Марине казалось, что она предусмотрела всё. Она совершенно забыла, что оставила дома аусвайс, и когда её остановил патруль, она с ужасом это вспомнила. Лощёный и отутюженный, молоденький, немецкий лейтенант сообщил ей, что её проводят в комендатуру и там решат, что с ней делать. У Марины в сумочке, в губной помаде лежала свернутая трубочка с шифровкой, которую она должна была передать цветочнице на площади. Марина всем телом, физически чувствовала охвативший её ужас, когда в сопровождении патруля шла по улице к мрачному зданию комендатуры. Её мучила мысль о том, как бы выбросить помаду из сумочки. Она изобразила кашель и вместе с платком достала из сумочки помаду. Как будто бы сморкаясь, она пыталась незаметно отбросить её в сторону. Это у неё не получилось, и лейтенант приказал одному из солдат поднять помаду, после чего отобрал у Марины сумку и приказал ей идти дальше. У Марины ноги стали ватными и подкосились. Она неловко улыбнулась и пошла, пошатываясь за офицером.
Когда они зашли в здание комендатуры, молодой офицер, передал Марину дежурному офицеру и что-то долго докладывал на немецком языке. После этого отдал дежурному сумочку, отдал честь и, красиво развернувшись на каблуках, удалился. Марину проводили в казённого вида комнату, обставленную с доокупационных времён, жуткого вида мебелью в виде стола со стулом и скамейки у стены. Фельдфебель, сопровождавший Марину, приказал ей сесть на скамейку и ждать. Марина села и начала рассматривать крашенные масляной краской стены синего цвета.
Она ждала больше часа, и после перенесённого волнения задремала. Её разбудил шум открывающейся двери. В кабинет вошёл высокого роста офицер в сопровождении женщины в чёрной эсэсовской форме. Звание она различать не могла, так как не разбиралась в знаках различия. Как и не понимала немецкого языка.
Офицер сел за стол и, положив локти на столешницу, пристально сквозь очки посмотрел на Марину.
Он что-то сказал на немецком, и девушка тут же перевела. Она оказалась переводчицей. Вопросы были в основном анкетные. Марина отвечала на них сначала робко, затем более уверенно. Офицер (он оказался майором), говорил с ней тихим спокойным голосом, начал спрашивать про её школьные годы и о семье. Марину это несколько успокоило, и она решила, что с ней быстро разберутся и отпустят, и даже начала улыбаться. Беседа с майором продолжалась минут двадцать. После чего он сказал несколько фраз переводчице на немецком и удалился.
Оставшись, переводчица заговорила с Мариной:
 — Господин Майор уверен, что такая красивая девушка как Вы не может быть врагом немецкой нации — сказала она.
 — Но, господин комендант считает необходимым показать Вам, что бывает с нарушителями установленного, немецкой администрацией, порядка — продолжала переводчица.
 — Моё имя Марта, а Вы и в правду красивая.
 — Спасибо фрау Марта — заговорила Марина.
 — А Вы очень красивы.
Здесь Марина солгала, Марту можно было назвать привлекательной, но ни как не красивой. У неё была прекрасная фигура, красивые длинные ноги, но лицо было достаточно грубым. Марта ехидно улыбнулась, подошла к Марине, потрепала её ладонью по щеке и велела следовать за ней.
Они прошли по коридору до лестницы и спустились в подвальное помещение. Они шли по длинному коридору, освещённому тусклой лампочкой. По сторонам были двери напоминавшие двери тюремных камер. Они прошли до конца коридора, и Марта завела Марину в комнату, из которой был выход в ещё одно помещение. В комнате стояли несколько голых женщин, державших руки за головой. Марина не успела посчитать и рассмотреть их, так как Марта несколько грубо втолкнула её в следующую дверь. Они оказались в комнате, так же как и предъидущая покрашенной в мерзкий коричневый цвет и не имеющей окон. У входа в комнату стояли стол и стул. По середине комнаты стояла широкая, длинная лавка, с прорезями по середине и с непонятными отверстиями в начале и в конце, а так же с кольцами, приделанными к одной паре ножек на уровне пола. К потолку была приделана балка, с которой на блоках свисала верёвка, закреплённая к кольцу вделанном в стену. В одном углу стояла табуретка, на которой стояло ведро с водой, и лежала кружка. В другом углу стояла кадка с торчащими из не прутьями берёзы. Напротив одной двери находилась другая, но она была закрыта. С лева от входа, у стены стояли два узких и высоких шкафа. Марина сначала приняла их за шкаф для раздевания, но её смутило наличие зарешотченного окошка на дверце. Через несколько минут, она поняла, для чего эти шкафы. Марта подтолкнула Марину к одному из шкафов и попросила снять туфли. Марина моментально исполнила, и на всякий случай, преданно посмотрела в глаза переводчицы. Марта внимательно разглядела босые ноги Марины и улыбнулась, подняла с пола туфли и, поднеся их к лицу внутренней стороной, глубоко вдохнула носом. Она улыбнулась ещё раз и, открыв дверь шкафа, попросила Марину зайти в него. После чего Марта захлопнула дверцу и удалилась из комнаты, забрав с собой Маринины туфли.
Марина находилась в шкафу минут двадцать. За это время, она, сквозь решётку, успела рассмотреть помещение более подробно. Ко всему ранее увиденному он заметила, что на дальней от неё стене была прибита вешалка, на которой висело множество плёток, резиновых дубинок и деревянных палок. Это повергло Марину в состояние страха. Она замерла и ждала, что же будет дальше.
Через некоторое время открылась вторая дверь и в комнату зашли хромой, лысый мужчина, высокого роста, с перекошенным лицом и парень, дьячковского вида с немытыми, длинными волосами. Юноша подошёл к шкафу, где была Марина, и открыл дверцу. После этого, по идиотски улыбнувшись и оголив кариозные зубы, с ног до головы осмотрел пленницу и «заржал» мерзким смехом. От этого Марине стало сильно не по себе. Затем он взял из кармана халата, в который был одет, пару наручников, поднял Маринины руки вверх, и, закрепив наручники к кольцу на крышке шкафа, защёлкнул их на запястьях испуганной девушки. Юноша захлопнул дверцу и удалился в помещение, где Марина видела голых женщин. Через несколько минут, в комнату зашла Марта и юноша, тащивший за собой полную женщину лет сорока. Женщина упиралась и Марта обратилась к лысому... «Василий, мы теряем время!» после чего хромой быстро подошёл к женщине, и, ударив её кулаком в живот, поволок за волосы к лавке.
Василий приказал женщине лечь на лавку животом. Принёс из небольшого ящика, стоявшего у стены под вешалкой с плетями две доски, с двумя полу отверстиями, в которые поместил голые ноги женщины. Затем, юноша из того же ящика, принёс два стержня с резьбой и два «барашка», гайки с ручками, при помощи всего этого они закрепили доски с зафиксированными между ними ногами женщины, как спинку кровати. Голые ступни женщины были покрыты грязью, от хождения босиком по полу. Василий посмотрел на ступни жертвы, затем на Марту и обратился к юноше... « Алексей, приведи ноги в порядок». Юноша моментально принес из соседней комнаты тазик с водой и губку. Он начал тщательно смывать грязь со ступней женщины. Василий достал из того же ящика две доски с одной прорезью для шеи, два стержня и два «барашка» и зафиксировал голову женщины, как и ноги. Руки пристегнул браслетами к кольцам у основания ножек в изголовье. В это время Марта достала бумажку из принесённой папки и начала читать.
 — Фрау Александра, вы потеряли свой аусвайс, чем серьёзно нарушили установленный порядок. Вы будете серьёзно наказаны телесно и недельным заключением в камеру.
 — Я нечаянно, фрау Марта — заскулила Александра, пытаясь повернуть голову к немке.
 — Я отработаю, не наказывайте — продолжала скулить женщина.
 — Само собой отработаешь — ухмыльнулась Марта
 — Василий начинай — скомандовала немка.
Марина наблюдала всё происходящее через окошко в дверце. Руки, пристегнутые над
головой, затекли, суставы ныли, но она продолжала, перепугано наблюдать за всем. Василий подошёл к вешалке и снял с неё средней длинны резиновую плётку, после чего вернулся к лавке, на которой лежала голая Александра. Алексей продел в средние отверстия лавки ремень и туго застегнул его на пояснице женщины. Теперь наказуемая совсем не могла двигать туловищем.
 — Лучше терпи и не ори, не зли фрау Марту! — сказал Василий, поглаживая толстые, в складках ягодицы жертвы.
Василий размахнулся и сильно, с оттяжкой опустил плётку поперёк ягодиц. Александра тихо взвизгнула, вздрогнула всем телом, задрала голову вверх, насколько позволяла доска, фиксирующая шею, и задёргала подошвами ног. На заду моментально вздулась багровая полоса.
Марина вздрогнула, почти физически ощущая боль. Всё, внутри неё похолодело. Она впервые наблюдала сцену порки. От волнения она вспотела, и у неё выступили слёзы.
Василий продолжал наносить удары. Полосы ложились строго параллельно друг другу, от поясницы к бёдрам. Лицо Александры исказилось от плача. Оно стало красным и мокрым от пота и слёз. Изо рта текла слюна, губы были покусаны. На двадцатом ударе она начала орать в голос. На тридцатом Василий перешёл на бёдра, продолжая «класть» полосы параллельно. Ни одна полоса не пересекала другую. Зад наказуемой опух и стал багрово-синюшным. Но при этом кожа не была повреждена, и не выступило ни капли крови. Василий специально старался не повреждать кожу, так как фрау Марта не любила крови. Женщина уже вопила вовсю мощь своих лёгких. Всё её тело покрылось потом. Она постоянно молила о пощаде, обращаясь, то к Василию то к Марте, и постоянно вспоминая «мамочку».
Марина с ужасом смотрела за всем происходящим. Она всё время представляла себя на месте женщины и от этого начинала плакать сильнее. Её до этого ни когда не били. Она внимательно вглядывалась в лицо Марты, на котором с самого начала экзекуции было видно явное блаженство. Она наблюдала, прищурив глаза.
Василий продолжал методично пороть женщину с интервалами в 5 секунд между ударами. Теперь дойдя до нижней трети бёдер, он начал сначала, с верхней части ягодиц. Нанося удары по уже имеющимся полосам. Крики женщины усилились, она охрипла и уже не причитала. Крик стал непрерывным лишь с периодическим, тяжёлым вдохом. Глаза были расширены и вылезали из орбит. Ягодицы и бёдра стали совершенно синими. Изо рта шла пена. На десятой минуте порки женщина затихла и уронила голову на лавку. Марта сказала Василию, что бы он остановился. Александра была без сознания.
 — Позовите фрау Ульрих! — приказала Марта.
Алексей открыл вторую дверь и крикнул. Тут же в комнату зашла пожилая, маленького роста, женщина в белом халате и в очках. Она поднесла к носу женщины ватку с нашатырём. И пока та приходила в себя сделала ей два укола в плечо. Александра лежала, положив голову на бок, и громко рыдала. Мед. сестра протёрла ей лицо мокрым полотенцем и удалилась.
 — Василий продолжай! — приказала Марта.
Палач подошёл к женщине с другой стороны и собирался продолжить порку, когда открылась дверь, и в комнату зашёл солдат и что-то сказал Марте.
 — Пусть отдохнет! — приказала Марта и вышла за солдатом.
Василий положил плётку на стол и подошёл к ведру, стоявшему в углу, зачерпнул кружкой воду и начал жадно пить.
 — Пить! — жалобно прохрипела женщина.
Василий кивнул Алексею и тот, набрав в кружку воды начал поить её. Зашла мед. сестра и положила на ягодицы и бёдра Александры мешочки со льдом. Женщина отвернулась лицом к стене и тихо стонала. Через пол часа вернулась Марта, приведя с собой симпатичную женщину лет тридцати, с красивыми чёрными глазами и длинными тёмными волосами. Она подвела её ко второму шкафу и так же как с Мариной попросила разуться, осмотрела её ноги и закрыла в шкафу. Потом понюхала её босоножки и с улыбкой села за стол, поставив обувь рядом с собой. Алексей подошёл к шкафу и пристегнул новую зрительницу так же как Марину. Фрау Ульрих забрала мешочки со льдом и удалилась.
 — Василий! — обратилась Марта к лысому, — наказания продолжим потом, а сейчас будет допрос, с этой заканчивай. Жопа и так синяя переходи на подошвы.
Женщина снова начала причитать и молить о пощаде. Алексей подошёл к её подошвам и, связав шнурком, большие пальцы вместе, привязал их к колечку, приделанному к лавке. Марта подошла к ногам жертвы и присела на корточки. Ступни Александры были крупные и широкие 39—40 размера. С мясистыми большими, розовыми пятками. Пальцы короткие и промежутков между подушечками пальцев и возвышением на ступне практически не было. Большой палец, был немного загнут ко второму. Нежная кожа на своде стопы была вся покрыта складочками. Марта погладила по подошвам ладонью и затем понюхала их. После этого встала возле ног жертвы и кивнула Василию. Лысый подошёл к вешалке с орудиями наказания и взял оттуда резиновую палку примерно в 2 см толщиной и 1 м длинной. Он вернулся к жертве, сгибая и разгибая палку в руках. Александра расширенными от страха глазами наблюдала за ним.
 — Ой! помру я! — причитала она.
 — Не помрёшь — заржал Василий, и нанес удар по пяткам.
Наказуемая вздрогнула всем телом и истошно заорала. Палач методично наносил удар за ударом, покрывая ими всю поверхность пяток. По комнате разносились звонкие звуки ударов. Палка каждым ударом сплющивала мякоть пяток, оставляя белую полосу, которая моментально багровела, и пятки опять принимали нормальную форму, как бы ожидая следующего прикосновения жестокого орудия.
Глаза Марты загорелись диким блеском. Она расстегнула китель и, засунув руку под рубашку, массировала свой левый сосок. При этом она, не отрываясь, смотрела на ступни жертвы. Женщина продолжала истошно орать. Избиение продолжалось минут десять. Пятки стали багровыми. Сквозь крики Александры, Марина услышала рыдания из соседнего шкафа. Видно, что женщина в нём тоже была сильно испугана. Марта остановила Василия, опять погладила подошвы наказуемой и велела Алексею взять розгу. Тот подошёл к кадушке и выбрал толстый длинный прут. Вернулся к жертве, со свистом рассекая воздух розгой, и встал напротив Василия. Марта вновь кивнула, и избиение продолжилось. Лысый бил палкой по пальцам и возвышению возле них, а Алексей, со своей дебильной улыбкой, сек по мягкой коже свода стопы. Женщина орала истошно и непрерывно. Она охрипла, лицо стало красным и мокрым, от слёз и пота, волосы намокли и слиплись. Марина понимала, какие страдания испытывает жертва, она не выдержала и то же зарыдала. Она испугалась того, что при первом же допросе с применением пыток все расскажет.
Наказание продолжалось еще пять минут. Александра уже просто выла. Своды её ступней были покрыты полосами от розги, а пятки и пальцы с возвышением стали багрово синюшными.
 — Хватит на сегодня! — приказала Марта — в камеру её.
Палачи отвязали воющую жертву и подняли с лавки. Встав на подошвы Александра, заорала и упала на четвереньки. Марта и мужчины загоготали. Они взяли наказанную под мышки и посадили её на лавку. Александра вновь заорала, вскочила, встала на ноги и опять упала на пол, под новый взрыв гогота палачей. Ни сидеть, ни стоят, она не могла.
 — Заканчивайте здесь, через 20 минут будет допрос. — Сказала Марта и вышла из комнаты.
Василий вновь подхватил Александру под мышки, поставил её на четвереньки на лавку.
 — Ну что корова ё... я, ещё хочешь?
 — Нет, ради бога не надо, я больше не выдержу, миленький, пощади!
Василий подошёл к ней спереди и вытащил из штанов свой огромный член.
 — Тогда отсоси у меня!
 — Да побойся бога Василёк, что ты, я в жизни ни разу не делала такого.
 — Запорю, сука!
 — Да куда уж больше то — завыла Александра — отпусти, прошу!
 — Алёша, клади эту тварь обратно и палку неси, деревянную!
 — Не надо, ради бога, я всё сделаю, как скажете, только не бейте.
С этими словами женщина открыла рот и неумело погрузила в него член Василия. Лысый схватил её за волосы, впихнул в неё член поглубже и ритмично задвигал нижней частью туловища. Когда член набух, он вытащил его, обошёл жертву сзади, и, раздвинув ягодицы, грубо воткнул его во влагалище. Александра истошно заорала, Алексей по идиотски «заржал». Василий начал ритмично водить членом, сжимая испоротые ягодицы женщины, вызывая её крики и явно от этого возбуждаясь.
 — Старая б... ь, а п... ка как у девочки, соси тварь у Лёхи!
Парень молниеносно оголил своё мелкое хозяйство и засунул в рот Александры. Они насиловали её минут десять, после чего лысый шумно кончил и оделся. Алексей вытащил свой член, по мастурбировал, повернувшись к шкафам, а затем спрятал его в штаны. Александра в изнеможении, тяжело дыша, упала на лавку на живот и закрыла глаза. Василий открыл дверь и позвал охрану. Зашли двое полицаев и уволокли женщину из комнаты.
Марина продолжала стоять с высоко поднятыми руками. Руки сильно болели, и она уже плакала от боли, беспомощности и страха. То, как насиловали Александру, и как безропотно она отдалась палачам, окончательно подавило Марину.
Палачи принесли из соседней комнаты бутыль с самогоном и закуску. Расположившись на столе, начали кушать. Василий выпил полный стакан и, не морщась, закусил солёной капустой, взяв её из тарелки рукой. Так прошло ещё минут двадцать.
Наконец в комнату зашла Марта и, приказав палачам убрать всё со стола, направилась к шкафам. Она открыла обе дверцы и с улыбкой посмотрела на обеих женщин.
 — Ну, как вы тут, девочки мои, устали?
 — Отпустите, пожалуйста, в туалет — попросила Марина.
 — А ты будешь меня слушаться?
 — Да конечно, фрау Марта!
 — А ты, Леночка?
 — Конечно фрау!
Марта позвала охрану, и женщин сводили в туалет. Затем привели обратно в комнату и разрешили попить воды. Марину и Лену опять поместили в шкафы, но в это раз просто застегнули наручники за спиной.

Поделиться в: