Glue Balloon (склеить воздушный шарик) анаграмма словосочетания Blue Lagoon («Голубая лагуна», известный роман и снятый по нему фильм про мальчика и девочку, оказавшимися на необитаемом острове). Сам факт получения американского гражданства Зака нисколько не впечатлил. Их отъезд из России прошел как-то удивительно гладко. Тут, наверно, что-то было не так. Отец что-то пытался начать рассказывать, но Заку и слышать не хотелось. Наверняка какая-нибудь грязь. Уехали и ладно. Чтобы учиться в школе, а потом в университете Заку гражданство было не нужно. Да и родителям, наверно, тоже.
Нестарые еще, они вели жизнь пенсионеров, на средства явно превышающие премию имени Вэлфера. И об этом Заку знать не хотелось.
Папа, бывший инженер на тракторостроительном заводе, открыл все-таки через пару лет авторемонтную мастерскую, принимая, как парижский кутюрье только избранных клиентов. У родителей хватило мужества поселиться не на Брайтоне, и никогда они об этом не жалели. Зак сначала помогал отцу пока не уехал в Мэдисон, Висконсин. Между прочим, на нажитом своим трудом и папиной удачей «Мустанге» 74 года.
Зак специально не скрывал, что русский, но фамилия, хотя была и древняя дворянская, могла сойти хоть за еврейскую, хоть за немецкую или непосредственно англо-саксонскую. Заком он себя назвал сам, а в паспорте, конечно, остался Александром. Alexander. Как и родители, он овладел английским в совершенстве еще дома, и никто бы его от «местного» не отличил.
В Висконсин Стэйт он жил в комнате вместе с колоритнейшим американчиком по имени Тони Экли. Придурок наверняка не читал Сейлинджера, а то бы сделал что-нибудь или с именем, но лучше бы со своим поведением. Так получилось, что они стали встречаться с девчонками тоже из одной комнаты Дженни из Айовы и Джеки из Квебека. Девчонки как раз не знали, что Зак не американец, и Экли в тот день захотел их удивить историей получения Заком американского паспорта. На самом деле довольно необычно. Зак еще раз подумал, что у родителей должны быть особые заслуги перед США. Ни письма из Госдепа или полиции, ни пакета Федерал Экспресс. Просто после занятий в комнату постучали, спросили, не Экли ли является Заком. Нет, не является. Зак сейчас, одну минутку. Вот Зак.
 — Мистер Алегзандер Эдвард Нарштейн. От лица Департамента Государства, управления Соединенными Штатами Америки и лично президента Соединенных Штатов Америки искренне поздравляем вас. Отныне вы являетесь полноправным гражданином Соединенных Штатов Америки. В качестве подтверждения разрешите вручить вам паспорт Соединенных Штатов Америки, с которым вы сможете выезжать за пределы Соединенных Штатов Америки наравне с другими полноправными гражданами Соединенных Штатов Америки. Мистер Z поможет вам подготовить необходимые документы.
Мистер Z вышел из за спины своего начальника, открыл кейс и показал Заку где надо расписываться.
 — Теперь вы имеете все права гражданина Соединенных Штатов Америки («Зачитайте права гражданину!» — Зак вспомнил самую популярную в местных детективах фразу и улыбнулся. Госдеповцы решили, что от счастья).
 — Поздравляю, сэр!
 — Поздравления!
Экли, Дженни и Джеки сидели в... как это по-русски... в столовой, наверно, их любимого отеля в Ла Кроссе, на берегу Миссисиппи, куда они приезжали почти каждую пятницу. Экли размахивая руками изображал Людей В Черном и с еще более торжественным придыханием, чем они, в сто первый раз повторял: «Соединенных Штатов Америки», когда к ним подошел Зак. Экли сидел спиной, и девчонки увидели Зака первыми. Дженни бросилась Заку на шею, расцеловала.
 — Поздравляю, Зак! Я так рада! Ты не представляешь! Я и не знала! Это круто!
Зак по началу было хотел обидеться на Экли, за то, что разболтал, потом на Дженни, за то, что за полчаса болтовни сказала миллион слов и все вместе и каждое по отдельности безо всякого смысла, но когда ее грудь легла на его, когда запах ее волос приятно потек от легких дальше вниз, Зак все забыл.
Он прекратил Дженнино словоизлияние своим любимым способом. Дженни тоже любила целоваться. Они стояли посреди... хм, столовой, мы договорились?... и сексуально вылизывали внутренние поверхности ротовых отверстий друг друга. Надо было как-то прекратить этот дебош и разврат.
 — Давайте выпьем! — предложил Экли.
Заку все-таки удалось обучить этого хмыря, инфантильного балбеса, маменькиного сынка и просто жмота основам социалистического общежития.
Все двинулись в бар.
Экли заказал 4 пива и 2 водки. Водку ему не дали, сказали, что годами не вышел. Зак (на год младше Экли) догадался, какого рода конфликт происходит за стойкой, подошел сам, отстранил Экли, взял его кредитку и бросил полсотни вместе с фразой:
 — Это для меня, детка! И потом повтори водку.
Пить так пить, женщина тоже человек. Зак не стал говорить девушкам, как Экли хотел их дискриминировать по половому признаку.
После водки компания развеселилась и захотела продолжения чествования нового гражданина. Девочки хотели кататься. Зак выпивши за руль никогда не садился, расщедрившийся Экли предложил свой тоже допотопный «Корвет», раз Заку жалко разбить свою телегу. Тут неподалеку на реке проревел теплоход, и как-то всем разом пришла идея кататься по реке. Пристань рядом.
На корабле парочки сразу потерялись, а Зак не особенно и горевал. Он побегал за Дженни, которая пыталась найти Джеки и Экли, просто чтобы побегать. В этой гонке они выбежали на корму, и Дженни упала на баночку, тяжело дыша. Она лежала на спине и ее грудь высоко поднималась при каждом вдохе, открывая полосочку живота под задравшейся футболкой. Зак присел рядом и положил свою руку на эту полоску.
 — Ну, Зак! Люди же кругом!
 — Люди пьют шампанское, Дженни, и играют на автоматах. Мы одни на всей палубе, только звезды и ветер свидетели моей неземной любви к тебе. Только они и я сейчас смотрим на тебя, нежно гладим твое тело и бежим сквозь твои волосы...
 — Зак, прекрати, ты же знаешь, что я не вытерплю!
 — И ничто не в силах помешать сейчас соединению наших тел, как не смогла рукоятка коробки передач помешать соединению наших душ. Ничто на свете не может удержать футболку Школы Лингвистики на плотной и упругой груди, как нет и силы, которая защитит Ливайс от падения вниз...
 — Зак, заткнись, — стонет Дженни, и во исполнение своего пожелания захватывает рот Зака глубоким поцелуем.
Между делом молодые люди привычно лишают друг друга одежды.
 — Дженни, любимая, ты ведь сегодня можешь делать все? — на всякий случай осведомился Зак.
 — Сегодня ТЫ можешь делать все, любимый.
Оба безбашенные, Дженни и Зак далеко не всегда имели при себе средства индивидуальной защиты в те моменты, когда страсть вспыхивала в них. Они оба высоко ценили дар природы, старались использовать его максимально и ждали его наступления с нетерпением. Вечерняя прохлада и свежий ветерок не способствовали разделению тел, и свои обычные ласки ребята отменили. Сам простор и открытость вместе с отличной от нуля вероятностью, что их могут заметить были отличными возбудителями. Зак отметил, что Дженни чуть сильнее обычного сжимает мышцы там, а Дженни обратила внимание, что Зак делает более широкие движения. Зак почувствовал насколько он свободен сегодня, сколько свободы сразу ему досталось в один день, наверно это везение. Ему захотелось чтобы Дженни было тоже свободна сегодня. Когда он почувствовал, что Дженни сжимает обнимавшие его за спину ручки в кулачки и прикусывает нижнюю губу, Зак мысленно приказал ей: «Не терпи!». Тут Дженни действительно заорала на всю Миссисиппи и впилась когтями в спину Зака. Зак в ответ вонзил ей до самой глотки и излился ниагарским водопадом.
Дженни еще никогда не было так хорошо. Что-то ей сейчас напомнило ее первый раз, еще на ферме, давно, в прошлой жизни. И ей показалось, что она чувствует запах сена.
Потом он сел прямо на палубу, прислонив голову к ее бедру, а она нежно гладила его по голове.
«Вот только падающих звезд не хватает», подумал Зак, и тут же с востока на запад пролетели два ярких болида. Зак чуть было не вскрикнул. Лежавшая с закрытыми глазами Дженни мечтала:
 — Как хорошо бы сдать тесты и махнуть далеко-далеко. На Гавайи. Или на Ямайку. Поселиться в маленьком коттедже. Один раз в день ходить в соседнюю деревню за молоком и любить, любить, любить...
Зак засмеялся. Даже если падающие звезды и выполнят Дженнино желание, им надо помочь. Такой день нельзя тратить зря. Зак вскочил.
 — Одевайся. Дженни. Есть дело.
 — Какое дело? Ты куда? Давай еще полежим.
 — Некогда, дорогая. Мы и так уже много времени потеряли.
Зак бегом затащил Дженни в казино. Он даже не пошел в кассу разменивать деньги. Он бросил попавшуюся ему в кармане четверть в первый попавшийся автомат, не глядя дернул рычаг и, картинно повернувшись спиной к автомату, приложил ладонь к уху.
Округлившиеся глаза Дженни предсказали, что он услышит то, что хотел. Дождь, ливень серебряных монет. Он взял из лотка три, бросил их в щель и снова дернул рычаг. И снова дождь.
 — Мелочь! Пошли на рулетку!
Дженни захотела тоже поставить, но Зак не дал. Все, что выигрывал, он без счета ставил снова. По правилам этого казино нельзя было ПРОИГРАТЬ более 400 долларов за рейс. Максимальный ВЫИГРЫШ ребята установить забыли, или излишне доверились теории вероятности.
Как только Зак проиграл первые 20 тысяч (ему не пришло в голову посмотреть на часы, но было ровно полночь), он сразу встал из за стола, не став отыгрываться. 370 тонн — это тоже очень даже неплохо.
Зак взял чек, а весь свой кэш тут же пропил в баре. Экли его потом пару раз водил к борту, а Дженни уложила спать у себя на коленях. Утром, едва похмелившись, Зак взял в банке пачку новеньких стодолларовых купюр и пошел отсыпаться.
Вечером, они все той же компанией снова собрались в столовой.
 — Хорошо, парни. И девчонки. Я долго думал. Это несправедливо, что мы веселились вместе, а выигрыш получил один я.
Зак знал, что с американской точки зрения здесь как раз никакой несправедливости не было, но уж раз девчонки прознали о его русских корнях, он решил удивлять их дальше.
 — Я не стану предлагать вам наличные, я приглашаю всех на каникулы. Конкретную страну выберем позже, но по существу вопроса, кто «за»? Единогласно.
Зак достал из рюкзака огромный (долларов под 300) цветной туристический атлас мира.
Гавайи и Ямайку выбраковали сразу. Все знают. Сошлись на Французской Полинезии. Дженни и Экли впервые слышали это название. До Папеэте решили лететь через Париж (там есть прямой рейс), обратно через Гонолулу. Таким образом, получится еще и кругосветное путешествие. Французский в совершенстве знает Джеки, а Экли учил в школе. Если будут языковые проблемы можно улететь или уплыть в Великобританию (острова Питкерна) или в Новую Зеландию (Острова Кука). Там в Океании все так переплетено! Атлас предлагал кучу развлечений на любой вкус и карман, и Зак, помня желание Дженни, все склонял компанию «назад к природе». В понедельник поехали покупать билеты и делать шоппинг. В атласе были списки необходимого снаряжения для каждого времени года. Халява!
Развезли шмотки по своим общагам, и Зак предложил Дженни покататься. Парочки попрощались. Зак вырулил из города и погнал на запад.
 — Ты куда? — спросила Дженни.
 — А ты не хочешь еще покататься на корабле?
Дженни слегка обняла Зака за плечо. Он очень ответственно относился к вождению, и не допускал излияния чувств во время движения.
Они снова забрались в самый пустынный уголок палубы и предавались друг другу открытые всем ветрам без страха и стеснения.
Экли был бы не Экли, если бы не сотворил какую-нибудь гадость, но такого не ожидал никто.
 — Меня мама не пускает, — потупив глаза, жалобно пищал Экли. — Может, останемся в Париже? Мама не возражает против Европы. Зак, Дженни, вы езжайте в Папеэте, а мы с Джеки останемся в Европе. А?
Не будь рядом девчонок, Зак придавил бы гада на месте, как один из его бесчисленных прыщей. Но тут замешкался, выбирая адекватный способ выражения своей ненависти. Джеки опередила его. Она вскочила и, уронив на себя свой кофе, заорала, налившись как томат.
Единственным ее аргументом было, что она не может оставить Дженни без франко-говорящего сопровождающего. Остальная речь была слишком экспрессивна, я бы сказал, несколько сумбурна, и непереводимые идиоматические американские и канадские словосочетания превалировали над выражениями из общепринятого английского лексикона до такой степени, что кажется неуместным даже пытаться привести ее речь здесь в переводе.
Ни Дженни, ни Зак не захотели ничего добавить. Джеки увидела, что ее джинсы пострадали от ее же кофе и добавила к своей пламенной речи и еще горячий кофе Зака. Встала и в слезах убежала. Дженни за ней. Зак положил на стол деньги и сказал только, насколько это было возможно, с русским акцентом:
 — Ас, — как хочешь, так и понимай. Действительно «ас», или «осел», или «задница», или как-нибудь еще. Инглиш, блин!
Эту ночь Дженни провела вместе с Джеки и Зак был на нее нисколько не в обиде. Когда они вернулись в Мэдисон на «Мустанге», Экли уже не было в общаге. Хватило ума уехать.
В Папеэте путешественники отдохнули с дороги пару дней. Акклиматизировались. Джеки делала вид, или действительно была рада, что отдыхает от Экли и вообще излишнего мужского внимания. Зак с Дженни жили, как мечтали тогда на корабле, и как научились там. В домике на берегу моря никто не слышал их, а Джеки можно было не стесняться.
Ребята решили не связываться ни с какими организованными мероприятиями, но закупили фунтов 20 всяких карт и путеводителей. Общепринятой оказалась практика аренды катерка и походного снаряжения и путешествие между маленькими островками, находящимися неподалеку друг от друга.
Похоже, что еще никто в этом сезоне не заказывал такой услуги, потому что линейка катеров в первой же лавке такого толка была полной. Все совершенно одинаковые, они имели легкие названия разных летучих предметов: «Змей», «Бумеранг», «Ласточка» и т. п. Бойкий хозяин лавки «Летучий Голландец» все рекомендовал «Чайку», и Зак вскоре понял, «Чайка» стояла у самого края, и ее легче всего выгонять. «Хрен тебе», — подумал Зак по-русски и взял самый дальний от выхода «Бумеранг». Хозяин принял вызов, и назвал цену вдвое выше, чем было написано во всех каталогах.
 — Пойдемте, девчонки. Здесь нет хороших лодок, — сказал Зак, обнимая обеих за плечи. — Пойдем, посмотрим, что есть в «Острове Сокровищ».
 — Ай, ай, что ты, что ты. Если ты возьмешь полный бак и запасной бак, я дам скидку. Сильную скидку. Я дам сидку 50%!
 — Я возьму 2 запасных бака, и ты мне дашь скидку 60%.
 — Нет, за 2 бака у меня скидка 55%.
Зак снова положил руку Джеки на плечо. Просто она была ближе, для Зака это не было знаком внимания к Джеки, это был аргумент в его торге.
 — Но для канадской девушки я готов дать 60, нет, 62%, — сохранил за собой последнее слово лодочник.
Для Джеки это путешествие было очень важным. Невероятно важным. В ее семье все предки по обеим линиям до черт знает какого колена всю жизнь прожили в г. Квебек пров. Квебек, Канада. Кровная чистота не соблюдалась, в роду были и французы, и англичане, и индейцы, но все непременно резиденты Квебека. Некоторые дальние родственники переехали в Монреаль и их за это осуждали, а одна семья переехала в Торонто, и их вычеркнули из списков родни. В ХХ веке перестало считаться зазорным учится в других городах, или в Штатах, но жениться и выходить замуж можно было только дома. Жаклин (Джеки ее стали звать уже в университете) была единственной и поздней дочерью своих родителей, и нисколечко не хотела их хоть как-то обижать. Внутренне, она смирилась с судьбой, хотя и грустила по своей свободе. На случай, если что-то с ней произойдет «за границей», она перед отъездом отдала девственность бывшему однокласснику. Если она вдруг погибнет на чужбине (Джеки на самом деле мыслила такими категориями и выражениями), то можно будет считать, что она была женой сына фермера. Она давно задумала такой способ кровного породнения со своим городом, но нужен был солидный кандидат, которого бы хорошо знала родня, который хорошо бы знал Джеки и дал бы ей в случае ее кончины хорошую характеристику. Алан был подходящей кандидатурой. Жаклин подловила его в городе. В школе одно время он был неравнодушен к Жаклин, и вызвать в нем романтические чувства не составило труда.
 — Ты помнишь, как ко мне ехать? — тонко намекнула Жаклин. Она видела Алана несколько раз под своими окнами.
 — Ты меня на свои вечеринки не приглашала. Кажется в районе Рю Сент Андре, нет? — назвал первую пришедшую на ум улицу Алан.
«Хороший ты парень, но дурак... !»
 — Нет, Алан. Совсем в другой стороне, ближе к авеню Дюва. Поехали, я покажу.
Как только они зашли в дом, Жаклин нарочно споткнулась и упала на руки Алану. Дала подержать себя.
 — Давай еще чего-нибудь выпьем. Хочешь, сварю глинтвейн?
 — Ага, с удовольствием.
Хотя баночка гвоздики была на полочке, Жаклин полезла в шкафчик за пачкой. Она стояла на цыпочках, вытянув руки вверх, когда пакетики с верхней полочки «неожиданно» стали падать.
 — Алан, Алан, помоги!
Алан подлетел и помог придержать ниспадающее продовольствие. Немного муки очень удачно просыпалось прямо на грудь Жаклин. Она повернулась лицом к Алану и стала стряхивать муку короткими сильными взмахами, отчего вся грудь зашевелилась.
 — Помоги, помоги, — все не останавливаясь, твердила Жаклин.
И Алан стал плавно и нежно помогать удалить муку с черного свитера.
Джеки замолчала, подняла лицо, чтобы посмотреть на Алана, но глаза почему-то не смогли открыться. Алан неуверенно коснулся своими губами губ Жаклин. Ей показалось, что целоваться с Аланом слишком неприлично.
 — Пойдем ко мне наверх, — пролепетала она.
Больше она не давала Алану возможности целовать себя в губы. Процесс лишения одежды был для нее достаточно возбуждающим сам по себе. Со снятием каждой вещи, с каждой расстегнутой пуговкой или замочком все больше и больше тепла скапливалось внизу живота. Волнение переполняло Жаклин, она уже ничего не слышала и не видела, ожидание и страх, только эти чувства остались у нее. Сквозь их прочную пелену прокралось какое-то неприятное ощущение. Это Алан, тоже боясь сделать решительный шаг и снять последний кусочек одежды, стал «ласкать» Жаклин. Его поглаживания, щекотка и пощипывания были Жаклин неприятны. Что-то не то, что-то чужеродное было в его движениях. Собравшись с мыслями Жаклин поняла, что со всей силы трется лобком о вздувшийся член Алана. Она перехватила его руку и направила ее в свои трусы. Алан продолжил свои ласки там.
 — Нет, Алан, не руками, уже пора. Просто снимай.
Алана не надо было долго упрашивать. Едва его член коснулся ее половых губ, Жаклин поняла, ради чего стоит жить. Она не знала этих ощущений, но почему-то догадалась, что дальше будет лучше, и устремилась навстречу. От излишне энергичных движений молодых людей контакт в этот раз не состоялся. Со второго захода Алану удалось закрепиться в приповерхностном слое.
Боль от впервые принимающего член влагалища и собственно дефлорации слились воедино. Долей секунды позже она потонула в волнах нарастающего экстаза. Жаклин попыталась что-то сделать с собой, чтобы поймать это ощущение и не смогла, это было вне ее власти. Мощные движения Алана и инстинктивные порывы ее собственного тела вели ее чувства и сознание помимо ее воли. Навсегда растаявший в ней ком вылился наружу ручьем слез.
Очнувшийся от сказочного наслаждения Алан не мог понять, в чем дело и стал гладить Жаклин и успокаивать ее.
Жаклин уткнулась носом в его грудь и плакала навзрыд, изгоняя вон остатки своего девичества.
 — Ничего, Алан. Совсем ничего. Я OK. Просто это очень хорошо. Это очень хорошо.
В этот момент и еще несколько последующих минут она действительно любила Алана, но, к счастью, не успела ему этого сказать. Когда Алан отдохнул, возбудился вновь и снова начал свои противные ласки, Жаклин опять зарыдала, но, увы, уже совсем по другому поводу.
В Висконсин Стэйт Джеки не обращала на парней внимания. С Экли они познакомились только потому, что Дженни встречалась с Заком. Однажды перед уик-эндом, на который Джеки хотела съездить в Чикаго, у нее сломалась машина. Она пожаловалась об этом Дженни в присутствии Зака. Зак сказал, что Экли собирается ехать в Чикаго, и что он, Зак, собирался попросить его подкинуть их с Дженни тоже. Ну, а «Корвету» что трое, что четверо.
Зак с Дженни, ясное дело, оккупировали заднее сидение и... встречались там. Пока ехали они не мешали, но перед Чикаго была пробка, и Джеки с Экли встретились взглядами, когда оба пытались заставить себя не оборачиваться на заднее сидение. Застигнув друг друга, они от души засмеялись, и Экли как бы невзначай положил руку Джеки на бедро. Его прикосновение было отнюдь не сродни жадным лапаньям Алана. Джеки не стала снимать руку Экли со своей ноги, а повернулась к нему и попыталась посмотреть на него осуждающим взглядом. А он в ответ взял и поцеловал ее. Только сигнал от машины сзади вернул Экли к реальности. Собственно в даунтаун Чикаго они так и не доехали, а сняли два номера в первом же попавшемся мотеле.
Как человек Экли не нравился Джеки, но она не ненавидела его, как Дженни и не относилась к нему снисходительно, как Зак. После этого уик-энда Джеки поняла, что делать любовь и любить могут быть совершенно разными вещами. Чем бы ни был Экли по жизни, делал любовь он классно. Однажды Джеки поняла, почему ей так приятно и она сказала об этом Экли.
 — Ты такой же ласковый, как моя мама.
Но Экли обиделся. Больше Джеки никогда ничего ему не рассказывала. Она и раньше с ним не особенно откровенничала.
Зак наоборот, был ей очень приятен. Ироничный и умный, он одной фразой, одним словом мог так много сказать. Он был не похож на ньюйоркца своим вниманием к людям. Ни о чем эдаком Джеки даже не помышляла, замуж ей было все равно за кого, кроме того, Зак был мальчиком ее подруги. А ниже пояса ее более чем удовлетворял Экли. Пока не взбесил окончательно.
Даже если бы кто-нибудь из них и высказался против кругосветки, которую хотел подарить всем Зак, она бы, наплевав на все, бросила бы Экли и отбила Зака у Дженни. Это был единственный шанс Джеки посмотреть мир. У нее самой не было таких денег, а родители не дали бы ни за что. Перед отшельничеством в Квебек это надо было сделать. А то, что Экли попытался лишить ее этого, да еще посмел предположить, что она присоединится к нему, то, что он повел себя как тряпка, как гомик какой-то взбесило ее невероятно.
Она была благодарна Дженни за то, что та ее не оставила в одиночестве тем вечером. Они всю ночь говорили ни о чем, но Джеки стало легче. Ей действительно нужны были каникулы от мальчиков. Она даже чувствовала себя в какой-то степени покровительницей Зака и Дженни, поскольку была невольно посвящена в тонкости их отношений. Когда они за стенкой предавались наслаждению друг другом, Джеки только снисходительно улыбалась. Занятия подруги ее не возбуждали.
Все перевернулось с ног на голову, когда Зак положил ей руку на плечо. Когда он их обнял обеих, Джеки захотелось увильнуть из под его руки, но когда он сделал это только ей одной, Джеки растаяла. Она тут же мысленно скинула с Зака одежду и впилась в его тело всем, что у нее было. К счастью Зак быстро отпустил ее, и ей не стоило большого труда перебороть свою страсть. «Надо будет держаться от них подальше», — решила Джеки, — «Хорошо, что палатка вторая есть».
Три бака нужны были Заку вовсе не для получения этой дурацкой скидки. Он не говорил девушкам, но истинным его планом было сплавать на дальние острова, за линию горизонта. В день на этих действительно самых быстроходных посудинах этого класса можно было делать по 100—120 миль. Причем морских, а не уставных. Одного бака должно было хватать на 400 миль. Так что Зак проложил свой маршрут совсем не так как в путеводителе. Еще дома он купил GPS, и, на всякий случай, пластиковый секстан с прилагавшимися картами звезд, таблицами и магнитным компасом. Довольно долго Зак искал погодозащищенный калькулятор с синусами и косинусами. Но теперь он был во всеоружии.
Остаток этого дня и весь следующий они испытывали ходовые, маневренные качества своего транспортного средства и привыкали к особенностям бытовых процедур. Как то приготовление еды на примусе и, пардон, туалет. Зак честно не подглядывал за девчонками, но они обязательно хотели делать это с неподвижной лодки. Наверно, чтобы журчало громче. Выяснили, что противосолнечный тент здорово тормозит лодку, и солнечные очки и длинная одежда гораздо более эффективны. Переночевали на одном из рекомендованных путеводителем островов. Кроме них там никого не было, и Дженни с Заком сбежали от Джеки на другую сторону острова и в ночи делали это стоя на песке, дико крича и вызывая в себе звериные страсти. Это стало у них называться «как обезьяны». И Джеки спала спокойно.
Следующий намеченный Заком остров находился в 80 милях. На всякий случай он решил выйти пораньше, чтобы не причаливать к коралловым рифам в темноте. Девушки, едва лодка отплыла, снова уснули, и Зака ничто не отвлекало от капитанских обязанностей. Он измерял координаты секстаном и сверял по GPS, довольный все увеличивающейся точностью своих измерений.
После ланча Джеки захотелось искупаться, и остальные не стали терять времени даром. Дженни наклонилась через борт, чтобы помахать рукой Джеки, как Зак был уже тут как тут. Он, невидимый Джеки, тихонечко стащил Дженнины плавочки и стал целовать ее побритую на лето щелку. Дженни доставляло особое удовольствие смотреть на подругу и заниматься сексом. С Заком она значительно расширила и дополнила это понятие, хотя в глубине души все равно стеснялась необычных, в деревне говорили «извращенных», отношений. Едва она кончила первый раз, как Зак приступил к делу по настоящему. Дженни легла грудью на борт, возбуждаясь еще больше, а Зак руками занялся ее лысым лобком и клитором. Вопль своего оргазма Дженни замаскировала под призыв Джеки:
 — Эй-эй-эй! Эй-эй-эй-эй-эйййй!!! Дже-ки! — орала Дженни.
 — Хорошо-то как, Джеки, — неслышно даже для Зака добавила она.
К вечеру по радио стали говорить о приближающемся шторме, а потом и просто передали штормовое предупреждение. Ребята с трудом оттащили нелегкую все-таки лодчонку от воды. Палатки поставили в зарослях бананов, подальше от пальм и деревьев, уделив особое внимание прикреплению к грунту. Сверху натянули тент. Вещи «второй необходимости» спрятали под перевернутую лодку. Эту ночь провели под шум дождя втроем в одной палатке, а Зак пел без аккомпанемента русские туристские песни. Девушки слушали-слушали, да так и уснули, обнявшись вместе. Утром дождь ослаб ненадолго, но потом вернулся вновь со шквальным ветром. Тент унесло в банановые заросли и палатка через некоторое время начала протекать. Зак разделся до плавок, взял топор, веревку и ушел. Сказал, что искать пещеру, мол, он якобы видел с моря неподалеку одну. Это действительно оказался достаточно глубокий, чтобы спрятаться от любой бури грот, только проход к нему зарос всякой травой. Зак прорубил проход и вернулся к палаткам.
 — Дженни, выходи. Нужна твоя помощь. Возьми свой нож.
Дженни вышла из палатки как амазонка. Практически обнаженная, с большим охотничьим ножом на поясе. У них у всех были такие, даже один запасной, Эклин. Зак шел сзади и говорил куда идти, а сам все больше возбуждался, глядя на ладную, стройную фигурку Дженни, с очень воинственного вида кинжалом, который она отвела на попу, чтобы не мешал ходить. Когда Дженни уже вошла в грот, она оглянулась и сказала с видом опытной первобытной пещерной жительницы:
 — Очень хороший грот. А что тут надо помогать?
Зак стоял еще под дождем, тоже с ножом на поясе и с топором в руке. Он немного ссутулился и кровожадно смотрел исподлобья. Не отводя глаз от Дженни, он с силой метнул топор, и тот воткнулся в валявшийся старый ствол пальмы. Все в той же позе он расстегнул ремень и, широко взмахнув руками, отбросил его назад. Он постоял еще немного в этой позе, медленно облизнулся, шумно всосал слюни, и резко и неожиданно со всей силы бросился на Дженни. Довольно чувствительным ударом головы в грудь он бросил ее на песок и, едва не поцарапав грудь, сорвал лифчик. В напряженной позе он повис над ее телом и рыча и урча стал даже не целовать, а жадно сосать и грызть обе груди, подталкивая их себе в рот пальцами. Дженни орала, можно сказать благим матом, но не забывала при этом стягивать свои трусики. Ей не хотелось, чтобы они разделили участь лифчика.
Покончив с грудью, дикарь Зак снова отклонился, и жадно хапнул пятерней между Дженниных ног. Он пошевелил пальцами, задумчиво закатил глаза кверху, недоуменно посмотрел ей туда, мечтательно помычал и с тем же рычанием бросился к новому объекту растерзания. Он небольно, сквозь губы, прикусывал ее клитор и половые губы и, словно тигр, разрывающий жертву на части, мотал головой. Дженни закинула ноги, как только могла высоко, и орала самым своим тонким визгом во всю мощь своих легких, даже не пытаясь сложить хоть какие-либо слова. Зак передвинул ее нож точно на середину живота, и тот практически доставал до входа во влагалище. Зак вошел в Дженни, и при каждом движении вперед старался задеть членом кончик ножен. В момент своего оргазма он схватил Дженни за ремень, натянул ее всю как можно дальше на себя, да еще, чтобы ножны своим кончиком давили ему на лобок. И его победный жизнеутверждающий вопль не смог перекрыть шум ветра и дождя.
Только спустя несколько минут они смогли подняться. Дженни узелками связывала остатки своего лифчика, пока Зак выдирал топорик из пальмы.
За несколько ходок они втроем перетащили вещи и палатки, и пока девушки готовили, Зак отыскал тент и использовал его в качестве дополнительного крепления «Бумеранга».
К обеду девушки переоделись в сухие холщовые сарафаны «джамперы», как не без удовольствия заметил Зак, обе на голое тело.
На следующий день ветер ослаб, но дождь не переставал. Зак спускался несколько раз проверить лодку, а все остальное время они играли в русскую школу. Джеки была учительницей французского. За правильные ответы она, в строгом соответствии с описанием Зака русской школы, капала из поварешки в рот ученикам меда, а за неправильный, облизав мед сама, с оттягом лупила по лбу. Ребята решили по возвращении домой лоббировать в университете такую двухбалльную систему оценок. Правда была вероятность того, что выжившие неуспевающие станут бакалаврами-паралитиками, а выжившие отличники станут бакалаврами-диабетиками.
Дождь перестал еще ночью. Зак послушал погоду, убедился, что в их районе дают ясно и попутный ветер, и в одиночку, пока девушки еще спали, спустил лодку, поставил мотор и уложил груз. В этот день предстояло сделать 120 миль, и завтракали опять на лодке, на этот раз даже без остановки. Девушки по очереди стояли у руля, и Зак, чтобы те не скучали, давал им всякие веселые вводные, спокойно жуя положенный ему капитанский паек.
 — Кит с эрекцией на 4 румба справа по борту. Ну, зачем же ты берешь лево руля, Джеки? Тебе что, не нравится?
 — Человек за бортом! Дженни, я сказал человек, мужчина! Тебе, что, меня мало, или ты для Джеки стараешься?
Остров, на котором они собирались заночевать в этот раз, был довольно большим, но необитаемым. На нем, согласно путеводителю, не было хищников, кроме двух пар стервятников, которые питались в основном ужасно ушастыми мышами. На него раз в месяц заходил теплоходик местной компании с франглийским (по выражению Джеки) названием «Атолл Турс», и в остальное время остров был диким уголком. Теплоход должен был уйти позавчера.
В заходящем солнце остров выглядел довольно мрачно. Он представлял из себя потухший вулкан, и сделан был в основном из базальта, соответственно и пляжи этого острова были сплошь из черного песка. За десятки тысяч лет спокойной жизни остров оброс немного кораллами, и вокруг него кое-где образовались лагуны и бухты. В одну такую бухточку они и зашли. Разгрузились, вытащили лодку. Обследовать окрестности было уже темно, и, поужинав, ребята заночевали опять в одной палатке.
Утром стали осматриваться, и результаты осмотра были неутешительными. Тот маленький пляжик, к которому они причалили, был со всех сторон огорожен нагромождениями туфа и густой растительностью. Выходить вглубь острова было трудно. Чтобы не проходить каждый раз скальный маршрут, решили отчалить и поискать лучшего места. Сказано — сделано. Столкнули лодку, загрузили. Она стояла на мелководье, осталось бросить рюкзаки и палатку. Зак бросил в лодку свой рюкзак и пошел обратно к берегу, чтобы взять рюкзаки девушек, как вдруг услышал неожиданно громкий вскрик чаек. Он инстинктивно обернулся и сначала решил, что у него кружится голова. Но с вестибулярным аппаратом все было ОК, это на самом деле на него надвигался вал высотой не менее 3 метров. Именно эта волна, очевидно, и потревожила чаек. Волна легко подхватила «Бумеранг» и подняла выше головы Зака. Он понял, что тоже самое, сейчас будет и с ним. Он крикнул со всей силы:
 — Бегите!
А сам упал в мелкую воду и попытался вцепиться в песок. Как погиб «Бумеранг» он не видел. А дело было так. Волна пронесла лодку над пляжем на высоте второго этажа и со всей своей морской дури шлепнула ее о туфовый утес. Стеклопластиковый корпус хлопнул как попкорн и все, что успели погрузить в лодку, волна слизнула с берега в море.
Маневр Зака почти удался, волна прошла над его головой, не оторвав от песка, но протащила его добрых 15 ярдов. Зак вскочил весь изодранный, убедился, что Джеки и Дженни живы и бросился обратно в воду, ловить, что еще не утонуло и доставать со дна, что еще не далеко смыло. Дело осложнялось еще и тем, что вся бухта теперь была залита бензином из почти неизрасходованных баков. Сразу удалось поймать свой рюкзак и сумку с примусами и запасными баллонами.
Позже собрали довольно много консервов, немного посуды. Лопаты, топоры и веревки были распределены по рюкзакам и поэтому уцелели. Из ощутимых потерь главными были:
1. Лодка
2. Мотор
3. Горючее
4. Спутниковый телефон
GPS было не жалко, на фиг он нужен, да у Зака был еще свой набор навигационных инструментов.
Отрадно было, что никто не впал в панику. Сразу же трезво все обсудили. Самое позднее через месяц придет корабль и их заберут. Продуктов на месяц, конечно, маловато, но одних кокосов и бананов тут видимо-невидимо, и, возможно, удастся наладить рыбную ловлю. Запас батареек погиб, поэтому радио решили слушать по 5 минут в 12:00 и в 24:00, только новости. Зак открыл приемник, чтобы посмотреть, нельзя ли сделать из него передатчик, но там были одни сборки и микросхемы. Зак не стал рисковать. Экономить надо было на всем, поэтому костер должен гореть всегда. День и ночь, чтобы не тратить спичек.
 — Гринпис нас простит, — заверил Зак девушек.
В новой ситуации положение лагеря как раз было наиболее удачным, тем более что тут тоже была пещера. Не такая роскошная, как на предыдущем острове, но места хватало и для костра и для сна.
У острова была ярко выраженная вершина, и на ней сложили запас дров и накрыли сплетенным навесом, который впоследствии будет нужен для модуляции столба дыма, чтобы его не приняли за пожар или извержение. На полпути от лагеря к вершине было болотце, которое пока, после дождей походило на озерцо, и в обязанности сменяющегося дежурного входило носить воду в лагерь.
Зака очень интересовало, откуда взялась такая волна. Скорее всего, это была небольшая цунами от несильного землетрясения, думал он сначала. Но по радио сообщали о каждом, абсолютно каждом, даже самом незначительном землетрясении, но в последние несколько дней ничего не было. Джеки не могла прослушать (как билингв она была назначена ответственным за радио). Зак часто сидел на утесе над бухточкой и наблюдал за волнами. Иногда даже при полном штиле волны внутри бухты вдруг становились сильнее, чем в открытом

Поделиться в: