Снятые табу
Все права на данный текст принадлежат Neron, любое распространение, копирование, тиражирование возможно только с указанием автора и без изменения оригинала (кроме исправления грамматических или синтаксических ошибок, при их обнаружении).
Все события, факты и лица являются вымышленными. Любое сходство с реальными событиями, фактами является совпадением! Автор не несет ответственности за влияние данного текста на лиц с неуравновешенной психикой. Ну и все такое...
Снятые табу
Часть 1
Меня зовут Николай, в этом повествовании описаны события, которые полностью изменили мою жизнь и представление о морали. Мне 22 года, я занимаюсь на 4-ом курсе университета. После развода моих родителей я остался жить с матерью, а отец в начале 90-х годов уехал на ПМЖ в США.
Елена Николаевна, так зовут мою маму, в свои 43 года выглядит довольно привлекательно — рост выше среднего, правильной формы грудь, слегка полноватые бедра и длинные светлые волосы. Она работает главным бухгалтером в крупной коммерческой фирме, занимающейся продажей женской парфюмерии и косметики. Главная ее цель, это карьера. Зарплату ей платят хорошую, и по большому счету мы ни в чем не нуждаемся.
Однажды осенним вечером, возвращаясь после окончания занятий из университета, я решил зайти за мамой на работу, что бы вместе с ней отправится домой. Так как мы жили в пригороде, а с учетом разгула преступности, в наши постсоветские времена, одинокой женщине было опасно ходить по улицам в темное время суток.
Фирма, где работает моя мама, находится в высотном здании бизнес центра, расположенного в центральном районе города. Я лифтом поднялся на пятый этаж. В это позднее время в офисе никого из сотрудников уже не было. Пройдя по пустым коридорам, я заглянул в мамин рабочий кабинет, однако он был пуст. Выйдя обратно в коридор, я услышал приглушенные голоса, доносившиеся за соседней дверью. Я приоткрыл эту дверь и увидел большое помещение, которое было разделено полупрозрачными стеклянными перегородками, на четыре отдельные комнаты. В каждой комнате находился стол и несколько стульев. Судя по обстановке, тут видимо велись деловые переговоры с клиентами компании. Необъяснимое внутреннее чувство заставило меня спрятаться за высокий офисный шкаф, стоявший у двери и осторожно заглянуть в глубь. Благодаря специальным полупрозрачным перегородкам-стенам и неравномерному освещению, верхний свет горел только над одной из импровизированных комнат, мне было прекрасно видно все происходящее там, однако я сам был практически незаметен.
В дальней комнате находились моя мать и ее начальница, Анжела Валентиновна. Анжела была финансовым директором фирмы, это высокая стройная женщина, примерно одного с мамой возраста, с восточными чертами лица и черными как смоль волосами. При первом же взгляде мне стало понятно — тут какие-то проблемы.
— Твоя ошибка принесла большой убыток фирме! Если я доложу руководству, тебя вышвырнут на улицу! — голос Анжелы был злой и немного заплетающийся, я понял, что она изрядно пьяна. В доказательство этому, на столе стояла недопитая бутылка коньяка.
— Но Анжела Валентиновна, я не... — робко попыталась, что-то сказать мама.
— Заткнись дура, мне насрать на твои объяснения! Я придумала для тебя лучшее наказание, чем просто увольнение. После него ты будешь более ответственно исполнять своим должностные обязанности! — тон и поведение Анжелы не предвещали ничего хорошего.
— Я думаю, что хорошая порка пойдет на пользу твоей ленивой заднице! Раздевайся! — наглым и не терпящим возражений тоном, крикнула Анжела.
Мне показалось, что я ослышался. Порка? Она в своем уме? Было заметно, что до мамы смысл сказанного дошел не сразу.
— А-а-анжела В-в-валентиновна, но как же это так, я не могу... — испуганным голосом силилась что-то сказать мама, на ее глазах выступили слезы, она была шокирована словами Анжелы и отказывалась верить услышанному.
— Раздевайся сука! Или я позабочусь, что бы единственная работа, которую ты сможешь найти в этом городе, была панель! — с этими словами Анжела стала снимать со своей талии черный широкий ремень, служивший украшением не ее дорогом и модном платье.
Мама, словно смирившись с неизбежным унижением, дрожащими руками и со слезами на щеках медленно сняла свою юбку, белую блузку и туфли. Теперь она, полностью морально подавленная, стояла посреди комнаты в одном только лифчик и черных трусиках бикини, обтягивающих ее пухлые бедра. Со своего укрытия мне было хорошо видно, что резинка трусиков исчезает между полными белыми полушариями маминых ягодиц. Я не мог поверить своим глазам, моя мамаша стояла почти голая перед этой нетрезвой и сумасшедшей стервой!
— Сейчас я преподам тебе урок, который ты хорошо запомнишь, сучка! — пьяным голосом произнесла Анжела.
Она грубо толкнула маму к стулу, стоящему в углу комнаты и приказала перегнуться через его спинку. Я видел, как мама нагнулась и взялась руками за сиденье, а спинка стула впилась ей в живот. Анжела подошла сзади и медленно провела двумя руками по широким маминым ляжкам и словно оценивая помяла их. Затем она кончиками пальцев взялась за резинку трусиков и одним резким движением опустила их до колен, полностью оголив белый мамин зад. В этой унизительной позе моя мать выглядела совершенно беззащитной, с выставленной вверх попой, старательно сжатыми бедрами и испуганным лицом.
Своим разумом я понимал, что необходимо вмешаться! Однако это зрелище затронуло глубинные и первобытные инстинкты, которые дремали на самом дне моего подсознания. Я не мог даже пошевелится, словно находился под действием гипноза. Единственное, что было мне по силам, это просто смотреть и фиксировать происходящее.
Анжела встала сбоку, сложила вдвое свой ремень, широко размахнулась и нанесла первый удар. Прочертив со свистом дугу, импровизированная плеть со звонким шлепком опустился на пухлые ляжки — ЧМОК! На белой коже появилась розовая полоса. Когда боль достигла маминого сознания, она дернулась, ее глаза широко раскрылись и она приглушенно вскрикнула: «А-а-и-й!».
— Больно?! Это будет тебе хорошей наукой сука! — издевательски заявила Анжела.
ЧМОК! ЧМОК! ЧМОК!... Удары посыпались один за одним. Анжела методично и явно получая огромное удовольствие от процесса, в полную силу хлестала ремнем мою маменьку по ее бесстыже выставленному голому заду. Я видел, как молочно белые ягодицы покрываются багровыми полосками, следами от ударов, слезы струились по маминому лицу и капали на пол. Было ясно, что моя мать из последних сил терпит боль. Тихие стоны и всхлипывания, сопровождавшие очередной удар, переросли в глухие завывания. И вот настал момент когда она больше не могла контролировать себя. Ноги помимо ее воли задергались в диком танце, она стала изгибать тело и двигать задницей, стараясь уклонится от непрерывных ударов и как будто пытаясь охладить свой раскаленный поркой зад о воздух. Инстинктивно мама пыталась закрыть руками свои ягодицы от безжалостного ремня, а ее стоны и завывания стали срывать в визг.
— Ненад... а-а-й... хват... немог... а-а-й! — мамин визг разносился по всему этажу.
Анжела прекратила экзекуцию. — Нет дорогая! Это только самое начало! Ложись на стол! — злобно заявила Анжела.
Моя мать выпрямилась и на дрожащих ногах подошла к большому столу, стоявшему в центре комнаты. Затем она легла животом на его холодную поверхность и вытянула руки вдоль туловища, ладонями к бедрам. Видимо она надеялась защитить свою бедную попу, если терпеть боль больше не будет сил.
— Ты что, меня за дуру держишь?! Руки вперед! — гаркнула Анжела.
— А что бы тебе было чем их занять, держи вот это! — и она всунула маме в руки свою недопитую бутылку конька.
— Если прольешь хоть одну каплю, то сильно пожалеешь! — предупредила Анжела.
— Да, совсем забыла, последний штрих. — Анжела расстегнула застежки на мамином лифчике, резким движением выдернула его из под лежащей женщины, а затем грубо впихнула его ей в рот.
Мой разум отказывался принимать реальность происходящего, это казалось каким-то нездоровым и диким сном. Моя добропорядочная мать лежит голая на столе, в ее вытянутых вперед руках красуется бутылку конька, а во рту кляп из собственного лифчика... бред...
Тем временем Анжела встала у края стола и стала наносить удары своим орудием пытки поперек ягодиц беззащитной жертвы. При каждом ударе обе половинки маминого зада подпрыгивали и по ним расходились волны, словно это был некий желеобразный пудинг.
— А-а-й... хва-а-т... А-нжел... ненад... о-й... ! — жалобно кричала и повизгивала мать, выплюнув из зо рта лифчик.
Однако через некоторое время, что-то изменилось в мамином поведении, несмотря на непрекращающиеся удары ремня, ее крики стали затихать и сменили тональность. Теперь, наряду со звонкими звуками шлепков ремня, стали слышны глухие стоны, и в этих стонах явно угадывалась не только реакция на боль. В этих стонах, было нечто... нечто нездоровое, сладостное и извращенное...
Мать уже не сжимала бедра, а ее ноги стали медленно раздвигаться, и кончик ремня все чаще и чаще попадал на внутреннюю поверхность ляжек, достигая самых интимных мест. Выражение ее лица было полубезумное, широко раскрытые глаза смотрели остекленевшим и пустым взглядом, а из полуоткрытого рта стекала слюна на подбородок.
Анжела перестав стегать мамину задницу, схватила свою жертву за волосы и приподняла ей голову.
— Признайся, тебе на самом деле все это нравится, шлюха? — спросила Анжела, нагнувшись к маминому лицу.
— Не слышу ответа! — крикнула она и влепила маме сильную пощечину.
— Да... — глухо прошептала моя мать.
— Громче! Скажи громко, что тебе нравится шлюха! — потребовала Анжела.
— Мне нравиться, когда ты делаешь мне больно и называешь шлюхой... — каким-то чужим и хриплым голосом произнесла мать.
Анжела похабно рассмеялась и выхватив из маминых рук бутылку сделала несколько глубоких глотков коньяка прямо из горлышка. Затем она пролила коньяк на мамин зад и стала медленно слизывать его языком с покрытых красными, вспухшими полосками ягодиц. Закончив это занятие она заявила:
— Ну что ж, раз я доставила тебе «удовольствие», теперь ты должна меня отблагодарить! — и с этими словами Анжела стала раздеваться.
На пол упали юбка, лифчик, трусики и вскоре на ней ничего кроме туфель не осталось. Моему взору предстали немного отвислые груди, поддернутые легким целлюлитом бедра и покрытая густыми, черными волосами промежность Анжелы. Я поначалу не совсем понял, что у нее на уме и продолжал наблюдать за происходящим.
Мама неподвижно лежала на столе, и казалось утратила связь с реальностью. Анжела, сев на стул, послуживший перед этим своеобразной дыбой, произнесла:
— Эй, поблядушка, а ну как иди сюда! Пора проверить, на что способен твой язычок! — и с этими словами Анжела стала нежно водить кончиками пальцев между своих ног.
Мама приподняла голову, и на ее лице отразилось замешательство, когда она увидела свою голую мучительницу, сидящую на стуле и мастурбирующую.
— Я кому сказа! Быстро ко мне! Или может твой развратный зад хочет еще ремня? — зловеще проговорила Анжела.
Видимо отбросив последние понятия о морали и приличиях, моя мать с затуманенным безумным взглядом, двигаясь подобно роботу, медленно слезла со стола. Затем она на четвереньках подползла к сидящей на стуле Анжеле и встала перед ней на колени. Анжела тут же схватила ее за волосы и сильным рывком прижала мамино лицо к своей волосатой промежности.
— Давай, лижи чертова поблядушка! — приказала Анжела.
Мама и без этого напоминания уже начала работать языком, вылизывая горячее и полное соков влагалище своей начальницы. Анжела, крепко держа мамину голову за длинные волосы, стала практически трахать ее в рот, сильными движениями бедер насаживая свою пизду на мамин язык. Это продолжалось несколько минут, я видел, как глаза Анжелы закатились от наслаждения, а на ее лице заиграла дикая и похотливая улыбка.
Вид родной матери, которая как последняя блядь, голая стоит на коленях перед другой женщиной и вылизывает ей пизду, жутко возбудил меня. Кровь глухими ударами пульсировала в моих венах, а в голове проносились настолько дикие мысли, что мне было страшно их осознавать.
Моя мамаша тем временем крепко сжала руками ягодицы Анжелы, и не отпуская их, продолжала работать языком, в такт с движениями бедер партнерши. Вскоре последняя забилась в судорогах оргазма и начала громко стонать от нахлынувшего удовольствия. Резким и судорожным движением Анжела впечатала мамино лицо в свою мокрую, истекающую выделениями, вагину.
— О да-а-а-а! — как безумная взвыла Анжела.
Внезапно, она оттолкнула от себя маму и та без сил упала на пол. Моему взору предстало захватывающее и одновременно дикое, в понимание обычного и добропорядочного обывателя, зрелище. Моя мать голая лежала на полу лицом в низ, ее подрагивающие от рыданий плечи покрывала светлая грива распушенных и взлохмаченных волос, а испещренные красными полосками ягодицы резко выделялись на фоне белой спины и ног, у самых пяток которых болтались спущенные черные трусики.
— Надо отдать тебе должное шлюшка, ты доставила мне большое удовольствие! — удовлетворенно произнесла Анжела. Встав со стула, она грубо пнула ногой по истерзанному ремнем маминому заду и схватив бутылку коньяка одним глотком допила остатки ее содержимого.
[продолжение следует... ]
Все события, факты и лица являются вымышленными. Любое сходство с реальными событиями, фактами является совпадением! Автор не несет ответственности за влияние данного текста на лиц с неуравновешенной психикой. Ну и все такое...
Снятые табу
Часть 1
Меня зовут Николай, в этом повествовании описаны события, которые полностью изменили мою жизнь и представление о морали. Мне 22 года, я занимаюсь на 4-ом курсе университета. После развода моих родителей я остался жить с матерью, а отец в начале 90-х годов уехал на ПМЖ в США.
Елена Николаевна, так зовут мою маму, в свои 43 года выглядит довольно привлекательно — рост выше среднего, правильной формы грудь, слегка полноватые бедра и длинные светлые волосы. Она работает главным бухгалтером в крупной коммерческой фирме, занимающейся продажей женской парфюмерии и косметики. Главная ее цель, это карьера. Зарплату ей платят хорошую, и по большому счету мы ни в чем не нуждаемся.
Однажды осенним вечером, возвращаясь после окончания занятий из университета, я решил зайти за мамой на работу, что бы вместе с ней отправится домой. Так как мы жили в пригороде, а с учетом разгула преступности, в наши постсоветские времена, одинокой женщине было опасно ходить по улицам в темное время суток.
Фирма, где работает моя мама, находится в высотном здании бизнес центра, расположенного в центральном районе города. Я лифтом поднялся на пятый этаж. В это позднее время в офисе никого из сотрудников уже не было. Пройдя по пустым коридорам, я заглянул в мамин рабочий кабинет, однако он был пуст. Выйдя обратно в коридор, я услышал приглушенные голоса, доносившиеся за соседней дверью. Я приоткрыл эту дверь и увидел большое помещение, которое было разделено полупрозрачными стеклянными перегородками, на четыре отдельные комнаты. В каждой комнате находился стол и несколько стульев. Судя по обстановке, тут видимо велись деловые переговоры с клиентами компании. Необъяснимое внутреннее чувство заставило меня спрятаться за высокий офисный шкаф, стоявший у двери и осторожно заглянуть в глубь. Благодаря специальным полупрозрачным перегородкам-стенам и неравномерному освещению, верхний свет горел только над одной из импровизированных комнат, мне было прекрасно видно все происходящее там, однако я сам был практически незаметен.
В дальней комнате находились моя мать и ее начальница, Анжела Валентиновна. Анжела была финансовым директором фирмы, это высокая стройная женщина, примерно одного с мамой возраста, с восточными чертами лица и черными как смоль волосами. При первом же взгляде мне стало понятно — тут какие-то проблемы.
— Твоя ошибка принесла большой убыток фирме! Если я доложу руководству, тебя вышвырнут на улицу! — голос Анжелы был злой и немного заплетающийся, я понял, что она изрядно пьяна. В доказательство этому, на столе стояла недопитая бутылка коньяка.
— Но Анжела Валентиновна, я не... — робко попыталась, что-то сказать мама.
— Заткнись дура, мне насрать на твои объяснения! Я придумала для тебя лучшее наказание, чем просто увольнение. После него ты будешь более ответственно исполнять своим должностные обязанности! — тон и поведение Анжелы не предвещали ничего хорошего.
— Я думаю, что хорошая порка пойдет на пользу твоей ленивой заднице! Раздевайся! — наглым и не терпящим возражений тоном, крикнула Анжела.
Мне показалось, что я ослышался. Порка? Она в своем уме? Было заметно, что до мамы смысл сказанного дошел не сразу.
— А-а-анжела В-в-валентиновна, но как же это так, я не могу... — испуганным голосом силилась что-то сказать мама, на ее глазах выступили слезы, она была шокирована словами Анжелы и отказывалась верить услышанному.
— Раздевайся сука! Или я позабочусь, что бы единственная работа, которую ты сможешь найти в этом городе, была панель! — с этими словами Анжела стала снимать со своей талии черный широкий ремень, служивший украшением не ее дорогом и модном платье.
Мама, словно смирившись с неизбежным унижением, дрожащими руками и со слезами на щеках медленно сняла свою юбку, белую блузку и туфли. Теперь она, полностью морально подавленная, стояла посреди комнаты в одном только лифчик и черных трусиках бикини, обтягивающих ее пухлые бедра. Со своего укрытия мне было хорошо видно, что резинка трусиков исчезает между полными белыми полушариями маминых ягодиц. Я не мог поверить своим глазам, моя мамаша стояла почти голая перед этой нетрезвой и сумасшедшей стервой!
— Сейчас я преподам тебе урок, который ты хорошо запомнишь, сучка! — пьяным голосом произнесла Анжела.
Она грубо толкнула маму к стулу, стоящему в углу комнаты и приказала перегнуться через его спинку. Я видел, как мама нагнулась и взялась руками за сиденье, а спинка стула впилась ей в живот. Анжела подошла сзади и медленно провела двумя руками по широким маминым ляжкам и словно оценивая помяла их. Затем она кончиками пальцев взялась за резинку трусиков и одним резким движением опустила их до колен, полностью оголив белый мамин зад. В этой унизительной позе моя мать выглядела совершенно беззащитной, с выставленной вверх попой, старательно сжатыми бедрами и испуганным лицом.
Своим разумом я понимал, что необходимо вмешаться! Однако это зрелище затронуло глубинные и первобытные инстинкты, которые дремали на самом дне моего подсознания. Я не мог даже пошевелится, словно находился под действием гипноза. Единственное, что было мне по силам, это просто смотреть и фиксировать происходящее.
Анжела встала сбоку, сложила вдвое свой ремень, широко размахнулась и нанесла первый удар. Прочертив со свистом дугу, импровизированная плеть со звонким шлепком опустился на пухлые ляжки — ЧМОК! На белой коже появилась розовая полоса. Когда боль достигла маминого сознания, она дернулась, ее глаза широко раскрылись и она приглушенно вскрикнула: «А-а-и-й!».
— Больно?! Это будет тебе хорошей наукой сука! — издевательски заявила Анжела.
ЧМОК! ЧМОК! ЧМОК!... Удары посыпались один за одним. Анжела методично и явно получая огромное удовольствие от процесса, в полную силу хлестала ремнем мою маменьку по ее бесстыже выставленному голому заду. Я видел, как молочно белые ягодицы покрываются багровыми полосками, следами от ударов, слезы струились по маминому лицу и капали на пол. Было ясно, что моя мать из последних сил терпит боль. Тихие стоны и всхлипывания, сопровождавшие очередной удар, переросли в глухие завывания. И вот настал момент когда она больше не могла контролировать себя. Ноги помимо ее воли задергались в диком танце, она стала изгибать тело и двигать задницей, стараясь уклонится от непрерывных ударов и как будто пытаясь охладить свой раскаленный поркой зад о воздух. Инстинктивно мама пыталась закрыть руками свои ягодицы от безжалостного ремня, а ее стоны и завывания стали срывать в визг.
— Ненад... а-а-й... хват... немог... а-а-й! — мамин визг разносился по всему этажу.
Анжела прекратила экзекуцию. — Нет дорогая! Это только самое начало! Ложись на стол! — злобно заявила Анжела.
Моя мать выпрямилась и на дрожащих ногах подошла к большому столу, стоявшему в центре комнаты. Затем она легла животом на его холодную поверхность и вытянула руки вдоль туловища, ладонями к бедрам. Видимо она надеялась защитить свою бедную попу, если терпеть боль больше не будет сил.
— Ты что, меня за дуру держишь?! Руки вперед! — гаркнула Анжела.
— А что бы тебе было чем их занять, держи вот это! — и она всунула маме в руки свою недопитую бутылку конька.
— Если прольешь хоть одну каплю, то сильно пожалеешь! — предупредила Анжела.
— Да, совсем забыла, последний штрих. — Анжела расстегнула застежки на мамином лифчике, резким движением выдернула его из под лежащей женщины, а затем грубо впихнула его ей в рот.
Мой разум отказывался принимать реальность происходящего, это казалось каким-то нездоровым и диким сном. Моя добропорядочная мать лежит голая на столе, в ее вытянутых вперед руках красуется бутылку конька, а во рту кляп из собственного лифчика... бред...
Тем временем Анжела встала у края стола и стала наносить удары своим орудием пытки поперек ягодиц беззащитной жертвы. При каждом ударе обе половинки маминого зада подпрыгивали и по ним расходились волны, словно это был некий желеобразный пудинг.
— А-а-й... хва-а-т... А-нжел... ненад... о-й... ! — жалобно кричала и повизгивала мать, выплюнув из зо рта лифчик.
Однако через некоторое время, что-то изменилось в мамином поведении, несмотря на непрекращающиеся удары ремня, ее крики стали затихать и сменили тональность. Теперь, наряду со звонкими звуками шлепков ремня, стали слышны глухие стоны, и в этих стонах явно угадывалась не только реакция на боль. В этих стонах, было нечто... нечто нездоровое, сладостное и извращенное...
Мать уже не сжимала бедра, а ее ноги стали медленно раздвигаться, и кончик ремня все чаще и чаще попадал на внутреннюю поверхность ляжек, достигая самых интимных мест. Выражение ее лица было полубезумное, широко раскрытые глаза смотрели остекленевшим и пустым взглядом, а из полуоткрытого рта стекала слюна на подбородок.
Анжела перестав стегать мамину задницу, схватила свою жертву за волосы и приподняла ей голову.
— Признайся, тебе на самом деле все это нравится, шлюха? — спросила Анжела, нагнувшись к маминому лицу.
— Не слышу ответа! — крикнула она и влепила маме сильную пощечину.
— Да... — глухо прошептала моя мать.
— Громче! Скажи громко, что тебе нравится шлюха! — потребовала Анжела.
— Мне нравиться, когда ты делаешь мне больно и называешь шлюхой... — каким-то чужим и хриплым голосом произнесла мать.
Анжела похабно рассмеялась и выхватив из маминых рук бутылку сделала несколько глубоких глотков коньяка прямо из горлышка. Затем она пролила коньяк на мамин зад и стала медленно слизывать его языком с покрытых красными, вспухшими полосками ягодиц. Закончив это занятие она заявила:
— Ну что ж, раз я доставила тебе «удовольствие», теперь ты должна меня отблагодарить! — и с этими словами Анжела стала раздеваться.
На пол упали юбка, лифчик, трусики и вскоре на ней ничего кроме туфель не осталось. Моему взору предстали немного отвислые груди, поддернутые легким целлюлитом бедра и покрытая густыми, черными волосами промежность Анжелы. Я поначалу не совсем понял, что у нее на уме и продолжал наблюдать за происходящим.
Мама неподвижно лежала на столе, и казалось утратила связь с реальностью. Анжела, сев на стул, послуживший перед этим своеобразной дыбой, произнесла:
— Эй, поблядушка, а ну как иди сюда! Пора проверить, на что способен твой язычок! — и с этими словами Анжела стала нежно водить кончиками пальцев между своих ног.
Мама приподняла голову, и на ее лице отразилось замешательство, когда она увидела свою голую мучительницу, сидящую на стуле и мастурбирующую.
— Я кому сказа! Быстро ко мне! Или может твой развратный зад хочет еще ремня? — зловеще проговорила Анжела.
Видимо отбросив последние понятия о морали и приличиях, моя мать с затуманенным безумным взглядом, двигаясь подобно роботу, медленно слезла со стола. Затем она на четвереньках подползла к сидящей на стуле Анжеле и встала перед ней на колени. Анжела тут же схватила ее за волосы и сильным рывком прижала мамино лицо к своей волосатой промежности.
— Давай, лижи чертова поблядушка! — приказала Анжела.
Мама и без этого напоминания уже начала работать языком, вылизывая горячее и полное соков влагалище своей начальницы. Анжела, крепко держа мамину голову за длинные волосы, стала практически трахать ее в рот, сильными движениями бедер насаживая свою пизду на мамин язык. Это продолжалось несколько минут, я видел, как глаза Анжелы закатились от наслаждения, а на ее лице заиграла дикая и похотливая улыбка.
Вид родной матери, которая как последняя блядь, голая стоит на коленях перед другой женщиной и вылизывает ей пизду, жутко возбудил меня. Кровь глухими ударами пульсировала в моих венах, а в голове проносились настолько дикие мысли, что мне было страшно их осознавать.
Моя мамаша тем временем крепко сжала руками ягодицы Анжелы, и не отпуская их, продолжала работать языком, в такт с движениями бедер партнерши. Вскоре последняя забилась в судорогах оргазма и начала громко стонать от нахлынувшего удовольствия. Резким и судорожным движением Анжела впечатала мамино лицо в свою мокрую, истекающую выделениями, вагину.
— О да-а-а-а! — как безумная взвыла Анжела.
Внезапно, она оттолкнула от себя маму и та без сил упала на пол. Моему взору предстало захватывающее и одновременно дикое, в понимание обычного и добропорядочного обывателя, зрелище. Моя мать голая лежала на полу лицом в низ, ее подрагивающие от рыданий плечи покрывала светлая грива распушенных и взлохмаченных волос, а испещренные красными полосками ягодицы резко выделялись на фоне белой спины и ног, у самых пяток которых болтались спущенные черные трусики.
— Надо отдать тебе должное шлюшка, ты доставила мне большое удовольствие! — удовлетворенно произнесла Анжела. Встав со стула, она грубо пнула ногой по истерзанному ремнем маминому заду и схватив бутылку коньяка одним глотком допила остатки ее содержимого.
[продолжение следует... ]
Поделиться в:
Назад к рассказам