Глава I В наши дни принято говорить, что реальность превосходит фантазию. несмотря на это, история, которую я хочу доверить своему дневнику, может показаться слишком невероятной тем, кто не был, как я, в самой гуще событий.
Воспоминания об этом приключении не покидают и неотступно преследуют меня. Для того, чтобы освободиться от них, я и решилась написать. Забуду ли я когда-нибудь об этом? Я не знаю.
Это было несколько лет тому назад. Все началось летом 197... Года. Мне было 24 года.
За рулем моей белой «Флориды» — элегантного автомобиля, вызывающего зависть у моих друзей — я быстро мчалась по окружной дороге по направлению к Британии. Солнце зашло за горизонт. Было очень красиво. Я была одна, свободна и весела. Каждый оборот колеса приближал меня к маленькому рыбачьему городку, где меня ждал Жерар на борту своей прогулочной яхты с парусом, мотором и комфортабельной каютой на 4-х человек. Жерар, очень богатый человек, был моим женихом. Мы должны были пожениться ближайшей осенью. Это было, в общем, только формальностью, так как я спала с ним вот уже два года. Я однако колебалась связать с ним свою жизнь, так как знала, что он изрядный повеса. К тому же у меня был независимый характер. Поэтому мы решили совершить небольшую морскую прогулку одни на борту яхты. Приблизительно 15 дней. Это время совместной жизни будет проверкой, после этого все станет ясно и мы решим: жениться ли нам или, напротив, поддерживать более отдаленные отношения любовников, позволяя друг другу иметь абсолютную свободу в течение всего времени, пока мы не живем вместе.
Или я мчалась очень быстро, или забыла долить воды в радиатор, но внезапно тревожные звуки ворвались в ровный шум моего мотора. Звуки резко усилились, и я должна была остановиться у края пустынной дороги. Я подняла капот, вновь включила двигатель, но он задребезжал так, что я тут же разорвала контакт. Это была авария! Мои познания в механике были почти равны нулю, но все же достаточны для того, чтобы понять, что одной мне тут ничего не сделать. Мне стало скучно от этой мысли. Тем более километровый столб указывал, что наиболее близкая деревня находится в семи километрах от того места, где я находилась.
Более полутора часов ходьбы! Кроме того, я не была уверена, что найду в этом маленьком местечке хорошего механика, чтобы починить мой автомобиль и который согласился бы побеспокоить себя, чтобы приехать и взять на буксир мой автомобиль. Приближалась ночь... Никакого жилища не было видно на горизонте. И зачем я только поехала по такой пустынной дороге. Ну что же, ничего не поделаешь. Я отправилась в путь. К счастью на мне были не шпильки, а пара мягких туфель, более пригодных для вождения машины.
Я шла уже более часа и начинала чувствовать усталость, когда, наконец, услышала позади себя шум автомобиля. Я вышла на шоссе и подняла руку в свете фар. К моему удовлетворению, машина со скрипом остановилась. Водителем был господин лет сорока, который также был один в своем автомобиле. Он был приветлив, симпатичен, с аристократически серебристыми висками.
 — Что случилось, мадам? У вас несчастный случай? Чем могу быть полезен?
Я разъяснила ему свое положение. Он тотчас же предложил мне сесть рядом и вызвался проводить меня к ближайшему механику. Я была спасена! По крайней мере, я верила в это...
В последствии я убедилась, что в этот вечер судьба была решительно против моих предположений.
Любезный водитель представился мне:
 — Роберт Вандерберг.
 — Симона Р. Из Парижа.
 — Счастлив с вами познакомиться мадам... Или мадмуазель?...
 — Мадмуазель.
 — Вы мне показались старше. Вы случайно не дочь робета Р., директора очень известного банка?
 — Точно, мсье, — ответила я, несколько смущенная этой встречей и тем, что этот человек знаком с моей семьей.
 — Я биржевой маклер, — сказал мой собеседник, — и много раз имел случай встречаться с вашим отцом во время моих частых наездов в Париж.
Я сразу успокоилась и с увлечением погрузилась в «страну знакомства», как обычно говорят.
В течение этого обмена любезностями мой компаньон несколько раз включал стартер своей машины.
 — А черт, случилось что? Я, кажется, тоже попал в аварию. Я снова забеспокоилась. Положительно, этот так плохо начавшийся вечер, кажется, должен продолжиться таким образом. Никаких изменений! Мсье Вандерберг выскочил на дорогу и сделал то же, что и я, прежде чем бросить свою «Флориду» на обочине дороги. Он поднял капот своей машины, запустил стартер, потом начал ворчать. Я поняла, что только мое присутствие удерживает его от того, чтобы не произнести несколько звонких ругательств, которые шокировали бы меня. Он поднялся и вернулся ко мне, сев за руль.
 — Я в отчаянии, мадмуазель... Я думаю, что вы вытянули плохой номер. У меня тоже случилась авария. Вы принесли мне неудачу.
 — Я также в отчаянии, но что мы теперь будем делать?
 — Придется идти пешком до деревни. По крайней мере вы приобрели попутчика в этом злоключении. Дорога покажется вам менее длинной.
 — Да, конечно. Но мне, все-таки, это очень надоело...
 — Вас кто-нибудь ждет?
 — Да, и я не знаю, как предупредить человека, с которым у меня свидание.
 — Если не секрет, мужчина или женщина?
 — Мой жених, если вы желаете знать. Мне нечего от вас скрывать. Говоря
Это, я думала, что биржевой маклер не будет ко мне приставать, будучи посвящен в это обстоятельство.
 — Ваш жених будет только более нежен с вами, когда вы встретитесь.
 — Надеюсь, — ответила я, улыбаясь.
И болтая о том, о сем, мы быстро зашагали по дороге. Мужчина не ухаживал за мной, как я опасалась (но действительно ли я опасалась? Во всяком случае, этот попутчик был мне далеко не антипатичен). Я была приятно удивлена, что он не обращается ко мне с обычными глупостями, при помощи которых большинство мужчин, которых я знаю, пытаются вызвать к себе интерес в глазах женщин.
Глава II
У меня еще не было случая описать свою внешность. И я испытываю некоторую стыдливость, делая это. Будет нескромно с моей стороны подчеркивать различные прелести, которыми меня одарила природа и которые вызывают комплименты этих господ и разжигают желание, быстро распознаваемое мною в их глазах, раздевающих меня в большей или меньшей степени.
С удовлетворением могу сказать, что я брюнетка, стройная, спортивного вида, и что мужчины находят мои лицо и фигуру очень соблазнительными.
Мне часто случается слышать признания самые прямые... И самые интимные. Я не претендую на большую добродетель и отнюдь не лишена чувственности. Однако я осторожна и я не хочу быть рабой своих плотских желаний. Но я не прочь, время от времени, переспать со своим женихом или другим хорошим парнем. Это даже является жизненной необходимостью для сохранения моего физического равновесия.
Короче говоря, я, Симона Р., не страдаю никакими комплексами и отвергаю запреты на то, что касается сексуальной свободы молодой женщины, вполне нормальной для нее. Я тоже дорожу свободой современной девушки, которая до настоящего времени всегда склонялась перед рабством замужества. Но всему есть разумный предел. В таком случае Жерар подходил мне более, чем кто-либо другой, менее богатый, чем он. Деньги не делают счастья, но способствуют ему. Мой теперешний попутчик казался мне серьезным господином, который, разговаривая со мной, освобождался от дел и забот финансового мира. Он также никак не мог решиться основать семейный очаг.
 — Вы понимаете, мадмуазель, мне не хочется терять преимущества холостой жизни. Я не говорю, что я закоренелый холостяк, но пока я хочу как можно дольше пользоваться всеми благами жизни. Жизнь холостяка меня устраивает. Ведь столько много красивых женщин на этом свете...
Я ожидала, что он прибавит: «Вы, например», — но он ничего не сказал. И я была признательна ему за это. Я почувствовала себя более свободной с ним.
Мы очень откровенно беседовали в таком духе и очень удивились, как быстро прошло время, когда на вершине холма заметили первые огоньки уже близкой деревни.
Через 200 метров мы достигли жилья. Мой попутчик постучал в дверь. крестьянин в деревянных башмаках открыл дверь и спросил, что нам нужно.
 — Нет ли здесь где-нибудь гаража? — Спросил биржевой маклер.
 — Гараж! — Воскликнул крестьянин, подняв руки к небу, — у нас в деревне есть только кузнец. Гараж можно найти только в городе, в пяти километрах отсюда.
У нас обоих вырвался вздох отчаяния.
 — Можно, по крайней мере, откуда-нибудь позвонить по телефону?
 — О, да... Телефон здесь есть, но сейчас почта уже закрыта и позвонить вы не сможете.
 — Час от часу не легче!
На пороге дома показалась фермерша. Она прислушалась и сказала: «У вас нет другого выхода, как дождаться дня. Если вы желаете переночевать на сеновале, я с удовольствием все устрою.»
Мы переглянулись, улыбнувшись про себя предложению женщины.
 — Может быть, здесь есть отель?
Они также переглянулись. Видимо крестьянин и его жена не знали, что нам ответить. Наконец он сказал:» Отель?... Да, есть один. Если вы только для этого стучали в дверь, надо было сказать сразу.»
 — Не беспокойтесь, — сказала старая крестьянка, — мы привыкли. Отель лучший покупатель наших продуктов, он платит за них намного больше, чем городской рынок. Наша дочь работает там, но мы, раз уж она зарабатывает там много денег, не препятствуем ей. Она уже большая и делает то, что хочет.
Смысл этой речи ускользал от нас, однако мы поняли, что этот отель, О котором шла речь, не был обычным постоялым двором, как другие.
Мне стало не по себе. Не спрашивая мнения своего попутчика, я сказала крестьянам: — я думаю, что ваша рига нам подойдет.
 — Тогда это там, в глубине двора. Дверь не закрыта и сено свежее.
 — Если вам не понравится, отель в пятистах метрах отсюда, — сказал фермер, — идите в направлении деревни. Первая дорога направо приведет вас прямо к замку «Светлой луны». Всего хорошего, господа.
Крестьяне снова закрыли дверь на засов. Что делать? Я находила своеобразную прелесть в том, чтобы провести ночь на сеновале, но маклер не был того же мнения.
 — Ваша идея смешная, — сказал он мне, — но, в конце концов, если вы так хотите... Согласен на ригу! Если там нам будет плохо, мы всегда сможем провести остаток ночи в комфортабельном месте.
Некоторое время спустя он добавил с иронией: — честь превыше всего, мадмуазель...
Это приключение меня забавляло. Мы направились к риге. Там хорошо пахло свежим сеном и было достаточно места, чтобы мы могли устроиться не мешая друг другу.
Каждый из нас устроил себе гнездо в сене. Солома немного колола мои ягодицы, но «На войне, как на войне».
Роберт вел себя корректно. Он не стремился извлечь выгоду из положения, чтобы воспользовавшись темнотой, допустить вольность по отношению ко мне.
 — Спокойной ночи, дорогой друг! — Сказал он мне, не скрывая иронии. Я промолчала. Если бы я была одна, то, наверное бы, умерла со страха. Мне также казалась нелепой и смешной идея переночевать на сеновале, когда совсем рядом находился отель. Вдруг я услышала:
 — Симона?
 — Что такое? — Ответила я, не без удовольствия констатируя, что корректный господин не забыл обо мне.
 — Вы спите?
 — Нет.
 — Вам не холодно?
 — Нет.
Я заставляла себя отвечать односложно, чтобы узнать когда Роберт захочет придти. Но молчание возобновилось. Я теперь слышала только его дыхание. Через некоторое время новый шум разбудил меня. Кто-то открыл дверь риги, послышался шепот. Испугавшись, я сама подползла к тому месту, где расположился мой попутчик. И прошептала ему: — вы слышите?... Кто-то пришел.
 — Да.
Действительно, то, что мы услышали в следующие мгновения, позволило нам сделать вывод, что это пара, которая также пришла искать убежища на сеновале. И не для того, чтобы спать... Звуки поцелуев и прерывистое дыхание не оставляли никакого сомнения, чем занимались они. Голос мужчины, полный желания, шептал: — ах, марианна, я люблю тебя, я хочу тебя... слушай, ты чувствуешь, как стоит.
Девушка отвечала: — о, да! Он такой твердый... И горячий... Я это чувствую даже сквозь твои брюки.
 — Подожди, дорогая, я расстегну их.
Вновь послышались прерывистые поцелуи, еще более горячие. Было слышно шуршание соломы, шум двух тел, предающихся любви.
 — Постой, дорогая, перестань ласкать меня, если не хочешь, чтобы я кончил в твою руку, — послышался голос мужчины. — Лучше обнажи бедра, которые я испачкаю с гораздо большей охотой.
Судя по голосам, пара должна была быть молодой, но, вероятно, неопытной. Парень добавил: — это прекрасно, что ты влажная, Марианна... Мне хочется поцеловать тебя там... Ты очень хочешь?
 — Да, мой жако...
 — Тебе будет очень хорошо, но сними свои трусики. Мне будет удобнее сделать это...
За этим последовал шелест влажных, лижущих поцелуев, вздохи девушки, тающей от любви под ласками языка своего любовника.
Он спросил: — тебе хорошо?
 — О, да... Еще... Немного выше, дорогой,... Да, так... Это невозможно! Я сейчас кончу.
Послышался долгий всхлип облегчения, затем наступило молчание. У Роберта и у меня грудь стиснуло от желания, в котором мы не хотели признаться. Мы прижались друг к другу. Я повернулась к нему спиной и почувствовала, что его член прижался к моим ягодицам. Он был напряжен, бедняжка. А я почувствовала, что мое влагалище увлажнилось. В нескольких метрах от нас пара, скрытая в темноте, после некоторых приготовлений, которых не надо было видеть, чтобы понять их смысл, приготовилась к сношению.
 — Приподнимись немного, дорогая, да, так... Ты чувствуешь, как он трет твой бутон?
 — Да, мой дорогой... Ах, я не могу больше, входи... Входи быстрее, любовь моя... Погружайся в меня как можно глубже... Аааах!
 — Сейчас я погружу его очень глубоко. Держи, держи... Прими его весь.
Теперь мы ощущали эротический ритм пары, совокупляющейся недалеко от нас, не думая о том, что их подслушивают. Мы напряженно вслушивались в каждое их движение. Это было еще более возбуждающе, чем присутствие на спектаклях, которые теперь организуются повсюду. Впервые я почувствовала такое сильное возбуждение, услышав звуки совокупляющихся людей, думающих, что они одни. Мне не раз приходилось во время зимних каникул слышать в комнате, смежной с той, что я занимала в каком-нибудь отеле, скрип матраца и звуки совокупляющейся пары, но тогда меня это совершенно не трогало. У меня не было никакой нужды подражать им или удовлетворять себя, лаская клитор, как я это делала, когда воспитывалась в лицее б... Мы «развлекались» иногда с одноклассницами, но не настолько, чтобы я стала лесбиянкой. Эти юношестские игры остались без последствий и скоро наскучили мне, я не думала больше об этом. Тогда, как некоторые из моих одноклассниц отдавались этой любви со всей страстью. Они ложились спать в одной кровати и проводили всю ночь, возбуждая друг друга взаимными ласками и целуя друг у друга влагалище. А утром синева под глазами выдавала то, чем они занимались вместе.
Я же могла быть чувственной в некоторых случаях, и не больше. Однако, этой ночью в риге могла бы пойти на все, если бы мой попутчик попросил об этом. Мы слушали страстно отдающуюся пару — стоны и возгласы счастья, которые должны были быть слышны даже снаружи.
Затем парень сказал своей девушке: — уже поздно, Марианна. Надо возвращаться, иначе твоя мать забеспокоится.
 — Да, жАк,... Я оденусь... (раздался смешок). Черт... В темноте я не найду свои трусики...
 — Держи, я их нащупал... Вот...
 — Спасибо, любимый... Я еще вся влажная... Я не надоела тебе, надеюсь?
 — Нет, клянусь тебе. Я буду с тобой. Я обещаю тебе.
Мой попутчик, должно быть, был ужасно возбужден. Я чувствовала, как его поднятый член лежит между моими ягодицами. Несмотря на его и мою одежду я постоянно ощущала его мягкий жар. Парочка вышла из риги. Мы остались снова одни в тишине, наполненной нашими желаниями. Мне очень хотелось отдаться этому сорокалетнему красавцу, но место для этого было не очень комфортабельное. Я не люблю ничего делать наполовину и, предаваясь любви, я хочу идти до конца в своем удовлетворении. Сильная струя горячей спермы в самую глубину моего тела необходима мне, чтобы удовлетворить мое желание.
 — Они ушли, — сказал мне Роберт. — И после всего того, что мы услышали, я ужасно хочу вас...
 — Нет, мой дорогой, более точным и более логичным будет то, что вы хотите не именно меня, а просто жаждете удовольствия...
Казалось, что он задохнулся от дерзости моих слов. Он отпрянул от меня и сел.
 — Это смешно с вашей стороны, провести ночь под звездами или почти под ними. Мы должны последовать совету фермерши и пойти спать в отель, О котором она нам говорила.
Внезапно я встала и сказала, отряхивая свою юбку и блузку от соломы:
 — Вы правы, мсье... Извините меня за эту романтическую идею. Идемте в этот отель, там мы получим по хорошей комнате, это будет более серьезно.
 — Правильно! А завтра мы продолжим наше путешествие.
Мы вышли, стараясь не шуметь. Ночь была прекрасная и теплая. Все огни на ферме были погашены. Любовники, должно быть, давно разошлись по своим домам. Но в этих условиях мое желание не пропало. Напротив, я только об этом и думала.
Мы последовали по дороге, указанной нам крестьянами. Пройдя небольшую полянку, я заметила небольшую вывеску, раскачиваемую ночным ветерком. Она висела над воротами, украшенными прекрасной кованой решеткой. Я с изумлением прочитала: «Замок светлой луны». Отель-ресторан. Обстановка восемнадцатого века. Полный комфорт. Директрисса-распорядительница Иоланда Де Сент-Ив Де Кернес. На привратных столбах — официальное объявление: «Французский замок-отель».
 — Это, несомненно, обедневшие дворяне, которым пришлось превратить свои родовые владения в докучной бизнес, — сказала я биржевому маклеру.
 — В таком глухом краю не должно быть много клиентов, — ответил Роберт.
 — Любители тишины и покоя, либо семейного отдыха! Состоятельные, чопорные буржуа, — улыбнулась я. — Тем не менее, раз мы пришли — войдем...
Семейный отдых! Вспоминая это мое высказывание, мне так и хочется прыснуть от смеха. Поскольку я обладаю веселым нравом, то меня часто смешат некоторые вещи и странности людей, наблюдать за которыми я очень люблю. Какой я была наивной! Действительно, я даже не могла себе представить, что меня ожидает в замке светлой луны.
Глава III
Ворота были закрыты и нигде не было видно звонка... Весьма странно для отеля.
 — Должно быть, где-то есть другой вход, — сказал мой компаньон, смотрите, вот железная калитка... По-моему она не заперта.
Действительно, нам оставалось только толкнуть ее, чтобы проникнуть во владения «Светлой луны». К замку вела аллея, окаймленная высокими деревьями. Новый сюрприз: никакого освещения. Как будто мы попали в царство спящего леса! Замок был огромен. Двойная полукруглая лестница вела к парадному входу. К нашему большому изумлению, дверь открылась сама, как только мы взошли по лестнице. В потоке света, ослепившем нас, появилась молодая горничная в черном платье, фартуке и белоснежном кружевном чепчике. Она была сильно декольтирована и ее корсаж, казалось, переполняли великолепные упругие груди, которым не нужна была никакая поддержка...
Девушка очаровательно и грациозно улыбнулась нам, чем несколько уменьшила нашу растерянность.
На вид ей не более двадцати лет. Может быть, это была фермерская дочка!... Во всяком случае, с такой фигурой она не должна была испытывать недостатка в деревенских ухажерах. И я заметила, что мой маклер окидывал ее таким взглядом, который не оставлял никаких сомнений в тех чувствах, которые она у него вызывала.
Холл замка был обставлен с изысканным вкусом. В углу размещался бар, освещенный старинными, но переделанными на электрические, светильниками. весь ансамбль произвел на меня прекрасное впечатление. Мой компаньон был полностью согласен со мной.
Бармен — мулат с широким приплюснутым носом — улыбался нам во весь рот, полный белоснежных зубов. У него были толстые губы и курчавые волосы. Судя по широченным плечам чемпиона по кэтчу, под его белой курточкой скрывалась потрясающая мускулатура...
Усаживаясь с Робертом на табуретки, я не смогла удержаться, чтобы не представить себе бармена в роли Тарзана, прыгающего по деревьям в джунглях и испускающего призывный клич. Это разбудило во мне животное чувство, желание самца, которая я подавила в себе, когда отказалась воспользоваться случаем на сеновале и «переспать на травке», как поется в песне...
В том, что я захотела мулата не было ничего удивительного: уже более трех недель я не спала с Жераром... Я надеялась удовлетворить эту жажду ласки, дав понять моему сорокалетнему попутчику, что не буду слишком недоступной сегодня ночью. «если он также хорош в постели, насколько корректен и благовоспитан, я не буду жалеть об этой непредвиденной задержке моего путешествия».
Продолжая улыбаться, бармен спросил нас:
 — Чем могу служить господам?
Так как мы колебались, он добавил:
 — Я позволю себе рекомендовать вам наш фирменный напиток восхитительный коктейль, составленный Феликсом!... (он уточнил) Феликс это мое имя, я с мартиники.
 — Как называется этот коктейль? — Спросил Роберт.
 — По имени дома, «Светлая луна», — ответил бармен, улыбаясь еще шире, — и позвольте мне преподнести его вам как знак доброжелательности и дружбы.
 — Приготовьте мне тоже, Феликс, — произнес кто-то сзади нас низким и певучим женским контральто.
Мы тут же обернулись. Вновь вошедшая была ослепительной красавицей. Это была блондинка, несколько напоминавшая Мэрилин Монро. Огромные голубые и нежные глаза. Чувственное лицо с безупречной кожей. Ее фигуру облегало сильно декольтированное вечернее платье с люрексом перламутрового оттенка. Оно приоткрывало крепкие груди восхитительной формы, пышные, но не отяжелевшие.
От этой необычайно прелестной женщины исходил ток какого-то сексуального очарования, которое не оставляло меня безразличной, хотя я обычно равнодушна к лесбиянству. Мне больше по нраву, чтобы женщины ревновали из-за меня, нежели обольщали.
Что касается эффекта, который оказала незнакомка на моего маклера, то он был явным, если судить по тому, каким горбом выпирали его брюки.
Впрочем, Роберт тотчас же слез со своего табурета, склонился перед прекрасным созданием и поцеловал протянутую ему руку. «так и есть, подумала я с юмором, но без ревности, — он так и хочет проглотить эту прекрасную блондинку».
 — Мадам Де Сент-ив Де Кернес, я полагаю?...
Она утвердительно кивнула головой.
Все ее движения были наполнены женственностью. Да, директриса «Светлой луны» была совершенно не похожа на то, что я себе вообразила.
 — Действительно, — сказала она своим музыкальным голосом, — я владелица замка. И, приветствуя вас, я надеюсь, что вам понравится в «Светлой луне».
 — К сожалению, мы ненадолго задержимся здесь, — ответил мой сорокалетний холостяк, — всего на одну ночь.
Месье Вандерберг представил нас и рассказал, как мы здесь очутились, естественно, не упоминая случая на сеновале.
Вам повезло, — сказала белокурая хозяйка, — две комнаты пока еще свободны.
Я оглядела холл. Кроме хозяйки, бармена и нас с Робертом, никого не было видно... Видя, что замок совершенно опустевший, я подумала, что мы были единственными клиентами сегодня. Поэтому последнее замечание заинтриговало меня и я призналась в этом нашей опьяняющей хозяйке.
 — Вы заблуждаетесь, мадам! Сейчас все готовятся к обеду, который состоится несколько позднее. Это обычай нашего дома...
 — Как! — Воскликнул Роберт, — к обеду надо одевать вечерний костюм, как в Англии?...
 — Это также в обычае «Светлой луны», — сказала, улыбаясь, хозяйка.
 — Черт возьми! Ведь мы оставили наш багаж в машинах и...
 — Пусть это вас не беспокоит, — сказала Иоланда, — мы не формалисты. Я извинюсь за вас перед нашими гостями.
 — Во всяком случае, — сказала я в свою очередь, — мне хотелось бы прежде всего привести себя в порядок и принять ванну после долгой поездки и ночного марша. А я не имею при себе даже своего несессера...
 — Не беспокойтесь, горничная принесет вам все, в чем вы нуждаетесь, дорогая...
Коктейль был приготовлен, мы выпили.
 — За ваше здоровье!
 — За ваше также.
 — Чин-чин, — воскликнула я, от души забавляясь таким оборотом событий. Действительно, как такая непредвиденная ситуация приводит в конце концов к приятному приключению.
 — Как вы находите смесь Феликса? — Спросила нас Иоланда.
 — Превосходно!
 — Восхитительно!
 — Настоящее ее действие вы почувствуете минут через десять, — сказала блондинка, такая же опьяняющая, как и ее напиток.
 — Какое действие? — Любопытная по натуре, спросила я.
 — Вы будете чувствовать себя так прекрасно, как никогда. Я обещаю, что результат будет ошеломляющим для вас, и для вас также, мсье.
Она странно улыбнулась, и я не осмелилась спросить, что означает это заявление. Мы опорожнили наши бокалы, которые Феликс наполнил вторично. этот коктейль молочного цвета, основу которого составляла смесь различных вин со свежим кремом, имел еще другой привкус.
Что же касается его действия, то вскоре мы могли убедиться, что мадам Иоланда Де Сент-ив Де Кернес не обманула нас.
Глава IV
Номер, который мне предоставили, оказался очень комфортабельным, но весьма своеобразно устроенным. Действительно, я никогда не видела так странно отделанной комнаты. Стены и потолок были почти полностью покрыты зеркалами. Весь пол был застлан толстым ковром, заглушающим звуки шагов. кресла были затянуты черным бархатом, так же, как и необъятная, потрясающая, величественная кровать...
Я чувствовала себя очень неловко в этой комнате, от которой веяло чем-то очень тревожным. Она, казалось, была заполнена испарением, эманацией чего-то волнующего и неопределенного. Все это красное и черное ассоциировалось с кровью и колдовским мраком преисподней. И эти зеркала, бесконечно повторяющие мое изображение, ввергали меня в какое-то оцепенение, от которого я была не в силах освободиться.
 — Ничего страшного, — сказала я себе. — Не поддавайся впечатлению, моя маленькая Симона! Это всего лишь на одну ночь!
Стараясь не обращать внимания на странность обстановки, я быстро разделась, чтобы принять ванну. После того, как я понежилась в ванне и приняла душ, ко мне вновь вернулось прекрасное расположение духа. Я почувствовала себя полной сил. Было ли то действием ванны или знаменитого коктейля, достоинства которого так расхваливала мне Иоланда Де Сент-Ив? Во всяком случае, дивное чувство охватило меня. Приятная теплота распространялась из самой глубины моего тела, а если быть точной (почему бы не признаться в этом), из моего интимного местечка. Вся моя плоть испытывала восхитительный прилив сил. Я вытерлась и, не одеваясь, быстро вышла из ванной комнаты.
В комнате силуэт моего обнаженного тела, во множестве повторенный многочисленными зеркалами, показался мне на этот раз более привлекательным, чем раньше. Все мое беспокойство, все мои страхи, которые владели мной в этой странной комнате, полностью испарились. Стоя перед зеркалом, я начала расчесываться. Мои пышные волосы каскадом ниспадали на обнаженные плечи и я перекинула их на груди... Легко касаясь сосков, они щекотали их, доставляя мне невыразимо сладострастное наслаждение, похожее на то, что предшествует оргазму... Я не могла не признаться себе, что я очень хороша. Мои ноги совершенных очертаний, также как и бедра, и грудь, были в прекрасной форме женщины моего возраста, и даже более молодые могли бы позавидовать их упругости. Мой выпуклый живот и лобок, обрамленный густой порослью, были превосходны. Моя тонкая талия подчеркивала совершенные линии бедер. Что же касается ягодиц, то они красовались в многочисленных зеркалах и мне не надо было изгибаться, чтобы полюбоваться их округлостью и прекрасными очертаниями.
Внезапно у меня закружилась голова. Я отложила свой гребень. Все мое существо охватила какая-то теплота. Я стала гладить себя, проводя руками по всем линиям моего тела, ощущая эластичность моей плоти, тонкость и нежность кожи. Я провела руками вниз вдоль боков, потом погладила живот, лобок, играя волосами. Я заканчивала эту прогулку тем, что плотно обхватила свои груди. Они были очень твердые. Соски вздулись, как будто их щекотал любовник, когда я снимала бюстгальтер! Я начала сожалеть о том, что я одна в этой комнате... Одна... Ну почему я не сказала моему прекрасному маклеру, чтобы он пришел ко мне?... Или, еще лучше, чтобы Иоланда составила мне компанию. Мне стало хорошо и приятно при мысли, не становлюсь ли я внезапно лесбиянкой.
 — Свинья ты, — выговаривала я себе. И поклялась, что после обеда вознагражу себя с Робертом, хозяйкой... Лицо прекрасного мулата возникло предо мной. Если он так хорошо вооружен, как представляет предположить его фигура... Нет, ты сходишь с ума, моя девочка... А почему, собственно? В глубине души я не находила оснований, чтобы хранить верность Жерару... На борту его яхты, наверняка, перебывало множество девушек и он не спрашивал моего разрешения, чтобы переспать с ними.
Не переставая ласкать себя, я закрыла глаза и представила себе, что Я уже не одна. Сзади меня находился мужчина со своим прекрасным тугим зебом, который в одно и то же время скользил между моими ягодицами и вонзался в меня спереди. Сначала у него было лицо Жерара, потом маклера, затем крестьянина, который покрывал меня на сене... Наконец оно превратилось в черное лицо Феликса — бармена, который поразил мое воображение. Его большие черные губы целовали меня повсюду, опускались на мои груди, под живот, проникали в мою раковину, которую я открыла как можно шире, чтобы он мог засосать мой клитор. «о, дорогой... Соси меня лучше, войди в мен я... И насади на свой прекрасный черный зеб...» обезумев от удовольствия, я бредила в эротической горячке, на которую не считала себя способной. Мои пальцы играли с волосами, раздвигая щель, искали клитор, который я начала неистово теребить.
«Ах, я схожу с ума, дорогой! Возьми меня, войди до конца, чего же ты ждешь?» я засунула два пальца внутрь... «а-Аах, дорогой, как прекрасен твой зеб...»
В своем безумном месте я начала царапать нежную ткань моего влагалища своими длинными острыми ногтями. Под действием этой боли я пришла в себя и смогла трезво оценить ситуацию. Чем это я тут занимаюсь?! Уже давным-давно, со времен лицея, я не предавалась онанизму. В этот вечер моя плоть словно сошла с ума! Я попробовала отогнать от себя это эротическое наваждение и стала готовиться к обеду. Сначала я надела чулки, затем пояс с подвязками, отороченный черными кружевами. Он имел то преимущество, что совершенно не был заметен под одеждой и абсолютно не стеснял движений. Иоланда Де Сент-Ив подумала обо всем. На кровати лежал приготовленный для меня пеньюар.
Прикрепив чулки, туго облегающие мои ноги, я натянула нейлоновые трусики, также отороченые кружевами. Затем, чтобы не видеть себя в таком возбуждающем виде, я накинула пеньюар.
И тут я увидела книгу... До сих пор она была скрыта темно-голубым пеньюаром. Это был том «ин-карто», богато переплетенный, в каштанового цвета коже. Обрезы страниц были позолочены, как на подарочных книгах моего детства. Из любопытства я раскрыла ее... Заголовок гласил:"задний проход ирены»! Что же касается автора, то я не поверила своим глазам! Я всегда думала, что этот писатель, известный поэт левого направления, был более серьезным автором.
Листая книгу я напала на серию сенсационных иллюстраций! Я знала о существовании таких книг, но впервые видела ее своими глазами. Откуда она взялась? Конечно, книга появилась здесь не сама по себе. Вполне возможно, что Иоланда положила ее под пеньюар в мое отсутствие. Я улеглась животом на кровать и углубилась в чтение. Сначала я внимательно изучила все иллюстрации. Они были выполнены на высоком профессиональном уровне И необычайно эротичны. Сила их воздействия была неописуема и превосходила даже впечатление от порнографических фотографий, которые уже побывали у меня в руках. Все наиболее интимные детали сексуальных сцен были поданы крупным планом, а выражения лиц участников передавали сладострастие, овладевшее ими. Некоторые позиции требовали акробатического искусства от мужчин, женщин, детей и даже животных, соединившихся в них. Среди других иллюстраций был, например, показан громаднейшего размера зеб, наполовину погруженный во влагалище монашки, задравшей до живота свою рясу. Я принялась изучать текст... Мало-помалу я прониклась чувствами и настроениями персонажей книги. Это была другая форма эротического миража, овладевшего мной. Мне казалось, что герои книги ожили и вовлекают меня в свои распутные и бесстыдно сладострастные игры. Вся моя плоть воспламенилась при воспоминании о сценах, приведенных в эротической книге как на рисунках, так и в тексте.
Мои груди, набухшие до боли, упирались в черный бархат, покрывающий необъятную кровать. Мои бедра инстинктивно колыхались в ритме любви, в ритме полового акта во всем своем возвышенном бесстыдстве. Я не могла бы сдерживать свое желание...
Просунув руку под живот и раздвинув пеньюар, я начала ласкать себя, твердо решив довести до конца то, чем я занималась перед зеркалом. Мое влагалище увлажнилось так же, как под долгими ласками моего любовника Жерара, сводящего с ума своим проворным языком мой клитор. Меня больше не могли сдержать ни щепетильность, ни самоуважение. Я превратилась в массу трепещущей плоти, жаждущей удовольствия и плотского, животного наслаждения. Щекоча одной рукой клитор, другой я продолжала перелистывать страницы книги, находя ее все более и более интересной.
Внезапно три легких удара в балконную дверь заставили меня привскочить от неожиданности.
 — Кто там? — Воскликнула я, смущенная и одновременно раздосадованная тем, что меня отвлекли от моего интимного занятия прежде, чем я довела себя до оргазма.
 — Это я... Роберт, ваш попутчик... Я вам помешал?
 — Нет, нет, — вскричала я живо. Я быстро захлопнула книгу и оправила пеньюар, чтобы встретить маклера в более приличном виде. Я была обрадована. Наконец-то мужчина. Это все же лучше, чем палец во влагалище, пусть даже искусно ласкающий.
Я пошла открывать своему вечернему посетителю,... Твердо решив быть сговорчивой и даже поощрить его, если приличное воспитание помешает ему положить руку на мой лобок и взять меня гусарским приступом — меня, которая так изнывала от желания.
 — Как вы прошли? — Спросила я, удивленная тем, что он появился не со стороны коридора.
 — Через балкон, естественно. Мне пришлось лишь перепрыгнуть через барьерчик.
Роберт был одет, как и я, в домашний халат, но из настоящей шотландской шерсти в крупную клетку, как плед.
 — Я хочу показать вам кое-что, — сказал он таинственным голосом. Его глаза странно блестели. Я едва сдержала радостный возглас, увидев, что его халат оттопыривается в том месте фигуры, которое не оставляло никаких сомнений в его чувствах. И этот величайший идиот изогнулся, как олень, не осмеливаясь показать мне свой зеб, внушительную твердость которого я уже чувствовала, когда он прижимался к моему заду на сеновале.
 — Что же вы хотите мне показать, дорогой мсье Вандерберг? — Эту книгу... И он протянул мне томик, который прятал до того за спиной. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, какого рода была эта книга! Только заголовок отличался: это была знаменитая «Галиани» Альфреда Де Мюссе, также иллюстрированная редкост

Поделиться в: