Прошлым летом я случайно оказался на Гавайях. Снял небольшое бунгало недалеко от Гонолулу, поскольку в гостинице за апартаменты запросили неимоверную сумму. Естественно, что после Австралии, Новой Зеландии и островов Самоа, с которыми мне уже удалось близко познакомиться, денег оставалось не густо, так что теперь приходилось полагаться лишь на экономное расходование еще имевшихся у меня свободных средств.
Вскоре я познакомился с замечательной девушкой с острова Оаху, с которой объехал множество островков архипелага: были на Кауайе, Молокайе, Майе и Линайе, веселились на ночных карнавалах, которые устраивались местными жителями с участием профессиональных танцовщиц и часами просиживали в мягкой ночной прохладе воздуха, прислушиваясь к романтическим звукам таких же мягких и обволакивающих сознание романтических песен о любви и нежности, красоте и силе.
Красивая девушка рядом со мной, благоухающие цветы и высокие пальмы, ветви которых нежно ласкаются легким пассатом, пришедшим из океанских далей, чтобы вскоре вновь исчезнуть в бесконечности неба, — вот таким чудесным образом я провел несколько самых изумительных ночей в моей жизни.
Потом я познакомился с еще более красивой и чувственной девушкой, ее звали Омата. Я дал ей свой номер телефона, и — о, чудо! — к вечеру она действительно позвонила мне и после моей довольно настойчивой просьбы пришла ко мне в бунгало.
Мы вместе купались, лежали в тени пальм и целовались. Большего вначале и не произошло. Когда опустилась наконец-то ночь, мы зашли в бунгало, и Омата приготовила ужин. В большом холодильнике у меня было все, что сердцу угодно, и не только для ужина, но и выпить — в результате медленно, но верно мы оказались именно в том настроении, какое необходимо было в нашем положении. Собственно говоря, насколько я знаю по собственному опыту, девушкам, живущим на островах южной части Тихого океана, совсем не требуется возбуждение алкоголем, они и без того были достаточно любвеобильны.
Я любил Омату всю ночь напролет, и все было прекрасно, как во сне: ее поцелуи и изощренные любовные позиции, в которых она любила находиться. Ночь пролетела как одно мгновение. Потом, при прощании, Омата сказала, что сможет увидеться со мной лишь через три дня, потому что она будет занята. Чем она будет занята, я решил не уточнять.
До полудня я спал беспробудным сном и лишь настойчивый звонок телефона смог с трудом разбудить меня. Это был господин Банге, с которым я недавно познакомился на пляже и уже успел несколько раз пропустить с ним по паре рюмок рома. Из того, что он рассказал о себе, можно было понять, что этот американец владел большими плантациями и был, несомненно, очень богатым человеком.
Не будет ли у меня сегодня вечером настроения и времени посетить его бунгало? Предстоит славная вечеринка. О'кей, я согласен, почему бы и нет. И вот незадолго до восьми часов я стою перед его громадным, великолепно обставленным бунгало, окна которого выходят прямо на пляж. В это время в дверях появился хозяин и громко, с похохатыванием и ужимками, которые могут позволить себе только богатые люди, пригласил меня войти и, усадив в кресло, попросил немного поскучать: он ждет девушку, которая вот-вот появится, я должен с ней обязательно познакомиться.
И действительно, спустя пару минут в дверном проеме показалась изумительно стройная фигурка девушки. Каково же было мое удивление (которое я, впрочем, сразу же постарался скрыть), когда я увидел, что это была Омата. Мы оба сделали вид, будто незнакомы, однако я заметил, что встреча со мной здесь, у Банге, совсем не была для нее неприятной неожиданностью. Итак, она была «девушкой по вызову». «Омата и после ужина порадует нас своими зажигательными танцами», — услышал я, как сквозь сон, слова Банге.
Ужин был великолепный, мы пили шампанское, виски. Омата вела себя очень оживленно, казалась совсем другой, чем у меня в бунгало, и я был уверен, что она бывала здесь, у Банге, уже не один раз. Я заметил, что Банге передал ей маленькую серебряную коробочку размером с пачку сигарет. «Омата великолепно танцует, а я ей плачу за это», — сказал Банге, заметив мой взгляд. Я, конечно же, не спросил, сколько денег было в этой коробочке, но Омата позднее рассказала мне, что она получила в тот раз три сотни долларов. Нравится ли Омата и мне, заинтересовался Банге, на что я ответил, естественно, утвердительно, тем более что это соответствовало действительности, поскольку я уже имел возможность досконально изучить стройное тело девушки.
В это время Омата куда-то исчезла, лишь спустя минут пять открылась спрятанная в глубине зала дверь, и вновь появилась она, одетая теперь уже как полинезийская танцовщица: коралловые украшения, цветы в черных волосах, бедра закрыты повязкой из циновки, полные груди прикрыты венком из листьев. Банге поставил пластинку в проигрыватель, и Омата начала свой танец. Но это не был зажигательный танец. Ее движения были грациозны и очень чувственны.
Банге еще раз наполнил бокалы шампанским. Я уже порядочно выпил и был к этому времени все что угодно, но только не трезвый. Во всяком случае у меня было прекрасное настроение. Мы сидели в массивных креслах и с огромным вниманием следили за движениями прекрасной Оматы. Мой пенис (я вдруг это почувствовал) стал твердеть, танец девушки все-таки возбудил меня. Когда Омата делала оборот, я любовался ее прекрасной смуглой спиной. Ее длинные ноги на пальцах рук были покрыты серебряным лаком. Пальцы были как бы самостоятельные, умеющие говорить существа, обладающие гибкостью, которая так поразила меня уже в ту ночь, когда Омата была в моем бунгало.
Губы, растянутые в милой улыбке-усмешке, открывали блеск прекрасных белых зубов. «Она великолепна, вы не находите?» — спросил Банге. «Да, действительно великолепна», — машинально ответил я, продолжая вспоминать ночь любви с Оматой.
Спустя какое-то время Банге наклонился ко мне и прошептал: «После этого, после такого танца вам нужно бы ее полюбить!...» Это прозвучало, как приказ, и я подумал: «Знал бы этот добрый человек!...»
Изредка Банге подавал девушке бокал с шампанским, которое она выпивала буквально одним глотком, не прерывая танца. Танцуя, она подошла сначала к Банге и поцеловала его, а потом ее сладострастный поцелуй достался и мне, и я услышал ее едва различимое: «Дорогой мой!»
Я был настолько возбужден, что никогда в жизни мне так не хотелось прижать к себе женщину и соединиться с ней. Вот она приподняла повязку из листьев, скрывавших ее грудь, и передвинула ее на спину. Ее большие груди в такт танца колыхались то вверх, то вниз или же немного в сторону в зависимости от движений, которые она совершала. Мне страстно хотелось впиться в ее торчащие соски, окруженные темным венцом, выделявшимся даже на фоне ее смуглого тела.
Все более дикими, все более зажигательными становились ее движения. А мы, мужчины, пили и пили. Хозяин тоже был уже явно навеселе. Вот Омата расстегнула циновку, прикрывавшую бедра, и отбросила ее в сторону. Теперь мы могли насладиться видом обнаженного и великолепно сложенного тела, которым я так наслаждался не далее как вчера. Вокруг ее грота произрастал густой черный лес, в который я в нашу с ней ночь любви погружал свой язык и губы, чтобы добраться до того шампанского, которое производило ее естество и которое так освежало меня.
Она делала вращательные движения, похожие на те, которые производит обычно танцовщица при исполнении «танца живота», затем ее низ живота стал двигаться вперед и назад, все быстрее и быстрее, при этом руки ее то прижимались к бедрам, то взлетали вверх и нежно поглаживали грудь. Она воспроизводила любовные движения с такой естественной точностью, что захватывало дух. Ее язык то призывно выглядывал из-за ее белоснежных зубов, то вновь прятался, чтобы в следующее мгновение появиться опять и дать понять, что может быть страстным желанием женщины. Ее руки совершали нежные, ласкательные движения, как будто они держали мужской член. Потом вдруг она резко закинула голову назад и застонала так громко и страстно, что на мгновение даже заглушила музыку.
Вот она оперлась на стойку домашнего бара, и ее великолепный, само совершенство зад, стал исполнять такие толкательные движения, что не знаю уж, как у Банге, но у меня просто помутилось в голове. Единственное, что я видел и ощущал отчетливо, так это страстное желание самой этой женщины с еще более почерневшими от страсти глазами и горячим дыханием, Потом она быстро обернулась ко мне и застонала в крике: «Иди же, дорогой, иди же ко мне!»
«Идите же к ней, любите ее, я прошу вас», — подталкивал меня хозяин дома. Он буквально купался в поту, хотя в доме работали два вентилятора.
Как, он хочет, чтобы я здесь, у него на глазах, отделал эту девушку? Этого я не ожидал, но я был уже в таком состоянии, что, не раздумывая, буквально сорвал с себя одежду и бросился к Омате. Она стояла, широко расставив ноги, Мне принялось сделать лишь несколько движений, и вот мой член проник в ее влажную пещеру, которая прошлой ночью уже доставила мне так много наслаждений.
Я начал интенсивно трахать девушку. Каждое мое движение сопровождалось ее стоном, сдавленными криками и хриплыми от страсти возгласами. Ее любовный стон вперемежку с моим наполнил помещение и полностью заглушил музыку. В какое-то мгновение Омата быстро перевернулась.
Мой жезл выскочил из ее любвеобильной щели, но я мгновенно вошел в нее вновь, но теперь уже сзади, что доставляло мне еще большее удовольствие. И тут вдруг я увидел Банге. Он был абсолютно голый. Как в трансе, подошел к стойке бара и опустился на табурет, на который оперлась руками Омата. В следующее мгновение влажные губы Оматы обволокли его толстый член так, что он громко вскрикнул от наслаждения.
В то время как я трахал распалившуюся Омату сзади, она с наслаждением облизывала страшно набрякший, толстый член Банге. И вот мы все вместе на вершине счастья, и стонами, вскриками упиваемся нашим общим наслаждением.
Все это действовало неимоверно возбуждающе, и выпитое нами в большом количестве прекрасное шампанское так и играло в нас. Я был полностью сконцентрирован на том мгновении, которое казалось мне самым важным в жизни.
Когда игра закончилась, мы, тяжело дыша, оторвались друг от друга и некоторое время сидели с закрытыми глазами, все еще в плену наслаждения. Омата сидела между нами и целовала поочередно то Банге, то меня.
Когда хозяин дома на минуту вышел из залы, она нежно прижалась ко мне, страстно поцеловала и произнесла несколько слов на ломаном английском языке, которые я понял как извинение за то, что она трахаегся с Банге, потому что он платит ей много денег.
Конечно же, я не воспринял ее слова за чистую монету, поскольку Омата тоже много выпила и мало что соображала. Я был уверен, что такого рода любовные игры она проделывала частенько, ведь она была девушкой по вызову и специализировалась на танцах в обнаженном виде и зарабатывала этим.
Потом мы переместились в спальню, на широкую, французской работы кровать. Омата целовала мой член, а Банге пристроился сзади и выделывал с ней языком черт-те что.
Омата, обладая неимоверным темпераментом, была похожа на дикую кошку. То, что мы здесь трахались втроем, возбуждало ее и, конечно же, нас, мужчин, совершенно особым образом. У меня в жизни частенько были женщины, которые могли получать настоящее наслаждение, лишь если в игре участвовали двое мужчин. С Оматой было нечто похожее, и она сказала мне об этом уже в нашу первую любовную ночь. От Банге же я узнал, что он частенько организовывал вечеринки, на которых присутствовали, по крайней мере, двенадцать пар, которые затем трахались все вперемешку.
Омата рассказала о своих двух друзьях, с которыми она время от времени устраивала сексуальные игры. «О, великолепные трахальщики, просто прекрасные!», — сказала она, прищелкнув при этом языком от удовольствия.
Я узнал от нее, что эти два парня были гомосексуалистами. В то время как один трахал другого в задний проход, тот облизывал языком благоухающий грот Оматы, или же она ложилась так, чтобы могла сосать его член. Иногда один из мужчин ласкал влагалище Оматы — она присаживалась над головой этого мужчины, а друг ласкал пенис своего партнера. «О, на протяжении многих ночей мы отрабатывали самые неимоверные позиции!» — вздохнула с наслаждением Омата.
Так красочно изложенные рассказы Оматы вновь возбудили в нас желание, потемнело в глазах от страсти, и сознание лишь немного вернулось ко мне, когда мой член опять оказался в ее мягком, влажном от такого же желания влагалище. В это время губы и язык ее работали (и очень успешно) над пенисом хозяина дома. И вновь мы все втроем одновременно достигли высшей точки экстаза.
Чем дольше мы трахались, тем трезвее становились. Банге внес предложение пойти искупаться в море. О'кей, мы выбежали из бунгало и бросились в теплую воду. Хотя она нас немного и охладила, но ни в коем случае не уменьшила наше желание.
Банге рассказал мне, пока Омата отстала немного от нас, что он иногда пользуется возбуждающими средствами. Ему было уже пятьдесят лет, и, конечно же, он не мог быть таким же активным, как я, двадцатипятилетний мужчина. Подплыла Омата и втиснулась между нами. Мы стояли втроем, и легкая зыбь теплой воды нежно ударяла нас в спину. Омата поглаживала наши члены, пока они вновь не напряглись от желания и показали полную готовность к использованию по прямому назначению.
Потом мы вернулись в комфортабельное бунгало, опять пили шампанское, что-то ели — все это не удержалось в моей памяти отчетливо. Все это было отодвинуто на задний план той игрой, которую затеяла на этот раз Омата. Она села на стул, а мы, мужчины, встали перед ней. Наши члены соприкасались друг с другом своими головками, и Омата начала ласкать их одновременно. Ее широкий влажный язык скользил по нашим истекающим от наслаждения пенисам, полизывал головки, а ее рот поочередно брал то мой член, то член Банге.
Я достиг возбуждения сверх всех моих сил и закончил первым, вслед за мной это же произошло и с Банге. Омата с наслаждением слизывала наш нектар.
Лишь когда начало светать, Омата покинула бунгало. Но мы договорились, что в следующую ночь продолжим нашу любовную игру, и в ней примет участие еще одна девушка, подруга Оматы.
После этого я вернулся к себе и без сил свалился в постель, где и проспал до полудня. Проснувшись, я почувствовал такой голод, что с трудом смог дождаться заказанного в ресторане обеда, который проглотил в один присест. Теперь моей основной задачей было подготовиться к будущей ночи любви.
Незадолго до девяти часов вечера я был уже у Банге. Девушку, которую привела с собой Омата, звали Батана, это роскошное, немного полноватое существо, источавшее сексуальность, которую, как мне показалось, я ощущал своей кожей даже на расстоянии.
После отличной еды и еще более отличной выпивки мы все почувствовали себя достаточно раскованными, чтобы приступить к делу, которое нас и привело сюда. Игра вновь началась с танцевального представления уже двух девушек. На той стадии, когда они полностью обнажились, девушки начали целовать друг друга. Мы не заставили себя долго ждать, разделись и вместе с ними с веселыми криками бросились в воду, где какое-то время шумно плескались, пощипывая друг друга в интимных местах.
Вернувшись в дом, мы вновь вчетвером уселись к бару, и пропустив подряд несколько рюмок прекрасного виски, незаметно за разговором на пикантные темы вошли в нужное настроение. Сначала девушки стали поочередно нас целовать. Оставаясь сидеть на табуретах, они ласкали наши члены неимоверно приятным образом.
Мне показалось, что Батана нравится мне даже больше Оматы, ее тело было несколько более полным и рельефным. Поцелуи и поглаживания наших членов довели нас с Банге до такого возбуждения, что эякуляция не заставила долго ждать. Собственно, это не было запланировано, но девушки возбудили нас так, что сдержать извержение было просто невозможно.
После того как они омыли наши члены шампанским, мы вновь — и на удивление быстро оказались в полной готовности, Игра продолжалась — и чем дальше, тем интереснее.
Омата легла на стол, и я стоя вошел в ее чудесный зев. В это время Батана стояла на столе так, чтобы я мог ласкать ее клитор своими губами и языком. Банге опустился на колени перед головой Оматы, которая стала сразу же сладострастно сосать его член. Это была просто чудесная позиция!
Не хуже оказались дела и дальше. Омата и Батана лежали на столе. Банге трахал Омату, а мой член снова вниз и вверх между губами Батаны, в результате я вновь достиг невиданного мною прежде оргазма.
Дальше все шло как при ускоренной киносъемке. Перерыв, шампанское, потом любовь на широкой французской постели, Банге в Батане, я в Омате, потом быстрая смена без эякуляции.
«Кто выдержит дольше — победитель! Ставлю тысячу долларов!», — прохрипел Банге. Конечно же, победителем вышел я, так как умел все время сдерживать свои оргазм. Первым в Батану выпустил свой заряд Банге, и лишь некоторое время спустя я заполнил своим нектаром влагалище Оматы.
После этого у Банге случился отказ, он больше не мог. И же продолжал игру с обеими девушками, но вскоре Омата отправилась в спальню к Банге, а я смог, наконец, уединиться в гостиной с Батаной, где и трахал ее до тех пор, пока не заснул от изнеможения, как убитый.
На какое-то мгновение я проснулся, но со мной лежала теперь уже не Батана, а Омата. Как я узнал позже, Батана отправилась в спальню к Банге, чтобы еще раз попытаться «восстановить» его, что ей, впрочем, вполне удалось.
Однако я нисколько не пожалел, что в постели со мной оказалась Омата. Она была так нежном со мной, так ласковы и влажны были ее губы, нежно сжимавшие мой член, так подвижен ее мягкий, чуть шершавый язык, лизавший самую чувствительную часть головки моего члена, что в самое короткое время я вновь был во всеоружии.
Лишь спустя много времени мы вновь заснули, тесно обнявшись друг с другом. Проснулись где-то около полудня. Банге с Батаной уже встали и завтракали на открытой террасе...

Поделиться в: