Следующим утром, Людочка ждала его уже одетая. Теплый свитер, теплые джинсы — зима всё таки..
— Привет! Что это вчера было?
— Доброе утро! Потом расскажу. Поехали. А малая где?
— Со свекровью на полдня оставила.
В машине ехали молча, бухгалтер пыталась упорядочить бумаги. А вот и налоговая. Снег, конечно, никто и не думал убирать, даже возле гос. учреждений, только крыльцо и немного тротуара было освобождено от белого плена, но и его уже успели затоптать до состояния льда острые шпильки работников бухгалтерского фронта. Никто не посыпал ни песком, ни солью. На войне как на войне — убейся об этот накатанный снежный лёд, но отчет вовремя сдай. Бухгалтера платили своим врагам тем же — толпами в душных коридорах, и вывороченными наизнанку нервами.
— Я не долго. Полчасика.
«Знаем мы ваши полчаса». Николай собственным бензином планету греть не собирался, и вошел вслед за Людочкой в помещение инспекции, и, найдя свободный стул в фойе, уселся в ожидании.
Людочка, Людмила Алексеевна. Это целая глава в его жизни... Точнее даже — две.
Николай рано начал сам зарабатывать. Ещё в институте начинал с того, что договаривался со знакомыми продавцами и подкладывал им свой товар для продажи. В общежитии, где он жил, начальник сдавал почти этаж тем, кто больше заплатит. Вот и жили в них, в основном не студенты, а торговцы с рынков города. Потом решился на рынке открыть свою точку. Нанял продавцов, потом вторую точку открыл, на том же рынке, но в другом месте. Сам ремонт сделал, на стройматериалы и транспорт за доставку деньги были, а на строителей уже не хватало. Да и бригады, что орудовали на рынке, делали всё кое-как. Сам провозился все выходные, но получилось даже лучше, чем у «профессионалов». Так и пошло, поехало. С организацией торговли проблем не было, а вот с отчёностями... Николай честно, даже в ущерб учёбе сам вначале все документы готовил сам. Но нарвался один раз на штраф от налоговой, потом второй. А тут хозяйка соседней точки Ирина Афанасьевна, то ли Апологеевна, дородная дама с ещё советским торговым прошлым:
— Та визьмы ты до сэбэ Людочку мою. Тилькы дывысь нэ забэры. А то вона красыва.
Так и познакомились. Людочка старше его почти на десять лет, но что такое разница в возрасте, когда тебе немного больше за двадцать? Совместные интересы сближают. Работать доводилось много, встречаться — часто, график не нормированный: есть документы — привез. Людочка его приучила к порядку — всё должно быть вовремя: принял товар — сложи приходники в отдельную папку, документы из банка в другую и привози побыстрее. Не собирай пачками и неделями. Иногда приходилось засиживаться на рынке вечерами, иногда он ей всё привозил с утра домой, в её квартиру. Видел ещё не накрашенную Людмилу Алексеевну, в домашних тапочках, не расчесанную... Людочка была востребованным специалистом: клиентов — мелких торговцев, да и не только, бывали и средние предприятия, у неё хватало. Себя она баловала, красивые вещи, дорогая косметика — пахло от неё и в жару и в холод только приятно. Стройная фигурка. Когда в каблуках — почти такого же роста, как и Николай, волосы она красила, и могла один месяц быть мелированной блондинкой, а следующий рыжеватой бестией. Продавщицы тогда шептались:
— Людочка поссорилась с...
Николай не лез в её жизнь, ему и своих девок хватало, но однажды, засидевшись допоздна, она сама ему предложила:
— Давай поужинаем.
Зашли в хорошую кафешку. Посидели, поболтали, потом он её провел домой, а по дороге она сама купила тортиков к чаю, Николай тогда еще и не понял к чему всё это... Но когда она взяла его за руку и заглянув в глаза:
— Пошли ко мне, — уже и самому хотелось.
Их первый раз он хорошо помнит. Николай не напрягался по поводу — получится, не получится, с этим проблем у него никогда не было. Попытку сбежать в душ он пресёк на корню и сразу потащил в спальню. Всё было не торопясь: сначала поцелуй, потом ещё один, губы становились всё податливее и всё охотнее раскрывались, потом поцелуй в шейку, она уже хотела лечь, но он нащупал змейку платья у неё на боку и потянул, правда, не в ту сторону — нужно было вверх. «Вечно у них всё не так».
— Я сама, а то порвешь.
«Ага, так я тебе и разрешил». Он нагнулся, и начал задирать платье. Его руки при этом шли по нагой коже ног, потом бедер, талии, потом её голова исчезла в складках ткани и он, изловчившись, одним движением расстегнул лифчик. «Взмах мастера». И вместе с лифчиком платье спорхнуло с неё.
Она уже озорно смотрела в его глаза. Прижалась. Сквозь ткань рубашки он чувствовал её кожу, дыхание. И тут у него начало потихоньку сносить все головки. Положил Людочку на кровать. Как на ней не оказалось нижней части белья не помнит, но он уже очень хотел. Спустил джинсы, еле достал уже распухший от ожидания член, и, натянув дежурную резинку, ткнулся в «дружеские объятия». Латекс немного притуплял, убирал ощущения, но Николай кайфовал, просто кайфовал. Красивая женщина лежала под ним, и от понимания этого он ощущал себя богом. Лепестки раскрылись, и тугие объятия приняли его. Он двинулся, раз, второй, третий, потом ещё несколько... и ничего не услышал. Николай открыл глаза — Людочка лежала под ним и... смотрела. «Блин, что-то не так», он посмотрел на себя — полу расстёгнутая рубашка, приспущенные джинсы... Свой верх одежды он чуть не порвал — отлетело несколько пуговиц: «Фигня, пришью». А вот джинсы снять не выходя — не получится... Он тихонько вышел из неё, снял всё с носками, и опять вмостился на «своё место». Теперь пошло немного лучше, она гладила его спину, руки доходили почти до его задницы, а он размашисто входил и выходил из неё. Всё равно что-то не так, он плавно вошел так, что член уперся в упругую стенку, и стал её целовать, в шейку, потом в плечики. Людочка сама задвигалась под ним. «Ага, сама ищет место». И точно: она оторвала пятки от покрывала и попыталась прижать колени к себе. Николай прижался ещё сильнее. И вдруг:
— Ой, больно. Далеко. Глубоко.
Но её дыхание выдавало возбуждение. «Где-то там». Он немного уменьшил угол — опустил её ноги, а сам приподнялся на руках, теперь его член входил как бы сверху вниз. «Нашёл" — она застонала всё чаще и чаще, глаза были уже закрыты, и тут её начал бить «озноб», она задергалась, опустила колени, и они начали волнообразно дергаться. Меж опущенных ног держать нужный угол было невозможно, и он просто лег рядом.
Открыла глаза, улыбнулась:
— Предупреждать нужно про размеры.
— Какой есть, такой и есть.
— Иди сюда. И её ноги опять приветливо распахнулись. Несколько движений — и член опять заполнил весь презик.
— Повернись.
Она лукаво улыбнулась, перекинула одну ногу через него, и вот: самая замечательная поза, из всех придуманных природой. Женщина на коленях, перед Мужчиной. Вначале он не понял, что происходит — её рука, пробравшись меж ног, направляла его член. Такое было впервые, некоторые его предыдущие девушки даже лёжа на спине стеснялись это делать, а она... Но и потом рука не ушла далеко, и когда он начал движения опять вернулась, но теперь к его яичкам.
— Ой. как хорошо... Прям по...
Николай понял, что долго он так не выдержит. Его член в горячем влажном кайфе, яички, при каждом движении, приглаживает рука... Этот снимок отпечатался в его сознании на всю жизнь: он посмотрел вдоль восхитительной ложбинки на спине — её левая рука что-то сжимала, голова повернута вправо, глаза закрыты, уголки губ дергаются... Она всё таки успела первая. Судороги начались от колен, потом предались на попу. «Всё, я тоже». Но она уже валилась на живот, сжимая при этом ягодицы, Николай не успевал за ней, он просто не был готов к этому. Член при этом выскользнул из неё, а ягодицы так сильно пульсировали, что сняли презерватив с его члена, и он так и остался зажат между её красивых половинок. (Специально для sexytales.org — секситейлз. орг) Николай стоял на коленях перед лежащей на спине женщиной с кончающим членом. Порции спермы летели вперед как пули из ружья, через эту восхитительную спинку на её волосы, потом на спинку в ложбинку, третий раз на попу, и еще раз на попу... Он готов еще раз быть там, и еще раз, но отсутствие презерватива... «Ничего себе».
Он повалился рядом. Её глаза закрыты, во рту зажата простыня.
— Нужно мыть голову — почти хрип.
— Помочь?
— У тебя ещё есть, эти?
— Нет.
— Принеси, пожалуйста, полотенце, из ванной.
Потом было чаепития, затем он порывался «сходить купить покурить», но его остановили «Ты не куришь» и минетом. Утро было еще лучше, но, при отсутствии средств предохранения, пришлось искать её точки вручную, и при этом он поучил еще больше кайфа, руками чувствуя приближение её пика. А у Людочки они были повсюду: между складок нижних губ, сверху их, внутри, нужно было только найти баланс и ритм. Потом она закрывала глаза, («Что там себе женщины представляют? Мужчин с телом Тарзана?») и начинались судороги, начинающиеся с колен. Расплатилась она очень жестоко — яйца после её минета звенели, как пустые канистры. «Два колокольчика в штанах, пока не наполняться будут звенеть».
«Мда, полчаса. Ничего не меняется, налоговая»..
Людочка его многому научила: чистоплотности: только после душа, и он начал покупать себе хороший одеколон. В течении недели он, скорее для себя, сделал почти все возможные анализы. Все отрицательные. И всунул ей меж накладных. Потом так же вежливо и молча получил их обратно. С подписью: «Проверено». Она научила его целовать, именно не целоваться, а ЦЕЛОВАТЬ. Женщину. Не стеснялась направляла и руки, и губы: «Выше., тут. Нежнее... « Губы это только маленький кусочек возможностей. Плечи, грудь, особенно нижняя их часть. Потом живот, спинка. Иногда это занимало час, и её оргазм после этого был настолько глубоким, что он прислушивался к её дыханию... Он научился целовать Женщину. Везде. Он приучился держать в порядке свою растительность в паху: «Не люблю волосы во рту». «Если женщина бреется, то почему мужчина не может, хотя бы их подстричь?»
А он научил её... Чему он научил её? А... Это было как игра. Она хотела узнать: как глубоко его член может поместиться у неё во рту. Когда она это делала, сидя на корточках, головка его члена упиралась ей в гортань, и при этом, «на свободе», оставалось еще на целый её кулак члена Николая, на ширину ладони. «Не вмещается». Это уже был азарт, спортивный интерес. Как-то раз, он положил её на спину, потянул на край кровати, её голова свесилась. И он, стоя лицом к ней начал вводить член в рот, его яйца вначале прошлись по её лбу, потом по переносице, и, наконец, он увидел, как её горло начало расширяться, пропуская его хозяйство внутрь. Потом она дернулась, он плавно вышел.
— Поняла, как нужно. Сейчас отдышусь.
Еще одна попытка проникновения — и новый рекорд, его мошонка уже были у неё на носу, и даже на верхней губе. Он мог смело массажировать свой член сквозь тонкую кожу горла. Но этот кайф продолжался всего секунд двадцать, потом из её глаз начали течь слезы, и он немного испугавшись как можно плавнее вытащил из нее свою «шпагу». Людочка быстро перевернулась на живот, и, он увидел на полу:
— Это салат?
— Цезарь.
Но заглатывать она научилась... С тех пор такие процедуры они называли «цезарем».
Но было одно НО: Николай знал, что она не его. Вот просто знал и всё. Нельзя сказать, что такие отношения его тяготили, скорее нет, он был очень рад немного остепениться, но вот он чувствовал, что не его она и всё. Они много проводили время вместе, молодые, обеспеченные — беззаботные. Даже несколько раз съездили отдыхать.
А потом Людочка влюбилась. По настоящему, до женских слез и истерик. Он это понял не сразу. Вначале она «морозилась». Хотя раньше и месячные не были проблемой для встреч. Потом вообще пропала. Документы Николай передавал через продавцов. Ревновал? Скорее да, чем нет. Как-никак, а мужской гордости и упорства у него было более чем достаточно. Но где-то там, под черепушкой самая стервозная и назойливая мысль ликовала: «Радуйся, что так получилось». Несколько дней в обнимку с коньяком, и... новый день настал.
Её счастьем стал Андрей. Высокий, немного крупноватый мужчина, примерно её возраста. Но главное — глаза у неё горели, и она при нём никого не замечала. Вообще никого. На свадьбу, Николай, конечно, не пошел, но подарок от себя подкатил — отдых на двоих за границей.
А потом произошло чудо, самое настоящее чудо, когда из ничего, из отношений двух людей, из их любви, рождается нечто. И таким чудом стала Анастасия Андреевна — маленькая принцесса в перьях.
Людочка не прекращала своей работы. Всё стало, почти, как и раньше. До всего. Работа и ничего больше. Только документы доставлялись на дом.
«Час уже прошёл... Ничего у нас в стране не измениться. Даже снег зимой, и тот такой же, как и в прошлом году, только значительно больше».
Сколько прошло уже «после того»? Года два с половиной? После рождения дочери Людмила Алексеевна изменилась. Не было на ней уже тех красивых шелковых халатов, а в основном уютные, теплые байковые или махровые. Стрижка и покраска волос стала не регулярной процедурой, а почти праздником. Появился небольшой животик, целюлит на бедрах отложился сверх меры. Николай всё это видел, и замечал. Как и, иногда, красные глаза. Но от чего? То ли от бессонных ночей, то ли ещё от чего, он не знал. Не его она теперь..
Но однажды, как обычно, привозя домой ей документы, застал и вовсе печальную картину — она плакала. Тихо, по-женски плакала. Утром, он зашёл на кухню, а она стояла спиной и по её щекам тихо текли слёзы. Он потом уже думал, разбирался: «Если б не те слёзы. Чтоб было? Так бы и вышел молча и тихо? И оставил разбираться их самих? Или это женская «замануха»?» Не смог, не сдержался.
Закрыл плотно входную дверь, потом проверил замки. Подошел и обнял сзади. «Надоели мне её слёзы». Она откинула голову и уткнулась затылком в его грудь. Прижалась спиной. Николай скрестил руки у неё на плечах, потом опустил их ниже на налитые груди. «Ничего себе». Они и раньше не были маленькими, а сейчас просто огромные. Потом развернул её и посмотрел в глазища. И ничего не прочитал в них, вообще ничего, уставшие красные глаза. «Сейчас я покажу, кто ты».
— Где малая?
— Покормила. Спит.
В спальне была новая мебель, даже кровать была другая, длиннее и шире. Домашний халат распахнулся, а под ним — такие же уютные хлопковые трусы. «Мда... « Когда он их стягивал, то обнаружил ещё одно шокируещее открытие — Людочка почти перестали брить у себя меду ног. Отступать было поздно. Вся его одежда слетела почти в одну секунду. Но входить он не спешил. Лег рядом — поцелуи в губы. Потом в шейку — тихо. Хотел опуститься на грудь, но побоялся — кормит ребенка как-никак. Его рука уже свободно гуляла, по её телу, распахнула ноги и начала перебирать складки нижних губ. «Как их стало много». Реакция была, но не такая, как раньше. «Что-то не так». Поцелуи в привычные места почти не работали, рука сверху её входа не могла найти привычные точки. «Нужно по старинке». Он стал на колени перед ней и с первой попытки вошел. Эти чувства были новыми. Его член обволакивали мягкие складки, они были глубокие, мягкие, горячие. Но не было того чувства упругости и сопротивление, какое тут встречалось раньше. Сколько ему потребовалось сделать движений для того чтобы что бы понять, что под ним не та Людочка, какую он, и его член помнил раньше, он уже и не помнит. Это была другая женщина. Нет внешне, и по паспорту это был тот же человек, но в сексуальном плане, это было некто иной.
Она лежала под ним, тихо постанывая, глаза закрыты, нижняя губа прикушена. «Нет, так не пойдет». Он плавно вышел из неё, и, подвинув её ногу, лег рядом на бок. «Глубоко у неё тут... где-то было». Он ввел два пальца во влагалище, смазки было много, двумя он покрутил в разные стороны, нашел точку почти на внутренней части живота, прижал её сверху поцелуем — изнутри массажировали пальцы, а сверху — губы и язык. Два пальца мало, их стало три — и опять внутри им было вольготно. Николай чувствовал, как её кожу он натягивает своими пальцами и она выдувается тремя бугорками. Её стоны стали глубже и протяжнее, она попробовала сама прижать свои груди руками, но они отдернулись. «Больно ей всё-таки... «. И он решился — ввел четыре пальца внутрь, сжал их и таким кулаком начал вращать, вначале легонько, потом все настойчивее и настойчивее... И Людочка откликнулась, вначале протяжным стоном, её глаза распахнулись, как будто увидели новую звезду. Дыхание стало сильнее и чаще, и... всё... этого оказалось мало... «Нельзя останавливаться». И Николай решился — он нежно вынул из неё пальцы, потом сжал ладонь лодочкой, вдавливая свой большой палец до хруста сухожилий, провел ладонь вдоль губ, смачивая его соками, и начал опять плавно вводить. Четыре сжатых пальца проходили легко, но всю ладонь пришлось ввинчивать, и когда он достиг этого, то впервые на ощупь мог попробовать внутренности женщины. Теперь он понял, что никуда её оргазм от него не денется. «Вот шершавая стенка, что возле живота, вот матка, упругая и твёрдая, а это что твердое, копчик?» И только он коснулся её как Людочка чуть не села:
— Ой, как хорошо.
Теперь нежнее эту стеночку, ещё, ещё... Это было нечто: первыми начали, почему-то, дергаться пальцы на ногах, потом лодыжки, потом колени, после этого её таз заходил ходуном. Она лежала уже сжав ноги, и каждая её конечность дергалась в своем ритме. Николай прекратил всякие движения внутри, но пока ладонь не вынимал, а сделал это, когда конвульсии уже закончились. Она повернулась к нему — и он увидел опять слезы.
— Ты чего?
— Я кончить месяцев девять не могла, ну думала, всё пипец, так и останется это со мной. Знаешь, как тяжко это понимать? Вначале с малой ходила, потом... — и опять слезы закапали. Исследователь, ты мой. Спасибо тебе, — теперь блаженство на губах, и в глазах.
Он поцеловал её в губы, повернул её на живот, и Людочка благодарно подняла навстречу ему попу. Она поднялась на руках, спина выпрямилась. Он ввел свой член и начал ритмично, уже для самого себя, входить и выходить из неё. И тут что-то было не так, её груди раскачивались, как огромные тяжеленые маятники, их вес и амплитуда были такими большими, что кровать начала скрипеть и опасно расшатываться. «Черт, сейчас еще поймаем резонанс — разнесем весь дом». Он надавил ей на плечи, и она прижалась ими к простыне. «Опасное дело — иметь кормящую мать». Кончать внутрь он постеснялся — хорошего понемножку.
Уходя, он улыбнулся себе — «из любовника стал любовником».
На следующий день зашел аптеку — но презик покупать не стал. «Это уже не мои заботы, а Андрея». А вот к интимным гелям начал присматриваться. Но дородная тетка-фармацевт, уставившись на него, перебила все желания о чём-то спрашивать. Зато в секс-шопе молоденькая девчушка, лет двадцати, сразу поняла, что ему нужно:
— Возьмите этот, он сладкий.
«Сладкий? А при чём тут одно к другому? Ладно, с экспертами не поспоришь». И купил его.
А через пару дней получил от неё СМС-ку: «Приезжай сегодня, в обед».
Она встретила его в красивом халате, на лица присутствовала косметика, и волосы были уложены, а когда разделись — то он под рукой почувствовал, что волос в паху стало меньше, а между ног совсем исчезли. «Вот молодец, берет себя в руки». Прелюдии, как таковой и не было — поцелуи в губы, немного в шейку, и Людочка распахнула свои ноги, навстречу ему — желание чувствовать себя женщиной пересилило все остальные долги. Он взял приготовленный тюбик с гелем выдавил на пальцы правой руки и тут понял, что закрутить его будет непросто, тем более что крышечка куда-то закатилась в складки простыни. «Вот идиоты. Выпускают гель, а об аппликаторе забыли». В правой ладони гель, в левой тюбик, но он справился — нашел эту маленькую черную заразу, и одной рукой завинтил её на место, предварительно ещё раз смачно смазав руку, и уже привычно вкрутил «лодочку» ей внутрь...
Отходила она долго, тихо дышала, почти не слышно. А ему надоело уже её ждать — аккуратно повернул на бочек. Идиллическая сцена: удовлетворённая женщина лежит на боку, и, не открывая глаз, глубоко дышит. Он потрогал свой член рукой — боец, как всегда, был готов. И пристроился к ней. Взял смазки с её влагалища и смазал еще одну дырочку. Она, не открывая глаз улыбнулась, еще раз смазал член и приставил. Неожиданно Людочка обернулась, и открыв глаза, поцеловала его.
— Только осторожно.
Николай этой её дырочкой не пользовался ни разу. Тогда ещё, раньше, он попробовал раз пальцем войти, но услышав «Не хочу туда», оставил все попытки, да и не зачем было, всё и так было хорошо.
Но сейчас — не тот случай. Он пристроился к ней и приставил голову ко входу, и тут почувствовал, как Людочка сама стала надвигать свою попу навстречу, потом положила руку ему на бедро и стала прижимать его к себе. Колечко расступилось, и перед ним открылся новый мир. В нём всё было не так. Колечко ануса сжимало член в одном месте, а дальше была свобода, он не ощущал никакого противодействия. Как будто кольцо одели на член.
— Ой, какой ты молодец. Как нежно, — глаза её закрыты, голова уже не лежит на подушке, а приподнята.
Он вошел почти до конца, и не встретил никакого сопротивления, наконец-то он может куда-то поместить весь свой член. Немного поменял угол, и стал нежно его вынимать, потом опять вперед. Но тут головкой он ощутил, что уперся во что-то твердое. «Это копчик?» А Людочка распахнула глаза, и —
— Ааааа... — и её рот так и остался открыт.
«Вот оно! Это ж надо! С первого раза попал». Он, понимая, что нашел нужную точку, теперь старался попадать именно в неё. Сколько ему потребовалось на это движений, он не знал, только её «ааа» не замолкало, а наоборот, становилось всё сильнее и сильнее. «Ребенка разбудит». Он раздвинул рукой ягодицы, чтоб войти ещё глубже, и почти навалился на неё. Николай уже не заботился о том, куда его член упирается, потому что и сам хотел кончить. И тут волнообразное «Аааа», превратилось в хрип при закрытых зубах, а её колени начали привычный танец. Больше он двигаться уже не мог. Амплитуда движений её попы была слишком большая. Оставалось или прижаться посильнее, или вытащить: «А то дернется ещё, и сломает». «Вывалился таки. А я?! Я тоже хочу!». И не давая ей отойти, он положил её на живот, и, не позволяя встать на колени, сам направил член опять в попу. На этот раз ощущения были не хуже, а может и лучше, он не доставал до копчика, но трение было еще больше. Так продолжалось минут десять, и вся его разгоряченная сперма хлынула ей в кишку. Он вжался ещё сильнее в неё, наполняя и наполняя..
— Классно как... А почему мы раньше этим не занимались?
— Тебе это не нужно было, ты и так кончала. Без попы. А как тебе лучше, рукой или туда?
— И так хорошо, и так. Всё по-разному... Спасибочки тебе... Принеси полотенце, а то... с меня вытекает.
— Ты никогда не держишь его под рукой — усмехнулся он.
В ванной он осмотрел свое хозяйство — всё чисто, помыл в раковине, и, смочив краешек полотенца, принес его в спальню. Людочка промокнула себе между ног, затем, повернувшись на бок, и попу. Посмотрела на полотенце. Благодарно улыбнулась.
Он прилег рядом. Нужно немного отдохнуть и уходить, но тут Людочка решила отблагодарить его, сама опустила голову к паху, и всосала член в рот, потом щекой по яйцам и так же сделала с мошонкой. «О... , теперь она и яйца сосет! Как классно!. Мастерство не пропьешь».
— Хм, сладкий гель, приятный.
«Яйца не до конца вымыл. А эксперт была права. И зайти поблагодарить как-то неудобно».
Так отвлекал он себя не долго — Людочкина сноровка брала верх. «Покупать снова там тоже неловко: «Ой, спасибо, мне понравился ваш приятный на вкус гель». «Ай... как это... она... Всё равно долго не продержусь». Но сегодня он не хотел кончать ей в рот. А повернув, её пристроился сзади. И остановился, задумался перед выбором целей.
— Только смажь.
Гель на вход в попу и немного внутрь, и на член, по всей длине — и...
«Полтора часа... Что-то зашевелились, видать обед скоро. И малая не звонит, поимела меня что-ли? А она-то почему не звонит?» Николай все заводился и заводился. В сотый раз проверил мобильник. Звонки только по делам. Нужно пройтись. Он встал и выскочил из этой государственной душегубки в белоснежный апокалипсис. И оторопел. За то время, что он грелся за счет налогоплательщиков, какой-то добрый водитель, наверное, на грузовике, с прикрепленным снегоотвалом, проехал посреди улицы и нагреб кучу до пояса возле припаркованных автомобилей. Вправо, через бордюр — не перепрыгнуть точно, и влево — никак. До весны, что ли отчеты сдавать? Николай решительно перевалился через автотворный сугроб и открыл багажник. Достал оттуда купленную совковую лопату, но с отпиленной ручкой, и начал яростно кидать снег обратно на проезжую часть. «Государство наваливает кучи, а мы разгребаем». Когда, по его пониманию он закончил, то с удивлением обнаружил, что на него смотрят, человек пять зрителей, среди которых стояла и Людмила Алексеевна.
— Ну, ты и злой сегодня. Я тебе и рукой махала, и на мобильник звонила.
— Телефон в курточке, а курточка в машине. Скажи: Не дебилы а? Нет, чтоб вывезти снег..
Николай вырулил из «туннеля» и, проехав с десяток метров остановился. Обернулся назад, и увидел, что благодаря его физическим упражнениям на воздухе, образовался выезд из этого плена, и весь ряд автомобилей, что был завален снегом, потихоньку, выбирается. «Зрители» расселись по своим авто, и выезжают. Вначале, те, кто стоял з ним, потом передние начали сдавать назад и тоже выруливают.
— Ты видела таких шаровиков?
— Может шлагбаум поставим, и будем брать деньги за выезд?
— У нас лицензии нет. Оштрафуют.
Злость переполняла его: телефон молчал, люди ленивые, снег опять пошел.
Когда они прошли в её квартиру, то их раздевание напоминало освобождение от скафандров. Вначале куртки — пуховики. Потом в спальне свитера, джинсы. И когда остались только в белье, можно было передохнуть. И всё это в тишине и в сопении.
С тех пор, как они начали повторно встречаться, прошло уже несколько месяцев, и Людочка похорошела. На бедрах почти не осталось лишнего объема, грудь пока так и не стала прежней, и скорее всего и не станет, но уже вмещается в лифчик абсолютно приличного размера. Животик тоже не стал абсолютно плоский, но... Это уже почти прежняя, с виду, Людочка. Она взяла новую моду — не выбривать полностью волосы на лобке, а оставляла то полосочку, то треугольник. «Так мужу нравиться».
Сегодня он всё делал молча. А Людочка смотрела на него и пыталась угадать его настроение, позу: как её сейчас положат: на спинку, на бочёк, на колени... Но Николай не стал ничего выдумывать и вломился сквозь ещё не расставленные ноги прямо ко главному входу. Ткнулся — вход оказался сухим и неприветливым. Но ничего — он смочил головку слюней и направил еще раз. Такого пропуска оказалось достаточно. И он начал плавно погружать своего проверенного бойца в лоно врага. Вошел и замер. Пусть наберется влаги. А сам начал целовать её, в губы, в лоб, в шейку.
— Ты какой-то заведенный сегодня. Что с тобой?
— Всё нормально.
Он уже вынимал, а потом нежно и плавно начал погружать член в неё. «Немного для себя». На такую разминку ушло минут десять, может и больше, он потерял счет времени, и все вгонял и вгонял свой член в неё, до упора и обратно. Потом прилег рядом, и она быстро и с готовностью повернулась к нему бочком. Посмотрела в глаза и:
— Эх... — с надеждой и предвкушением.
«Та где же он, должен быть в кармане». Николай достал тюбик геля, с тем же полюбившимся Людочке вкусом, и выдавил побольше на пальцы. Смазал её и основной и запасной входы. Приставил член к попе и остановился, теперь, обычно, она сама всё делала: надавливала и надвигалась, двигала попой вверх вниз, иногда даже направляла его в себя. В этот момент главное не кончить раньше времени, потому, что дальше будет еще лучше... Людочка сделала всё как обычно: мягко, и нежно. Раз, и колечко распахнулось — он уже внутри неё. Подождал, и начал двигаться вглубь. Теперь главное не спешить... Он достиг нужного положения и, дождавшись её глубокого внутреннего стона, начал движение обратно. Несколько раз промассажировав окончание её позвоночника через задний проход членом, он остановился. Хотелось чего-то новенького. Стараясь, чтобы член не выходил, он потихоньку встал на колени. Она лежала на боку, а он теперь стоял перед ней. Нащупал правой рукой вход во влагалище, и ввел три пальца, гель и природная смазка позволили легко им войти. А там!! Через тонкую преграду он ощутил свой член. «Вот головка, а вот все остальное». Он раздвинул её губы, и четвертый палец присоединился к остальным. И теперь он мог почти на всю длину свой ладони чувствовать свой член. Он посмотрел на Людочку — и понял, что это новое ощущение ей очень нравится. Глаза были открыты, рот тоже, но, в предвкушении, она не издавала ни звука. Он аккуратно развернул ладонь, постарался вогнать член поглубже, в такой позе это не совсем было удобно, и начал своей рукой через тонкую перегородочку массажировать, а фактически дрочить свой член.
— О боже, о боже..
Её свободная рука вначале пыталась прикрыть глаза, потом, почему-то, пальцы попали в рот, потом она ими начала гладить себе щеку, потом она схватила себя за грудь, потом сразу за две, оттянула их и сильно их сжала.
— О боже..
Он уже перестал смотреть на её лицо, и начал искать приметы приближающегося оргазма в её ногах. Пальцы ног неестественно были оттопырены, в нормальном состоянии никто и никогда бы так их не смог развести в стороны. Потом стопы начали вытягиваться, и... она ему чуть не сломала член, колени начали дергаться, но почему-то вместе, потом попа задвигалась вперед назад, при этом её тело вытянулось в струнку. «Больно». Она лежала тихо, как мышка, только и слышно было: «О боже...» ... Он плавно вытянул руку из неё, и прилег. Обнимать липкими руками было неудобно, но согреть женщину после такого — благое дело... «А рука болит, хорошая тренировка».
— Я еще никогда так не кончала. Это просто... Где ты этому учишься? — не оборачиваясь.
— Не знаю, хочется попробовать, и ты позволяешь.
— Тебе не позволь, когда ты такой кудесник. Вытирать меня будешь?
Он встал, и прикрыл её одеялом.
— Как хорошо.
Сбегал в ванную, помыл свое хозяйство, и взял полотенце. Потом, увидев курточку, нащупал мобильник. Проверил входящие — все звонки по работе, но два от неизвестных абонентов, один из городского, а второй от мобильного абонента. «Скорее всего, ошиблись номером, А может это Наташа?».

Поделиться в: