Элеана проснулась резко, словно от толчка. Подскочила на постели, испуганно оглядываясь по сторонам. Она была в своей спальне в замке, небо за окном начинало светлеть, сидевшие на балюстраде озерные птички, курлыкая, вели свои утренние разговоры. В комнате никого не было. Девушка снова сонно опустилась на подушки — еще слишком рано, чтобы вставать, скоро придет Грета, чтобы разбудить ее, а пока можно еще чуть-чуть поспать.
Внезапно внутри похолодело, сознание прояснилось — Грета не подойдет сегодня легкой походкой к ее постели, ее милая улыбка, что она первым видела по утрам долгие годы, не просияет на ее лице при виде обожаемой госпожи... Воспоминания о событиях прошедшего дня затопили огромной приливной волной: тяжелый сон, странная болезнь, искреннее беспокойство жениха, нежные, волнующие ласки Греты и неожиданное появление короля, его необузданный гнев, унизительный осмотр, и бессердечное насилие над верной служанкой. Она помнила все, а также абсолютно ясно помнила то, что произошло позже — ночью, каким бы чудовищным кошмаром это не казалось. Она, принцесса Сумеречного королевства, безупречная невеста короля Дориана, провела ночь уступчивой наложницей старого мага! Она позволила ему то, что не позволяла будущему супругу, и не просто позволила, но кричала и изнемогала от желания под его ласками. И самое страшное, она жаждала этого снова... Хотела снова почувствовать себя бестелесной и свободной, лелеемой и обожаемой, полной жизни и радости под его руками ли, языком, членом, или неумолимым кнутом.
При воспоминании о кнуте по телу пробежала зябкая дрожь. Обняв себя руками, принцесса попыталась нащупать ужасные раны, что она чувствовала, прорывали ее словно насквозь во время порки, но спина была абсолютно гладкой, кожа такой же безупречной, как всегда. Элеана закинула руки за голову в поисках рубцов, но опять ничего не почувствовала. Что же это? Может она все придумала, может это были лишь иллюзии, порожденные ее болезнью и последовавшими за ней эмоциональными испытаниями? Нервная дрожь стала сильнее. Воспоминания проносились в ее голове одно за другим, мысли путались, в казавшихся такими реальными образах появлялись необъяснимые прорывы. Как она казалась в замке мага? Чем он околдовал ее? Зачем согласилась на жестокую экзекуцию? Когда он отпустил ее? Почему она проснулась в своей постели, одетая в ночную сорочку, без единого шрама?
Разумных объяснений у нее не было, ответ мог быть только один — магия. И если верить словам волшебника, то именно она сама была тому причиной... Нет, не могла она такое просто вообразить, не могло все это быть просто сном. Даже самый тяжелый кошмар, будь он даже вызван злой волей, не способен породить те чувства, что бурлили внутри нее. Они слишком сильны, чтобы подавить или удержать их — она хочет быть с ним, все остальное не важно. Важно лишь то, что ей нужен Виксениус, нужны его сила и руководство, его забота и нежность, его понимание ее желаний и потребностей тогда, когда она о них еще и не догадывается...
Слишком взбудораженная и возбужденная, чтобы снова уснуть, Элеана крутилась на широкой постели. Она была полна решимости не поддаваться серой дымке, что как будто подкрадываясь издалека, окутывала ее мысли, ласково побуждая успокоиться и забыть. Она не будет забывать! Не хочет! Слишком ярки воспоминания. Тело от них покалывало, груди наливались теплом, а внизу живота становилось жарко и влажно. Руки сами начинают скользить по коже, забираются под рубашку и ложатся на мягкий, выпуклый бугорок между бедер. Прикосновения совсем легки, ей любопытно. Медленно, с тщательностью исследователя, девушка трогает себя, узнавая и осознавая эту часть тела, как не что-то чуждое, подвластное лишь ласкам мужчин, а как часть самое себя. Кровь бежит все быстрее, стучит в ушах, дыхание учащается, пальчики, нашедшие только ей понятный ритм, лихорадочно трут напрягшийся клитор. Наступивший оргазм быстр и пронзителен. Пусть в нем нет той бесшабашной мощи, того ощущения бесконечного полета и падения, что добивался от нее Виксениус, но от него все тело охватывает приятной истомой, а нервное напряжение, словно тисками сжимавшее ее внутренности, ослабевает. Здесь только она, только ее желания — никто от нее ничего не требует и не ждет, все чувства, все ощущения принадлежат только ей.
Пришедшая вскоре служанка находит принцессу спокойной и уравновешенной, как и всегда. Девушка тиха, чрезмерно услужлива и словно боится поднять глаза — они уже все наслышаны о том, что случилось с Гретой, и не хотят каким бы то ни было неосторожным словом или поступком вызвать гнев короля. Утро проходит в обычных делах — ванна, одевание, возня с волосами и украшениями, завтрак, прогулка по саду в сопровождении щебечущих придворных дам, пытающихся завоевать ее расположение. Элеана мило улыбается и произносит заученные вежливые фразы. Встреченный король молчалив и мрачен, он здоровается с ней, целуя руку, делая вид, что вчера не произошло ничего, заслуживающего упоминания. Элеана поддерживает его игру — она снова полна гордости и высокомерия, как и пристало дочери короля. Она неторопливо отвечает и покорно, грациозно склоняет голову в ответ на его неуклюжие попытки завязать дежурную беседу. Ее лицо непроницаемо и холодно, и уже королю начинает казаться, что вчерашний вечер ему почудился — разве могла эта ледяная статуя издавать те стоны страсти, что не выходили из его головы всю ночь? Лишь однажды Элеана вздрагивает, и с ее лица на мгновение слетает тщательно удерживаемая маска равнодушия — вдали она видит сутулую фигуру старого мага. Дориан, тоже заметив его, быстро прощается, желая ей приятного вечера на церемонии передачи полномочий, что устраивает его мать, и выражает надежду увидеть ее завтра столь же здоровой и цветущей во время запланированного на утро венчания.
Приход мага освобождает короля от ставшей ему неприятной обязанности сопровождать невесту. Создавшееся положение угнетает его, обвинение в глазах Элеаны смущает, а он не привык чувствовать себя в чем бы то ни было виноватым. Что он такого сделал? Воспользовался рабыней. И что? Он в своем праве, тем более девчонка сама напросилась. Но беспокойство не покидает его.
— Ты принес то, о чем я просил? — требовательно спрашивает он склонившегося в поклоне старца.
— Да будет благословенен, мой государь, — натужно протягивая слова, хрипит волшебник, — но я бы не советовал его величеству применять этого средства. Молодая госпожа и так сейчас растеряна, ее чувства находятся в возбуждении от моих трав, дополнительное давление может привести к непредсказуемым результатам, — медленно и тяжело дыша, продолжает он.
— То что она в возбуждении, я уже заметил, — зло выговаривает король, — только почему-то ее страсть направлена не на меня.
— Ваше величество должны быть снисходительны, женская суть принцессы вулканом клокочет внутри нее и вырывается неожиданно для нее самой...
— А если бы в ее комнате оказался другой мужчина, я тоже должен был бы быть снисходителен и понимающ? — взревел король.
— Великий король слишком огорчен, чтобы видеть очевидное — нет никакой возможности, чтобы рядом с ее светлостью находился другой мужчина помимо вашего величества, — размеренно и успокаивающее произносит волшебник. — Тем не менее вещица, что я приготовил, вернет вам уверенность в своих силах, мой повелитель, — колдун раскрывает ладонь — на ней темный, цвета крови, поблескивает огромный рубин, обрамленный в тусклый, похожий на постаревшее серебро метал. Король с жадностью смотрит на кольцо:
— Это правда, что о нем говорят? — с волнением спрашивает он. — Что любая женщина станет податливой словно шелк с мужчиной, что носит его?
— Это так, повелитель, страсть будет велика. Но только для достойного обладателя... Каким несомненно является мой король, — в глазах мага сверкнула скрытая насмешка, но король был слишком увлечен открывшимися перед ним перспективами, чтобы заметить.
— Перед моим отцом и в старости склонялись прекрасные, ... Читать дальше →

Поделиться в: