От автора: Исключительно лулзов ради за час сваял этот опус. За основу взял перевод подлинного текста братьев Гримм. На высокие оценки не расчитываю, но может «сказочка» и повеселит кого-то.
P. s. Специально для janet: Я Вас умоляю, не надо ничего анализировать!
Зимним деньком, в то время как снег валил хлопьями, сидела одна королева и шила под окошечком, у которого рама была черного дерева. Шила она и на снег посматривала, и уколола себе иглой палец до крови. И подумала королева про себя: «Ах, если бы у меня родился ребеночек белый, как снег, румяный, как кровь, и чернявый, как черное дерево!»
И вскоре желание ее точно исполнилось: родилась у ней доченька — белая, как снег, румяная, как кровь, и черноволосая; и была за свою белизну названа Белоснежкой.
И чуть только родилась доченька, королева-мать и умерла. Год спустя король устраивал бал в своем замке, где познакомился с очаровательной незнакомкой. Она так ему понравилась, что он впервые за много месяцев позабыл свою скорбь и развеселился. Он танцевал с красавицей всю ночь напролет, оказывал ей знаки внимания, и женщина отвечала ему взаимностью. После бала он никак не хотел расставаться со своей новой пассией и предложил прогуляться по роскошному парку замка. Там, в одной из уютных беседок, увитых плющом и цветами, новая избранница монарха сделала ему королевский миньет. Но прелестница была ведьмой, и миньет этот был не простым. Едва тугая струя спермы ударила колдунье в рот, как воля короля была сломлена, и он стал марионеткой в руках коварной соблазнительницы. Вскоре весь народ гулял на свадьбе короля, хоть новая королева никому и не нравилась. Хоть она была и красавица, но и горда, и высокомерна, и никак не могла потерпеть, чтобы кто-нибудь мог с нею сравняться в красоте.
Притом у нее было такое волшебное зеркальце, перед которым она любила становиться, любовалась собой и говаривала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Чья киска всех краше, чьи сиськи полней?
Чья кожа всех глаже, чьи губы пухлей?
И кто в королевстве всех здесь милей?
Тогда и отвечало ей зеркальце:
Ты, королева, всех здесь милей.
И она отходила от зеркальца довольная-предовольная и знала, что зеркальце ей неправды не скажет.
Белоснежка же между тем подрастала и хорошела, и уже по семнадцатому году она была прекрасна, как ясный день. Из угловатой девочки она превратилась в девушку, заставляющую выпрыгивать из груди сердца проезжих принцев. Ее кожа была бела, как снег, а волосы — черны, как смоль. Грудки налились, как спелые яблочки и все время норовили выскочить из глубокого декольте. Фигурка была стройной, как у лани, а попка — такой высокой и упругой, что не нужны были Белоснежке никакие кринолины, чтобы подчеркнуть ее. И вот когда королева однажды спросила у зеркальца:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Чья киска всех краше, чьи сиськи полней?
Чья кожа всех глаже, чьи губы пухлей?
И кто в королевстве всех здесь милей?
Зеркальце отвечало ей:
Ты, королева, красива собой;
А все же Белоснежка выше красой.
Ужаснулась королева, пожелтела, позеленела от зависти. С того часа, как, бывало, увидит Белоснежку, так у ней сердце от злобы на части разорваться готово. И зависть с гордостью, словно сорные травы, так и стали возрастать в ее сердце, и разрастаться все шире и шире, так что наконец ни днем, ни ночью не стало ей покоя.
И вот позвала она однажды своего псаря и сказала:
— Выведи эту девчонку в лес, чтобы она мне более на глаза не попадалась. В награду можешь трахнуть ее во все дырки, а потом убей и в доказательство того, что мое приказание исполнено, принеси мне ее легкое и печень!
Псарь повиновался, вывел девушку из дворца в лес, и как вынул свой охотничий нож чтобы искромсать им тело Белоснежки, та стала плакать и просить:
— Добрый человек, не убивай меня! Я сделаю все, что ты попросишь, а потом убегу в дремучий лес и никогда уже не вернусь домой.
Пожалел псарь хорошенькую девушку и сказал:
— Бог с тобой, бедная девочка! Принимаю твое предложение. Раздевайся!
Сняла Белоснежка дрожащими ручками всю свою одежду и покорно застыла перед псарем, стыдливо прикрывая руками поросшую редкими черными волосками киску. При виде столь прекрасного обнаженного стана жертвы, плоть слуги вздыбилась. Он тотчас развязал свой гульфик и вынул здоровенный елдак. Девушка с ужасом взирала на этот ужасный инструмент. Она впервые в жизни увидела мужское достоинство во всей его красе, хотя смутно и догадывалась о его назначении. Белоснежка затрепетала от страха, но в то же время ее тело наполнились неведомой раньше сладкой истомой.
— Возьми-ка его в свой дивный ротик, крошка, и соси, как леденец на ярмарке, — дружелюбно сказал мужчина.
Белоснежке пришлось встать перед мучителем на колени, чтобы выполнить его приказ. В нос ей ударил резкий запах, но она подавила отвращение и обхватила крупную головку своими пухлыми губками.
— Вот так, Белоснежка! Соси его!
Девушка очень старалась, чтобы не прогневать слугу мачехи и не заставить его поменять свое решение. Псарю, похоже, очень нравилось, как она справляется. Он громко стонал и подбадривал Снежку такими грубыми словами, которые раньше заставляли ее краснеть до корней волос.
— А теперь встань к дереву и нагнись!, — распорядился мужчина.
Бедняжка сделала и это. Большие ручищи обхватили ее бедра, и тотчас что-то твердое и толстое уткнулось ей между ног, пытаясь проникнуть прямо внутрь ее!
— Да ты вся мокрая, шлюшка!, — глумливо захохотал псарь, — Нравится?
— Я... не знаю, — испуганно ответила девушка.
— Сейчас узнаешь!
Острая боль пронзила ее снизу, заставив закричать на весь лес. Огромный член вторгся в ее самое интимное место, раздвигая и разрывая живую ткань. Эта дубинка начала быстро двигаться в ней туда и сюда, и каждый толчок уменьшал внутреннюю боль и увеличивал постыдное плотское наслаждение. Через несколько минут она уже не могла терпеть в себе неутомимого агрессора, но еще меньше она хотела, чтобы он вышел из нее. Стыд, страх, унижение и похоть бушевали в ней одновременно, и похоть с каждой секундой пересиливала. И вдруг в ее очаровательной головке взорвался и рассыпался по каждой клеточке тела тысячами колючих искорок невероятный фейерверк эмоций и ощущений. Неведомых ранее и оттого еще более ярких. В глазах потемнело, а ноги подкосились сами собой. Белоснежка стала оседать на землю, и дрын мучителя выскользнул из ее истерзанной дырочки. Но сильные руки подхватили ее и не дали упасть.
— Ну нет, принцесса! Так дело не пойдет! Теперь моя очередь.
Девушка наивно подумала, что копье псаря вновь займет свое прежнее место, но она жестоко ошиблась. Ужас обуял Белоснежку, когда она почувствовала, как инструмент мужчины раздвинул ее упругие ягодицы и уперся головкой в верхнюю дырочку.
— О боже!, — воскликнула она, — что Вы собираетесь делать?!
— Трахнуть тебя в твою сладкую попку, принцесса!
Девушка и представить себе не могла, что такое возможно! Боль, испытанная ею, когда она несколько минут назад лишилась невинности, была ничем по сравнению с новым испытанием. В чаще раздался такой душераздирающий крик, что птицы вокруг смолкли, а лесные звери испуганно разбежались. Тугое отверстие не смогло устоять против страстного напора насильника. Белоснежке показалось, что ее разрывает напополам. Она была уже не в силах выносить чудовищные муки, ее сознание помутнилось, и она потеряла сознание...
Очнулась она лежа на мягком мху. Оба ее отверстия ужасно саднило.
— Очнулась?, — довольно улыбнувшись и продемонстрировав гнилые зубы спросил псарь, — Ну а теперь ступай.
— А платье?
— А королеве я что покажу в доказательство? Или если хочешь...
— Нет, нет!!, — сжалась в комок Белоснежка.
— Вот и иди, пока не передумал!
А сам подумал: «Скорехонько растерзают тебя в лесу дикие звери», — и все же у него словно камень с сердца свалился, когда он пощадил принцессу.
Как раз в это время молодой оленчик выскочил из кустов; псарь приколол его, вынул из него легкое с печенью и принес их вместе с окровавленной одеждой королеве в доказательство того, что ее приказание исполнено.
Повару приказано было присолить и сварить принесенные органы, и злая баба съела их, воображая, что ест легкое и печень Белоснежки.
И вот очутилась бедняжка в дремучем лесу одна одинешенька, и стало ей так страшно, что она каждый листочек на деревьях осматривала, и не знала, что ей делать и как ей быть.
И пустилась бежать, и бежала по острым камням и по колючим кустарникам, и дикие звери сновали мимо нее взад и вперед, но ей не причиняли никакого вреда.
Бежала она, пока несли ее резвые ноженьки, почти до вечера; когда же утомилась, то увидела маленькую хижинку и вошла в нее.
В этой хижинке все было маленькое, но такое чистенькое и красивенькое, что и сказать нельзя. Посреди хижины стоял столик с семью маленькими тарелочками, и на каждой тарелочке по ложечке, а затем семь ножичков и вилочек, и при каждом приборе по чарочке. Около стола стояли рядком семь кроваток, прикрытых белоснежным постельным бельем.
Белоснежка, которой очень и есть, и пить хотелось, отведала с каждой тарелочки овощей и хлеба и из каждой чарочки выпила по капельке вина, потому что она не хотела все отнять у одного. Затем, утомленная ходьбой, она пыталась прилечь на одну из кроваток; но ни одна не пришлась ей в меру; одна была слишком длинна, другая — слишком коротка, и только седьмая пришлась ей как раз впору. В ней она и улеглась, завернувшись в простыни и заснула.
Когда совсем стемнело, пришли в хижину ее хозяева — семеро гномов, которые на горных тропках промышляли, грабя путников и насилуя их спутниц. Засветили они свои семь свечей, и когда в хижинке стало светло, они увидели, что кто-то у них побывал, потому что не все было в том порядке, в каком они все в своем жилье оставили.
Первый сказал: «Кто сидел на моем стульце?» Второй: «Кто поел да моей тарелочки?» Третий: «Кто от моего хлебца отломил кусочек?» Четвертый: «Кто моего кушанья отведал?» Пятый: «Кто моей вилочкой поел?» Шестой: «Кто моим ножичком порезал?» Седьмой: «Кто из моей чарочки отпил?»
Тут первый обернулся и увидел, что на его постели была маленькая складочка; он тотчас сказал: «Кто к моей постели прикасался?» Сбежались к кроваткам и все остальные и закричали: «И в моей, и в моей тоже кто-то полежал!»
А седьмой, заглянув в свою постель, увидел лежавшую в ней спящую Белоснежку. Позвал он и остальных, и те сбежались и стали восклицать от изумления, и принесли к кроватке свои семь свечей, чтобы осветить Белоснежку. «Ах, Боже мой! — воскликнули они. — Как эта малютка красива!" — и так все были обрадованы ее приходом, что не решились и разбудить ее, и оставили ее в покое на той постельке.
А седьмой гномик решился провести ночь так: в кроватке каждого из своих товарищей он должен был проспать по одному часу.
С наступлением утра проснулась Белоснежка и, увидев семерых гномиков, перепугалась. Они же отнеслись к ней очень ласково и спросили ее: «Как тебя звать?" — «Меня зовут Белоснежкой», — отвечала она. «Как ты попала в наш дом?" — спросили ее гномики.
Тогда она им рассказала, что мачеха приказала было ее убить, а псарь ее пощадил — и вот она бежала целый день, пока не наткнулась на их хижинку.
Гномики сказали ей: «Не хочешь ли ты присматривать за нашим домашним обиходом — стряпать, стирать на нас, постели постилать, шить и вязать? И если ты все это будешь умело и опрятно делать, то можешь у нас остаться надолго и ни в чем не будешь терпеть недостатка». — «Извольте, — отвечала Белоснежка, — с большим удовольствием», — и осталась у них.
Дом гномов она содержала в большом порядке; поутру они обыкновенно уходили в горы на поиски меди и золота, вечером возвращались в свою хижинку, и тогда для них всегда была готова еда. А после вкусного ужина начиналось самое интересное. Обычно Белоснежка садилась на член одного гномика, другой имел ее в попку, а еще двум она попеременно сосала. Остальные дрочили, глядя на это. Когда кто-нибудь из гномиков кончал, его место тут же занимал другой, из дрочунов. А надо сказать, что несмотря на маленький рост, члены у всех гномиков были просто огромными! И очень скоро все отверстия девушки оказались настолько растраханными, что Снежка легко могла принять в каждое сразу 2 хуя! Но и этого ей было мало! Поэтому, чтобы удовлетворить свою благодетельницу, гномикам приходилось доводить девушку до оргазма, трахая ее в попу и киску одновременно сжатыми в кулак ручками.
Весь день Белоснежка оставалась одна-одинешенька в доме, хлопоча по хозяйству, а в перерывах развлекаясь изготовленными для нее самотыками. Уходя добрые гномики предостерегали всегда ее и говорили:
— Берегись своей мачехи! Она скоро прознает, где ты находишься, так не впускай же никого в дом, кроме нас.
А королева-мачеха после того, как она съела легкое и печень Белоснежки, предположила, что она и есть теперь первая красавица во всей стране, и сказала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Чья киска всех краше, чьи сиськи полней?
Чья кожа всех глаже, чьи губы пухлей?
И кто в королевстве всех здесь милей?
Тогда и отвечало ей зеркальце:
Ты, королева, всех здесь милей.
Тогда зеркальце ей отвечало:
Ты, королева, красива собой,
Но все же Белоснежка, что за горой
В доме у гномиков горных живет,
Много тебя красотой превзойдет!
Ее пизда, как пещера, а попа — как грот.
Любого мужчину она заебет!
Королева испугалась; она знала, что зеркальце никогда не лгало, и поняла, что псарь ее обманул и что Белоснежка жива.
И стала она думать о том, как бы ей извести падчерицу, потому что зависть не давала ей покою, и ей непременно хотелось быть первой красавицей во всей стране.
Когда же она наконец нечто придумала, она подкрасила себе лицо, переоделась старой торговкой и стала совершенно неузнаваемой.
В этом виде направилась она в путь-дорогу за семь гор к хижине семи гномов, постучалась в их дверь и крикнула:
— Товары разные, дешевые, продажные!
Белоснежка глянула из окошечка и крикнула торговке:
— Здравствуй, тетушка, что продаешь?
— Хороший товар, первейшего сорта, — отвечала торговка, — для тебя красавица — анальные шарики, — и вытащила на показ за шнурок одну гирлянду шариков.
«Ну, эту-то торговку я, конечно, могу впустить сюда», — подумала Белоснежка, отомкнула дверь и купила себе шарики на красивом шнурке.
— Э-э, дитятко, — сказала Белоснежке старуха, — сама ты не справишься! Пойди-ка сюда, дай сделаю все как следует! Задирай платьице и становись рачком.
Белоснежка и не предположила ничего дурного, обернулась к старухе спиною, нагнулась низенько, закинула вверх подол (а исподнего она никогда не носила) и дала ей ввести в свою попку все 7 шариков. А шарики те были заколдованные! У Белоснежки разом захватило дыхание и она замертво пала наземь.
— Ну, теперь уж не бывать тебе больше первой красавицей! — сказала злая мачеха и удалилась поспешно.
Вскоре после того в вечернюю пору семеро гномов вернулись домой и как же перепугались, когда увидели Белоснежку, распростертую на земле и с торчащим из попы концом шнурка. Притом она и не двигалась, и не шевелилась, была словно мертвая.
Они ее подняли и, догадались, что она обмерла от того, что из ее попки торчало. Тотчас вынули гирлянду, и она стала опять дышать, сначала понемногу, затем и совсем ожила.
Когда гномы от нее услышали о том, что с нею случилось, они на радостях выебали Белоснежку с удвоенной страстью, а потом сказали:
— Эта старая торговка была твоя мачеха, безбожная королева; остерегайся и никого не впускай в дом в наше отсутствие.
Вернулась мачеха в замок и сразу к зеркальцу:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Чья киска всех краше, чьи сиськи полней?
Чья кожа всех глаже, чьи губы пухлей?
И кто в королевстве всех здесь милей?
Отвечало зеркальце:
Ты, королева, красива собой,
Но все же Белоснежка, что за горой
В доме у гномиков горных живет,
Много тебя красотой превзойдет!
Ее пизда, как пещера, а попа — как грот.
Любого мужчину она заебет!
Услышав это, злая мачеха так перепугалась, что вся кровь у нее прилила к сердцу: она поняла, что Белоснежка опять ожила.
— Ну, уж теперь-то, — сказала она, — я что-нибудь такое придумаю, что тебя сразу прикончит! — и при помощи различных чар, в которых она была искусна, она сделала ядовитый самотык. Затем переоделась и приняла на себя образ другой старухи.
Пошла она за семь гор к дому семи гномов, постучалась в их дверь и стала кричать:
— Товары, товары продажные!
Белоснежка выглянула из окошечка и сказала:
— Проходите, я никого в дом впускать не смею
— Ну, а посмотреть-то на товар, верно, тебе не запрещено?, — сказала старуха, вытащила ядовитый самотык и показала его Белоснежке. Самотык был такой толстенный и до такой степени приглянулся девочке, что она дала себя оморочить и отворила дверь торговке.
Когда они сошлись в цене, старуха сказала:
— Дай же я тебя порадую как следует
Бедной Белоснежке ничто дурное и в голову не пришло, и она дала старухе полную волю, сняв платьице и улегшись на скамье с широко раскинутыми ножками. Но едва только та засадила ей самотык на всю глубину, как его ядовитые свойства подействовали, и Белоснежка лишилась сознания.
— Ну-ка, ты, совершенство красоты! — проговорила злая баба. — Теперь с тобою покончено!, — и пошла прочь.
К счастью, это происходило под вечер, около того времени, когда гномы домой возвращались.
Когда они увидели, что Белоснежка лежит замертво на скамье с торчащим из ее пизденки самотыком, они тотчас заподозрили мачеху, ухватились за ядовитый прибор, и едва только его вынули. Белоснежка пришла в себя и рассказала все, что с ней случилось. Они снова оттрахали ее пуще прежнего и еще раз предостерегли, чтобы она была осторожнее и никому не отворяла дверь.
А между тем королева, вернувшись домой, стала перед зеркальцем и сказала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Чья киска всех краше, чьи сиськи полней?
Чья кожа всех глаже, чьи губы пухлей?
И кто в королевстве всех здесь милей?
Отвечало зеркальце:
Ты, королева, красива собой,
Но все же Белоснежка, что за горой
В доме у гномиков горных живет,
Много тебя красотой превзойдет!
Ее пизда, как пещера, а попа — как грот.
Любого мужчину она заебет!
Когда королева это услышала, то задрожала от бешенства.
— Белоснежка должна умереть! — воскликнула она. — Если бы даже и мне с ней умереть пришлось!!!
Затем она удалилась в потайную коморочку, в которую никто, кроме нее не входил, и там изготовила ядовитый-преядовитый двухствольный самотык. С виду он был чудесен: черный, блестящий, толстый. Каждая женщина, взглянув на него, хотела его в себя вставить, и даже королева с трудом удержалась, чтобы не сделать этого. Но она знала: только всунь — и умрешь. Поэтому она заколдовала свои нижние дырочки так, чтобы яд на них не действовал, а потом трахала себя самотыком до звезд в глазах и полного изнеможения.
Кончив 8 раз, королева размалевала себе лицо, переоделась крестьянкою и пошла за семь гор к семи гномам.
Постучалась она у их дома, а Белоснежка и выставила головку в окошечко, и сказала:
— Не смею я никого сюда впустить, семь гномиков мне это запретили
— А мне что до этого? — отвечала крестьянка. — Куда же я денусь со своими игрушками? На вот одну, пожалуй, я тебе подарю.
— Нет, — отвечала Белоснежка, — не смею я ничего принять.
— Да уж не отравы ли боишься? — спросила крестьянка. — Так вот, посмотри, я сначала сама себе его вставлю, а потом и тебе дам попробовать!
Белоснежке очень хотелось отведать этого чудного изделия, и когда она увидела, как крестьянка сладострастно закатив глаза сношает себя в 2 дырочки сразу, она уж не могла воздержаться от этого желания, выскочила через окошко и выхватила из рук женщины дивный прибор.
Но чуть только она вставила его в себя, как упала замертво на пол. А самотык тут же волшебным образом растворился. Тут королева-мачеха посмотрела на нее ехидными глазами, громко рассмеялась и сказала:
— Вот тебе и бела, как снег, и румяна, как кровь, и чернява, как черное дерево! Ну, уж на этот раз тебя гномы оживить не смогут!
И когда она, придя домой, стала перед зеркальцем и спросила:
А между тем королева, вернувшись домой, стала перед зеркальцем и сказала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Чья киска всех краше, чьи сиськи полней?
Чья кожа всех глаже, чьи губы пухлей?
И кто в королевстве всех здесь милей?
Зеркальце наконец ей ответило:
Ты, королева, здесь всех милей.
Тут только и успокоилось ее завистливое сердце, насколько вообще завистливое сердце может успокоиться.
Гномы же, вечерком вернувшись домой, нашли Белоснежку распростертой на земле, бездыханной, помертвевшей. Они ее подняли, стали искать причину ее смерти — расшнуровали ей платье, исследовали все ее дырочки, обмыли ее водою с вином; однако ничто не могло помочь ей. Белоснежка была мертва и оставалась мертвою.
Они положили ее в гроб и, сев все семеро вокруг ее тела, стали оплакивать и оплакивали ровно три дня подряд.
Уж они собирались и похоронить ее, но она на вид казалась свежею, была словно живая, даже и щеки ее горели прежним чудесным румянцем. Гномы сказали:
— Нет, мы не можем ее опустить в темные недра земли, — и заказали для нее другой, прозрачный хрустальный гроб.
А пока делали гроб, они по очереди трахали ее бездыханное тело, отдавая последнюю дань ее прелестям. Но вот гроб был готов. Гномики положили в него Белоснежку, так что ее со всех сторон можно было видеть, а на крышке написали золотыми буквами ее имя и то, что она была королевская дочь.
Затем они взнесли гроб на вершину горы, и один из гномов постоянно оставался при нем на страже, 3 раза в день окропляя прозрачные стенки своим семенем. И даже звери, даже птицы, приближаясь к гробу, оплакивали Белоснежку: сначала прилетела сова, затем ворон и, наконец, голубочек.
И долго, долго лежала Белоснежка в гробу и не изменялась, и казалась как бы спящею, и была по-прежнему бела, как снег, румяна, как кровь, чернява, как черное дерево.
Случилось как-то, что в тот лес заехал королевич и подъехал к дому гномов, намереваясь в нем переночевать. Он увидел гроб на горе и красавицу Белоснежку в гробу и прочел то, что было написано на крышке гроба золотыми буквами.
Тогда и сказал он гномам:
— Отдайте мне гроб, я вам за него дам все, чего вы пожелаете.
Но карлики отвечали:
— Мы не отдадим его за все золото в мире.
Но королевич не отступал:
— Так подарите же мне его, я насмотреться не могу на Белоснежку: кажется, и жизнь мне без нее не мила будет! Подарите — и буду ее почитать и ценить как милую подругу!
Сжалились добрые гномы, услышав такую горячую речь из уст королевича, посовещались и говорят:
— Мы любили Белоснежку, и она любила нас. Никогда не отказывала и всегда удовлетворяла нас. С тех пор у нас никогда не было ни одной женщины, да мы и не можем теперь смотреть на других женщин. Но твоя задница такая аппетитная, что мы подарим тебе гроб, если ты дашь в попу каждому из нас.
Делать нечего, согласился королевич, снял портки и встал раком у гроба. Пока 7 гномов грубо трахали его, он смотрел на прекрасное тело Белоснежки, на ее милое личико, и потому не чувствовал боли. Накачав королевича семью порциями застоявшейся в чреслах спермы, гномы сдержали слово и отдали ему гроб Белоснежки.
Королевич приказал своим слугам нести гроб на плечах. Принесли они его в замок королевича, тот вынул Белоснежку и уложил на свое роскошное ложе. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Вынул свой член и начал передергивать, глядя на девушку. А надо сказать, что прибор у королевича был такой гигантский, что ни одна женщина не могла принять его в себя. Оттого он и скитался по свету, разыскивая достойную своим размерам избранницу. «А как у нее?», — подумал юноша и раздвинул белые ноги Снежки. Открывшееся ему зияющее отверстие так поразило его, что королевич не мог больше сдерживаться. Он забрался на Белоснежку и вогнал свою дубину ей между ног. И как только он сделал это, так она открыла глаза и сама поднялась на ложе жива-живехонька.
— Боже мой! Где же это я? — воскликнула она.
Королевич сказал радостно:
— Ты у меня, у меня! — рассказал ей все случившееся и добавил: — Ты мне милее всех на свете, а твоя раздолбанная пизденка — лучшее, что я видел! Будь мне супругою. Поедем прямо сейчас в замок моего отца и сыграем свадьбу!
Белоснежка согласилась и поехала с ним, и их свадьба была сыграна с большим блеском и великолепием.
На это празднество была приглашена и злая мачеха Белоснежки. Как только она принарядилась на свадьбу, так стала перед зеркальцем и сказала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Чья киска всех краше, чьи сиськи полней?
Чья кожа всех глаже, чьи губы пухлей?
И кто в королевстве всех здесь милей?
Но зеркальце отвечало:
Ты, королева, красива собой,
Но все ж Новобрачная выше красой!
Ее пизда, как пещера, а попа — как грот.
Любого мужчину она заебет!
Злая баба, услышав это, произнесла страшное проклятие, а потом вдруг ей стало так страшно, так страшно, что она с собою и совладать не могла.
Сначала она и вовсе не хотела ехать на свадьбу, однако же не могла успокоиться и поехала, чтобы повидать молодую королеву. Едва переступив порог свадебного чертога, она узнала в королеве Белоснежку и от ужаса с места двинуться не могла.
Но для нее уже давно были приготовлены железные шипастые самотыки и уложены на горящие уголья... Их взяли клещами, притащили в комнату и начали трахать ими королеву в пизду и жопу, пока она не грохнулась наземь мертвая.

Поделиться в: