Автор должен предупредить: первые полторы страницы посвящены большей частью рассказу об особенностях инопланетной расы. Эротические сцены начинаются с конца третьей страницы.
Расставшись с Эмили, молодые люди вернулись к общежитиям и следующий час были заняты перетаскиванием кое-каких вещей Алексис из её комнаты в комнату Виктора (в основном это был портакомп и внушительная коллекция инфокарт с записанными на них словарями и учебниками по всевозможным языкам — это было нужно Алексис для учёбы), а после этого, как и обещали друг другу раньше, отправились в магазин. Алексис, как и было обещано, выбирал продукты и нагружал ими тележку, а Виктор должен был оплачивать их общий ужин... вот только Алексис, похоже, несмотря на то, что был сейчас в мужском теле, время от времени входил в роль «хозяйки дома», заставляя своего друга краснеть и судорожно оглядываться по сторонам — не заметил ли кто.
— Слушай, не надо называть меня «дорогой» или «милый», когда ты в мужском теле! — зашипел Виктор на Алексиса после третьего, кажется, случая. — И вообще не надо вести себя как!... — тут он не договорил, неожиданно для себя почувствовав что-то, похожее на чувство вины, будто он требовал от Алексиса совершенно невозможного.
— Извини... извини, пожалуйста! — Алексис смутился и опустил глаза. — Я забылся... я постараюсь так больше не делать, — он поднял на Виктора просящий взгляд, от которого Виктор почувствовал себя ещё более неуютно сам. Почему? Может быть, потому что Алексис была не виновата в том, кто она есть?
— Ладно... мясо покупать будем? — попытался сменить тему Виктор.
Остаток времени, что молодые люди покупали продукты, Алексис ни разу больше не заставлял Виктора смущаться... вот только Виктор чувствовал, что на этот раз его друг сам чувствует себя скованно, а это уже снова заставляло Виктора чувствовать не вину, но дискомфорт. Впрочем, когда они, выйдя из супермаркета, снова оказались за дверью комнаты Виктора, Алексис снова стал чувствовать себя свободнее, вздохнув полной грудью (на самом деле облегчённо выдохнув, когда дверь закрылась за ним и Виктором).
Потом был ужин — как всегда, когда готовил Алексис, вкусный (хотя, конечно, не настолько вкусный, как готовила оставшаяся на Земле мама Виктора), и молодые люди вполне расслабились. Потом Алексис занялся мытьём посуды, а Виктор уселся за компьютерный терминал, уйдя в марсианскую инфосеть. (При расстояниях между планетами, измерявшихся в световых минутах, и соответствующей задержке сигнала, распространявшегося со скоростью света, создать полностью единую для всех планет информационную сеть было невозможно).
И от этого занятия юношу оторвала пара нежных рук, обнявших его за плечи сзади, — Виктор повернул голову и увидел наклонившуюся над ним и тепло улыбавшуюся Алексис... то есть Алексиса. Его прикосновение было прикосновением любящей девушки, его лицо можно было бы принять за девичье, и Виктор, наверное, мог бы затрудниться сказать, в мужском или женском теле сейчас находится его любимая, но отсутствие груди нарушало идиллию, напоминая о том, что сейчас Алексис — парень. И это заставляло Виктора чувствовать... кажется, именно то, что называется «когнитивным диссонансом».
— Что такое? — Алексис, кажется, почувствовал замешательство своего возлюбленного, и улыбка пропала с его лица.
— Слушай... — Виктор не сразу нашёл, что сказать. — Ты не будешь возражать, если я себе постелю на полу?
— Ты... — Алексис отпустил плечи Виктора, и его лицо стало каким-то чужим, — не хочешь со мной спать? Потому что... потому что я сейчас парень, да?
— Алекс, я понимаю, что... что ты сейчас чувствуешь, — поспешил ответить Виктор. — Но давай просто не сегодня? У меня голова болит, — сказал он первое, что пришло ему в голову, и Алексис рассмеялся в ответ, но этот смех вышел грустным.
— Просто... сегодня так много всего произошло... и вчера тоже, и... — Виктор отчаянно пытался придумать какую-нибудь уважительную причину, — в общем, мне, наверное, нужно просто отдохнуть. Ладно? — он посмотрел на Алексиса.
Тот печально посмотрел в ответ, а потом грустно улыбнулся:
— Ладно. Не буду тебя... заставлять, — сказал он. И, подумав несколько секунд, спросил, видимо, чтобы сказать хоть что-нибудь: — Тебе помочь постель перестелить?
Когда молодые люди постелили новую постель и место на полу, Виктор снова вернулся к своему терминалу, Алексис же устроился со своим портакомпом на кровати, теперь единолично принадлежавшей ему. Каждый ушёл в свои дела — пару раз то один, то другой пытался завязать разговор, но каждый раз разговор не клеился. Наконец, Алексис выключил компьютер и, пожелав Виктору спокойной ночи, залез под одеяло, а его друг ещё некоторое время сидел за терминалом. В очередной раз обернувшись в сторону Алексиса, Виктор увидел его укрывшимся одеялом — только голова альчибианца, лежавшая на подушке, была видна. И против своей воли Виктор подумал, что по этому безмятежному лицу с закрытыми глазами сейчас невозможно определить, принадлежит оно парню или девушке...
Ещё через несколько минут Виктор выключил свой терминал и принялся стягивать с себя одежду, собираясь тоже залезть под одеяло.
— Спокойной ночи, — сказал он Алексису, не будучи, впрочем, уверенным в том, что тот ещё не спит. Но Алексис его услышал.
— Спокойной ночи, — ответил он, не открывая глаз, но губы альчибианца чуть-чуть улыбнулись.
Виктор лёг под одеяло рядом с кроватью Алексиса, но сон к нему не шёл. Парень старался ворочаться поменьше, боясь помешать заснуть своему другу, однако, похоже, Алексис сам не мог заснуть: может быть, через полчаса, а может, через час, Виктор услышал, как Алексис встаёт с кровати и осторожно, словно думая, что Виктор спит, и боясь его разбудить, выходит из комнаты. А потом Виктор услышал с кухни звук медленно закипающего чайника, и сам сбросил одеяло и вышел на кухню.
Алексис сидел за кухонным столом, уставившись взглядом куда-то в сторону. На альчибианце сейчас были только трусы, и Виктор видел в приглушённом электрическом свете его тело — стройное, загорелое, подтянутое... красивое, но Виктор до сих пор считал себя абсолютно гетеросексуальным молодым человеком. Он умом понимал, что ему лучше было бы преодолеть свою гетеросексуальность, но изо всех сил хотел отложить этот момент.
— Тоже не спится? — спросил он Алексиса. Альчибианец повернул голову к нему и грустно кивнул.
— Чай будешь? — спросил он.
— Не откажусь, — Виктор улыбнулся, но его улыбка вышла слабой. Алексис, однако, тоже улыбнулся в ответ и, когда чайник закипел, достал две кружки и принялся разливать по ним чай. Однако, над столом повисла пауза, и видно было, что Алексис всё ещё сам не свой. Наконец, он, кажется, решился высказать то, что его мучило:
— Вик, прости... — сказал он с болью. — Но я люблю тебя сердцем, а не... своими половыми органами. Понимаешь, я люблю тебя независимо от того, в мужском я теле или в женском.
— Понимаю, — парень, помрачнев, кивнул. — А что, у тебя нет такого, что в женском теле тебя возбуждают мужчины, а в мужском — женщины? — спросил он первое, что пришло ему в голову, ухватившись за предлог хоть немного увести тему в сторону.
— Ну, если бы мне в мужском теле нравилось одно, а в женском — другое, — Алексис сперва удивился, а потом рассмеялся, — то это была бы шизофрения какая-то! И потом, у нас же... ну ты помнишь, что запускает механизм смены пола. Если бы альчибианцев в мужском теле возбуждали только женщины, и наоборот, то мы бы постоянно находились в одном и том же теле с момента кризалиса.
— Ну да, логично... — согласился Виктор. И снова повисла пауза, которую он поспешил нарушить очередным вопросом:
— Слушай, а этот кризалис — он вообще как происходит?
— Сейчас расскажу, — Алексис, кажется, сам был рад поводу перевести разговор в другое русло. — Когда альчибианец приближается к тому возрасту, когда он должен впервые обрести пол, к нему начинают ... Читать дальше →

Поделиться в: