Отдыхал я как-то зимой в доме отдыха. Жили в блоке, состоящем из двух комнат — я с другом в одной, а в соседней — муж с женой лет пятидесяти и сорока пяти соответственно. Иногда мы друг друга на чай вечерком приглашали, короче говоря — общались номерами так сказать.
Через недельку отдыха друган мой поехал Москву хвосты институтские досдавать. Остался я один. Простор... под вечер, как обычно ко мне в комнату девчонок стайка набилась — гитару слушать. Дама соседская тоже пришла. Оказалось, что у нее муж по служебной необходимости срочно в город вернулся и будет только дня через три, так что ей досуг скрашивать нечем.
Короче говоря, часам к двенадцати объявил я об окончании концерта, всех из комнаты выгнал, остался с подружкой. Устроили мы ночь совершенно бурного секса. Я, в порыве страсти, как-то совсем забыл, что у меня вообще-то соседка есть. Так что мы ей всю ночь спать не давали стонами, криками и скрипами.
На утро, которое у меня в районе обеда началось, выполз я из кровати и в коридоре наткнулся на свою соседку. Тут на меня спустилось озарение на счет того, что ночка веселая не только у нас была. Я скорчил рожу, в том смысле, что неудобно мне как-то. Но тут соседка мне с улыбочкой говорит: «Да, здорово вы повеселились!» и подмигивает еще. Я не стал голову глупыми мыслями забивать и поел на обед.
Ближе к вечеру, в районе часов шести, сижу я в комнате, никого не трогаю, разучиваю новую песенку, заходит ко мне соседка. Встала у двери и слушает мои музыкальные экзерсисы. Я ей: «Да вы садитесь, Катерина Санна, не стесняйтесь». Она мне, садясь на кровать: «Можешь меня просто Катей называть».
Тут я заметил, что она довольно прилично выпила. На ногах, конечно, еще держится, а вот язык уже заплетается. Начал я с ней за жисть трепаться, а тут она давай жаловаться, что у них с мужем постельной жизни никакой. Она еще не такая уж старая, а он ее в постели и пальцем не трогает, хорошо если поцелует перед сном раз в неделю, а она еще ведь очень даже ничего! Я давай ее убеждать, что все не так уж плохо, что можно с мужем разъяснительную беседу провести, глядишь — исправится. Да и вообще странно, что такая красивая женщина (что было то было: соседку мою страшной назвать было довольно трудно — симпатичное личико, натуральная блондинка с крайне аппетитными формами, конфетка попросту) испытывает нехватку мужского внимания.
Оказалось, что она сидит дома, света белого не видит, с мужчинами посторонними не общается, двое детей на шее, да еще и муж ревнивый. После чего повисла у меня на шее и давай рыдать.
Утешал ее как мог, говорил чего-то, слезы сцеловывал, пока, чисто случайно, до губ не добрался. В этот поцелуй она вложила себя всю. Я буквально потонул во влажных бархатных прикосновениях ее пухлых губ. Потом она откинула голову, подставляя шею для моих поцелуев. Она полностью потеряла ощущения времени и реальности. Для нее существовало только мое горячее дыхание и губы на ее шее, плечах... груди. Потом для нее стали существовать только соски у меня во рту.
В это время я медленно гладил ее ноги, также медленно самопроизвольно раздвигающиеся. Продолжая ласкать языком ее груди, сосать и лизать соски, я осторожно положил ее а кровать и лег рядом с ней. Все ее тело дрожало, она тихонько постанывала. Она сходила с ума одновременно от стыда и желания.
Поглаживая бархатную кожу внутренней поверхности ее бедер я медленно подобрался к трусикам. Обнаружив, что они совсем мокрые, я положил руку ей между ног. Она резко вдохнула, сжала ноги, пробормотав «нет-нет-нет», но потом все с той же дрожью расслабилась, позволив мне продолжать ласкать ее.
В ее трусиках было еще мокрее чем поверх них. Там бил настоящий родничок. Я просунул средний и безмянный пальцы ей во влагалище, а большим стал массировать клитор. Через минуту ее постанывания слились в один длинный почти непрерывный громкий стон. Она прижала мою руку к своей вагине. Я вынул пальцы из ее дырочки и отдал все свое внимание клитору. Она напряглась. Ее тело выгнулось. Она закричала.
«Я хочу тебя!», безапелляционно заявил я. Она, не возражая, с одуревшим видом следила, как я раздеваюсь. И только когда мой готовый взорваться от возбуждения член приготовился вонзиться в ее тело, отозвалась тихим тоненьким: «Не надо...». Естественно было уже поздно. Я не смог бы себя остановить даже если бы очень захотел (что вряд ли).
Передо мной лежала красивая женщина. Большие твердые соски ее роскошной обнаженной груди торчали вверх, а мокрые набухшие губы ее возбужденной пизды, окруженные светлыми мягкими волосиками, влекли к себе мой член лучше любого магнита. При всем желании нельзя было сказать, что эта женщина в два с лишним раза старше меня и, по большому счету, мне в матери годится.
Я вошел в нее. И снова для нее исчезло все на свете, кроме ощущения меня в ней. Ее уже не интересовало, какие позы я заставляю ее принимать. Она одинаково готова была кончать стоя на четвереньках или положив мне ноги на плечи, сидя на мне или лежа подо мной. Она готова была делать что угодно, отрываясь за многолетнее воздержание. И она кончала. Кончала, кончала и кончала. Я первый раз тогда увидел, что такое множественный оргазм. Она билась в постоянном экстазе.
Мне это нравилось! Оказалось, что эта скромная благовоспитанная мадам отлично действует ртом, высасывая мою сперму всю до капли, виртуозно умеет скакать, находясь сверху и обожает легкое насилие: особенно бурно она кончала когда я брал ее сзади, лежащую на животе и сильно тискал ее груди, сжимал и крутил соски. Я называл ее своей маленькой развратной шлюшкой с большой мокрой похотливой пиздой, а она отвечала мне только громкими стонами.
Как же мне нравилось ее тело: красивые мягкие груди, увенчанные большими твердыми сосками, длинные ноги, роскошные широкие полные бедра матери семейства, аппетитная круглая попка, курчавые светлые волосики между ног и прячущиеся под ними мокрые губки, готовые впускать меня в себя когда угодно и сколько угодно.
Слегка пришел в себя я только часам к десяти вечера, когда в дверь постучали жаждущие ставшей уже привычной гитарной музыки. В это время Екатерина Александровна, которую к тому времени я еще не привык называть Катей, активно лизала мои яйца, крепко ухватившись за член. Пришлось, не открывая двери и не объясняя причин изгнать нежелательных посетителей.
Следующие часа полтора не менее бурного секса окончательно протрезвили мою соседку (которую я про себя за пристрастие к оральному сексу в шутку охарактеризовал как «сосетка»). После очередного феерического оргазма она вдруг расплакалась и прижалась к моему плечу. «Что я наделала! Какой позор! Меня ведь теперь все шлюхой считать будут!» — слышал я.
Естественно, я стал убеждать ее в обратном. Рассказал о ее красоте, женственности и сексуальности, а также о необходимости ее реализации вовне. О том, что занятия сексом — великолепная и вполне естественная вещь, это — одна из составляющих здорового образа жизни. А считать сексуальную женщину шлюхой — ничего более глупого в жизни не слышал! С горем пополам удалось ее в этом убедить.
Продолжилось мое убеждение нежными ласками ее груди, плавно перетекшими в вылизывание киски. Когда она вновь стала громко стонать, мой член опять погрузился в горячую мокрую плоть ее влагалища. Сколько длилась эта оргия — не знаю. Проснулся я опять в районе обеда от крайне приятного ощущения: Екатерина Александровна (ах да, Катя) осторожно сосала мой член. Увидев, что я проснулся, она на секунду прервалась, чтобы пожелать мне доброго утра и продолжила свой труд. Вскоре я кончил. Я подумал, что она, наверное, целый литр спермы из меня высосала за последние сутки. Хотя по ее словам у нее стояла спираль, она все равно еще в начале прошлого вечера попросила меня в нее не кончать и в результате все потоки моей семенной жидкости доставались ее ротику, о чем она, по моему, не жалела.
После обеда я спросил у Кати, не пробовала ли она брить себя между ног. Она жутко засмущалась и покраснела, как будто не было у нас предыдущей ночи. Пришлось долго объяснять ей, что нет в этом ничего стыдного и позорного, напротив, это придает женщине дополнительную сексуальность, да и лизать ее так приятнее. В результате, я взялся лично побрить ее киску.
Получилось у меня очень даже здорово: ее губки стали совсем голенькие, как у маленькой девочки, а на лобке красовалась стрелочка, указывающая вниз, в направлении источника наслаждений. Рассмотрев мои художества Катя снова засмущалась и долго т стыда не желала раздвигать передо мной ножки. Но желание в результате взяло свое: через минут десять она уже лежала широко разведя поднятые вверх ноги демонстрируя мне себя самым бесстыдным образом. Ее большая пизда снова намокла, набухшие гладко выбритые губы разошлись в стороны, открыв вход в истекающее любовным соком влагалище, а немного ниже была видна темная звездочка ануса.
«А ведь я немного младше ее младшего ребенка!» — подумал я. Эта мысль окончательно завела меня и я набросился на нее с удвоенной силой.
У меня было ощущение, что я попал в порнофильм: эта женщина, годящаяся мне в матери, действовала в постели лучше всех моих молоденьких подружек, она спешила отдаться мне. Вся. Полностью. Насладиться сексом еще на неопределенное время вперед.
Неожиданно, в разгар очередного траха, я не рассчитал движение, мой член выскочил из влагалища и с размаху вонзился ей в анус. Разгоряченная многочасовым секс-марафоном Катя расслабилась настолько, что мой член довольно легко проник в ее попку.
«А... нет! Мне больно!» — простонала Катя. Но останавливаться я уже не собирался. Мой член все глубже входил в ее роскошную девственную попку. «А ведь я лишаю ее девственности!», с удивлением подумал я. Попка Катерины Санны была совсем узенькой и это доставляло громадное удовольствие. Через несколько минут я кончил, потом вынул член и смотрел, как из ее медленно закрывающегося ануса вытекают капельки моей спермы.
«Ты ведь мне в зад засунул!» — возмутилась Катерина Санна. «Ничего, мне понравилось, так что придется привыкать!» — хмыкнул в ответ я.
Я сходил в ванную, помыл член и оргия продолжилась. Не прошло и пятнадцати минут, как мой член снова оказался в тесной попке моей чудной любовницы. Она стонала от боли, но в скором времени стали сказываться ее легкие мазохистические наклонности и в районе полуночи она впервые кончила от анального секса, правда при этом я активно щекотал ее клитор.
Мое следующее утро не отличалось оригинальностью — проснулся я вновь от умелых действий похотливого ротика этой развратницы. Правда, было значительно раньше, чем вчера — всего-то около девяти утра. Я уж было собрался дождаться, когда Катя доведет меня до оргазма, прилежно высосет всю сперму, после чего вновь уснуть, но тут эта похотливая дамочка, обнаружив, что я уже не сплю сказала: «Я тебе решила сделать сюрприз!». После чего залезла на меня верхом. Я обнаружил, что она уже очень мокрая — ее голенькие губки блестели от покрывавшей их влаги. И тут она взяла меня за член и стала осторожно вводить его себе в попку. «Пристрастилась!», с удовольствием отметил я.
Через несколько минут мы перевернулись, я подмял ее под себя и продолжил резко вгонять член в ее попку. Минут через десять мы оба почти одновременно кончили.
Пока я, обессилев от наслаждения лежал, Катя подползла к моему члену и принялась тщательно вылизывать и обсасывать его. Она вся дрожала от похотливого возбуждения.
Весь день, с небольшим перерывом на обед мы занимались сексом. Язык не поворачивается называть эту оргию «занятиями любовью». Мы занимались сексом, трахались, ебались самым развратным образом. Я представить себе не мог, что в этой скромной культурной немолодой женщине может быть такое скопище разврата и похоти. Она хотела отдаваться мне как угодно и где угодно: на кровати, на столе, на полу, в душе, во время чистки зубов. При чем в последнее время она отдавала предпочтение именно анальному сексу. Я, естественно, не возражал.
На следующий день мне надо было уезжать — закончилась путевка. Катерина Санна, предварительно основательно поработав попкой и ртом поочередно, провожала меня. После обмена телефонами она, разоткровенничавшись, сказала, что я вновь вернул ее к жизни. Если раньше она просто мечтала о том, чтобы заняться любовью, то теперь у нее мечты другого рода — отдаться сразу двоим... или троим.
На том мы и расстались.

Поделиться в: