— Надевай!
— Я не буду это надевать.
— Я сказала — надевай! Раз прислали — значит ты должен.
— Ага, спешу и падаю. Я бесплатным клоуном работать не нанимался.
— Да что тебе не нравится-то?
— Что? Ты сама-то посмотри! — Я демонстративно вытащил одежду из коробки, и, приложив к себе, скорчил гнусную рожу. — Я, вроде как, детективом работаю. Перевод в спец-отдел — это вовсе не повод устраивать маскарад?!
Лика, прищурив один глаз, критично осмотрела меня. Черт бы с тем, что после создания спец-отдела по борьбе с морфами, и моего спешного перевода в него, мне пришлось сменить свою привычную одежду на черный костюм-тройку, но это?! Во вновь прибывшей посылке обнаружился темно-горчичный плащ, и темно-коричневая шляпа с полями. В прилагаемом к нему письме говорилось, что это — необходимая часть экипировки.
— Ну надень, дай хоть посмотрю, идет — или нет.
Скрипнув зубами, я нехотя натянул на себя плащ, и водрузил на голову шляпу.
— И чего ты так возмущался-то? Тебе идет. Более того — ты так выглядишь как-то солиднее.
— Угу. Как будто пародирую шпионские фильмы начала двадцатого века. — Уныло протянул я, оглядывая себя в зеркало.
— Все, а теперь — беги на работу. А то опаздаешь. — И, не слушая моего бурчания, начала толкать меня в сторону двери.
Немного поупирался, отчего Лика стала толкать меня в спину чуть сильнее, после чего сделал резкий шаг вперед — и тут же развернулся. Лика, потеряв равновесие, ойкнув, влетела в мои объятия. Я тут же ее сграбастал, и, вволю помяв все ее округлости, поцеловал.
— Это мне в качестве утешения.
Начав-было возмущаться, она лукаво улыбнулась, и, обвив мою шею руками, вернула поцелуй.
— Если продолжим в том же духе — ты точно опаздаешь. А то и вовсе не явишься.
С сожалением отпустив ее, я, все же вышел. Спустился в гараж, и, дождавшись от бортового компьютера утвердительного писка, обозначающего синхронизацию, приказал ехать в головной офис спец-отдела.
Машина тут же, мягко шурша шинами, выехала из гаража, и, пару секунд подождав бреши в потоке автомобилей, выехала на дорогу.
Откинувшись в кресле, я задумался. Мысли, гуляя, в начале, вокруг нашего утреннего спора по поводу плаща, постепенно начали вращаться вокруг Лики. Похоже, что скоро ее контракт подойдет к концу. Об этом весьма красноречиво говорило то, что она начала время от времени проявлять строптивость. Хорошее у нас государство. Предусмотрительное, чтоб его! У каких-то долей процента «контрактников» вакцина, подавляющая волю, не переставала работать даже после повторной вакцинации, долженствующей нейтрализовать воздействие подавителя. И, чтобы не вешать себе на шею граждан, являющихся, по сути, инвалидами — вакцина была доработана таким образом, чтобы ко времени истечения контракта, человек уже обладал практически полноценно сформированной волей и самосознанием. Поторное же вакцинирование необходимо было в том числе и для того, чтобы подавить отрезок памяти, отвечающий за контрактное время.
От невеселых размышлений меня отвлек тот факт, что машина начала замедлять движение. Проехав еще пару минут, она, как вкопанная, остановилась в полуметре от впередиидущего автомобиля.
В недоумении, я высунулся в окно. Впереди была впечатляющих размеров пробка. Машины стояли ровными рядами, а между ними мелькали удивленные водители.
Происходило явно что-то «из ряда вон». Пробки — бич городов 20—21 веков, были искоренены с появлением автомобилей, управляемых компьютером. Будучи постоянно на связи с центральными серверами, компьютеры получали сведения о степени загруженности дорог, редких аварийных ситуациях, и выбирали новые объездные схемы. Таким образом пробки были не просто редкостью — их вообще не было!
Вытянув из ниши под сидением небольшой кейс, я отдал импланту комадну на разблокирование. Замки тут же сухо щелкнули, открывая содержимое кейса. Я вынул пистолет, запасную обойму, и новенький жетон оперативника спец-отдела.
Рассовав все это по карманам, и запихав пистолет в кобуру, я вышел из машины. Тут же представил себя со стороны, и, надвинув шляпу полгубже, пошел в «голову» пробки. «Часу не прошло с того момента, как сожалел, что похож на киношного шпиона — и на тебе. Кейс, пистолет, жетон... Тьфу, гадость. « — подумал я, ловя на себе удивленные взгляды.
Пройдя метров триста, я обнаружил причину пробки. Две машины стояли ровнехонько поперек дороги.
«На аварию не похоже. Судя по следам протекторов, сначала остановилась одна машина, и затем — резко затормозила вторая. « Тут я заметил одну деталь, от которой мое зердце начало биться гораздо быстрее, готовя к переходу в боевой режим.
— В сторону! К машинам не приближаться! — Заорал я, одним длинным прыжком перемахивая через стоящую машину. Автовладельцы с недоумением уставились на меня. Пришлось достать жетон и пистолет. На сей раз намек поняли, и, ворча, потянулись вглубь пробки.
Я же, постоянно принюхиваясь, и оглядываясь по сторонам, пошел вперед. То, что меня привлекто — было кровью, редкими, тяжелыми каплями, падающей на проезжую часть из приоткрытой дверцы машины.
Поравнявшись с ней, я заглянул внутрь. На водительском кресле лежал труп мужчины. Средних лет, крепкого телосложения. Правая рука отсутствует. Грудная клетка вскрыта. Явно отсутствует часть внутренних органов. Так же я отметил множественные повреждения левой руки. Кисть и рука по локоть были буквально измочалены.
Практически припадая к дорожному полотну, я пошел в сторону следующей машины. От дороги тянуло тем же запахом, что и в машине. Кровью, и смесью псины и мускуса. У второй машины была вырвана дверца со стороны водителя. Из нее свесилась женщина. На голове, в районе виска, набухла гематома. На левой руке — следы крупных когтей. Проверив у нее наличие пульса, я тут же вызвал «скорую» Пульс был слабым, но. все же — был.
На дороге виднелись подсохшие следы. Узкая пятипалая конечность, похожая на человеческую. Вскрыв багажник машины, я вытащил аптечку. Быстро, как мог, наложил повязку на руку женщине, и вколол обезболивающее.
После этого начал осматривать машину. Возле водительской дверцы, с обеих сторон, виднелись вмятины. Поискав взглядом, я обнаружил и дверцу. Она валялась возле дорожного ограждения, метрах в семи от машины. Подойдя к ней, я обнаружил, что стекло у нее было выбито, а на внутренней стороне отпечатались следы пальцев, местами продавивших мягкое пластиковое покрытие почти до металла. Прикинув необходимое давление, я присвистнул. Навскидку выходило что-то около пары сотен килограмм на квадратный сантиметр.
Вернувшись к женщине, я отдал импланту команду на поиск и соединение. Через пару секунд он выдал результат. В пределах досягаемости не обнаружено носителей. Я озадаченно нахмурился. Пошел к машине с трупом мужчины. Результат тот же. На всякий случай отогнул его правое ухо, и проверил на предмет микрошрамов. Их там не обнаружилось. Значит этот мужчина никогда не ставил кибер-имплант.
Озадаченно похмыкав, я решил посоветоваться с шефом. Отдал приказ импланту на соединение, и через пару секунд передо мной замаячило лицо Артура Готгильфа.
— Шеф, у нас тут двое пострадавших. Мужчина и женщина. Импланты у обоих отсутствуют. В базе данных, насколько я могу судить, на них ничего нет. Мужчина мертв, женщина сильно пострадала. Судя по характеру повреждений — это морф.
— Так... Ничего нет... Отправь-ка мне их физиономии.
Я послушно приказал импланту сгенерировать и отправить трехмерное изображение обоих пострадавших. Секунд через пять я услышал довольное хихиканье шефа.
— Ты хоть представляешь, кого ты только что нашел? Это же Клара и Ларс Юргенсон!
— Э-э... И что? Поподробнее можно?
— Поподробнее? Будет тебе поподробнее. По нашим данным, они являются главами подпольного клуба боев морфов, а заодно — главными распространителями нелегального оборудования для генного морфинга по нашему региону!
Я присвистнул.
— Это получается...
— Именно! Нам в руки попала жирная рыбка. Похоже, что их порвал их же собственный морф. Ты медиков вызвал?
— Конечно.
— Как только прибудут — прикажи отвезти ее в госпиталь при особом отделе. Будем отжимать ее по полной!
Шеф находился в явно приподнятом настроении.
— Как быть с морфом? Имплантов у них нет, так что я не смог установить его внешний вид и характеристики. Однако, судя по оставленным на дверце следам, он невероятно силен.
— А вот это уже проблема. — Шеф задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Я отправил к тебе Петера Агарда. Вдвоем постарайтесь найти его как можно быстрее.
Нас прервал звук приближающейся сирены.
— Все, похоже, медики прибыли. Как закончим — доложу. — Я прервал связь.
Из подъехавшей машины выскочили двое. Мужчина и женщина. Даже на первый взгляд я смог определить, что они прошли процедуру добровольного морфинга. Насколько я знал, стандартный набор включал в себя повышение тактильной чувствительности, обоняния, слуха, и, как ни странно — вкуса. Последствиями оных стали немного крупноватые кисти рук, постоянная, нервирующая привычка чуть шмыгать носом, принюхиваясь, и ношение наушников, блокирующих излишние шумы. Вот и сейчас я видел, как они, подойдя к машине с женщиной, синхронно сняли наушники, и, молниеносно ощупав поврежденные участки тела, стали распаковывать сумку с необходимыми препаратами.
Женщина еще, зачем-то, срезав повязку, неумело наложенную мной, провела пальцем по ране, и слизнула капельку крови.
Я подошел ближе.
— Детектив, пятый участок, спец-отдел. Эту женщину приказано доставить в госпиталь при спец-отделе. Мужчину — желательно туда же.
— Трупы — это не по нашей части. — С полуулыбкой отозвалась девушка. — Но коронеры уже в пути.
— Простите, можно вопрос?
Она вновь повернулась. На сей раз с явным неудовольствием, поскольку я отвлекал ее от работы.
— Да, что вам?
— Вы сейчас попробовали ее кровь. Зачем?
Она удивленно приподняла бровь.
— Стандартная процедура полевого осмотра на наличие ядов, наркотических веществ, ряда бактерий и вирусов.
— А вы не боитесь?
— Боюсь? — Она прыснула со смеху. — Конечно же нет. Я, как и все модифицированные врачи, невосприимчива ядам, большинству вирусов и бактерий. Да и имунная система не позволит им причинить мне вред. Хотя что я вам рассказываю, вы же и сам, насколько я вижу, прошли процедуру морфинга. Думаю, не ошибусь, если предположу, что это что-то по военной части.
— А... Почему вы так решили?
— Все просто. — Она отвернулась к женщине, и начала колдовать над ней, поочередно вкалывая ей что-то из целой кучи ампул. — У вас изменен скелет, видно несколько заживших, явно при помощи ускоренного метаболизма и наноботов, шрамов. Когда вы показывали жетон, было заметно, что у вас так же изменена структура и плотность ногтей... И еще кое-что...
— Что же? — Заинтересованно подался я в ее сторону.
— В спец-отделы берут исключительно прошедших морфинг. В том числе и военных.
Я задумчиво хмыкнул. И ведь действительно. Все, кого набрали в новый спец-отдел, были в той, или иной степени изменены.
— Все, мы закончили. Вы поедете с нами? — Мужчина впервые подал голос.
— Нет. Я остаюсь.
Он кивнул, и, положив женщину на каталку, повез ее к машине.
Девушка сноровисто собрала все использованные ампулы в пакетик, и опломбировала его. После чего, помахав мне, побежала в машину.
— Смотрю, ты времени не теряешь? — Раздался за моей спиной низкий хрипловатый голос.
— И тебе тоже доброго дня, Петер. — Сказал я, поворачиваясь к нему.
За мной стоял здоровенный детина, почти двухметрового роста, и, наверное, столько же — в плечах. Я рядом с ним смотрелся исключительно недокормленным подростком-акселератом. Такими, как он, в 20—21 веке любили изображать в кино викингов, или «чистокровных арийцев». Даже идиотский форменный плащ, как у меня, не мог скрыть огромную грудную клетку, и руки, более всего походящие на бычьи окорока.
— Ну что тут у тебя?
Я показал на обе машины, и ткнул пальцем в сторону оторванной дверцы.
— Морф пошалил. Женщину увезли, теперь на очереди труп. Можешь сам посмотреть, вдруг чего еще заметишь. Надо найти морфа, пока он не натворил больших бед.
Петер поочередно осмотрел обе машины, затем и дверцу. Зачем-то потрогал ее, и, что-то пробормотав под нос, вернулся ко мне.
— Да, похоже, что на сей раз зверюшка серьезная. Хотя, судя по размерам его машины, — он кивком указал на машину, где все еще находился труп мужчины, — размерами она не отличается. Передние конечности похожи на человеческие руки. Задние же — гораздо меньше пропорциональных размеров.
— И что думаешь?
— Похоже на примата, либо, морф с превалирующим генным набором примата. вероятнее всего — шимпанзе.
— Класс. Как искать будем?
— По-старинке.
Он отвернулся от меня, и, пройдя к дорожному ограждению, перемахнул через него. Открыл дверцу своей машины — и выпустил наружу собаку. После чего, подхватив ее на руки, вновь перелез на дорогу.
Собака отнеслась ко всему этому с полнейшим спокойствием.
Я уставился на нее. Крепкое тело, длинные лапы — могли бы принадлежать гончей, но унылое выражение брыластой морды, с висячими ушами-лопухами, буквально всем своим видом упрашивало оставить ее в покое.
— У тебя, надеюсь, есть документы, разрешающие морфинг пса?
Петер уставился на меня.
— Зачем?
— Он у тебя, разве, не модифицирован?
— С чего ты взял? Чистокровный бладхаунд. Вот еще не хватало — портить собаку модификациями! Я за этого красавца знаешь сколько заплатил? Так-то.
— А зачем ты его приволок?
— Предлагаешь тебя в поводке вести? Мне нос не модифицировали. Да и нюх у него всяко поострее твоего будет.
С этими словами он подвел пса к оторванной дверце. Тот шумно принюхался, и неодобрительно глянул на меня.
— Ты дверь трогал?
— Да, но не сами вмятины.
Пес, мигом утратив всю свою унылость, подбежал к машине и обнюхал вмятины на корпусе. После чего, покружив по дороге, рявкнув, побежал вперед.
Мы с Петером рванули за ним. Через пару сотен метров пес перемахнул через ограждение, и, свернув за угол здания, вновь закружил на месте. Подождав нас, он басовито гавкнул, и вопросительно посмотрел на Петера.
— Похоже, что он потерял след... Хотя нет. Морф ушел по деревьям.
— Э-э... И как ты это понял?
— Смотри сам, вдоль дороги растут деревья. Под этим — сломанная ветка. Под следующим — листья. А еще я постоянно на связи с Ричем.
— С псом???
— Я заказал и ему имплант. Сам можешь подключиться и посмотреть.
Я спешно отдал своему импланту команду на поиск и подключение. Через секунду я увидел мир глазами пса. Черно-белый, и в нем, будто мерцающая дымка, тянулся след, уходящий в деревья.
— Ну ты и маньяк... Ставить имплант, стоящий бешеных денег псу?!
— Так и пес не простой. Он со мной отслужил все пять лет, не раз выручая.
— Пять? В смысле?
— Я урожденный гражданин. Служить пошел ради льгот, и потому, что это семейное.
— Слушай, давно хотел спросить...
— Поговорить и на бегу можем. Уйдет же морф!
Мы сорвались с места, и побежали вдоль улицы.
— Хотел спросить, где служил?
— Морская пехота. Прошел частичное модифицирование по двухсотой серии. Ты же, насколько я знаю, из «сотых»?
— Да.
Я мигом потерял интерес к дальнейшим распросам. Двухсотая серия — это обычные люди, подвергшиеся морфингу на основе сотой серии. Мы же — сотые — были, по сути, тестовым материалом. Вначале нас было действительно сто человек. После ряда изменений, погибли, не выдержав, шесть человек. В ходе выполнения боевых заданий, и последующего морфинга, тем же путем за пять лет «выбыло» еще около половины. До «дембеля» дожило только четырнадцать. Двое — инвалиды. Все это я узнал, перекапывая кучи документов, и опираясь на неизбежно просачивающуюся информацию.
— Слушай, это правда, что вы, «сотые», на коротких дистанциях способны развивать скорость до двухсот километров?
— Правда. Даже до двухсот пятидесяти.
Это действительно было правдой. Ценой такой скорости служили полуоторванные сухожилия, лопающиеся от нагрузок кости, и идущее вразнос сердце.
Петер глянул на мое изменившееся лицо, и решил не продожлать распросы.
Мы подбежали к третей лесопарковой рекреационной зоне.
— Он внутри?
Петер кивнул. Разогнавшись, мы синхронно повисли на верхней перекладине ограждения, и, подтянувшись, спрыгнули внутрь. Рич попросту протиснулся между прутьями, и уселся, пыхтя, и вывалив язык. Посмотрев на нас, он развернулся, и неспешно потрусил вглубь искусственного леса.
Через некоторое время он начал замедлять шаг, и, наконец, остановился, напряженно принюхиваясь, и вглядываясь вперед.
Я подключился к его импланту. Растущие впереди кусты были буквально окрашены в клубящуюся ярко-оранжевую и блестящую дымку.
— Он там, — одними губами прошептал Петер, указывая на кусты.
Я кивнул, доставая пистолет. Нагнулся, и взял в левую руку камень.
— Придержи пса. — Так же, неслышно прошептал я.
Петер ухватил Рича за ошейник, и кивнул. Я тут же запустил камень в место, где Рич «увидел» предельную концентрацию этой «дымки». Оттуда раздался возмущенный вой.
Из кустов, рыча и фыркая, выпрыгнуло нелепое существо. Крупная голова с огромной, брыластой жабьей пастью, усеянной клыками. Мощные передние лапы, похожие на руки шимпанзе, широкая грудная клетка, плавно переходящая в крупную заднюю часть, с массивным длинным хвостом, и кривыми задними лапами.
Пару раз грохнув по земле здоровенными кулачищами, он неожиданно быстро сорвался с места, одним прыжком покрыв треть разделяющего нас пространства. Я несколько раз выстрелил, и даже успел увидеть, как на его туше расцветают характерные «розочки» от попадания разравных пуль.
Но я слишком полагался на пистолет. Я это понял, когда в выставленную, в защите руку, вцепились клыки в палец толщиной, а грудь начали рвать острые, загнутые когти.
Левая рука предательски хрустнула, и я перестал ее чувствовать. Почти теряя сознание, я приставил пистолет к башке морфа, и дважды нажал на спусковой крючок...
***
— Эй, давай уже приходи в себя.
Слова доносились из какой-то ватной мути.
— Долго мне еще тебя на себе тащить? Скорая сюда не доедет.
Я кое-как пришел в себя. Меня, перекинув через плечо, нес на себе Петер. Вокруг нас, виляя хвостом, носился, словно сумасшедший, Рич.
— Ну вот. Даже не покатаешь?
Петер, фыркнув, скинул меня с плеча. Приземлившись, я крякнул от боли. Осмотрел себя. Хороший плащик мне выдали. На нем — ни царапины. А вот под ним... Левая рука не чувствовалась, кости явно были раздроблены. Грудь, украшенная фестонами бывшего костюма-тройки, и белой рубашки, была располосована так, что свободно можно было увидеть оголившиеся ребра. Крови почти не было. Все-таки организм был настроен явно лучше, чем я. Насколько я мог видеть, мелкие ссадины и царапины уже начали затягиваться.
Я почувствовал зверский голод. Еще бы. Телу, нужен строительный материал, чтобы залатать такие раны. И сейчас, закончив подъедать мертвеющие ткани, оно принялось усиленно требовать добавки.
— Слушай, у тебя есть чего пожевать?
— Нет.
— Тогда...
— Хорош болтать. Идем к выходу, нас там скорая ждет.
— Это же рекреационная зона! Тут же дожны быть кафе. Мне срочно надо пожрать, иначе окочурюсь!
— По будням они не работают.
— Класс...
Я поднялся, и мы пошли вперед. Только сейчас я заметил, что Петер тащит убитого морфа, ухватив его за шкирку.
— Есть собачьи галеты. Будешь? — С ухмылкой спросил он, доставая из кармана пачку.
— Иди ты... Лучше Рича угости, он заслужил.
Я отдал импланту команду на сканирование местности на предмет различных забегаловок. Две из них я отмел сразу по причине того, что там подавали исключительно алкогольные напитки. Третья же привлекла мое внимание...
— Спасибо тебе. — Тяжело уронил Петер.
Я уставился на него.
— За что?
— Тот морф двигался слишком быстро. Я не успел бы среагировать. Вся ваша драка заняла около полутора секунд.
Я проверил запись импланта. Действительно, с момента появления морфа из кустов, и до того, как я высадил ему мозги, прошло менее полутора секунд.
— Надо же, а мне показалось, что он целый час жевал мою руку.
Мы подошли к выходу. Там нас ждал донельзя перепуганный пожилой охранник, скорая, и — о счастье! Машина экспресс-доставки пиццы!
Петер выпучил глаза.
— Это ты пиццу заказал?
— А кто же еще? Помирать мне, что ли, с голоду?
Он молча покрутил пальцем у виска.
— Ах вот ты как? Значит с тобой не поделюсь. Хотя ладно. Ты меня покатал, так что кусок заслужил.
Я подошел к разносчику, и, приняв у него из рук коробку, мазнул по сканеру карточкой, и отпустил полуживого от страха парня. Наверное, не каждый день он видел подобие зомби, заказывающего пиццу.
Открыл коробку, и, вдохнув божественный аромат, повернулся к Петеру.
— Один кусок! Ну хорошо, возьми два. Только самых маленьких!
Он, ухмыльнувшись, выудил кусок пиццы, и, отсалютовав им, зашагал в сторону подъезжающего фургона спец-отдела, волоча дохлого морфа, и отфыркиваясь от наседающего Рича, требующего свою долю добычи.
Набив полный рот пиццей, я, наконец, обернулся к скорой. Оттуда на меня круглыми глазами смотрели мои давешние знакомые. Те же ребята, что были на дороге. Я помахал им.
— Пиццу будете?
Они синхронно покачали головами.
— Как знаете. Мне больше достанется.
— Вы... — Девушка осеклась. — Как вы себя чувствуете?
— Да ничего так, только есть очень хочу. Так что, если вас это не очень шокирует — пока вы будете меня штопать, я постараюсь доесть сие божественное творение.
Она покачала головой.
— У вас открытые раны. Так же человек, вызвавший нас, сказал, что у вас перебита рука. Вы же даже стоять сейчас самостоятельно не должны.
— Однако стою, и даже ем. Спасибо тем, кто меня таким сделал.
Она подошла ко мне, и, тронув рану на груди, слизнула капельку крови.
— Рана чистая.
После чего, осторожно закатав рукав, ощупала левую руку.
— Перелом есть, но кости вправлены, и зафиксированы.
Я чуть не подавился. Петер этого сделать не мог.
— Не могли бы вы провести анализ моей крови?
— Но...
— Считайте это прямм приказом спец-отдела. — Я похлопал по карманам, в поисках жетона.
— Хорошо. Что вас интересует?
— Меня интересует отличие от нормы.
Она кивнула, и, вынув из кармана шприц, втянула им каплю крови. После чего кивнула скучающему напарнику, и он принялся за меня. Очистив рану, он старательно опрыскал ее из какого-то флакончика, после чего, выдавив на стерильный марлевый тампон гель, приложил его.
Из машины высунулась девушка.
— Подойдите, пожалуйста.
Остранив парня, я подошел к ней. Тут же имплант подал сигнал о внешнем запросе на контакт. Я разрешил. Пришел пакет данных.
— Посмотрите сами. У вас в крови — активные наноботы армейской модификации. Взломать программу я не смогла, но, судя по всему — они вас и спасают. Образец их программы я так же выслала вам.
Я послушно открыл первый видеофайл. Перед моими глазами заплясали мириады крохотных созданий, мельтешащих между кровяными тельцами.
— Ясно... Вас не затруднит отвезти меня в ту же больницу?
— При спец-отделе?
— Угу.
Парень, подошедший к нам, кивнул.
— Да, нам как раз смену сдавать. Это по пути.
Я залез в машину, и закрыл дверь. Тут же ее слегка качнуло — это сел за водительское кресло парень. По странной традиции, водительское место в машинах скорой помощи было отделено от основного салона непрозрачной звуконепроницаемой перегородкой.
Завелся двигатель, и мы плавно тронулись. Девушка (а по цифровой подписи на файлах отправителя, я узнал, что зовут ее Лена), устроилась напротив меня.
— Я понимаю, что это не мое дело, но... Кто вы?
Я нахмурился.
— В смысле?
— У вас — нестандартная модификация, армейские наноботы, но таких нет в серийных образцах.
— Так, для начала — можно на «ты». Я — Сергей. Хотя это и так стало понятно, коль скоро я дал доступ к импланту.
— Я Лена.
— Очень, и даже весьма приятно. Так вот, Лена, с какой целью вы интересуетесь? Данная информация не подлежит ограске.
— Просто... — Она собралась с духом, будто готовясь нырнуть в прорубь. — Просто у моего брата такие же! Но он вернулся инвалидом.
Я малость опешил.
— Брат... Анатолий? Ты — сестра Толика? Как он?
Лена сзажмурилась, и из-под плотно сжатых век потекли слезы.
— Ему становится хуже. Его тело продолжает процесс морфинга, и постепенно то отторгает, то вновь принимает различные части тела.
— Я... Я могу чем-нибудь помочь?
— Да. Я изучила его наноботов. Они так же находятся в активном состоянии, но их программный код претерпел некоторые изменения, и из-за этого они не могут остановиться, и завершить процесс морфинга, сведя его к установленной в генном наборе прграмме.
— Что от меня требуется?
— Образцы крови и тканей.
Я пожал плечами, и, вытащив из стоящей рядом сумки ножницы, приподняв нашлепку на груди, срезал торчащий кусок мяса.
— Этого достаточно?
— Да. — Она, широко открыв глаза, смотрела на меня с изрядной долей страха. Но, все же подставила небольшой контейнер.
— Кровь сама добывай. Я не знаю, где у вас шприцы.
Лена тут же вытащила из неприятно, знакомо, хрустнувшей пластиковой упаковки шприц. Я поморщился от звука.
— Вы тоже не любите этот звук?
— Да. Слишком часто его слышал.
— Брат то же самое говорил.
Она сноровисто кольнула меня в вену, и, подождав, пока шприц наполнится, вынула его, закрыв отверстие кусочким ваты.
В перегородке открылось окошечко, откуда на нас искоса, продолжая следить за дорогой, посмотрел парень.
— Подъезжаем.
Лена тут же перелила кровь в ампулу, и, закупорив ее, спрятала в тот же контейнер.
— Я помогу вам устроиться.
— Не «вам», а «тебе». И вообще — у вас же, вроде как, конец смены. Домой пора.
— Я живу не далеко.
***
В приемном покое, Лена лишь кивнула явно знающим ее врачам. Мой имплант тут же пискнул, подавая сигнал, что рядом прошел обмен информацией. Видимо, она отправила пакет данных на вновь прибывшего пациента, то бишь меня.
После чего она повела мена по коридорам вглубь сдания. Остановилась перед очередной дверью, и, открыв, пригласила меня внутрь.
Там обнаружились стол, стул, шкаф, кушетка, и ширма.
Я вопросительно покосился на Лену.
— Тебе же еще, вроде как, в ваш офис надо?
— Ну да.
— Так вот, сейчас тебя быстренько подлатаем — и можно идти. — Она улыбнулась. — Раздевайся. Для начала проведем осмотр, ну а потом — будем штопать.
Я послушно зашел за ширму. Скинул плащ, повесил его на вешалку. Стянул разодранный костюм, и рубашку. Вышел из-за ширмы.
Лена сидела за столом, и что-то быстро писала в огромной тетради мелким, убористым почерком. Обернулась.
— Ты что? Раздевайся целиком.
Вновь зайдя за ширму, я снял брюки, носки, и трусы. Вышел, прикрываясь ладонями.
— Ложись на кушетку.
Прошлепав босыми ногами по неприятно холодящему кафелю, а лег на протестующе скрипнувший предмет мебели.
Лена, дописав, повернулась ко мне.
— Трусы, в принципе, мог и не снимать.
Я явно покраснел.
Лена же, не обращая на это внимания, начала осмотр. Выудила из стола холоднющий («У нее там что, морозилка, что ли?!») фонендоскоп, и, приложив его к моей груди, начала мягко постукивать пальцами вокруг. Нахмурилась. Сдвинула на пару сантиметров. Снова постучала, Еще сдвинула.
Несмотря на холод, и, мягко говоря, несоответствие ситуации, я почувствовал, что мое тело отозвалось на ее мягкие прикосновения вполне традиционным образом. Какое-то время я еще мог прикрываться ладонями, но член, наливаясь кровью, упорно вставал. Через несколько секунд из-под ладоней вылезла постепенно оголяющаяся головка. Лена мельком глянула на это дело, и принялась-было вновь за работу, но потом, широко раскрыв глаза, уставилась на него.
— Ого!
Я, отчаянно краснея, пытался прикрыть упрямца. Куда там! Лапы маловаты!
— Прости. Как-то не вовремя он.
— Да ладно тебе. Вполне нормальная реакция. Бой, выброс гормонов, да и сейчас — мы одни, в закрытом помещении... — Не договорив, она протянула руку, и осторожно тронула головку пальцем.
Член, будто дожидаясь этого, окончательно распрямился во весь рост, и встал, покачиваясь.
— Да-а... Большой мальчик.
После чего встала, и пошла к двери. Я тоже хотел встать, но она жестом остановила меня. Открыла дверь, и выглянула в коридор. Тут же вернулась, и заперла дверь на замок.
— Проводить осмотр в таком состоянии будет... Несколько проблематично. Так что я предлагаю... — Она хищно улыбнулась, и одним стремительным движением сбросила с себя комбинезон медработника.
— Погоди. — Я поднял руку, останавливая ее. — Надеюсь, это не из-за брата? Не из-за того, что я... Ну... Предоставил образцы?
Лена фыркнула.
— Совсем, что ли, дурак? Секс из благодарности — это не по мне. Но да, это, в том числе и из-за брата. Ты когда на «гражданку» вышел?
— Около полугода назад.
— У тебя были за это время женщины?
— Конечно.
— А моего брата списали почти год назад. И за все это время у меня не было секса! Я не могу привести никого домой, поскольку он болен. И не могу никуда отлучиться, кроме работы. Ты хоть представляешь, что это такое, для женщины — год без секса?
— Наверное. Я десять лет без него обходился.
Она подошла к кушетке, и, присела с краю. Улыбнулась, и, протянув руку, взъерошила мне волосы.
— Баблес. Одно дело — десять лет в беспамятстве, и другое — пусть даже год, но в полном осознании.
Я привстал, и снял с нее лифик. Наружу выпрыгнули две небольшие полусферы с маленькими розовыми сосками. Поочередно огладил их, наслаждаясь каждым миллиметром ее кожи.
Лена, зажмурившись, часто и глубоко задышала. Я потянулся к ее трусикам. Она привстала, и я снял с нее последний клочок материи. Над маленькой розовой щелкой, с чуть выступающими половыми губами, виднелся небольшой аккуратный хохолок волос. Светлых.
— Зачем ты красишься?
Она открыла глаза. Посмотрела вниз.
— Предрассудки. Все считают, что если блондинка — то значит тупая. Вот и крашусь в русый цвет.
Не особо слушая ее объяснения, я осторожно втиснул между ее ног ладонь, и начал пальцами поглаживать это сокровище. Лена, пискнула, и, закусив губу, вновь зажмурилась.
— О-о, ты тастолько чувствительна? — Я порядком удивился подобной реакции.
— Это из-за модификации. Повышенная тактильная чувствительность. А это — побочное, хоть и приятное, явление. Да не останавливайся ты! Я же взорвусь сейчас! — Простонала она.
Хм-м... Однако такого у меня еще не было! Я вновь полез проторенной дорожкой, на сей раз погрузив пару пальцев внутрь раскаленного влагалища. Пальцы тут же утонули в истекающей соками плоти, буквально обсасывающей их.
Лена зарычала сквозь зубы, вцепившись в простынь. Я притянул ее к себе, и, впившись в ее грудь губами, продолжил свое дело. Не прошло и минуты, как она, стиснув руку, словно тисками, вскрикнув, забилась в оргазме. По моей руке ручьем текло. Лена, расслабленно распласталась на мне, смотря сквозь меня затуманенным взглядом.
Внезапно ее взгляд вновь обрел цепкость и сосредоточенность.
— Я тебя не задела? — Она осторожно дотронулась до марлевого тампона на моей груди.
— Нет, все в порядке.
— Какое там «в порядке»! Я себя плохо контролирую во время оргазма. И... Нехорошо как-то. Я уже кончила, а ты еще даже и не начинал.
— Ну так за чем же дело стало?
Она одобрительно похлопала меня по животу, и одним прыжком взлетела на кушетку, оседлав меня. Взяла мой член, подвигала туда-сюда кожу на нем, и начала плавно садиться на него, посекундно замирая.
Внутри было очень горячо, и узко. Хотя продвижение облегчало обилие смазки, продолжавшей течь из нее. Наконец она застыла, видимо, дойдя до нужной глубины, и начала постепенно двигаться. Теперь мы рычали от наслаждения уже в два голоса. Еще минуту попрыгав на мне, она вновь начала биться в оргазме, с силой вцепившись мне в плечи. И буквально рухнула на меня. Я недоуменно нахмурился. «И это все? Ну нет, я даже не начал толком!» С этой мыслью я обхватил ее за талию, и начал сам двигаться в ней, постепенно наращивая темп.
— Нет... Нет... Не надо... Пожалуйста... Не надо... Остановись... Я с ума сойду... — С каждым толчком стонала она мне в ухо.
Я и не думал останавливаться. Вскоре она вновь задрожала мелкой дрожью, и, больно укусив меня за плечо, обмякла. Хмыкнув, я продолжил движение. Каждый раз когда я входил на всю глубину, сколько позволяло ее влагалище, Лена вздрагивала, будто от боли, но я видел, что это вовсе не боль. Просто я задеваю какую-то особенно чувствительную точку ее организма. Скоро она опять, подвывая, кончила. Потом еще раз, и еще. Под конец, когда я и сам почувствовал приближение оргазма, она билась буквально не переставая ни на секунду, царапая мне плечи до крови, и кусаясь, словно дикий зверь.
Наконец, рыча, я кончил, забыв даже вынуть член из нее. Она, будто дожидаясь этого, выгнулась, словно лук, и испустила дикий вопль. Я едва успел закрыть ей рот ладонью, за что поплатился еще одним укусом.
Лена тут же рухнула на меня, едва дыша. Натруженное влагалище пульсировало в такт ее бешенному сердцебиению, выжимая из меня последние капли.
Мы оба замерли, тяжело дыша, и не говоря ни слова.
Минут пятнадцать мы так лежали, после чего она, со стоном, привстала. Полуопавший член, с чмоканьем, покинул ее прекрасную норку, и устало повис.
Она вновь распласталась на мне, жарко дыша в ухо.
— Дурень. Я же чуть с ума не сошла. После года воздержания, и сразу — такое!
— А что, разве было плохо? — Деловитым тоном осведомился я, поглаживая ее по ягодицам.
— С ума сошел?! Ради такого можно еще хоть на год в монашки подаваться.
— Скажешь тоже. Как по мне — то я не против и продолжить!
Она отстранилась от меня, глядя мне в глаза почти что с испугом.
— Ну не-ет! Явно не сегодня. — Она перевела взгляд чуть ниже. — Это... Это я тебя так?
Я покосился на свежие царапины и следы от укусов.
— Ага. Отделала не хуже той зверюки.
У Лены на глазах заблестели слезы.
— Прости... Я же предупреждала, что не контролирую себя во время оргазма.
— Тс-с... — Я успокаивающе погладил ее по голове. — Такими отметинами любой нормальный мужик до гроба гордиться будет.
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Ну тогда я тебе в следующий раз еще наставлю.
— Согласен! Тогда и я буду действовать в полную силу.
— А сегодня?
— А сегодня я — лишь жалкое подобие себя обычного.
— Будем считать, что ты меня напугал. Напугал настолько, что я почти с нетерпением жду нашей следующей встречи.
С этими словами она, со стоном слезла с меня на пол.
— Уф-ф... Словно на отбойном молотке поскакала!
Из приоткрытого влагалища, хлюпнув, потянулась струйка моего семени, вперемешку с ее соками.
— Ну ты и напустил в меня.
— Прости, не успел...
— Да все в порядке. Сегодня можно.
Она открыла шкаф, и, достав оттуда упаковку одноразовых салфеток, принялась оттирать свою промежность.
Я собрался-было встать, но она остановила меня.
— Лежи. Осмотр мы, можно сказать, провели. Сейчас подлечим тебя — и беги к себе в офис.
Сказав это, она натянула на себя трусики, и, выдернув из упаковки ворох салфеток, принялась оттирать мой член и бедра. Естественно он отреагировал вполне предсказуемо. Лена, глядя на это, тяжело вздохнула, и, пробормотав с сожалением, что-то вроде «Нет, не сегодня. « — чмокнула его в головку. После чего, вернувшись к шкафу, достала несколько бутылочек и контейнеров. Поочередно откупоривая их, она обработала сначала царапины и укусы, нанесенные ею самой, и лишь после этого сняла с меня марлевую нашлепку.
— Это... Что это?
Я склонил голову, разглядывая свою грудь. На месте недавней раны, где отсутствовала кожа и мышцы по площади почти в две ладони, до самой грудины — сейчас была полузатянувшаяся рана, выглядящая так, будто ей уже как минимум пара недель. Насколько я мог видеть, мышцы, в глубине раны, так же спешно отрастали, закрывая некогда обнаженную кость.
— Это ненормально.
— И это все, что ты можешь сказать? — Лена нервно хихикнула, глядя на меня.
— Ну, я не медик. И таких ран я еще не получал.
Вместо ответа она взяла мою левую руку.
— Пошевели пальцами.
Я послушно пошевелил, пощелкал, и напоследок — сложил в виде буквы V — победы.
Лена, нахмурившись, ощупывала руку.
— Чувстви

Поделиться в: