— Никак не могу налюбоваться, как ты танцуешь, — улыбнулся Виктор Алексис, ведя её с танцпола.
— Спасибо, — Алексис улыбнулась и, приобняв юношу, поцеловала его. — Да ты тоже хорошо... занимался этим раньше?
— Только в кружке бальных танцев, ещё в школе, — улыбнулся юноша. — Это, конечно, совсем другие танцы... но кое-что тело ещё помнит. А ты?
— Ну, я два года на Марсе в танцевальную студию ходила... — отвечала Алексис, присаживаясь за их с Виктором общий столик, — плюс ещё два года дома, на Центавре.
— А... ты этим, ну, как парень занималась или как девушка? — осторожно спросил Виктор.
— И то и другое, — Алексис рассмеялась. — Там, конечно, сперва удивлялись, потом перестали, но всё же отрабатывать движения для партнёра-мужчины, находясь в женском теле, — и наоборот — мне так и не разрешили. Ну а альчибианские танцы — это вообще совсем другое... я изучала четыре вида танцев, для каждой комбинации полов. Но я училась недолго (для sexytales), а сейчас половину забыла.
— Я даже не представляю себе, как эти альчибианские танцы могут выглядеть... — слегка ошарашенно ответил Виктор.
— Мне сейчас и показать-то не с кем, — Алексис с улыбкой развела руками. — Говорят, кто-то из альчибианцев открыл танцевальную студию, но на Венере. Там, говорят, наших много, и им вроде бы легче адаптироваться. Но... я сама как-то не особенно хочу на Венеру. Не могу объяснить, почему.
— Сложно было тебе... акклиматизироваться тут, среди землян? — спросил Виктор.
— Сложно, — Алексис вздохнула. — Но более-менее удалось. Хотя трудностей было... В первую же неделю купила себе несколько комплектов местной одежды, свою старую запихала в шкаф, и она там до сих пор и пылится. Для землян наша мода выглядит... непривычно.
— Покажешь? — Виктор улыбнулся.
— Э-э... — Алексис сперва удивилась, а потом рассмеялась. — Ну, если ты действительно хочешь...
— Просто интересно, — Виктор улыбнулся. — Я принесу чего-нибудь выпить?
— Сок, лучше вишнёвый. Пока ты ходишь, можно я в туалет? — Виктор кивнул в ответ, и оба, встав из-за столика, направились каждый в свою сторону.
В туалете Алексис собиралась задержаться всего на пару минут для отправления естественных потребностей и уже намеревалась нажать на кнопку спуска воды, как вдруг услышала из соседней кабинки приглушённый стон:
— Эрик... О, Эрик!... — и, потянув носом воздух, Алексис почувствовала именно то, что ожидала, — запах возбуждённой женщины.
— (непереводимая игра слов)! — негромко, но с чувством выругалась Алексис на языке своей далёкой родины. Альчибианские ругательства плохо переводились на земные языки: первое из слов, произнесённых Алексис, означало «постоянно находящаяся/находящийся в состоянии гормонального взрыва» (и объединяло в себе земные «шлюха» и «идиотка»), а второе — «тот, кто намеренно вызывает гормональный взрыв у другого альчибианца» (что было на Альчибе ещё более тяжким преступлением, чем просто изнасилование). — Только этого мне сейчас не хватало! — Алексис прислушалась к ощущениям своего тела. Потом к стонам за стенкой туалетной кабинки — стоны были только женскими, и, похоже, неизвестный Эрик не участвовал в процессе. Снова к своему телу — и ощутила первые, ещё далёкие признаки приближающегося превращения.
Снова ругнувшись, Алексис села на унитаз. Лучше переждать гормональный взрыв здесь, — решила она. Если она набросится на Виктора прямо при людях (а она не сможет этого не сделать), окружающие не поймут... да и сам Виктор тоже может не понять.
Девушка за стенкой застонала снова, и Алексис внезапно почувствовала, как вместе с разливающимся по телу теплом её охватывает злоба на эту девушку. Какого чёрта ей понадобилось портить ей свидание?! И ведь даже если свидание не будет испорчено целиком, их настроение будет уже не тем. Вожделение продолжало охватывать Алексис, и оно уже было направлено на одну цель — на эту девушку за стенкой кабинки. Алексис внезапно поняла, что хочет изнасиловать эту маленькую шлюху.
— Эй, — со зловещей улыбкой окликнула Алексис девушку. — Тебе там хорошо?
Девушка сдавленно ойкнула.
— Извините!... — пробормотала она из-за стенки.
— А, может быть, к тебе присоединиться? — спросила Алексис, засунув руку за ремень брюк и чувствуя, как её клитор набухает от крови. Девушка не ответила, и Алексис усмехнулась. — Просто открой дверцу, когда будешь готова, — она тихо щёлкнула задвижкой дверцы собственной кабинки и усмехнулась снова, чувствуя вырастающий в её руке член — вернее, уже его руке. Вскоре его феромоны должны были сделать своё дело, и девушка отдастся ему сама. Нужно было только подождать...
За стенкой Алексис услышал звук спешно натягиваемой одежды, потом открываемой дверцы — и стоило не видимой им девушке сделать шаг, как Алексис резко распахнул дверцу своей кабинки, схватил девушку за руку и втащил её в кабинку, прижав к стенке и зажав ладонью её рот.
— Ты можешь убежать, — со зловещей усмешкой сказал Алексис, глядя в расширенные от ужаса по-азиатски раскосые глаза и с трудом борясь с желанием наброситься на девушку прямо сейчас. — Но ты не сможешь убежать от собственного тела. Ты чувствуешь, как тебе становится очень, очень тепло? Если ты убежишь, ты будешь готова наброситься на любого мужчину и отдаться ему даже на глазах у всех, — он выдержал паузу, давая своим феромонам подействовать на девушку. — Так, может быть, лучше сделать это сейчас? — девушка не ответила никак, но перестала вырываться. И Алексис, отвлекшись на секунду, чтобы одной рукой закрыть дверцу кабинки, отнял вторую от рта девушки и впился в её губы поцелуем.
Через несколько секунд Алексис почувствовал, как девушка отвечает на его поцелуй, и тогда он подхватил её и посадил на унитаз. Только теперь он как следует мог рассмотреть её лицо — совсем юное, с азиатскими и, кажется, марсианскими чертами — лицо было не слишком красивым, а яркая косметика скорее портила его, чем украшала, но во время гормонального взрыва Алексис мог бы переспать с кем угодно. В глазах азиатки застыл испуг — и желание.
— Ты плохая девочка, а плохих девочек нужно наказывать, — тяжело дыша, прошептал Алексис и снова впился губами в её губы, его руки принялись расстёгивать пуговицы блузки, а девушка обняла его, отвечая на его поцелуй. Через минуту, уже расстегнув блузку, Алексис вновь разорвал поцелуй — под блузкой он увидел белый лифчик, а расстегнув его (с этим пришлось повозиться: даже будучи девушкой половину времени, Алексис не носила лифчиков и не слишком хорошо умела снимать и надевать их), — маленькие грудки девушки. По-марсиански широкая грудная клетка должна была зрительно увеличивать грудь, но здесь было особенно нечего увеличивать. Но Алексису было, как уже говорилось, всё равно, и он припал губами к торчащему соску, слушая сдерживаемые стоны марсианки. А затем, уже не в силах ждать, задрал мини-юбку девушки и принялся стаскивать с неё трусики.
— Пожалуйста... — вдруг прошептала она, задыхаясь от желания. — Это мой первый раз...
Алексис вздрогнул, словно от удара. Одно дело — изнасиловать девушку, хотя с ясной, не затуманенной гормонами головой Алексис бы ни за что этого не сделал, но совсем другое — изнасиловать девственницу! Да она, может быть, ещё и несовершеннолетняя?! Но желание требовало выхода, и, подняв глаза, Алексис увидел то же самое желание в глазах девушки, одновременно вцепившейся в края юбки и призывно раздвигавшей ноги, однако разум Алексиса кричал, бился запертой в клетке похоти птицей, умоляя не делать этого. Собрав остатки воли, парень резким рывком поднял девушку выше, посадив на сливной бачок, и припал губами к её истекающей соками киске. Впервые в жизни он ласкал девственницу, а для неё это, разумеется, тоже был первый раз, и это сводило с ума обоих. Девушка стонала, обеими руками прижимая голову парня к своей киске, а тот дарил ей неведомое ей прежде наслаждение. Алексис, одной рукой ласкавший свой член внизу, кончил первым, по инерции продолжая ласкать киску девушки, а потом...
— Что я наделал?! — с ужасом прошептал он, отдёргивая голову от девушки. Но в её глазах всё ещё горело желание, и она, почувствовав, что ласки прекратились, прошептала:
— Пожалуйста... ещё!...
Несколько секунд Алексис колебался, а затем снял девушку с бачка, снова посадив вниз, — и она тут же обняла парня. Алексис принялся ласкать её киску пальцами (для этого ему понадобилось некоторое усилие воли), и она сама поцеловала его в губы, хотя юноше этот поцелуй уже вовсе не был приятен. Через минуту или две таких ласк девушка оторвалась от его губ и оргазмически застонала. А затем её взгляд начал проясняться, гормональный туман рассеивался, и в глазах девушки Алексис увидел сперва шок, а затем неподдельный ужас — и поспешил зажать её рот ладонью, прежде чем она начнёт кричать.
— На помощь звать не будешь? — спросил Алексис. — Кивни, если да, помотай головой, если нет, — девушка, однако, не сделала ни того, ни другого, лишь с ужасом глядя на Алексиса. — Прости, я себя не контролировал... я правда себя совсем не контролировал! Ты с парнем? — она помедлила и кивнула. — Чёрт!... Стой, ты же врёшь. Если бы ты была с парнем, ты бы занималась сексом с ним, а не дрочила бы одна! — девушка опустила глаза, на которые навернулись слёзы. Алексис помолчал.
— Ты хочешь спросить меня, что я делаю в женском туалете? — девушка коротко кивнула. — Ну, в общем, я сюда зашёл девушкой, — в смотревших на Алексиса глазах отразилось непонимание. — Я с Альчибы. Мы можем менять пол, но каждый раз, когда мы это делаем, нам безумно хочется секса. Ай! — девушка с неожиданной злобой и силой укусила его за ладонь, заставив отдёрнуть руку.
— Урод инопланетный! — со злостью бросила она в лицо парню. — Нашёл где пол менять! — в её глазах стояли слёзы.
— Между прочим, если бы тут в туалете, не дрочила, я бы пол и не менял! — вспыхнул Алексис. — Я не делаю этого по собственной воле, ты сама этот процесс запустила!
— Я ещё и сама в этом виновата? — девушка уставилась на парня полными злых слёз глазами.
Алексис молчал примерно секунду, успокаиваясь, а затем грустно вздохнул:
— Нет. Нужно быть последней сволочью, чтобы сказать девушке, которую только что изнасиловали, что она сама виновата.
Он промолчал, девушка тоже молчала, опустив голову.
— Это твой совсем первый раз: до этого ни с девушками, ни петтингом не занималась? — спросил он (девушка отрицательно помотала головой). — Прости... Оденься — я не буду смотреть, — Алексис отвернулся к дверце кабинки, доставая из кармана салфетку и стирая с губ неяркую помаду, оставшуюся от его женского облика. Но, услышав за спиной вместо шороха одежды сдавленные всхлипы, он бросил взгляд через плечо.
— Что мне с тобой делать... — вздохнул он и, присев перед плачущей девушкой, принялся застёгивать на ней сперва лифчик, невзирая на её слабое сопротивление.
— Кто такой Эрик? — спросил Алексис, принимаясь застёгивать на ней блузку. Девушка всхлипнула.
— Эрик... это парень. Я пришла, хотела пригласить его на танец... — сбивчиво начала она сквозь слёзы, — а вокруг него девушки вьются стаями... так и вьются, на меня он даже не посмотрел... — она заплакала.
— А ты себя в зеркало видела-то? — Алексис грустно усмехнулся, натягивая на девушку трусики. — Да не прикрывайся ты, я там уже всё видел... На самом деле, ничего такого, с чем бы не справился хороший стилист. Хочешь, познакомлю тебя со своей подругой, у которой есть знакомый стилист? — он постарался максимально ободряюще улыбнуться девушке. — То есть я не уверен, что он у неё есть, но должен быть... — девушка не ответила. — У тебя тушь потекла, пойдём, я тебя в порядок приведу.
Алексис с девушкой вышли из кабинки — вернее, Алексис вывел оттуда девушку и, подведя к раковине, достал ещё одну салфетку и принялся стирать размазанную косметику с лица девушки.
— С твоим Эриком тебе ведь ничего не светит? — спросил он. — В общем... если хочешь, я мог бы составить тебе компанию вместо него. В качестве компенсации.
— Эй, вы что тут делаете? — внезапно раздался голос ещё одной девушки, вошедшей в туалет.
— Трахаемся, блин! — бросил через плечо Алексис. — Не видно, что ли? — он кинул испачканную салфетку в мусорное ведро и достал ещё одну.
— Я понимаю... — продолжил он, дождавшись, когда вошедшая девушка уйдёт, — что я только что тебя изнасиловал, и ты вряд ли хочешь находиться со мной рядом... Но я правда себя не контролировал... и я очень хотел бы загладить свою вину. Я не кусаюсь... — Алексис слабо улыбнулся, — в смысле, я обещаю, что я не сделаю тебе ничего плохого. Я понимаю, что тебе сейчас, наверное, хочется забиться в угол и поплакать, но поверь человеку, который много раз это делал: ты этим ничего не решишь.
Девушка молчала, но затем, наконец, подняла неуверенный взгляд на парня.
— Ты... правда ничего плохого не сделаешь? — спросила она.
— Обещаю, — улыбнулся Алексис, беря девушку за руку и накрывая её ладонь своей второй ладонью. — Ты согласна? — девушка, слегка поколебавшись, кивнула. И Алексис, улыбнувшись снова, вывел её за руку из туалета.
Первым человеком, которого они увидели, едва выйдя за дверь, был Виктор, стоявший напротив двери женского туалета, скрестив на груди руки.
— Я так и знал, — с грустным упрёком сказал он, глядя на Алексиса.
— Вик? — Алексис остановился. — Прости... похоже, наше сегодняшнее свидание испорчено, — он вздохнул. — Раз уж я теперь парень... не возражаешь, если она составит нам компанию? — он слегка подтолкнул спрятавшуюся было за его спиной девушку вперёд. — Как, кстати, тебя зовут? Это Вик, то есть Виктор. Я Алексис, можно Алекс или Лекс.
— Эми, — робким голосом представилась девушка. — Можно Эмили.
— Эми-Эмили... — Алексис задумчиво пошевелил губами. — Эми Ли?
— Откуда... ты знаешь? — Эми ошарашенно уставилась на Алексиса.
— Просто случайно угадал, — парень рассмеялся. — Ну и это разные имена с разной этимологией... Вик, — Алексис внезапно перестал смеяться и вернул Виктору взгляд с грустным упрёком, — у тебя такое лицо, будто ты думаешь, что ты нам мешаешь.
— А я вам не мешаю? — Виктор с таким же выражением посмотрел на друга.
— Вик... — Алексис поморщился, будто у него болела голова. — Ты можешь уйти. Но тогда тебе будет плохо — и мне, кстати, тоже. Эми может уйти, — Алексис притянул к себе попытавшуюся было отойти в сторону Эми, — но тогда будет плохо ей. И мне тоже, потому что я перед ней виноват. Я могу уйти, и тогда будет плохо всем троим, но зато никто не будет обделён. Вик, прости. Я не виноват, что я такой, какой я есть.
Виктор вздохнул.
— Ладно. Эми, ты не против свидания втроём? — он слегка вымученно улыбнулся и протянул девушке руку. И та, поколебавшись, робко улыбнулась и взяла Виктора за руку — той рукой, за которую не держался Алексис.
— Эй, Ли! — раздался вдруг голос какой-то девушки, по виду ровесницы Эми. — Ты себе что, сразу двух парней отхватила? — Эми вздрогнула и, наверное, бросилась бы бежать, если бы её не держали за обе руки, но Алексис, обернувшись к окликавшей, бросил в ответ:
— Да, и каких!
— Можете завидовать! — подыграл другу Виктор. И оба весело рассмеялись, а вслед за ними заулыбалась и Эми.
— Пойдём, — смеясь, сказал Алексис. — Что сначала: напитки или танцы? Предлагаю танцы.
*****
Предлагая сперва танцы, Алексис не ошибся: на танцполе все трое сбросили остатки напряжения. Эми не то чтобы хорошо умела танцевать, но после нескольких подсказок Алексиса у неё начало получаться вполне сносно. Виктор сперва чувствовал ревность к Эми, завладевшей вниманием Алексиса («Какого чёрта я его ревную?! Он же парень!»), но затем тот, похоже, заметил это и предложил Эми потанцевать с Виктором. Потом они танцевали втроём и с танцпола вернулись слегка уставшими, но довольными.
... И когда они втроём шли к своему столику, с противоположного входа в бар вошли двое мужчин в полицейской форме, сопровождавшие третьего, в штатском, по виду — их начальника, и ту самую девушку, которая застала Алексис и Эми в туалете, когда парень смывал косметику с лица девушки. Увидев их Алексис на секунду остановился, а затем направился навстречу полицейским, ведя за собой удивлённых Эми и Виктора.
— Здравствуй, Алексис, — мужчина по-доброму усмехнулся. — Он? — спросил он девушку.
— Да, да, это они! — закивала та. — Подождите, так вы его знаете?!
— А третий? — полицейский указал на Виктора, пытавшегося понять, что здесь происходит.
— А третьего я не знаю... — ответила девушка.
— Алекс, так тебя уже в полиции знают?? — Виктор оглянулся на друга.
— Ну... а ты думал, я за два с половиной года ни разу не попал в её поле зрения? — Алексис вздохнул. — Комиссар Морган, отдел нравов. Добрый вечер, господин комиссар.
— Ваше имя, юная леди? — комиссар обратился к Эмили.
— Эми, — всё ещё ошарашенно ответила та. — Эми Ли.
— Восемнадцать есть? — комиссар скосил глаза на нервно сглотнувшего при этих словах Алексиса.
— Недавно исполнилось, — Виктору на секунду показалось, что она соврала.
— Ваше? — комиссар взглянул на Виктора.
— Виктор Кортеш, — ответил тот, произнося испанскую фамилию «Кортес» на португальский манер.
— Давно знакомы с этими людьми?
— С Алексис — около трёх недель. С Эмили — только что.
— При каких обстоятельствах познакомились с мисс Ли?
— Мы пришли сюда с Алексис, выпили, потанцевали, потом она сказала, что её нужно в туалет. Её не было минут десять или больше, и я забеспокоился... а потом она вышла из туалета уже в мужском теле вместе с Эмили. Которую я тогда и увидел в первый раз.
— К вам вопросов больше нет. У вас есть претензии к этому молодому человеку? — комиссар снова взглянул на Эмили.
— Нет, — ответила то, замешкавшись на секунду. — Он мне всё объяснил... и извинился.
— В таком случае, дело не возбуждено по причине примирения сторон, — удовлетворённо произнёс комиссар. — Алексис, с тебя пиво за ложный вызов, мне и ребятам. Вы можете идти, — сказал он сопровождавшей его девушке.
— Вы его что, так просто отпустите?! — возмутилась та.
— Сказано же: претензий нет, — откликнулся один из полицейских.
— Да что вы её вообще слушаете?! Она ж ещё дурочка! Он же от вас откупился!
— Ладно... — комиссар вздохнул. — Алексис, похоже, тебе придётся всё объяснить этой молодой леди.
— Мне тоже, — вмешался Виктор. — У меня много вопросов возникло.
Алексис тяжело вздохнул.
— А я-то надеялся провести этот вечер вдвоём... Ладно, я за пивом — вам что-нибудь принести? — он посмотрел на девушку.
*****
— С юридической точки зрения, оснований не привлекать к суду альчибианца, совершившего изнасилование в момент гормонального взрыва, нет, — рассказывал комиссар разместившимся за столиком (всемером, считая полицейских) молодым людям и девушкам. — Но практически, это даст ему возможность подавать иски, если в этот момент изнасилованным окажется он сам. Что их, в клетки сажать?
— А почему бы им не подавать иски? — спросила девушка (её имени молодые люди так и не запомнили).
— Не хочу, — коротко ответил Алексис. — Я... я понимаю, это звучит для вас дико, но я не считаю всех, кто... кто насиловал меня, виноватыми. Почему вообще в одной и той же ситуации виноватым объявляется всегда тот, у кого есть член? Двойные стандарты?
— То есть вы просто позволяете инопланетянам, которые в любой момент могут изнасиловать кого угодно, ходить по улицам? — девушка снова повернулась к комиссару.
— Во-первых, не в любой момент, — ответил тот. — Во-вторых... власти Федерации действительно предпочитают ничего не делать. Уже десять лет ждут, что всё само собой рассосётся. В Солнечной системе альчибианцы составляют стотысячную долю процента — сирианцев или таукитян и то больше, даже больных синдромом Дауна больше. Что с ними ни делай — выйдет дороже, чем власти считают нужным выделить на такую проблему. Перестраивать каждый общественный туалет и каждую общую душевую? Дорого.
— А какие должны быть? — перебил Виктор.
— А ты меня спрашивал, трудно ли мне было акклиматизироваться? — откликнулся Алексис. — Так вот, самым сложным было привыкнуть к земным общественным туалетам. У нас только одноместные или несколько одноместных рядом.
— Я такие, кажется, видел... — задумчиво произнёс Виктор. — То есть где-то их всё же перестраивают?
— Да, но... не везде, а я не могу выбирать, идти ли мне в то или другое место, только из-за того, какой там туалет.
— Ну, вот, — продолжил комиссар. — У альчибианцев есть какие-то лекарства, подавляющие гормональные взрывы. Но и производить их в Солнечной системе, и ввозить их с Центавра — нерентабельно. Плюс у них, кажется, много побочных эффектов? — комиссар оглянулся на Алексиса.
— Ага, — тот кивнул. — У меня была упаковка этих таблеток, но её только на три месяца и хватило. И я даже обрадовался, когда они закончились.
— А высылать альчибианцев из Солнечной системы вообще? — продолжил комиссар. — Это не то чтобы дёшево, и вдобавок что скажут даже не сами альчибианцы, а другие инопланетяне? В общем, пытались развесить в общественных туалетах и душевых таблички «не мастурбировать»...
— А, помню-помню! — рассмеялся Виктор. — Я тогда не понял, почему это было сделано, зато помню, как возмущались люди, и в итоге эти таблички поснимали.
— Ну, да. Плюс их просто не везде можно было повесить — их ведь и дети могли увидеть.
— А между прочим, это было бы самым лучшим решением! — неожиданно эмоционально заметил Алексис.
— Так что власти просто делают вид, что никакой проблемы нет, — закончил комиссар.
— А если от этих альчибианцев кто-нибудь залетит? — снова заговорила девушка. — Или чем-нибудь венерическим заразится?
— Так это ж разные биологические виды, — засмеялся Виктор.
— На самом деле, на Центавре довольно много детей от смешанных браков альчибианцев и землян, — заметил Алексис. — В том числе я — я на четверть землянин. Почему, вы думали, у меня земное имя? — он улыбнулся.
— Подожди... — Виктор нахмурился. — Мы с тобой спим вместе больше двух недель, ты мне говорила... говорил... говорила... в общем, что ты знаешь, что делаешь.
— Mion seyal, — неопределённо произнёс Алексис, прикладываясь к стакану сока. — То есть «я, сейчас являющийся мужчиной, сказал, будучи тогда женщиной». В альчибианских языках очень... сложные системы родов, — он засмеялся. — Как хочешь, так и говори, точного перевода всё равно не получится. Ну, да, mion seyal, что я знаю, что делаю: просто мне сделали операцию, подавляющую фертильность, — её всем альчибианцам делают, если нет противопоказаний. Так что сейчас я совершенно стерилен.
— А... — Виктор моргнул, — а размножаетесь вы как?
— Ну, есть специальные медикаменты, которые на время снимают блокировку фертильности. Одни для мужского тела, другие для женского. У меня есть те и другие дома — нераспечатанные, разумеется, просто на всякий случай.
— А... во время, ну, беременности смена пола как-то блокируется? — подала голос Эмили.
Алексис ответил не сразу.
— Вроде того, — наконец, ответил он. — Это не та тема, о которой стоит говорить за столом. Но если я когда-нибудь соберусь замуж, я постараюсь рассказать об этом до свадьбы, — он весело засмеялся, а Виктор поперхнулся.
— А венерические болезни? — напомнила девушка.
— Я от всех привит: от всех альчибианских и от большинства земных, — пожал плечами Алексис. — Наши учёные на Центавре ещё сорок лет назад — за сорок лет до того, как я вылетел с Центавра — запросили у землян образцы земных венерических болезней: десять лет их везли, пятнадцать лет работали над вакцинами, но теперь они у нас есть.
— Какие ещё вакцины? Если бы от венерических болезней можно было просто сделать прививки, то с ними не было бы никаких проблем!
— Это я вас должен спрашивать, почему вы ими не пользуетесь, — парировал Алексис. — Мы их вам пятнадцать лет назад отправляли, они уже почти десять лет как должны у вас быть.
— Ну, я что-то про это слышал, — снова вмешался Виктор. — Эти прививки действуют на альчибианцев, но не на землян.
— Вообще-то Алексис как-то мне говорила, что у землян на Центавре никаких проблем с этими прививками нет, — вновь заговорил комиссар (Алексис подтверждающе кивнул). — Но тут этим прививкам почему-то не доверяют — я ещё помню рассказы в СМИ, какие у них якобы побочные эффекты.
— Лобби? — приподнял брови Виктор.
— Не знаю, — комиссар пожал плечами. — Это уже сплошная конспирология.
— То есть ты хочешь сказать, что вы за пятнадцать лет нашли лекарство от болезней, которые мы не могли победить сотни лет? — девушка снова посмотрела на Алексиса.
— Вообще-то да, — ответил тот. — Не хочу принижать заслуги ваших учёных, но в чём — в чём, а в области медицины мы действительно далеко впереди — особенно в венерологии и похожих областях. Мы со своей физиологией уже столько тысяч лет живём.
— А что вы... намордники не носите?! — девушка снова переключилась на прежнюю тему (Алексис поперхнулся соком). — Ну, в смысле, противогазы. Или чего вы не живёте где-нибудь на Венере?
— Ага, в резервации, — усмехнулся комиссар, пока Алексис пытался найти слова, чтобы ответить. — Как думаешь, с кем тогда власти Федерации сравнят раньше: с нацистами, с большевиками или с кем-то ещё? Понимаешь, тут проблемы возникнут, и если население не поддержит ограничение прав для альчибианцев — любое ограничение — и если оно его поддержит. Если не поддержит — альчибианцы предстанут угнетённым меньшинством. А если поддержит — это будет выглядеть так, будто альчибианцы представляют опасность для окружающих. В первом случае проблемы будут у государства, во втором — у самих альчибианцев.
— А они не представляют?
— Гормональные взрывы у них случаются реже, чем припадки у эпилептиков. В общем, похоже, что замалчивать проблему — это действительно оптимальное решение в данном случае, — комиссар развёл руками. — Поэтому... я попросил бы вас не поднимать шум по поводу сегодняшнего происшествия.
Девушка молчала несколько секунд, переводя взгляд с комиссара на Алексиса и обратно. Наконец, она залпом допила содержимое своего стакана и встала из-за стола.
— Спасибо за разъяснение. Не буду больше тратить ваше время. До свидания.
— Ладно, ребята, — сказал комиссар своим коллегам, тоже поднимаясь из-за стола, — не будем портить молодым людям свидание. Развлекайтесь, — он улыбнулся.
*****
Появление полицейских слегка смазало впечатление от свидания, но затем всё вернулось в норму, и уже через пять минут два молодых человека и девушка веселились снова. Они успели получше познакомиться: Эмили оказалась ученицей выпускного класса, потом она рассказывала о себе, но когда разговор свернул на Эрика, Алексис сказал: «Никаких Эриков здесь нет!». Потом Алексис позвонил Аннабелль и договорился с ней насчёт стилиста для Эмили («Нет-нет-нет, оплату я беру на себя!»), потом они потанцевали ещё, а потом Виктор как бы случайно спросил:
— А тебя родители дома не ждут?
— Я... сказала им, что, может быть, останусь на ночь у подруги, — ответила Эмили. — Ада пообещала, если они ей позвонят, сказать, что я у них.
— Хорошо, когда у тебя есть такая подруга, — с улыбкой заметил Алексис. — То есть ты рассчитывала провести ночь с тем самым Эриком?
Эмили опустила взгляд.
— Ладно, — Алексис вздохнул. — Сам сказал: никаких Эриков. В общем... Как бы это сказать... Короче, я могу предложить тебе свою комнату.
Эмили удивлённо уставилась на юношу.
— Ты... предлагаешь мне... — она запнулась, — остаться у тебя на ночь?
— Только если ты этого захочешь, — юноша улыбнулся.
— А Виктор? — Эмили оглянулась на его друга. — Вы же с ним... ну, встречаетесь?
— Именно сейчас — нет, потому что мы оба парни, — Алексис рассмеялся. — Вик, ты не возражаешь? — он тоже посмотрел на Виктора.
Тот колебался довольно долго, но затем улыбнулся в ответ и сказал:
— То есть, когда ты в мужском теле, мы можем снимать девушек вдвоём? — он засмеялся. — Почему бы и нет?
— Я не называл бы это «снимать», — Алексис на секунду болезненно поморщился, но улыбнулся снова. — Просто... подарить девушке немного нежности и ласки, — он тепло улыбнулся Эмили и погладил её по волосам. — Не подумай, что я пытаюсь просто соблазнить тебя...
Девушка сперва молчала, а потом доверчиво прижалась к альчибианцу, положив голову на его плечо. Алексис посмотрел в её глаза и, задержав свой взгляд в них на пару секунд, поцеловал полуоткрытые губы девушки.
— Я угадал? — улыбнулся он. Вместо ответа Эмили обняла его, и они поцеловались снова.
*****
До общежития, где жил Алексис, молодые люди дошли по уже тёмным улицам Марсополиса, держа Эмили за обе руки: Алексис за левую, Виктор за правую. Эмили сперва немного смущалась при виде случайных прохожих, но в остальном шагала весело, робко улыбаясь своим спутникам, потом снова смутилась при виде вахтёра у входа в общежитие, но для студентов не было чем-то необычным водить девушек к себе в комнаты, и молодые люди прошли без проблем.
— Вот тут я и живу, — сказал Алексис, открывая ключом-картой дверь в свою комнату. — Чаю хочешь?
— Не знаю... — уверенность Эмили в том, что она делает, куда-то испарилась. — Наверное, сегодня уже нет.
Алексис внимательно посмотрел на неё.
— Может, ты просто ляжешь спать, а я постелю себе на полу? — предложил он, посерьёзнев.
— Не знаю... — Эмили опустила глаза, обхватив себя руками, а затем снова посмотрела на Алексиса. — Я боюсь, но... Мне восемнадцать лет, я ещё ни разу не спала с парнем, сегодня я познакомилась с тобой, и ты привёл меня к себе — если я после этого так и останусь девственницей, я не останусь ей на всю жизнь? — похоже было, что это беспокоило её всерьёз.
Оба парня широко заулыбались.
— Бывает, — сказал Алексис, сдерживая смех. — У меня кризалис произошёл очень поздно — в шестнадцать лет. До этого я сексом заниматься не мог, даже если бы захотел, и другие надо мной смеялись... зато в следующие два года, пока не улетел с Центавра, я навёрстывал всё упущенное в постели за три года задержки, — он рассмеялся.
— Кризалис? — переспросила Эмили.
— Первая смена пола — как первая менструация у девочки или первая поллюция у мальчика: до этого мы бесполы, — пояснил Алексис. — В моём родном языке это называется иначе, но земляне придумали этому название, означающее превращение куколки в бабочку.
— В твоём случае... — Виктор улыбнулся, но тут же запнулся, поняв, что собирается сделать комплимент Алексис-девушке, разговаривая с Алексисом-парнем. Но всё же закончил: — в очень красивую бабочку, — и улыбнулся снова.
— Я уверен, что из Эмили тоже получится очень красивая бабочка, — Алексис с улыбкой приобнял засмущавшуюся девушку.
— Эми, может, тебе налить для храбрости? — предложил Виктор. — Алекс, у тебя ещё полбутылки «марсианки» оставалось?
— Ага, — Алексис открыл холодильник и достал полупустую бутылку яблочной наливки. (Виноградников на Марсе было не слишком много, и вообще за пределами Земли самыми доступными спиртными напитками были водка и пиво из хлореллы. Зато на Марсе, как и обещали космонавты и мечтатели прошлого, процветало яблоневодство). — Будешь? — спросил он Эмили. Та кивнула, и Алексис налил наливки на донышка двух стаканов и одной чашки (третьего стакана у него просто не было, да и фужеров и рюмок тоже). — За что пьём?
— За Эмили, — улыбнулся Виктор. — Пусть у неё в этой жизни всё будет хорошо.
Выпив и поставив опустевшие стаканы, троица перешла в спальню. Алексис уже разложил кровать, чтобы хватило места троим, когда Виктор, подойдя к нему, зашептал ему в ухо:
— Алекс, я забыл одну вещь. Тебе-то защита не нужна, у тебя прививки и блокировка, а мне-то она понадобится. У тебя есть что-нибудь?
— М-м-м... В комнате нет, но внизу автомат стоит — в нём должны быть резинки. Возьми мой ключ, — Алексис отдал Виктору свою ключ-карту.
— Скоро вернусь! — улыбнулся Виктор и почти бегом выбежал из комнаты.
Алексис обернулся — Эмили уже сидела на кровати, теребя пальцами верхнюю пуговицу блузки. Парень присел рядом с ней, одной рукой нежно обняв её за плечи, а второй убрав её руку от этой пуговицы.
— Ты хочешь этого? — спросил он, глядя в её глаза.
— Да, — едва слышно прошептала Эмили. И в следующую секунду их губы слились в поцелуе — не полном бешеной страсти, которым они целовались в туалете дискобара, не нежным, почти невинным, которым Алексис целовал Эмили потом, а нежным и страстным одновременно, непохожим ни на тот, ни на другой. Потом, не разрывая поцелуя, Алексис начал расстёгивать пуговицы блузки. Расстегнув её до конца, он сбросил её с плеч девушки, а следом пришёл черед лифчика, и Эмили осталась обнажённой выше пояса. Алексис оторвался от губ девушки и отстранился от неё, скользя взглядом по её обнажённому телу, а Эмили смущённо прикрыла руками свои маленькие грудки, как будто пару часов назад Алексис уже не ласкал их. Улыбнувшись, парень стянул через голову футболку и, снова притянув к себе Эмили, принялся покрывать её лицо нежными, почти невесомыми поцелуями. От прикосновений его губ девушка расслабилась, и Алексис, почувствовав это, мягко опрокинул её на кровать.
Эмили слегка напряглась снова, когда Алексис принялся целовать её шею, потом плечи, потом начал спускаться ниже, но всё же она убрала руки от груди. Она часто-часто задышала, когда пальцы парня принялись ласкать её торчащий сосок, а затем судорожно вдохнула, когда Алексис коснулся губами второго соска.
— Это... так по-другому... — прошептала она. — Как будто у меня первый секс два раза в жизни...
Алексис улыбнулся, но ничего не ответил, занятый ласками её тела. Поиграв с её грудью, он двинулся ниже, щекоча языком живот, затем поиграл с пупком и, дойдя до верхнего края мини-юбки, он стянул её с Эмили. Оставшись в одних гольфах и белых трусиках, она снова смущённо прикрылась руками, но Алексис лишь улыбнулся и поцеловал изящную ножку марсианки чуть-чуть выше прикрывавшей её одежды. Его поцелуи двинулись выше, поднимаясь к ещё девственному лону Эмили, заставляя сердце девушки биться всё чаще, и когда губы парня прошлись по самому краю её трусиков, и её груди вырвался стон настоящей страсти.
Слегка приспустив белую ткань трусиков, Алексис ожидал увидеть под ней пахнущие ароматом страсти чёрные заросли, но лобок Эмили был гладким, словно оно готовилась к встрече со своим Эриком (Алексис досадливо дёрнул головой, прогоняя мысль о нём). Парень, впрочем, отнюдь не был разочарован: он начал медленно, по миллиметру стягивать трусики с девушки, целуя каждый из этих миллиметров постепенно обнажавшейся кожи. Эмили застонала громче, когда губы парня добрались до верхнего уголка её лона, и тут Алексис стянул с ней трусики, освободился от своих брюк и трусов и снова припал к губам девушки.
— Я никогда не делал этого с девственницей... — шёпотом признался он, раздвигая её стройные ножки. — Я постараюсь быть нежным.
— Я никогда не делала этого ни с кем... — прошептала Эмили. — Пожалуйста... — и она закусила губу, почувствовав, как Алексис вторгается в её лоно, и его член упирается в её девственную плеву. А затем вскрикнула, чувствуя, как эта преграда ломается под мягким напором парня.
— Т-ш-ш... — прошептал Алексис, целуя её в губы. — Всё хорошо, — и Эмили почувствовала, как его мужское начало, только что сделавшее её женщиной, начинает медленно двигаться в её лоне. Ощущения были несравнимы ни с чем, испытанным Эмили до сих пор: ни когда она, закрыв двери своей комнаты, ласкала себя, думая об Эрике, ни когда Алексис ласкал её киску губами. Эмили обхватила парня руками и прижалась к нему губами, чувствуя, как его движения становятся всё быстрее, почти бешеными... но ощущения в её лоне, прежде дарившие ей наслаждение, меркнут, словно член парня уменьшается, а его грудь как будто становится мягче...
— Вик, — произнёс вдруг Алексис, выходя из Эмили и оборачиваясь. — Давно ты там стоишь?
Виктор стоял в открытой двери в спальню, обнажённый по пояс, лаская свой давно уже вставший член. Вместо ответа он лишь улыбнулся, подходя к кровати.
— Похоже, сегодня ты впервые попробуешь не только секс, не только секс с двумя парнями, но и секс с парнем и девушкой, — улыбнулся Алексис, тяжело дыша от того, что делали гормоны с его телом, и упал на бок рядом с Эмили — его грудь набухала на глазах, а член почти втянулся. Эмили испуганно глядела то на Алексиса — вернее, Алексис, то на Виктора, прикрывш

Поделиться в: