Это было в конце зимы. Мать моя, после ранней смерти моего отца, вышла на работу, чтобы прокормить троих детей: мне в ту пору было 12 лет, моему брату 5 лет и сестренке 3 года. С нами еще жила тетя Маша, родная сестра матери, девушка на выданье 22-х лет. Несколько слов о моей тетушке. Она была среднего роста, не худая и не толстая, но словно собранная из округлостей разного размера. У нее были крепкие округлые груди, восхитительные округлые ягодицы, румяные пухленькие щечки и кокетливо очерченные губки. Когда она шла по улице, у всех прохожих мужчин заклинивало башню, они останавливались, и, забыв о том, куда и зачем шли, долго провожали ее взглядом.
Для присмотра за маленькой болезненной дочерью мать наняла за небольшие деньги одну пожилую, как мне тогда казалось, женщину. У этой женщины был очень молодой для ее возраста сын Виктор, парень примерно 19 лет. Этому Виктору приглянулась моя прелестная тетушка, и он захаживал в наш дом чаще, чем его мать, просто так, без дела. В доме было 2 жилые комнаты: зал и спальня. По вечерам смотрели телевизор в зале обычно втроем: я, тетя Маша и дядя Витя. Брат с сестрой еще были малы, а матери было некогда. Тетя Маша и дядя Витя обычно садились на диван рядышком, и дядя Витя очень активно начинал щипать и щупать мою тетушку. Она притворно взвизгивала и делала вид, что обороняется. (Эротические рассказы для всех) Я уже привыкший к их играм, чтобы им не мешать, смотрел телевизор, лежа на полу между диваном и телевизором. Но иногда когда тетушка взвизгивала особенно громко, я все же, как бы невзначай оборачивался и подмечал, что Виктор во всю щупает тетку за грудь, или что-то делает рукой у нее под юбкой. Мать моя уходила на работу очень рано, в 4 часа утра, она работала дояркой на молочной ферме. В доме было всего 2 кровати, одна в спальной, где спали моя мать с братишкой, а другая в зале, где спали тетушка и я. Сестренка спала в детской кроватке рядом с мамой. На диване в зале обычно никто не спал, конструкция его была очень неудачной, он был очень узкий и скрипучий. На нем было хорошо сидеть и смотреть телевизор, так как диван был со спинкой, и было приятно опираться на нее спиной.
И вот как-то ночью, перед утром я проснулся от каких-то скрипучих звуков на соседнем диване. Я с испугу пошарил рядом рукой и убедился, что тетушки рядом на кровати нет. Потом я услышал со стороны дивана обрывки фраз, и понял, что моя тетя лежит там с Виктором, и они делают что-то, отчего диван буквально ходит ходуном. Конечно, я быстро сообразил, что они ебутся, хотя раньше никогда этого не видел. Пацаны в этом возрасте часто уже обсуждают эту тему, подсматривают за взрослыми и если чего видели, потом рассказывают друг другу. Особенно я завидовал одному приятелю, который жил рядом с большим общественным садом и часто видел, как туда под вечер проходят вереницы парочек из расположенного недалеко санатория. Он как разведчик, крался за ними и частенько оказывался свидетелем того, как дяденьки и тетеньки ебались (другого слова для этого мы тогда не знали), зачастую не обращая внимания на другие пары, лежавшие неподалеку.
И вот я впервые присутствую при этом. Было еще темно, и я практически ничего не видел, но звуки, которые от них доносились, многое могли рассказать. Я внимательно поглощал все эти звуки: резкий скрип диванных пружин, тяжелое дыхание Виктора и очень возбуждающие стоны и взвизги моей тетушки. На Виктора эти стоны видимо тоже очень сильно действовали, так как я заметил, что чем сильнее она стонет, тем сильнее он ее метелит, и громче скрипят пружины, пока все это не закончилось сплошными подвываниями моей тетушки. Я было подумал, что ей больно, но вдруг все прекратилось и комнату поглотила громкая тишина. Несколько минут было тихо, а потом они заговорили.
— Тебе было хорошо, Машенька?
— Да, очень, как никогда.
— Давай еще?
— Давай Витенька.
И все началось по новой: скрип пружин, шумное дыхание Виктора, стоны тетушки и еще какие то чмокающие звуки, похожие на звук насоса в тот момент, когда резко вытаскиваешь поршень из хорошо смазанного цилиндра. Второй раунд длился больше первого и в конце он был еще более шумным и визгливым. И опять тишина, а затем громкий шепот.
— Ну, как Машенька?
— Ой, хорошо, так сладко.
— Еще хочешь?
— Очень, мне с каждым разом все слаще и приятней.
— Машенька, раздвинь ножки пошире, я хочу поглубже засадить, ты как, не возражаешь?
— Нет, мне тоже нравится, когда ты глубоко вставляешь. Только я не могу правую ногу отодвинуть, спинка мешает.
— Ну, тогда подними ее повыше, мне на спину ее положишь.
— Хорошо, Витенька.
Диван снова жалобно заскрипел. Через короткое время слышу.
— Ну как, Машенька, так хорошо?
— Ой, хорошо, Витенька.
— Может поглубже, как тебе?
— Да, Витенька, можно и поглубже, ой хорошо то как!
— Ножки подними повыше, будет тебе поглубже.
Диван заскрипел сильнее, женские стоны стали громче. На улице стало заметно светлее. Я боялся высунуть голову, но все же мне стали видны ее пухлые белые ноги, которые то расходились в стороны, то сходились вместе, так что ее ступни на мгновение прикасались друг к другу, словно играли в ладушки, в унисон с мужским задом, яростно скачущим вверх и вниз, вверх и вниз. Все это сопровождалось громкими женскими стонами и хлюпающими звуками, как будто где-то в глубине взбивали сметану. Эта ожесточенная дрючка продолжалась долго, возможно минут 20, сейчас я точно уже не помню. Затем снова какое то время они, молча, отдыхали, пока не отошли от любовного экстаза.
— Ну, ты как, Машенька, не устала?
— Нет Витенька, я еще хочу. А у тебя как, стоит?
— Да уже стоит.
— Тогда иди ко мне. Тут кое-кто соскучился по хорошей толстой палке.
— Да, у твоей лохматки завидный аппетит, вся мокрая от слюны, еще не наелась моей колбаски. Ладно, раздвинь ножки пошире, мне нужно прицелиться.
— Смотри не промахнись.
— Не промахнусь.
Он приподнял повыше ее ноги и с силой задвинул ей.
— Ой, как хорошо, Витенька.
Дрючка продолжалась. Виктор дышал заметно тяжелее, видно начал уже уставать. Теперь он двигался с меньшей частотой, движения его стали размашистыми и как бы неторопливыми. Он медленно приподнимался, на мгновение останавливался и с ускорением вламывался между тетиных раскоряченных ножек, выбивая из нее протяжный возбуждающий стон.
Тем временем на улице стало совсем светло, но молодые любовники похоже ничего не замечали вокруг. Даже моя тетушка, которая должна была подумать о том, что ее племянник должен уже проснуться, забыв обо всем на свете, похотливо взвизгивала и размашисто размахивала голыми ножками, как самка, вошедшая в дикий экстаз, когда ее яростно дерет самец. Прошло еще 20 минут. Они снова кончили и отдыхали.
— Ну ты как, Витенька, еще не устал?
— А что?
— Я еще хочу.
— Сейчас попробую.
— Попробуй, только хорошенько.
— Да уж постараюсь.
И снова скрип дивана. На улице во всю светило солнце, а они все ебались и ебались, забыв обо всем на свете. В соседней комнате уже проснулись братишка и сестренка и бегали, весело топоча ножками. В конце концов, они заинтересовались звуками, исходившими из нашей комнаты, и решили посмотреть, что их тетушка так яростно делает, что все там дрожит и скрипит. Но они не смогли открыть дверь и начали бить в нее кулачками и кричать. Виктор ошалело слез с моей тетки и быстро натянул штаны, она тоже натянула халат на голое тело и открыла дверь, в комнату ворвались детки и радостно завизжали. Я сделал вид, что проснулся от их шума, тоже встал и начал одеваться. Виктор сразу ушел, а тетка энергично что-то готовила на кухне. Я вызвался ей помочь и бестолково крутился около нее. Тетушка села у стола и начала чистить картошку, я с другой стороны стола начал резать хлеб. Неожиданно у меня выскочил нож и упал. Я нагнулся ... Читать дальше →

Поделиться в: