
— Твое здоровье, — подняла кружку охотница.
Пока наемники выпивали, в зал спустилась еще одна фигура.
— О! — обратила внимание Шэдри. — Час до срока, а ты только сейчас подошел? Не узнаю тебя, старый сказочник.
Дэниэль аккуратно прислонил вещмешок к стене, поставил на стол полкружки того самого пойла, уселся, пододвинув стул под свою задницу, отчего тот жалобно заскрипел, уселся, отхлебнул и лишь затем произнес:
— Доброе утро.
Наемники с умилением смотрели на этот ритуал, повторяющийся каждый выход, радуясь, что в этом мире таки есть что-то святое. С такими лицами только дети смотрят любимые мультики. Когда-то Рыбак был довольно нервным и неуравновешенным типом; особенно тяжко ему давалась способность засыпать не тогда, когда хочется, а когда надо. С тех самых пор он завел привычку напиваться перед самым походом — что, впрочем, помогало ему мало, ибо он вырубался под воздействием алкоголя, спал несколько часов и затем вставал. Злой, невыспавшийся и нервный. Тем не менее, при всех он старался держать себя в руках, и чем тяжелее ему было, тем корректнее он себя вел.
— Выход королевы Виктории, да и только, — ехидно прокомментировала Шэдри, облокотившись на стол и подпирая голову рукой. — Как спалось? — подначила она страдальца.
— А иди-ка ты в жопу, командир, — вежливо ответил Дэниэль с недоброй улыбкой.
— Сам иди, засранец, — надула губки охотница. Решив больше не доставать несчастного, она повернулась к Индейцу.
Без предупреждения взяв ее за шиворот, Дэниэль приподнял ее и уложил грудью на стол. Маанат едва успел спасти кружки от бесславной гибели, сгребая их в охапку и прижимая к груди. Дерево сухо стукнуло, драгоценный напиток тихо плеснул.
— Воспользуюсь твоим любезным предложением, — расстегивая на ней пряжки и сдирая штаны злобно прошипел он.
«Что, блин, опять?» — подумалось Шэдри не к месту. — «Только час назад закончили...»
Кинув взгляд на ее задницу, мужчина изумленно присвистнул. Между ног беловолосой красовались две неаккуратные дырки, так и не закрывшиеся после ночного марафона, влага сочилась по покрасневшей плоти, по кольцу ануса, стекая по раззявленным приглашающим створкам половых губ и тягуче капая вниз. «Трусики уже мокрые насквозь и вскоре дело дойдет до штанов», — отметил краем сознания Рыбак, торопливо откидывая паховую пластину и пристраиваясь к верхней дырочке.
В очередной раз ощутив в своей попке горячую дубинку, Шэдри блаженно закатила глаза. После целой ночи труда ее мягкая плоть стала гиперчувствительной, каждое движение чужого члена в ее теле было для нее новым и неповторимым. Рывком раздвигающая ее головка, резкий перепад между ней и стволом, заставлявший дырочку нежно сжиматься, и снова утолщение, разводящее в стороны влажную кожу... Головка вонзалась все глубже, толкаясь в нее где-то внутри, бедра мужчины звучно шлепали по ее попке, а яйца долбили судорожно пульсирующие створки влагалища.
Поймав своим открывшимся даром удивленное внимание Индейца, получая в свою растраханную дырку всю длину горячего стального стержня и чувствуя ягодицами мощные шлепки сильной ладони, девушка протяжно застонала и принялась подмахивать самцу, плотнее наживляясь на его черенок. Пикантность ситуации заводила охотницу еще сильнее, и она с невероятным удовольствием и энтузиазмом стала отдаваться сильному и настойчивому мужчине.
Дэниэль негромко зарычал, удерживая левой рукой Шэдри за куртку и долбя ее со всей доступной скоростью. Правой ладонью он покрывал задницу своей самки шлепками и ударами; вскоре ему и этого стало мало, и наемник запустил руку в ее киску, вонзая в мокрое влагалище пальцы, жестко сжимая ее истерзанную плоть и перекатывая ее между пальцами.
Охотница взвизгнула, пытаясь уйти от жестокой ласки, налившись на стол. Пальцы проследовали за ней, продолжая истязать мягкие складки, а нависший над ней Рыбак продолжал трахать ее попку. Девушка с трудом держалась, ритмичные шлепки по ее ягодицам совпадали с писком, срывавшимся с ее губ в унисон поршню, вонзающемуся в ее глубину.
Спустя минуту Шэдри не выдержала и забилась на столе в судорогах, завизжав и обдавая пальцы мужчины горячей струей. Дэниэль лишь сильнее прижал ее к столу, беспощадно трахая конвульсивно сжавшиеся дырочки. Ощущая член, скользящий в ее растраханном отверстии, руку самца на своей мокрой промежности, охотница не могла остановиться, визжа не переставая и теряя разум в нахлынувшем удовольствии.
Наконец Рыбак не выдержал и излился в радушно предоставленную дырку, задвигая в нее свое орудие по самые яйца. Очередная волна удовольствия накрыла девушку, и лишь когда Дэниэль вытащил из нее опавший член, она прекратила визжать.
Наемник удовлетворенно улыбнулся, застегнул паховую пластину и сел на свой стул. Эресс и Ольта, стоявшие до этого в изумлении у входа в общий зал, прошествовали к столу, вооружившись кружками. Рыбак добродушно погладил выставленную попку охотницы, продолжавшей в прострации лежать на столе.
— Ну, командир, хватит кайфовать, — добрым голосом сказал он. — Допивай свое пиво, давай вводный инструктаж и погнали. Только оденься сначала, в конце концов!
Шэдри с трудом приходила в сознание. Ни один мужчина из бывших с ней сегодня ночью не смог ее ТАК завести. «Пожалуй, лучше заниматься этим со знакомыми типами», — мысленно облизнулась девушка. Наконец она опомнилась, натянула трусики на свои раздолбанные дырочки и подняла штаны.
— Застегни пряжки сзади, — мурлыкнула она Рыбаку.
Тот, разумеется, помог охотнице, не удержавшись и погладив ее попку сквозь штаны еще раз. Шэдри уселась на свое место, довольно жмурясь, пригубила пиво, отданное ей Индейцем, и оглядела свой Отряд.
Маанат, ее самый давний, молчаливый спутник, прихлебывал единственный доступный напиток на этой выжженной планете, мягко улыбаясь своим мыслям. Латы из лучшей стали, которую он нашел в 19-ой аномалии, сидели на нем как влитые. Казалось, Индеец родился в доспехах. Последние два дня, которые ему пришлось провести вне своей брони, стали для него тяжелым испытанием, и Шэдри поймала себя на мысли, что ни разу не видела его улыбку, которая не прикрывалась бы снизу забралом. Старый наемник, помнится, полгода проторчал тогда в поселении при работниках, постигая кузнечное мастерство, и тот опыт не раз послужил ему, ибо зачастую в походе мелкий ремонт был жизненно необходим. За спиной же наемника, цепляясь за ножки стула, висел лом, остро заточенный с обоих концов и служивший ветерану когда копьем, когда посохом.
Переведя взгляд на своего недавнего гостя, охотница вспомнила обстоятельства их встречи. Несколько лет назад они с Дэниэлем столкнулись на финишной прямой на старой трассе во Франции. Теперь никто не знал, как 84-ая называлась в старом мире, да никого это толком и не интересовало. Жившие одним днем, наемники, пришедшие ... Читать дальше →

Поделиться в: