Можно ли забеременеть от ваты?
— Можно, если это вата из солдатского матраца.
(армянское радио)
— Рота подъем! — раздалась громкая команда дежурного и спустя минуту казарменное помещение посетила тишина.
— Ну наконец то вытряхнулись наши вояки — недовольно пробурчал старый матрац в самом начале входа на котором спал молодой боец.
— Хорошо хоть скоро спишут меня, устал я от такой жизни.
— От чего это ты устал? — спросила его подушка.
— Тебе хорошо, к тебе лицом прижимаются, обнимают, целуют как любимую женщину, ну в крайнем случае пустят сладкую слюну! Даже завидно.
— Ты то на что жалуешься, старый пердун? — подначила его новенькая сбитая подушка.
— А на то и жалуюсь что прижимаются ко мне совсем другим местом. Пропердели. А сегодня опять насквозь обтрухали всего. Блин! Сухого места нет. Я ж не подушка! Я ж мужского роду! Ну чего они спускают то в меня?!
— Хи, хи, жаль что не в меня — кокетливо по женски улыбнулась подушка.
— Ах, если бы ты знал что снилось этому прекрасному юноше, этому молодому воину, то ты бы простил его старый солдатский матрас.
— Что? Что снилось то? Ну не томи! Ну рассказывай скорее! — взволнованно просили ее соседки подушки.
— Ну слушайте душечки! Только чур вы матрацы не вмешивайтесь в наш девичий разговор. Не опошляйте его своей матершиной.
— Клянемся! — хором как солдаты на присяге ответили матрацы и тоже приготовились слушать.
— Ну так вот душечки — подушечки! Поделюсь я с вами нашим сном.
И снится моему юноше что давно он уже на гражданке. У него свой бизнес. Офис. Дорогая машина. Загородный особняк. Жена, молодая красивая блондинка с голубыми глазами, шикарным бюстом. Стройная спортивная фигура.
Зима. Тихо падет снег. Он подъезжает к дому.
Входит. Его ожидает красиво сервированный стол и...
— Короче подушка — блядушка, не томи уже! Переходи к делу! Давай без описаний этих ваших нежно романтических! Трахнул он ее или нет? — недовольно проворчал беушный обконченный матрац
— Не перебивай! — обещали ведь! Я итак плохая рассказчица, тем более про «это» — сказала подушка.
— Не мешай, не мешай вторили ей матрацы.
— Ну так вот, он вошел, она стояла у камина, — обиженно затараторила подушечка — душечка...
Нежно обнял за плечи.
— Можно я постою с тобой рядышком? — не то спросил, не то сказал он.
— Могу смотреть вечно на две вещи. На огонь и на твою красу. Но между ними огромная разница. Огонь со временем угасает, превращаясь в тлеющие угли, твоя же красота наоборот с годами только разгорается все сильнее и сильней. Чувства пламенеют, становятся крепче, отношения прочнее, нежнее.
— Извини милая, но я так и не научился красиво говорить, дарить тебе нежные комплименты.
— В моем воображении ты всегда останешься прекрасным нежным цветком который достался мне нетронуто девственным. Я благодарен тебе что был у тебя первым мужчиной. Ты моя первая и единственная любовь.
Огонь, жар камина, тепло женского тела отогрели руки и сердце мужчины. Нежно обнимая за плечи уже теплыми сильными руками он продолжал говорить о своих чувствах, о своей любви.
И она таяла от его нежных любовных слов.
Они подкреплялись ласками. Руки скользили по плечам. Локтям. Рукам. Лодыжкам. Он прижимался все сильнее. Томно шептал слова любви на ушко, целуя за ним.
— Любимая! Этот портрет (что висит над камином) мне очень дорог. Когда тебя нет рядом, я вглядываясь в него, ощущаю твое присутствие. Вот и сейчас, целуя тебя за ушком, в шейку, поглаживая твои стройные ножки, бедра, внутри них, смотрю на твое изображение и мне кажется на твоем лице сияет счастливая улыбка.
— Ой, душечки подушечки! Не знаю как та Леди, которую он целует, поглаживая внутри бедер, шепчет ласковые слова любви целуя за ушком, положив ладони на ее киску, а я уже прямо таки вся расперилась и готова взорваться, осыпав вас всех своим пухом. Ну разрешите мне продолжить повествование от этой Леди, этой счастливицы!
— Ну давай! Давай! Не тяни! Интригантка! — закричали все спальные принадлежности.
Вот его (извините твоя) рука коснулась моей груди. Сжала мой твердеющий сосочек. Другая в трусиках, поглаживает лепестки моего влажного бутончика. Восставший член уперся в упругую ягодицу. Не в силах более сдержать своих чувств я присаживаюсь на колени. Расстегиваю брючной ремень. Снимаю трусики. И вот он предо мною. Твой 22 см красавец. Мои сладкие, сочные губки охватывают твердый член, мягко двигаясь по нему то вниз то вверх по всему стволу. Язычком играясь с твоей головкой, я как будто дразню его.
Мне так нравится ощущать его у себя во рту. Он живо реагирует на каждое мое прикосновение, на каждое мое движение. Как же хочется чтобы это не кончалось...
Обволакиваю губами головку, легонько вожу головой из стороны в сторону. все медленнее, медленнее, на миг замираю, медленно опускаюсь, забирая его почти весь в себя внутрь, языком поглаживая его по бокам, чувствую, как он скользит между моим нёбом и языком, все глубже... дальше. Потом так же медленно освобождаю его, давая волю своему язычку, облизываю, глажу, касаюсь струнки уздечки, пробегаю по головке и ее каемочки. Кончик моего языка летает по всему стволу, быстро — быстро порхает из стороны в сторону, словно бабочка с цветка на цветок. Наращиваю темп. Мои руки скользят по яичкам, его основанию, ты стоишь, закрыв глаза, каждой клеткой своего тела получая немыслимое наслаждение в предвкушении сладостного ожидания.
Ты весь, весь вот здесь, у моих губ, под моим руками, под моим шаловливым языком. Подаешься мне навстречу, мои нежные губы становятся упругими, и ты чувствуешь их сомкнутое кольцо, скользящее по всему твоему стволу. Мои пальцы впиваются в твои ягодицы, ты выгибаешься мне навстречу... и я чувствую, как из тебя бьет мощный фонтан... Он нескончаем... Ты стонешь, запрокинув голову — а я схожу с ума, потому что смогла доставить тебе такое фантастическое удовольствие, и пью твой восхитительный напиток.
Твои глаза горят благодарностью, любовью. Я шепчу: «Милый, ты сегодня опять такой сладенький... Такой вкусненький!»
— Мм... Как романтично! — произнесла новенькая подушечка с другого конца спального помещения.
— А моему сержанту ничего не снится.
— И слава богу, зато я сухой, ответил из под нее матрац (тоже новенький, чистинький, сухинький)
— Ладно, хватит болтать! Продолжай подушка свой рассказ. Хочу послушать на прощание из за чего пострадал то сегодня. Завтра старшина небось обобьет мной собачью будку у себя на даче и... кончатся мои мучения, всплакнув произнес старый потрепанный обтруханный матрац.
— Да и хрен с тобой, старый ворчливый пердун, туда тебе и дорога! Ну что! Ну что там было дальше то? После такого восхитительного минета он просто обязан сделать ей ответное куни. Вот я например когда делаю минет, сама вся завожусь, возбуждаюсь, прямо таки распариваюсь вся, ну раз сто наверное! Мне так нрав...
— Да заткнешься ты подушка — пиздушка! Дай послушать дальше. Так трахнул он ее или нет? — спросил в приказном тоне новенький сержантский матрац.
— Вот тебе бы, как и твоему хозяину сержанту импотенту трахающему наших мальчиков на плацу ни за что бы не рассказала. Вот спишут тебя, тебе и рассказать то и вспомнить то нечего будет, начальничек ты херов. Ладно не зли меня!
— Итак, слушайте подушечки — душечки дальше.
Глаза моего любимого мужчины светились от счастья (ну надо бы, я же так старалась а я то знаю в этом толк!)
Легко, словно пушинку взял он меня на руки, уложил спиной на наше супружеское ложе. Раздвинул стройные ножки. (к этому времени я была уже без трусиков)
От поцелуев кружилась голова. Ты целовал лицо, шею, грудь, руки, животик. Дыхание перехватывало когда ты лег на меня сверху. Обвивая тебя ногами мое тело волнами извивалось под твоим, двигаясь в унисон твоим поцелуям. Легким движением рук раздвинул мои стройные ... Читать дальше →

Поделиться в: