Стояла осень. Заканчивалось бабье лето. Мы с ребятами, сгрудившись у компа, смотрели новый порнофильм. Было всё, как обычно. И вдруг раздался звонок из прихожей. Все сразу притихли.
— Мишка, к тебе гости, — спокойно заявил Андрей. Выключив без спешки комп, он так же спокойно добавил, — иди, открывай дверь.
Андрей рос без отца и примерно на год был старше нас. У себя дома он уже практически исполнял роль хозяина и в нашей компании тоже считался вожаком.
В квартиру ввалились два незнакомых мужика, которые буквально несли под руки невменяемого Мишкиного отца, дядю Марка. Видимо, он был пьян в «дым», хотя раньше мы за ним такое не замечали. Марка Михайловича уложили в гостиной на диван и мужики направились к выходу.
— А, где мама? — спросил мужиков Мишка уже в прихожей.
— Гуляет, — буркнул один из них и закрыл за собой входную дверь.
Мишкины родители в этот вечер отмечали день рождения соседа этажом ниже. Вот, мы и собрались в Мишкиной комнате, чтобы спокойно посмотреть порнушку. Убедившись, что дядя Марк нам не помеха, мы вновь включили комп и продолжили просмотр.
Фильм уже подходил к завершению и я решил уйти, не прощаясь, «по-английски». Тихонько открыв входную дверь, я проскользнул на лестничную площадку. Было уже заполночь, но на лестнице этажом ниже слышалось какое то движение. Я тихонько опустился на один пролет и сразу же увидел такое... Там находились всё те же два мужика со спущенными до колен штанами и Мишкина мать, тетя Сара, которая упиралась головой в живот одного из них, а второй, уцепившись за её голую задницу, совал свой член ей между ног.
От увиденного я сначала обомлел, но постепенно начал различать, что первый мужик поддерживает голову тети Сары, а его член ритмично сновал, заполняя весь её рот. Обнаженные внушительные женские груди раскачивались в такт мужских толчков.
Не помню, сколько прошло времени, пока меня, наконец, заметили. Мужики как-то сразу отделились от тети Сары и поспешно удалились в квартиру гуляющего соседа. Не имея поддержки, тетя Сара без чувств рухнула на пол. Я подбежал к ней, но ни поднять, ни разбудить её не смог. Пришлось возвращаться к друзьям.
— Серега, ты че такой опущенный? Где ты был? — спросил меня Андрей.
— Мишка, там твоя мама, — глухо ответил я.
— Где? Что с ней? — почти одновременно спросили Мишка и Андрей.
— Там, — повторил я, указав на лестничную площадку, совершенно не понимая, как им объяснить, что она лежит там практически голая. Уж о том, что её еще и трахали, я говорить не собирался.
Все кинулись на лестницу. За ними поплелся и я. Ребята молча обступили тетю Сару, а Андрей пытался привести её в чувство. Женщина лежала на спине, её красная с узорами блузка и бюстгальтер были разорваны, юбка и разорванные трусики валялись на полу, один чулок сполз по ноге до колена. Андрей тормошил её, как мог, но тетя Сара в чувство не приходила. Тем временем ребята с вожделением рассматривали заросшую темными волосами щель между ног женщины и размеренно колыхающиеся под напором Андрея большие шары её обнаженной груди.
По команде Андрея мы взяли тетю Сару за руки и за ноги и, дружно приподняв, понесли беспомощную женщину домой. Мишка пытался прикрыть маму, но разорванный бюстгальтер уже ничего скрыть не мог. Обрывки блузки закрепить было нечем и они соскальзывали с её груди вниз, женские ноги, при переноске, были до неприличия разведены и Мишка прекратил свои бессмысленные потуги. Мы все постепенно привыкали к обнаженному телу спящей тети Сары.
Как и Мишкиного отца, тетю Сару сразу занесли в гостиную, но диван там уже был занят. При таких бурных событиях мы даже забыли об этом. По команде Андрея мы с Мишкой перетащили дядю Марка в спальную, а тетю Сару тем временем уложили на диван. Ни у кого не возник вопрос, почему в спальню не отнесли сразу и тетю Сару. Действия Андрея создавали впечатление, что женщину сначала необходимо привести в нормальное состояние и, уж потом, оставить её одну.
Андрей вроде пытался привести в порядок остатки женской одежды, но получалось это у него своеобразно. Сначала он пробовал застегнуть блузку, но соединять её обрывки было бессмысленно и он их просто снял. Удалил и болтающиеся на одном плече обрывки бюстгальтера. Получалось, что Андрей не прикрывал тело тети Сары, а наоборот, еще больше оголял её. Зато он поправил сползший до коленки чулок и теперь женские ноги выглядели более привлекательно. Ребята все больше свыкались с обнаженным женским телом.
Разобравшись с одеждой, Андрей принялся прощупывать у тети Сары пульс. Проверяя ритм дыхания, Андрей обратил наше внимание на небольшие сгустки спермы на губах тети Сары. Умело опустив её подбородок, он представил всем на обозрение открытый рот женщины, обильно заполненный внутри мужской спермой.
— Да, её трахали, — уверенно заявил Андрей.
— Кто? Кто? — послышались вопросы ребят.
— Ты не видел, кто? — спросил Андрей, обращаясь ко мне.
Я отрицательно покачал головой.
— Ладно. Неважно, кто, — подвел итог вопросам Андрей и задумчиво добавил, — сейчас проверим дальше.
А дальше Андрей смело, как врач, приоткрыл руками женское влагалище. Сначала немного, затем больше, потом насколько это было возможно и, наконец, удивленно заключил:
— Здесь спермы вроде нет. Странно.
— И здесь никто, кажется, не был, — задумчиво добавил Андрей, подняв тете Саре одну ногу и заглядывая в её зад. Затем неизвестно кого спросил, — зачем же тогда рвали трусы?
— Кстати, а где они? — изумленно спросил Юра.
Все переглянулись. Понятно, что женские трусики вместе с юбкой остались на лестничной клетке.
— Счас я их притараню, — заявил Юра и вмиг смотался за вещественным доказательством.
Теперь обнаженные прелести взрослой женщины ребят не смущали, а наоборот, вызывали смутное желание, но вслух об этом никто еще заявить не мог. И здесь опять сработал авторитет Андрея.
— Раз её уже кто-то трахал, то давайте попробуем и мы, — предложил Андрей, хотя в этот раз его предложение прозвучало не очень-то уверенно.
— Что значит, попробуем? — возмутился Мишка и тут же спросил, — а ты свою маму подпишешь нам на трах?
Сравнение было не совсем удачным: мама Андрея не лежала здесь, перед пацанами голая со спермой во рту, но Андрей понимал Мишкины чувства.
— Поступим так, — уверенно начал Андрей, — в течение следующей недели я выставляю на трах свою маму, а Вы (Андрей медленно обвел взглядом меня, Юрку и Вовку), если желаете присоединиться к этому празднику любви, сделаете то же самое по очереди в последующие недели. Условие одно: начинает сын, а потом остальные.
Мы все завороженно молчали, словно лишившись дара речи, ибо хорошо понимали, что именно каждый из нас впоследствии должен был делать.
— Ну, а кто не желает, — продолжил Андрей, — прошу покинуть палубу.
Никто из нас не знал, как будет исполнять нависшее обязательство, но жажда попробовать аппетитное и такое доступное тело тети Сары, оказалась выше материнской чести. Поэтому никто из нас не ушел. Наоборот, мы тут же разыграли на спичках очередность и для моей мамы досталась следующая неделя вслед за мамой Андрея.
В какой-то момент у меня промелькнула мысль отказаться от этой затеи, но коллективная солидарность (ведь, не только моя мама в таком положении) не позволила мне уйти. Да, и Андрей уже пристраивал Мишку между широко раскинутых ног тёти Сары.
На следующий день я попытался узнать у Андрея, что он собирается делать со своей мамой.
— Как ты сможешь уговорить маму отдаться нам.
— Никак. Я просто её усыплю. А потом мы с ней, как и с Сарой (я обратил внимание, что для него теперь это была уже не тетя Сара, а просто Сара) сделаем на память и фото, и видео, и после этого они от нас уже никуда не денутся, — игриво объяснил Андрей и добавил, — и тебе советую это сделать.
Тогда я ничего не сказал ему, ибо способ, конечно, самый простой, но я уже убедился, что в беспамятстве женщина становится просто бессловесной куклой для исполнения любых желаний, даже самых извращенных. Я хорошо помнил, как мы, постепенно раздухарившись, побрили Мишкину маму между ног, чтобы её гениталии выглядели, как у девочки. Затем запихивали поочередно свои члены и пальцы во все её дыры. Трахая в рот, доставали до самого горла. Её явно тошнило, а мы по очереди, заталкивали члены ей то в зад, то в рот, не заботясь даже о том, чтобы помыть, при этом, свои приборы. Нас даже веселило, что тётя Сара сама облизывала их до блеска. Дошло до того, что мы одновременно всунули в неё все пять членов: два в рот, два во влагалище и один в её зад. А потом устроили даже соревнование, кто больше накончает ей в рот. Как она, бедная, захлебывалась нашей спермой.
Нет, Андрей только впоследствии собирается использовать свою маму в сознанке, а я хочу сделать это сразу. Но, как заставить маму выполнять любые твои желания? Было ясно, что для этого нужен серьёзный компромат, но какой именно, я пока не знал. Решение пришло неожиданно
В секции плавания, куда я с удовольствием ходил, был уже достаточно взрослый и подающий надежды пловец Алексей. Мы с ним были дружны, ибо и у меня были неплохие результаты, а конкурентом ему я быть не мог по возрасту. Вот, я и поделился с ним своей проблемой.
— Алексей, на одну из учительниц в школе мне нужен компромат, но я не знаю, как это сделать.
Я не сказал Алексею, кто эта самая учительница, хотя моя мать тоже была учительницей и преподавала физику в нашей школе. По физике у нас было два преподавателя, моя мама и директор школы, но в нашем классе физику преподавал директор.
— И зачем тебе это?
— Нужно.
— Понимаю, хочешь пошантажировать тетку на предмет повышенных оценок. Ну, а она то, хоть симпатичная?
— Она даже красивая.
У меня мать действительно была не просто симпатичная, а очень даже красивая и на неё заглядывались не только мужчины-преподаватели, но и старшеклассники.
— Тебя устроит, если на руках у тебя окажется диск с записью, как она трахается?
— С кем?
— Какая тебе разница, с кем? Но, конечно же, не со своим мужем. Думаю, для тебя это будет убойный компромат. Пятерки тебе будут обеспечены. Кстати, она замужем?
Я понял, что моя мать должна трахнуться с чужим мужиком, а её в это время будут снимать на видео. Но ведь, это мы уже делали и с тетей Сарой, да и с мамой собираемся делать то же самое. Не понятно только, как подобное может организовать Алексей.
— Но, она может не согласиться. Она, так-таки, замужем.
— То, что замужем, для тебя, как раз, и замечательно. А, согласится или нет, не твоя забота. Но это будет стоить денег.
— Сколько?
— Пять.
— Чего пять?
— Ты не перебивай, а слушай. Для тебя пять штук гривен, меньше не могу, но одну штуку сразу, а остальные, когда диск будет готов. Потянешь?
— А, сколько времени для этого понадобится?
— Неделя. Если в понедельник закажешь, то в следующий понедельник получишь диск.
— Так быстро?
— Не боись. Это можно раскрутить и в три дня, но я привожу срок с запасом.
— Значит, если наша следующая встреча с тобой во вторник, то можно ли рассчитывать, что в следующий понедельник будет результат?
— Можно. Для тебя все можно. Однако, найдешь ли ты деньги? Ведь, сумма для тебя не маленькая.
— Найду. У меня скоро день рождения и я возьму деньги у родителей для нового компа.
— Тогда лады. И сколько тебе стукнет?
— Четырнадцать.
— О! Да, ты уже взрослый. Уже и на мамку пипипка, наверное, встает.
На мамку у меня действительно уже вставало. И не раз. Но обсуждать это с другими, даже близкими друзьями, я не хотел.
— Что такое ты говоришь?
— Ну да, ладно. Не обижайся. Мамку оставим пока в покое. Зато, как получишь диск, сможешь трахнуть свою учительницу. Поверь мне, она тебе не откажет. Я уж постараюсь. Дашь мне её фотографию, можно даже с мобильника, имя и график работы, точнее — время, когда она заканчивает работу в школе. Мне надо знать, когда она оттуда выходит. Лады?
— Лады.
— Тогда до вторника.
_______
Как я и рассчитывал, мама без проблем мне дала штуку гривен и во вторник я сделал свой заказ. Знала бы она, для чего дает мне деньги. Однако, полной уверенности у меня все же не было и я каждый день следил, в каком состоянии мама приходит домой. Ничего особенного не замечал. Алексею звонить, почему-то остерегался. Скорее потому, что боялся получить конкретно отрицательный ответ.
Наступила пятница. В этот день вечером в наше распоряжение по договорённости поступала мать Андрея, Лариса Петровна. Надо сказать, что мы уже здорово соскучились по податливому телу взрослой женщины, но тетю Сару мы не трогали, ибо уговор есть уговор: все мамы должны сначала пройти по первому кругу. Поэтому, мы с нетерпением ждали наступления вечера.
А нас было уже шестеро, ибо к нам присоединился Рудик, у которого родители и младшая сестренка погибли в автокатастрофе и его воспитывала бабушка. Зато, какая бабушка! Это была уже пожилая, но молодящаяся, стройная и красивая женщина. И была она в нашей школе заведующей учебной частью (завуч). Мы все звали её Елена Семеновна и тихо на нее дрочили.
В этот же вечер задержалась на работе и моя мама. Уже, будучи у Андрея, я позвонил домой отцу сообщить, что остаюсь у друга до утра, заодно и узнал, что мамы тоже дома пока нет. Отец волновался, ибо такого с мамой никогда не было.
— Все идет по плану, — заявил Алексей, отвечая на мой звонок.
— Я рад. Но уже поздно и муж там волнуется, — высказал я свое недовольство, хотя, казалось бы, какое мне дело до мужа моей учительницы. Но быстро нашелся и тут же соврал, — он может её и прибить за такое опоздание, а мне это совсем не надо. Её могут выгнать из школы и с чем я тогда останусь?
— Это понятно. Поэтому её уже сейчас увозят домой. Через двадцать минут она будет дома. А до этого времени она будто бы была на педсовете. Уж слишком серьезные вопросы там решались.
— Ну, а хоть что-то получается?
— Ещё и как. Но, основное завтра. Не боись, в понедельник... , подожди, можешь даже в воскресение получить свой диск в лучшем виде. Я знаю, что тебе не терпится увидеть свою кралю во всей красе. Она у тебя действительно красивая и чудесно сложена. Деньги то в воскресение найдешь?
— Я и в субботу могу найти.
— Нет, в субботу диск еще не будет готов. А вот, в воскресение — в самый раз. Потерпи денек. Зато такое увидишь! И ляжет она под тебя без разговоров. Только, прежде чем будешь показывать ей этот диск, сними копию. Лучше не одну. Ну, ладно, пока.
_______
С тетей Ларой, как я и предполагал, повторилось почти то же самое, что и с тетей Сарой. На другое у нас фантазии просто не хватило. Когда мы все собрались у Андрея, его мама уже спала. Причем, Андрей успел раздеть её полностью. Объяснил он это желанием убедиться, что мать действительно крепко спит.
Мы сразу разделись и приступили к делу. Начал, как и договаривались Андрей. И, как только он оттрахал свою маму, мы побрили её гениталии, так же, как и у тёти Сары. Но новизны в этом деле для нас уже не было. Бесчувственное тело тети Лары мы просто использовали, как резиновую куклу для обычной дрочки. Куда мы её только не трахали, и между сисек с крупными розовыми сосками, и под мышками, и даже в ноздри. Всунуть туда, правда, было невозможно, зато основательно накончали.
В этот раз в задницу удалось одновременно вставить два члена и двигать их там синхронно, пока оба не кончат. Потом другие два, а когда кончали последние два, то сперма из задницы тети Лары просто фонтанировала.
В этот раз мы осмелились всовывать свои члены в женский рот настолько глубоко, что доставали не только до горла, но и входили в само горло. Правда, ненадолго, ибо тетя Лара сразу же задыхалась. Я нежно гладил длинную шею тети Лары и ладонью чувствовал, как головка моего члена расширяет её горло. От этого я испытывал неописуемое наслаждение. Затем давал ей отдышаться и повторял снова.
Рудольф (или просто Рудик, ибо ему только недавно исполнилось тринадцать лет) впервые владел телом взрослой женщины вот так, безо всяких ограничений и был просто на «седьмом небе». До этого он даже не знал, что женщину можно трахать в зад. Когда увидел впервые, то очень удивился. А, когда попробовал сам... Теперь он искал любую складку, любую дырочку на теле Андрюшкиной мамы, чтобы вставить туда свой член.
К полуночи я насытился и стал вести только видеосъемку. В это время я думал о своей матери. Интересно, трахалась ли она сегодня в здравом уме с чужим мужиком? Я этого даже представить себе не мог. В данный момент тетю Лару обрабатывают сразу шестеро пацанов, но она не в счет, ибо об этом она пока ничего не знает. Интересно, а что делала бы тетя Лара, если бы видела все это сама? А что чувствовала мама, когда её трахал чужой мужик? Вопросы возникали сами собой, но ответов на них я не находил.
_______
— Где ты шлялся всю ночь? — раздраженно набросилась на меня мама, когда я появился дома.
— Я ночевал у Андрея. Спроси тетю Лару. И об этом папа знал. Он разве тебе ничего не сказал? — отреагировал я спокойно. Если бы мама только знала, что мы вытворяли этой ночью и что её ждет на следующей неделе, то спрашивала бы совсем не так.
— Ты почему мне ничего не сказал, — обратилась мама с вопросом к отцу и с обидой добавила, ведь я же волновалась.
— Да, ты и не спрашивала. Ты пришла поздно, юркнула в ванную и сразу спать, — проинформировал отец и добавил, — я думал, что ты даже и не заметила того, что сына нет дома.
— А ты сама, почему вчера пришла поздно? — спросил я маму, внимательно вглядываясь в её глаза.
Ох, как она смутилась.
— У нас был педсовет, — робко произнесла она, отводя в сторону глаза. Затем, обращаясь уже к отцу, добавила, — да, педсовет. И какое этому сорванцу до этого дело?
— Успокойся. Никто тебе ничего не говорит, — стал успокаивать маму отец, — педсовет, так педсовет, ты просто не предупредила. А ведь, я тоже волновался.
Если бы отец знал, какой педсовет вчера был у мамы, то вообще волновался бы иначе. Но, пока этого не знал и я, а лишь только догадывался. Меня так и подмывало уточнить у мамы, почему она после педсовета кинулась сразу в ванную комнату, но при отце не мог этого сделать.
— Завтракать будешь, — спросила мама, обращаясь неизвестно к кому: ко мне или к отцу.
— А как же, — немедленно отреагировал я, ибо был голоден, как волк.
— Тогда идите на кухню. Там я уже приготовила вам завтрак, а я пойду собираться, мне надо к подруге.
Последние слова мамы прозвучали для меня лучше всякой музыки. Алексей говорил правду и сегодня состоятся главные события, детали которых я смогу рассмотреть уже завтра. Завтра понадобятся и деньги. Но я решил выудить их у матери именно сегодня, до того как она отправится за приключениями, оплаченными её же деньгами. Поэтому, и юркнул вместе с ней в спальню.
— Ты мне мешаешь переодеться, — раздраженно отреагировала мама.
— Мамочка, у меня к тебе просьба, — вопрошающе произнес я, а про себя подумал, — через пару дней ты, вообще, передо мной будешь раздеваться полностью, а еще через пару дней разденешься и перед моими друзьями.
От этих мыслей мой член стал медленно подниматься и я вынужден был сесть в стоящее рядом кресло.
— Какая просьба?
— Помнишь, я говорил тебе о новом компьютере к моему четырнадцатилетию? И то был лишь задаток.
— Помню, но деньги на это, кажется, понадобятся тебе лишь в понедельник. По-моему, ты мне так говорил.
— Так. Но, обстоятельства изменились и остальные деньги нужно отдать сегодня.
— Тогда возьми их у отца.
— Мама, на эти цели деньги мне важно взять именно у тебя, — явно невпопад начал я и, словно испугавшись, что мать догадается о фактической цели, тут же поправился, — отцу я ничего не говорил и он не в курсе. Ведь, мы договаривались обо всем с тобой, а ему придется все объяснять заново.
— Ладно. Не беспокойся. Тебе, кажется, нужно четыре тысячи.
— Да, мамочка, именно так.
— Николай, — громко позвала отца мама, открыв дверь спальни. И когда тот отозвался, коротко и так же громко ему заявила, — мне нужны деньги, четыре тысячи.
Уже через пять минут мама вручила мне новенькие банкноты, которые уносили меня в заоблачные фантазии. Вернулась она к пяти часам вечера и так же, как вчера, сразу же прошмыгнула в ванную комнату. Я уже не сомневался, чем мама занималась у «подруги».
_______
На следующий день к обеду я уже держал в руках заветный диск, а ноги несли меня к дому чуть не бегом. Закрывшись в своей комнате, я дрожащими руками включил комп и начал просмотр диска.
Сначала на экране проплыл интерьер какого-то ресторана. За столом мама и молодой симпатичный человек в очках, которые придают ему весьма интеллигентный вид. Они разговаривают и понемногу выпивают. Мама смеется, но звука нет. Мне очень хотелось перекрутить все это вперед, чтобы сразу увидеть главное, но одновременно мне не хотелось пропустить даже малейшую деталь развития событий. Я терпеливо всматривался в экран, наблюдая за каждым движением мамы и её ухажера, пытаясь понять, что мама сейчас чувствует или думает.
Вот они закусывают, вот танцуют, вот вновь выпивают. Наконец, к ним подошел официант и вот они уже расплачиваются. Далее они в какой-то комнате и здесь съемка ведется уже со звуком.
— Ты не устала?
— Немного, дорогой. Ведь почти весь день в школе мы проводим на ногах.
— Тогда давай приляжем и немного отдохнем.
Далее ухажер начинает медленно раздевать маму, аккуратно складывая каждую деталь её одежды. Вот, он уже стягивает с неё тонкую комбинацию и мама остается только в нижнем белье. Теперь она сидит на кровати и ждет, пока ухажер раздевается сам. Оставшись в одних плавках, он расстегивает маме бюстгальтер и выпускает на свободу её прелестные груди. Словно приветствуя любовников, груди упруго заколыхались над обнаженным маминым животом.
Мой член встал колом. Даже больно было его дрочить. Но это и не потребовалось, ибо, когда мужик снимал с мамочки её трусики, обильное извержение привело к тому, что спермой был залит почти весь стол и часть экрана. Пришлось остановить просмотр, чтобы все привести в порядок.
Я прошел в ванную комнату, помылся и поменял свое белье. Затем вытер салфетками стол и экран. Выбрасывая салфетки, решил поздороваться с отцом. Он, как всегда (если не на работе) сидел за своим компом и разбирался с банковскими операциями. Матери нигде не было и я зашел в спальню. Мама лежала на кровати, но не спала, а о чем-то напряженно думала. Тихо ответив на мое приветствие, она сразу отвернулась в другую сторону. Только что на экране она была веселой и возбужденной, а здесь, «как в воду опущенная», подумал я и пошел к себе в комнату продолжать просмотр.
Я индифферентно, думая о своем, просмотрел подготовительную часть и, наконец, вижу на экране в самом разгаре половой акт. Меня удивило то, что мать не только извивалась под молодым ухажёром, но и громко стонала, а иногда даже выкрикивала какие то слова. Причем, так громко, что мне пришлось прижать звук. Неужели мать не думала, что её там могут услышать. Я никогда не замечал, чтобы мать стонала в своей спальне, а тем более — кричала. В чем причина такой страсти здесь? Я вновь начал просмотр с того места, где с мамы снимают трусики.
Теперь я всматривался в экран внимательно и заметил, что молодой ухажер, прежде чем трахать женщину, сначала ласкает её тело руками и даже языком. Вначале тело матери кажется зажатым, но постепенно начинает отзываться на мужские ласки, глаза наполняются блеском, губы начинают дрожать.
Я начал отмечать для себя, какие места на теле матери ласкает мужик и на какие ласки мама реагирует наиболее страстно. Оказалось, что это всего несколько, как сейчас говорят, эрогенных мест. Я уже тогда это хорошо усвоил, ибо, лаская именно эти места, мужик буквально на моих глазах довел мою маму до остервенения и когда он, наконец, вошел в неё своим членом, она уже не могла остановиться.
Все это продолжалось около полутора часов. Затем парочка договорилась о встрече на следующий день и исчезла с экрана. Значит, эти события происходили, как раз, в пятницу, когда мама была якобы на педсовете.
_______
Далее на экране вновь появилась та же комната и те же исполнители, но уже, надо полагать, на следующий день. Та же церемония раздевания женщины. Но теперь, как только она оказалась совершенно голой, в комнату врываются двое, один из которых в форме офицера полиции. Они быстро валят ухажера на пол и надевают на него наручники. И сразу, начинается выяснение личности самой женщины, которая в шоке даже не смогла как следует прикрыть свое тело, а полицейский уже пишет протокол.
— Ваша фамилия, имя.
— Зачем вам это? — пытается увернуться от назойливых вопросов практически голая и перепуганная женщина.
— Как это, зачем? Нам необходимо установить вашу личность. Вдруг вы валютная проститутка или, еще хуже, сообщница этого преступника. Если первое, то ограничитесь штрафом и пойдете просто свидетелем, а если второе, то сядете вместе с ним в тюрьму. Так что, давайте будем выяснять, кто вы и что здесь делаете. Я пишу.
— Подождите писать. А, что он сделал? Я знаю его только три дня. Сегодня пошел четвертый, — уточнила женщина, стараясь говорить правду в надежде, что полицейские это учтут и оставят её в покое.
— Если это правда, значит вы всего лишь проститутка. Тогда пойдете по делу свидетелем. Но, нам все равно надо это досконально выяснить.
— Да, не проститутка я. Что вы заладили.
— Значит, сообщница, — полицейский потянулся за наручниками.
— Да, какая же я сообщница? И не проститутка я. Я учитель физики в школе, — не сдержавшись, проговорилась мама. Мне в этот момент её даже стало жалко.
— Это уже интересно. И вы, конечно, пришли сюда, чтобы провести в голом виде урок физики. А, может, анатомии? Мы что, не понимаем, чем вы здесь занимались. Хватит препираться. Ваше настоящее имя и фамилия. Где живете и где работаете? Если, конечно, работаете.
— Да говорю же вам, что работаю в школе и преподаю физику. Я здесь по своей глупости и нельзя ли как-то замять это дело? Я вам буду век благодарна.
— За каждую глупость гражданочка нужно нести ответственность. Но, об этом потом. А пока скажите, как вы докажете, что работаете в школе?
— Да, у меня есть пропуск и паспорт, в конце концов.
— Хорошо, Светлана Васильевна, — странным тоном заговорил полицейский, возвращая женщине школьный пропуск, — вот мы и сообщим в вашу школу, чем вы тут занимаетесь.
— Ну, я же прошу вас замять это дело, а я в долгу не останусь.
— Даже так? Тогда ложитесь.
— Зачем? — было ясно, что мама действительно не поняла сразу, что от неё хотят.
— Будете отрабатывать долг.
— Что, прямо сейчас? — удивилась мама, разобравшись, что ей предлагают.
— А, чего тянуть? Разве не за этим вы сюда пришли?
— Но, так сразу я не могу, — начала артачиться мама.
— А, сюда вы пришли не сразу? И, что значит, не можете? Перед преступником ноги можете раздвигать, а перед честными полицейскими не можете? Или вы все же сообщница и умело маскируетесь под учительницу?
— Но, вас двое, — попыталась оправдать свой отказ мама.
— А мы, по одному. Вам какая разница. Ведь наверняка утром с вами был муж, затем вторым был этот преступник и вас это не беспокоило. Вы, кстати, замужем?
— Замужем, — тихо молвила мама, не в силах врать.
— Отлично. Еще и муженек узнает. Так что, давайте начнем новый отсчет и тоже до двух. Я первый, а он второй. Не возражаете?
— А, у меня есть выбор?
— Молодец. Правильно сучка мыслишь, — забыв о вежливости выпаливает полицейский, сбрасывая с себя одежду, — становись раком и делай все так, чтобы нам понравилось, а то, не только пойдешь свидетелем, но можешь загудеть и по статье. Тогда прощай школа, ученики, рогатый муж и просто обычное уважение к своей персоне. Я понятно излагаю?
— Понятно, — глухо отозвалась мама, уже стоя на коленях.
— Тогда старайся. Колени расставь пошире и спинку прогни.
И мама действительно старалась. Хотя изредка высказывала претензии.
— Вы же сказали, что будете иметь меня по очереди, — справедливо заметила мама, когда второй мужик лёг перед ней и нацелил свой член ей в лицо.
— А тебе, сучка, какая разница. Если плотнее график, то быстрее закончишь отрабатывать. Бери в рот.
И мама подчинялась, но появлялись новые причины для претензий.
— Вы же обещали, что вас будет только двое, — взмолилась мама, заметив, что в комнате уже четверо голых мужчин.
— Так это же другая пара и их тоже только двое, — с издевкой отозвался один из мужиков и уже строго добавил, — ты, сучка старайся. У тебя сейчас только одна задача — понравиться нам. Вот, об этом только и думай. И делай все веселее, с огоньком. Короче, расслабься и сама получи удовольствие.
И мама расслаблялась, как могла. Иногда даже улыбалась. А её трахали во все дыры, иногда по одному, а чаще — скопом. В итоге мужиков оказалось семеро, в том числе мой и дружок Алексей, и даже преступник, но уже, почему-то, без наручников. Он вновь профессионально заводил маму и, когда она начинала кричать и извиваться, мужики совали свои члены во все её дыры. Но, кончали только в рот и спермы было выпито мамой немерено.
Вдруг все сразу исчезли. Мама долго оставалась одна, видимо не понимая, что происходит. Воды в комнате, как я понял, не оказалось, поэтому своё тело маме пришлось вытереть простынею. Затем она оделась и вышла из комнаты.
_______
В понедельник мы с мамой вернулись из школы как обычно, а отцу до конца рабочего дня оставалось не менее трех часов. За чаем, я включил ноутбук и вставил в него свой диск с того места, когда маминому любовнику уже сняли наручники.
— Мама, посмотри, какой диск мне сегодня вручил незнакомый дядька и сказал, что эта училка, малыш, теперь твоя. Но, ведь это же ты, мама. Правда?
— Сынок, не смотри на это, — взмолилась мама, вся побелев от ужаса, — прости свою маму и выбрось эту гадость.
— Мама, этот дядька еще сказал, что если у меня этот диск исчезнет, то второй такой же он передаст нашему папе.
— А, как он будет знать, есть этот диск у тебя или нет? — уже заинтересованно спросила мама, немного оправившись от внезапного удара.
— Это легко проверить через интернет, есть ли эта запись в моем компе или её там нет. Так что, нам придется её хранить, — заговорщицки пояснил я, замечая, как мамины глаза вновь тухнут. Поэтому, сразу добавил, — но никому мы эту запись показывать не будем.
Мама, видимо, поняла, что теперь её дальнейшая судьба в моих руках. Она молча встала и ушла в спальню. Чай она так и не выпила. Поэтому, чай я принес ей в кровать и стал её успокаивать. Мама вдруг заплакала и, утешая, я стал нежно гладить её тело. Я не прекратил её гладить, даже когда она перестала плакать, а просто неподвижно лежала с «каменным» лицом.
Периодически обещая ей хранить молчание, я постепенно перешел к ласкам из репертуара её несостоявшегося любовника, все ближе и ближе подбираясь к заветным местам. Сначала мама меня просто отталкивала, но я был терпелив и начинал все сначала. Затем толчки становились все реже, уменьшался и их напор. Потом и вовсе прекратились.
Зато я почувствовал, как дрожит и напрягается мамино тело. Я начал трогать языком её коленки и они почти сразу отозвались своими вибрациями. Я направил свой язык чуть выше и коленки уже задергались. Еще выше — дыхание мамы стало прерывистым.
Следующий шажок и коленки у мамы стали медленно расходиться в стороны, как бы пропуская мой язык еще выше. Я не замедлил этим воспользоваться и вот я уже почти у маминого лона. Здесь торопиться было опасно, ибо мама была в трусиках и добраться до её клитора, без того, чтобы их стянуть, было невозможно. Но и промедление было смерти подобно, ибо мама могла прекратить эту вакханалию в любой момент безо всяких надежд на повторение. Я начал пальчиком нежно трогать её клитор прямо через трусики. И тут произошло чудо. Маму затрясло. Её колени разошлись в стороны. Одной рукой она стала гладить мою голову, а второй сдвинула край трусиков так, чтобы освободить клитор.
Я сразу же обхватил мамин клитор своими губами, одновременно дотрагиваясь до него языком. Десять секунд, двадцать и вот она — победа, сначала вздох, а затем и протяжный стон. Я рванул перемычку трусиков так, что остались лишь клочки. Мама вздрогнула, но я уже свободно лизал клитор и двумя пальчиками ритмично сжимал место между её вульвой и анусом. Теперь мама стала прерывисто кричать, зажимая сама себе рот рукой. Тело её извивалось в судорогах.
Вот, теперь я мог вставить свой член в материнское лоно.
Во вторник всё повторилось и прямо на кухне. Я специально пришел из школы домой раньше мамы и успел установить вэб-камеру на холодильник, замаскировав её вазой и двумя фужерами. Как только мы с мамой сели пить чай, я приступил к своим ласкам. Мама сначала решительно сопротивлялась, видимо понимая, что иначе конца этому уже не будет. Я начал уставать и решил прибегнуть к крайней мере.
— Скоро придёт отец и, если я на тебя обижусь, то вставлю известный тебе диск в его комп. Пусть посмотрит.
Мама сразу притихла и далее не проронила ни слова. В этот раз она даже не кричала, а лишь приглушенно постанывала в минуты оргазма. Об этом красноречиво говорила ощутимая дрожь во всем её теле.
_______
В среду мы уже, как и положено, расположились в маминой спальне. Я осмелел и после первого оргазма предложил провести фотосессию, хотя заранее установленная на зеркале дамского столика вэб-камера и так всё исправно записывала. Но, об этом мама даже не догадывалась, а мне хотелось, чтобы она позировала мне сознательно.
— Давай сделаем несколько фотоснимков.
— Для чего? — после некоторого раздумья спросила мама.
— Мне очень этого хочется, — с придыханием ответил я, почувствовав в её вопросе некую отрешенность.
— Что-то слишком много у тебя желаний, — вновь с той же отрешенностью произнесла мама и тихо добавила, — тебе не кажется? Ведь у тебя и так целая фотогалерея или даже многосерийный фильм.
— Мамочка, но ведь это снимали другие, а мне хочется сделать снимки самому, — возбужденно парировал я и уже более убедительно повторил, — очень хочется. Ты меня понимаешь? И потом, какая уже разница, если этих снимков будет на несколько штук больше. Не делай так, чтобы я на тебя обиделся.
— Но, ведь я же твоя мать. Что ж ты меня мучаешь? А, если отец узнает?
— Ты не просто моя мама, а вполне милая моему сердцу женщина. Что ж странного в том, что я тебя желаю? Да, и ты тоже... Что-то я не замечал твоих мучений, когда ты кончала подо мной сегодня, вчера и, особенно, позавчера. Ведь ты тоже была на вершине блаженства. Разве не так? А, отец ничего не узнает. Ведь мы же с тобой ему ничего про это не скажем.
— Он сам может догадаться. Или ты невзначай лишнее сболтнёшь, — неуверенно заявила мама, будто единственной проблемой в этом празднике любви и в самом деле была возможность засветиться перед отцом. А с остальным она, вроде как, и согласна. По крайней мере, спорить не стала.
— С чего это он может догадаться? Ведь, вполне естественно то, что мы с тобой иногда остаёмся вдвоём. Чем мы занимаемся в это время, никто не знает. Да, это никому и не интересно. Кроме нас с тобой. И за меня не боись, ибо от меня отец ничего не узнает, — сделав акцент на последнем слове, я твердо добавил, — если ты меня не обидишь.
— Твоя наглость уже не имеет границ. Ты мне угрожаешь? — с деланным недовольством заявила мама, явно забыв (возможно специально) про мою фразу: «Кроме нас с тобой».
— Что ты, мамочка? Конечно же, не угрожаю. В этом просто нет никакого смысла. Ведь и тебе со мной хорошо. Разве не так? И поэтому, ты же не собираешься меня обижать?
— Что ты от меня хочешь? — тихо спросила мама после некоторого раздумья.
— Всего несколько снимков. Попозируй мне.
— И куда затем пойдут эти снимки?
— Ты же сама знаешь — никуда. Как и тот фильм, который ты назвала многосерийным.
— Тогда, зачем тебе это, — задумчиво спросила мама и вдруг резко и непристойно спросила — будешь дрочить на меня?
— Зачем дрочить? — немного запоздало нашелся я и, поддерживая непристойную для мамы, но начатую ею самой беседу, игриво добавил — ведь ты всегда будешь рядом со мной. Не так ли?
— Тогда зачем тебе эти дурацкие снимки?
— Мне просто хочется, очень хочется самому сфоткать твоё прекрасное тело. А фотографии потом отдам тебе. Ведь у меня остаётся фильм.
— Ну, ты и подлиза. Говори, что ты хочешь снять?
Сначала я сделал три сним

Поделиться в: