Камин
Километр за километром автомобиль проглатывает ленту пустынной дороги. Красноватые солнечные лучи, веселыми бликами приветствуют начинающийся день. Буйство летнего утра. Коктейль, состоящий из запахов влажных от росы трав, врывается в салон автомобиля через открытое окно. Далеко позади, остался пропахший гарью, задыхающийся от пыли город, с его уродливыми покрытыми язвами трещин улицами. Теперь лишь редкие придорожные деревни напоминают о присутствии людей в этих краях.
Мой видавший виды «Пассат» добродушно урча своим двухлитровым мотором, несет меня к усадьбе, что спряталась в глубине озерного края в Игналинском районе. Я очень ценю эти дни, проведенные около чистого лесного озера, что блестит хрусталем, среди поросшего густыми зарослями малинника, леса. Мне нравится сидеть на покосившемся от старости мостике и наблюдать, как ленивая зыбь качает с поплавок. Мне нравится бродить по лесной чаще, высматривая среди нагромождения упавших ветвей притаившиеся грибы. А можно просто лежать в густой высокой траве и часами наблюдать, как по бездонному летнему небу неспешно проплывают ватные облака.
Как долго я искал этот уголок спокойствия. Бог весть, сколько километров я исколесил по глухим проселкам в поисках своей «обетованной земли» прежде чем нашел этот неприметный домик. Потом были месяцы работы. Прежние хозяева усадьбы оставили мне «в наследство» дырявую крышу, да кучу пустых бутылок которые, нагло выставив свои круглые разноцветные животы, гордо лежали посреди загаженной курами лужайки. Картину всеобщего запустения завершал ржавый «скелет» автомобиля брошенный прямо на дороге. Теперь же благодаря моим стараниям усадьба превратилась в очаровательный островок тишины и покоя и могу сполна насладится всеми прелестями короткого прибалтийского лета.
* * *
Она стояла на обочине. Трудно было понять, путешествует ли она автостопом или просто случайно оказалась в этот ранний час на безлюдном шоссе. Тем не менее, я убрал ногу с педали акселератора и автомобиль начал понемногу сбавлять скорость. Я всегда насторожено отношусь к случайным попутчикам, но в этот раз я решил побыть «благородным рыцарем» и повинуясь ее несмело поднятой руке остановился на обочине.
— До Игналины? — спросила девушка, просунув голову в открытое окно. И получив утвердительный кивок открыла дверцу и уселась на переднее сиденье.
Теперь я смог разглядеть случайную попутчицу. На вид ей было не более 20-ти лет. Потертые джинсы и широкая черная футболка с полуистершимся рисунком, да руки украшенные нитями разноцветного бисера явственно указывали ее принадлежность к людям «от искусства"*. Ее личико, покрытое чуть заметными веснушками, украшали круглые очки. Трудно было сказать действительно ли они были ей необходимы, или это была дань моде. Она заметила мой интерес и несколько раз бросила настороженный взгляд в мою сторону, видимо желая удостовериться в чистоте моих намерений. Однако весь мой внешний вид, видимо выдавал во мне человека миролюбивого, а следовательно безопасного для нее.
— Как ты здесь оказалась? — Я вполне осознавал бестактность своего вопроса, но любопытство взяло вверх.
— К подруге еду. Однокурсница в Игналине живет. —
— А сама то откуда будешь? —
— В Вильнюсе учусь, а сама я из Клайпеды. — Тут настал мой черед удивиться. До Вильнюса как никак километров 50. Не хочет ли она сказать, что прошла пешком все это расстояние.
— С неба ты, что ли свалилась на шоссе. Все таки пять утра. — Видимо в моем голосе действительно было ненаигранное удивление и она еще раз оценивающе посмотрев на меня решила ответить.
— Не с неба. Я еще вчера машину «транзанула». — Тут она поморщилась. Вот досюда довез, а потом... Хорошо вовремя смоталась
— Так что ты в лесу всю ночь просидела? — Только теперь я заметил ее слегка покрасневшие глаза.
— Ну да. А что бы ты делал? — В ее голосе прозвучали нотки возмущения.
— Вообще-то я бы не советовал... — Видимо я начал говорить глупость и ее личико приняло такое выражение, будто у нее разболелись зубы.
— А что автобусом лучше? —
— Ну ладно не дуйся. Лучше скажи как звать тебя. — Я вовсю старался загладить впечатление от неудачно оброненной полу фразы.
— Гитана. А вы у всех встречных имена спрашиваете? —
— Да нет, только у тех кто едет в моей машине. — Я постарался казаться слегка возмущенным, но видимо она почувствовала фальшь и поэтому только засмеялась услышав мой ответ.
«Пассат» возмущенно фыркнул и как вкопанный встал посреди шоссе. Мои отчаянные попытки вернуть его к жизни так и не привели к успеху. Видимо правду говорят что любой мужчина считает, что стоит только с серьезным видом открыть капот и машина чудесным образом вновь обретет способность двигаться. В течении часа Гитана наблюдала, как я с обреченным видом кручу рычаг, о назначении которого имею довольно смутное представление. Видимо чувство безысходности было столь явственно написано на моей растерянной физиономии, что Гитана решилась прервать мою дуэль с автомобилем.
— Давай попросим, может кто до деревни довезет. Там и разберешься. — Гитана говорила абсолютно серьезно.
— Брось, тут мелочь какая-то. — Я попытался было сохранить остатки чувства собственного достоинства, но в конце концов решил, что разумнее всего было согласиться.
Следующий час мы останавливали проезжающие автомобили, но как назло никто не имел троса и нам оставалось лишь проводить взглядом удалявшиеся машины. В перерывах нашей «охоты» мы сидели на пыльной обочине и болтали. Я вытащил из сумки приготовленный еще дома термос с кофе и бутерброды, и мы устроили импровизированный пикник. Общая проблема, казалось, сблизила нас и мы все чаще и чаще обменивались все более откровенными фразами, которые, по сути, не сколько выдавали пробуждавшуюся обоюдную симпатию, столько должны были подбодрить нас в этой малоприятной ситуации.
Наконец какой-то толстый старик прицепил моего «железного коня» к своей насквозь дырявой «копейке» и мы через несколько минут оказались в деревеньке, а местный умелец копался во внутренностях моей машины. В конце концов он произнес «добже"** и гордо покручивая шляхтецкий ус пожелал счастливого пути.
— Так покажешь где твоя усадьба? А то ты так ее расписывал, что я сгораю от любопытства что там за «рай земной».
— Как скажешь. — Вообще-то я никогда никого не приглашал к себе и теперь слегка пожалел, что сидя на обочине рассказал о своем доме. Но я почувствовал, что Гитана более чем заслужила того, чтобы посетить мое тайное убежище.
— Ну раз ты не хочешь... — Было видно что она обиделась.
— Нет, только я не уверен что тебе понравиться. —
— А ты покажи а там посмотрим. —
* * *
Гитана оглядела помещение. Было видно, что она не ожидала увидеть столь тщательно проработанный интерьер. Я никогда не считал себя хорошим дизайнером, поэтому ее неподдельный интерес к убранству комнаты мне явно льстил. Особенно я гордился свои камином, который занимал добрую часть комнаты.
— А он настоящий? — Гитана задала явно странный вопрос.
— Конечно, но я его еще ни разу не топил. — В самом деле было странно, что в нем не было ни пепла ни углей.
— Так какой же это дом если в нем нет огня? —
— Ты права, но мне и в голову не приходило затопить камин... —
Действительно, я построил этот дом, не задумываясь о том что это в нем должна быть жизнь. Он был скорее убежищем, в котором я мог отгородиться от окружающего мира. И мне было все равно, уютно в нем или нет, ибо я уделял большее внимание алкоголю, который все чаще и чаще употреблял во время своих приездов сюда. И мне вдруг страшно от мысли, что этот дом так и останется заброшеным памятником моему тщеславию.
— Ну ладно, покажи-ка свои «владения». — Видимо Гитана почувствовала мое состояние.
— С радостью, если крапивы не боишься. —
Мы носились по берегу озера как дикари совершенно позабыв о том, что еще совсем недавно мы были незнакомы. Она дразнила меня и старалась убежать, а я кидался ей вдогонку, а когда я наконец ловил ее, то заключал ее в свои объятья и мы стояли прижавшись к друг другу. Освещенное солнечными лучами зеркало озера все более манило к себе. Вдруг Гитана плутовски посмотрела на меня и крикнув «хочу купаться» совершенно меня не стесняясь скинула футболку, обнажив прелестную грудь. Не стоит говорить, что я с радостью принял ее предложение. Теперь на ней остались, лишь тонкие трусики через которые просвечивался темный треугольник волос. Я же стоял абсолютно голый и поэтому мне пришлось спешно изобразить на лице разочарование и Гитана слегка подурачившись, стянула с себя последнюю деталь одежды.
Прохладная вода приятно охладила мое разгоряченное тело. Мы барахтались около берега, постоянно окатывая друг друга полчищами брызг. В конце концов, Гитане удалось подобраться ко мне и, обхватив руками мою шею повисла на мне. Ее стройные бедра обхватили мою поясницу. Я гладил ее спину стараясь, чтобы мои прикосновения были легки. И от этих прикосновений ее тело вдруг стало податливым как воск. Тонкий язычок Гитаны уже основательно изучил мои губы и теперь нежно касался моей шеи, и от каждого его прикосновения по всему моему телу расходились горячие волны желания. Мой член все чаще и чаще касался ее половых губ. Вдруг она резко опустилась, и я проник в нее. Не выходя из нее, я бережно отнес ее на берег. Я слизывал капли воды с ее лица, а она, приподняв попку, ритмично двигалась в такт моим движениям. Яркая молния наслаждения поразила нас одновременно и я почувствовал, как в судороге наслаждения ее бедра сжали мои бока. Но мы не могли остановиться. Гитана толкнула меня, и я оказался на спине, а она оседлала мой член. Капельки воды на ее сосочках блестевшие в солнечных лучах как бриллианты падали на мою грудь. Ее алые губки раскрылись ловя воздух. Мой палец проник через тугое колечко ее попки, и теперь ее каждое движение давало новое доселе неизвестно ей ощущение. И снова молния...
* * *
Мы сидели на полу комнаты. Короткая летняя ночь вступила в свои права. Но мы не чувствовали ее сырых туманных объятий, потому что в камине горел огонь.
Вильнюс
2000—12—09
(*) Прямой перевод от литовского — prie meno. К сожалению я так и не нашел русского аналога этого выражения (прим. Автора)
(**) Хорошо (польс)
Мой видавший виды «Пассат» добродушно урча своим двухлитровым мотором, несет меня к усадьбе, что спряталась в глубине озерного края в Игналинском районе. Я очень ценю эти дни, проведенные около чистого лесного озера, что блестит хрусталем, среди поросшего густыми зарослями малинника, леса. Мне нравится сидеть на покосившемся от старости мостике и наблюдать, как ленивая зыбь качает с поплавок. Мне нравится бродить по лесной чаще, высматривая среди нагромождения упавших ветвей притаившиеся грибы. А можно просто лежать в густой высокой траве и часами наблюдать, как по бездонному летнему небу неспешно проплывают ватные облака.
Как долго я искал этот уголок спокойствия. Бог весть, сколько километров я исколесил по глухим проселкам в поисках своей «обетованной земли» прежде чем нашел этот неприметный домик. Потом были месяцы работы. Прежние хозяева усадьбы оставили мне «в наследство» дырявую крышу, да кучу пустых бутылок которые, нагло выставив свои круглые разноцветные животы, гордо лежали посреди загаженной курами лужайки. Картину всеобщего запустения завершал ржавый «скелет» автомобиля брошенный прямо на дороге. Теперь же благодаря моим стараниям усадьба превратилась в очаровательный островок тишины и покоя и могу сполна насладится всеми прелестями короткого прибалтийского лета.
* * *
Она стояла на обочине. Трудно было понять, путешествует ли она автостопом или просто случайно оказалась в этот ранний час на безлюдном шоссе. Тем не менее, я убрал ногу с педали акселератора и автомобиль начал понемногу сбавлять скорость. Я всегда насторожено отношусь к случайным попутчикам, но в этот раз я решил побыть «благородным рыцарем» и повинуясь ее несмело поднятой руке остановился на обочине.
— До Игналины? — спросила девушка, просунув голову в открытое окно. И получив утвердительный кивок открыла дверцу и уселась на переднее сиденье.
Теперь я смог разглядеть случайную попутчицу. На вид ей было не более 20-ти лет. Потертые джинсы и широкая черная футболка с полуистершимся рисунком, да руки украшенные нитями разноцветного бисера явственно указывали ее принадлежность к людям «от искусства"*. Ее личико, покрытое чуть заметными веснушками, украшали круглые очки. Трудно было сказать действительно ли они были ей необходимы, или это была дань моде. Она заметила мой интерес и несколько раз бросила настороженный взгляд в мою сторону, видимо желая удостовериться в чистоте моих намерений. Однако весь мой внешний вид, видимо выдавал во мне человека миролюбивого, а следовательно безопасного для нее.
— Как ты здесь оказалась? — Я вполне осознавал бестактность своего вопроса, но любопытство взяло вверх.
— К подруге еду. Однокурсница в Игналине живет. —
— А сама то откуда будешь? —
— В Вильнюсе учусь, а сама я из Клайпеды. — Тут настал мой черед удивиться. До Вильнюса как никак километров 50. Не хочет ли она сказать, что прошла пешком все это расстояние.
— С неба ты, что ли свалилась на шоссе. Все таки пять утра. — Видимо в моем голосе действительно было ненаигранное удивление и она еще раз оценивающе посмотрев на меня решила ответить.
— Не с неба. Я еще вчера машину «транзанула». — Тут она поморщилась. Вот досюда довез, а потом... Хорошо вовремя смоталась
— Так что ты в лесу всю ночь просидела? — Только теперь я заметил ее слегка покрасневшие глаза.
— Ну да. А что бы ты делал? — В ее голосе прозвучали нотки возмущения.
— Вообще-то я бы не советовал... — Видимо я начал говорить глупость и ее личико приняло такое выражение, будто у нее разболелись зубы.
— А что автобусом лучше? —
— Ну ладно не дуйся. Лучше скажи как звать тебя. — Я вовсю старался загладить впечатление от неудачно оброненной полу фразы.
— Гитана. А вы у всех встречных имена спрашиваете? —
— Да нет, только у тех кто едет в моей машине. — Я постарался казаться слегка возмущенным, но видимо она почувствовала фальшь и поэтому только засмеялась услышав мой ответ.
«Пассат» возмущенно фыркнул и как вкопанный встал посреди шоссе. Мои отчаянные попытки вернуть его к жизни так и не привели к успеху. Видимо правду говорят что любой мужчина считает, что стоит только с серьезным видом открыть капот и машина чудесным образом вновь обретет способность двигаться. В течении часа Гитана наблюдала, как я с обреченным видом кручу рычаг, о назначении которого имею довольно смутное представление. Видимо чувство безысходности было столь явственно написано на моей растерянной физиономии, что Гитана решилась прервать мою дуэль с автомобилем.
— Давай попросим, может кто до деревни довезет. Там и разберешься. — Гитана говорила абсолютно серьезно.
— Брось, тут мелочь какая-то. — Я попытался было сохранить остатки чувства собственного достоинства, но в конце концов решил, что разумнее всего было согласиться.
Следующий час мы останавливали проезжающие автомобили, но как назло никто не имел троса и нам оставалось лишь проводить взглядом удалявшиеся машины. В перерывах нашей «охоты» мы сидели на пыльной обочине и болтали. Я вытащил из сумки приготовленный еще дома термос с кофе и бутерброды, и мы устроили импровизированный пикник. Общая проблема, казалось, сблизила нас и мы все чаще и чаще обменивались все более откровенными фразами, которые, по сути, не сколько выдавали пробуждавшуюся обоюдную симпатию, столько должны были подбодрить нас в этой малоприятной ситуации.
Наконец какой-то толстый старик прицепил моего «железного коня» к своей насквозь дырявой «копейке» и мы через несколько минут оказались в деревеньке, а местный умелец копался во внутренностях моей машины. В конце концов он произнес «добже"** и гордо покручивая шляхтецкий ус пожелал счастливого пути.
— Так покажешь где твоя усадьба? А то ты так ее расписывал, что я сгораю от любопытства что там за «рай земной».
— Как скажешь. — Вообще-то я никогда никого не приглашал к себе и теперь слегка пожалел, что сидя на обочине рассказал о своем доме. Но я почувствовал, что Гитана более чем заслужила того, чтобы посетить мое тайное убежище.
— Ну раз ты не хочешь... — Было видно что она обиделась.
— Нет, только я не уверен что тебе понравиться. —
— А ты покажи а там посмотрим. —
* * *
Гитана оглядела помещение. Было видно, что она не ожидала увидеть столь тщательно проработанный интерьер. Я никогда не считал себя хорошим дизайнером, поэтому ее неподдельный интерес к убранству комнаты мне явно льстил. Особенно я гордился свои камином, который занимал добрую часть комнаты.
— А он настоящий? — Гитана задала явно странный вопрос.
— Конечно, но я его еще ни разу не топил. — В самом деле было странно, что в нем не было ни пепла ни углей.
— Так какой же это дом если в нем нет огня? —
— Ты права, но мне и в голову не приходило затопить камин... —
Действительно, я построил этот дом, не задумываясь о том что это в нем должна быть жизнь. Он был скорее убежищем, в котором я мог отгородиться от окружающего мира. И мне было все равно, уютно в нем или нет, ибо я уделял большее внимание алкоголю, который все чаще и чаще употреблял во время своих приездов сюда. И мне вдруг страшно от мысли, что этот дом так и останется заброшеным памятником моему тщеславию.
— Ну ладно, покажи-ка свои «владения». — Видимо Гитана почувствовала мое состояние.
— С радостью, если крапивы не боишься. —
Мы носились по берегу озера как дикари совершенно позабыв о том, что еще совсем недавно мы были незнакомы. Она дразнила меня и старалась убежать, а я кидался ей вдогонку, а когда я наконец ловил ее, то заключал ее в свои объятья и мы стояли прижавшись к друг другу. Освещенное солнечными лучами зеркало озера все более манило к себе. Вдруг Гитана плутовски посмотрела на меня и крикнув «хочу купаться» совершенно меня не стесняясь скинула футболку, обнажив прелестную грудь. Не стоит говорить, что я с радостью принял ее предложение. Теперь на ней остались, лишь тонкие трусики через которые просвечивался темный треугольник волос. Я же стоял абсолютно голый и поэтому мне пришлось спешно изобразить на лице разочарование и Гитана слегка подурачившись, стянула с себя последнюю деталь одежды.
Прохладная вода приятно охладила мое разгоряченное тело. Мы барахтались около берега, постоянно окатывая друг друга полчищами брызг. В конце концов, Гитане удалось подобраться ко мне и, обхватив руками мою шею повисла на мне. Ее стройные бедра обхватили мою поясницу. Я гладил ее спину стараясь, чтобы мои прикосновения были легки. И от этих прикосновений ее тело вдруг стало податливым как воск. Тонкий язычок Гитаны уже основательно изучил мои губы и теперь нежно касался моей шеи, и от каждого его прикосновения по всему моему телу расходились горячие волны желания. Мой член все чаще и чаще касался ее половых губ. Вдруг она резко опустилась, и я проник в нее. Не выходя из нее, я бережно отнес ее на берег. Я слизывал капли воды с ее лица, а она, приподняв попку, ритмично двигалась в такт моим движениям. Яркая молния наслаждения поразила нас одновременно и я почувствовал, как в судороге наслаждения ее бедра сжали мои бока. Но мы не могли остановиться. Гитана толкнула меня, и я оказался на спине, а она оседлала мой член. Капельки воды на ее сосочках блестевшие в солнечных лучах как бриллианты падали на мою грудь. Ее алые губки раскрылись ловя воздух. Мой палец проник через тугое колечко ее попки, и теперь ее каждое движение давало новое доселе неизвестно ей ощущение. И снова молния...
* * *
Мы сидели на полу комнаты. Короткая летняя ночь вступила в свои права. Но мы не чувствовали ее сырых туманных объятий, потому что в камине горел огонь.
Вильнюс
2000—12—09
(*) Прямой перевод от литовского — prie meno. К сожалению я так и не нашел русского аналога этого выражения (прим. Автора)
(**) Хорошо (польс)
Поделиться в:
Назад к рассказам