Поздравительная открытка, которую я получила к Новому году от Инны, была краткой, но емкой по содержанию. Во-первых, я узнала, что она развелась с мужем, а во-вторых, — что она лесбиянка. Первое сообщение я расценила как новость, а второе — как признание.
Первым шагом к этому признанию стал ее бракоразводный процесс. Они с Герой жили, выставляя на показ окружающим свое благополучие: оба работали и хорошо зарабатывали, на каждого из них было по машине и по ребенку. Однако, когда дело доходит до развода, тут уже ничего не скроешь. Я это знаю, как никто другой: сама через это проходила.
Надо сказать, что к тому моменту, когда я прочла эту открытку, мои представления о лесбиянках были довольно смутными. По моим представлениям, существовало только два типа таких женщин: те, которые выступали в телевизионных ток-шоу и кляли мужчин, которые отравили им жизнь, и заезженные порнозвезды, которые по прихоти режиссеров-мужчин разыгрывали пародию на настоящий секс.
Инна не относилась ни к одному из этих типов. Еще когда мы учились в школе, я отдыхала у нее на даче, и спала вместе с нею в одной комнате. Да и после окончания школы мы не раз вместе слонялись в поисках приключений по разным кафе. Ну и, конечно, до того, как она вышла замуж за Геру, мы провели вместе, Бог знает сколько времени, сплетничая и перемывая косточки всем знакомым. Неужели она была лесбиянкой уже тогда? Я отказывалась в это верить.
Однако даже если она сменила ориентацию совсем недавно, все равно в наших отношениях возникала новая грань, что отнюдь не приводило меня в восторг. И чего она хотела от меня? Быть готовой к тому, что она может начать приставать ко мне? А вдруг она, упаси Бог, вздумала и меня сделать лесбиянкой?
Прошло несколько дней, прежде чем мне удалось убедить себя в том, что она лишь хотела поделиться своими проблемами со знакомым человеком, который готов ее понять. И, надо сказать, меня просто раздирало любопытство, конечно, не из-за того, что мне хотелось знать, как она там все это проделывала, а из-за того, сколько времени она испытывала в себе это ощущение и к каким изменениям в ее жизни это привело. Я не имела ни малейшего представления о том, что она переживала под воздействием новых ощущений, каким стал ее взгляд на мир, да и на меня тоже. Тут мне не могло помочь даже то, что когда-то в детстве я тоже влюблялась в своих лучших подруг.
Короче говоря, я подавила в себе все опасения, позвонила ей и напросилась приехать к ней в гости на следующие выходные. Ее голос звучал все так же дерзко и решительно. Конечно, в разговоре мы даже не упомянули про ее открытку, только-то и сказали, что нам нужно обсудить уйму вещей.
Да и чего тут еще скажешь!
Ложась в постель, накануне того дня, когда я должна была пойти в гости к Инне, я взяла в руки одну из своих любимых книг — легкое чтиво о женских фантазиях и откровениях. Страницы книги были уже замусолены моими пальцами. Чистыми оставались только страницы из громадной главы, посвященной лесбиянкам. Я ее обычно пропускала, но в этот раз я открыла именно ее: ведь сейчас я взяла эту книгу не для того, чтобы вызвать в себе легкое возбуждение, а для того, попытаться лучше понять ту, с которой я буду встречаться.
Откровения женщин, рассказывавших о том, как они ненавидели мужчин из-за того, что в детстве их отцы совершали с ними развратные действия, я просто пролистала. Отец Инны был ангелом, и, пожалуй, любой из наших одноклассников был готов поменяться с Инной отцами. Да и она мне никогда ничего подобного не рассказывала, хотя мы не раз раззадоривали друг друга пикантными подробностями свиданий с нашими поклонниками, а позднее и подробностями о том, что происходило предыдущей ночью в наших супружеских постелях.
Однако я внимательно прочла рассказ Веры о ее первом опыте лесбийской любви. В 16 лет она осталась ночевать у подруги и испытала первый в своей жизни оргазм только лишь оттого, что подруга нежно сосала ее груди.
... А также рассказ Ольги, которая любила садиться в кресло напротив своей любовницы и, задрав юбку, разжигать ее страсть тем, что она на глазах у нее удовлетворяла себя пальцами и свечкой до тех пор, пока ее подруга не набрасывалась на нее и они вместе не падали на ковер.
... А также рассказ Иры и Лены, двух близняшек, которых пригласили на вечеринку, где все стали заниматься групповым сексом, и тогда они обнаружили, что заниматься любовью со своим зеркальным отражением значительно приятнее, чем заниматься этим по отдельности, каждая наедине сама с собой.
... А также рассказ Валентины, сорокалетней преуспевающей женщины, положение и заработки которой позволили ей нанять двадцатилетнюю помощницу по хозяйству. А со временем та стала верной помощницей и в других вопросах. У нее было одно самое любимое развлечение: она приказывала рабыне своей щели сготовить какое-нибудь роскошное блюдо и подать его на стол. После этого она сама усаживалась за стол и наслаждалась этим блюдом, а помощница забиралась под стол и обхаживала языком ее щель.
Захлопнув книгу, я вдруг стала себе представлять, что будет, если я решусь прикоснуться губами к щели другой женщины. Мне самой, например, всегда нравилось, когда мои любовники начинали целовать все мое тело, постепенно спускались вниз к моей промежности и задерживались там, пока я не достигала пика блаженства. Да и запах моей собственной разгоряченной щели возбуждал меня сильнее чего бы то ни было. Мне доводилось даже пробовать на вкус свои собственные соки, когда мужской член, весь покрытый ими, вынимали из моей щели и тут же вставляли мне в рот.
Тут мое воображение разыгралось настолько, что мои пальцы сами собой скользнули в промежность и стали поглаживать увлажнившуюся щель, а потом, просто ради интереса, я поднесла пальцы ко рту и облизала их.
Надо сказать, что вкус моих собственных соков не вызвал у меня никаких эмоций, однако знакомые прикосновения пальцев сделали свое дело. Я поглубже забралась под одеяло, закрыла глаза и дала волю фантазии.
Я представила себе, что сплю не в своей постели, а в огромной кровати, над которой на четырех столбах натянут балдахин. А эта кровать стоит в доме Инны и Геры, и все там такое же, как было в тот раз, когда я приезжала к ним в гости перед их разводом. Как обычно, я сплю совершенно раздетая, и мое разгоряченную кожу ласкает прохлада мягких шелковых простыней. Я сплю так крепко, что даже не замечаю, как ко мне в кровать залезает еще кто-то, кто прижимается ко мне сзади и начинает тереться о меня всем телом. У незнакомца такая же гладкая и теплая кожа, как у меня, а его нежные руки начинают прикасаться к моим ляжкам, животу и грудям настолько мягко, что во мне начинает медленно просыпаться возбуждение, но оно не сопровождается, как это бывает всегда, легким раздражением. Моя грудь начинает вздыматься и опадать в такт с теплым дыханием, которое я ощущаю на своей шее, и я начинаю прижиматься спиной к округлому пышному телу гостя.
Вскоре я переворачиваюсь в постели и оказываюсь на спине. Мои бедра распахиваются, и ощупывающие пальцы незнакомца начинают искать вход в мою пещерку, створки которой уже покрылись капельками скользкой росы. Я глубоко вдыхаю пьянящий запах своей щели и пошире раздвигаю ноги, чтобы помочь незнакомцу в его поисках. Совратитель находит мой набухший клитор, и его легкие, словно перышко, пальцы начинают кружить вокруг него. Мое дыхание становится глубоким и прерывистым, а мои бедра начинают подпрыгивать вверх навстречу дразнящим прикосновениям.
И вот уже простыни откинуты в сторону, я полностью раздвигаю ноги, и мой молчаливый гость начинает пробираться к моей промежности. Я чувствую, как по моему лицу скользят длинные волосы, как к моим грудям прижимаются... мягкие округлые груди. Я открываю глаза и вижу Инну, застывшую надо мной. «Ой, нет», — стону я, но она лишь улыбается в ответ, с силой хватает меня за запястья и прижимает их к постели. В меня начинает вонзаться разбухший твердый предмет. Я поднимаю голову и вижу, как в моей щели исчезает гладкий изогнутый член. Я закрываю глаза и начинаю извиваться под напором ее тела. Вскоре волнообразные движения моего тела доводят ее до такого состояния, что и ее дыхание становится прерывистым. Наши животы покрываются потом и начинают скользить друг по Другу» издавая чавкающие звуки. Мои соски твердеют и превращаются в два карандашика, которые чиркают по ее плоти.
Пожар нашей страсти разгорается все сильнее, Инга ложится на меня всем своим весом и прижимается губами к моим губам. Наши языки сплетаются в любовной схватке, и мы прижимаемся друг к другу изо всех сил. В самый последний момент, когда мое тело уже готово сотрястись от оргазма, ее жадный рот выпускает мои губы, а на его месте оказывается ее благоухающая щель, и моему языку остается только довести ее саму до пика наслаждения.
Конечно, на самом деле все это проделывали у меня между ногами мои пальцы, а вонзался в меня мой серебристый вибратор, но когда вокруг темнота ночи, воображение способно творить чудеса. Я всегда крепко сплю после хорошего оргазма, и в ту ночь я спала великолепно. Я даже подумала, что если секс с другой женщиной может быть почти таким же приятным, как с мужчиной, то, может быть, конечно, только может быть, и стоит разок это попробовать...
Утром я поняла, какую шутку сыграло со мной мое воображение. Оно помогло ей обмануть меня, а потом, вырвав инициативу из моих рук, силой овладеть мною, но не в облике женщины, а в облике мужчины. Однако, когда шторы распахнуты и в окна струится солнечный свет, все эти переживания кажутся такими нереальными.
Инна встретила меня у дверей дома своим обычным энергичным объятием. Я же совсем забыла об этой ее привычке и поэтому не была готова к такой встрече. Я сразу напряглась, как только ее руки обхватили меня, и она, почувствовав это, рассмеялась и отпустила меня.
 — А теперь давай поздороваемся как натуралы, — сказала она и сжала мою ладонь в рукопожатии. — Я сообщила об этом тебе потому, что я посчитала тебя единственной из моих подруг, кто не очумеет от такого известия. Не бойся, я не ищу партнерш. К тому же мне меньше всего хотелось бы отпугнуть от себя одну из лучших подруг. Не бойся, Света, я не стану к тебе приставать. Но если ты вдруг что-то захочешь, то скажи мне об этом напрямую, я не понимаю намеков. Договорились?
На это я, насколько могла мягко, ответила, что между нами вряд ли что-нибудь может произойти.
 — Неужто у тебя уже завелись знакомые лесбиянки, — спросила она, изобразив налицо изумление, но тут же поспешно добавила. — Шутка. Ведь я же могу с тобой шутить, как прежде?
Вдруг все мои страхи показалась мне такими глупыми. Инна была все такой же Инной, просто она мне открылась еще одной своей гранью. И я крепко обняла ее.
 — Вот так-то лучше, — сказала она. А вечером мы уже, как это бывало прежде, удобно устроились на ее кровати. Она сидела, поджав под себя ноги, а я лежала на животе, подперев голову руками, и болтала ногами в воздухе.
 — Ну, давай, спрашивай, — сказала она. — Я же видела, что ты весь ужин сдерживала себя, хотя тебе страшно хотелось расспросить обо всем.
Я швырнула в нее подушкой и сказала: — Я даже предположить не могла, что у меня все это отражается на лице.
После этого у нас начался откровенный разговор, за время которого мы успели выпить две бутылки белого вина и слопать коробку шоколадных конфет. Ее объяснение оказалось довольно запутанным. В один тугой клубок сплелись разные причины. Частично сказались детские увлеченности подругами, которые так и не исчезли с возрастом, частично — неясные ощущения, которые благодаря игре воображения превратились в фантазию, которая отчетливо передавала ее желания. Оставалось только поделиться этой фантазией с мужем.
 — Он, как только услышал это, тут же загорелся желанием увидеть такое наяву. Короче говоря, как-то раз к нам в гости пришла моя подруга с работы, мы упились вусмерть и оказались в одной постели, а муж только подсказывал, что нам надо делать. — И это было в самый первый раз? Она кивнула в ответ головой. — Мне это страшно не понравилось. Но потом я со временем поняла, что мне в этом не понравилось: мы были в стельку пьяны, да еще работали на публику. Поэтому мы решили все это повторить, но уже без Геры и водки. Все получилось намного лучше. — Что значит лучше?
 — Ты знаешь, секс ведь не становится совершенно другим, если у тебя вдруг появляется избыток каких-то одних органов и нехватка каких-то других органов. Ты так же обнимаешься, прикасаешься, сопереживаешь. И делаешь ты это все с той же целью — доставить удовольствие. Только сама ты получаешь больше удовольствия, чем обычно. Все тянется гораздо дольше и не кончается так скоропалительно.
Она наклонилась ко мне поближе и с улыбкой довольного ребенка шепотком сообщила:
 — Знаешь, Светка, у меня было три восьмых в первый же час.
Это с юности был наш тайный код, с помощью которого мы объявляли друг другу, до какой степени возбуждения нас довели ухажеры. Позднее мы пользовались им уже для того, чтобы оценивать качество оргазмов.
Я запустила в нее подушкой и завопила: «Хвастунишка!»
Она поймала подушку и швырнула ее обратно.
 — А потом я расслабилась и стала вдоволь наслаждаться, — добавила она.
С притворным рычанием я набросилась на нее, и мы стали кататься по постели, колотя друг друга чем попало, как когда-то в юности. Тогда мы не раз устраивали веселые и игривые борцовские схватки на постели, которые доставляли нам массу удовольствия. Все кончилось тем, что мы свалились на пол и стащили за собой все постельные принадлежности.
Инна всегда была неоспоримым чемпионом наших борцовских схваток на постели, однако на этот раз я ловко воспользовалась падением на пол и уложила ее на обе лопатки, а сама уселась верхом на нее. В заключение я схватила ее за запястья и прижала ей руки к полу, а она сразу же прекратила сопротивление.
Наш смех резко оборвался, и мы долгим взглядом посмотрели в глаза друг другу. От этого взгляда в моей памяти всплыла моя вчерашняя фантазия, только сейчас сверху была я. Мой халат задрался вверх до пояса, и своими голыми ляжками я ощущала теплоту ее тела. Мое дыхание было частым и прерывистым, но не борьба была тому основной причиной.
Мы так сидели, не шевелясь, бесконечно долго. А потом я наклонилась и нежно поцеловала ее в губы.
 — Ты точно знаешь, что хочешь этого, — осторожно спросила она, когда наш поцелуй прервался.
 — Точно, — ответила я, и тут мы уже стали жадно целоваться взасос.
Не прерывая поцелуя, я отпустила ее руки, и они обхватили меня. Она стала поглаживать мои бедра и округлые ягодицы. Под ее осторожными прикосновениями моя кожа, казалось, оживала.
Я снова уселась прямо, и мы через голову стащили с меня халат. На какой-то момент я скрестила руки спереди и нежно подхватила ладонями свои груди, удивившись от того, какими чувствительными они стали. А кончики ее пальцев скользили по поверхности моей кожи, едва касаясь ее, и теребили пушок, который покрывал мои бедра.
Инна стала расстегивать пуговицы на вороте ночной рубашки, а я бросилась ей помогать и широко распахнула ворот, обнажив стоявшие торчком соски, круглые и морщинистые. Я смочила пальцы влагой, которая потекла по моим ляжкам, и стала водить скользкими пальцами по краю ее около сосковых кружков. Она схватила меня за руку, потянула мои пальцы к своему рту и стала слизывать с них пахучую влагу.
Не слезая с нее, я завела руку за спину и потянула вверх подол ее ночной рубашки, чтобы ощупать ее промежность. Она развела колени, чтобы я могла без лишних усилий добраться до скользких складочек ее пахучего и влажного интимного места. Я была крайне удивлена тем, насколько ее щель отличается от моей.
А Инна не теряет времени даром и, закрыв глаза, начинает едва заметно раскачиваться в такт движениям моих пальцев в ее щели. «Ах, какая я эгоистичная!» — вдруг, опомнившись, говорит она приглушенным голосом. И ее руки ложатся на мои ляжки и начинают едва заметно скользить к моей щели. Наши тела сомкнулись и словно образовали замкнутую электрическую цепь, по которой пробегают разряды эротических чувств, — от кончиков моих пальцев к головке ее клитора, а потом по ее телу к кончику ее большого пальца и дальше к головке моего клитора. И наша страсть нарастает неспешно, но неотвратимо.
Однако Инна все же опережает меня то ли оттого, что она раскованна, то ли оттого, что более опытна, и вместо моего тела начинает ласкать свое. Она кладет руки себе на груди, зажимает соски между большим и указательным пальцами и начинает то сжимать, то теребить их между пальцами, раззадоривая себя.
Я смотрю на нее, завороженная пленительной картиной того, как она дарит себе наслаждение, и радуюсь от мысли, что это происходит не без моего участия.
«Так вот, значит, как я выгляжу в такие моменты», — думаю я, глядя на ее лицо, которое, по мере того как нарастает ее возбуждение, все сильнее перекашивается в гримасе страсти. Я вонзаю палец в ее темный скит и чувствую, как его обжимают вздрагивающие стенки. Она не выдерживает и начинает метаться по постели, то подбрасывая свое тело вверх, то мотая им из стороны в сторону. Наконец она сдавленно вскрикивает и замирает, долго выдыхая из себя воздух.
Мы сливаемся в страстном поцелуе, а потом прерываем его, но лишь для того, чтобы снять ее ночную рубашку.
 — Теперь твоя очередь, — говорит она и, взяв меня за руку, подводит к кровати.
Я растягиваюсь на спине, а потом подтягиваю колени к груди, а она становится на колени между моих ляжек. Она начинает ласкать их губами и так, целуя и покусывая, постепенно спускается к моей щели. Оказавшись у щели, она не спеша, специально сдерживая себя, чтобы вызвать во мне сладостные страдания, начинает раздвигать створки щели языком.
 — Подержи их сама раскрытыми, — шепчет она мне, и я послушно выполняю ее просьбу.
Я чувствую у себя на пальцах ее волосы. Ее язык пускается в пляс по возбужденной плоти моих малых срамных губ. Но она умело управляет этим танцем. Темп пляски то замедляется, то ускоряется в такт с движениями моего тела: она то гладит меня легкими, как перышко, прикосновениями языка, то жадно вгрызается в меня всем ртом. Потом она обхватывает мой клитор губами и начинает нежно посасывать его. И комната начинает плыть у меня перед глазами, вращаясь вокруг этой точки, что скрыта у меня между ног.
 — Ты такая сладкая, — говорит она с улыбкой, на секунду оторвавшись от своего занятия, чтобы бросить на меня взгляд.
Я чувствую, что мне много уже не потребуется, и, прикоснувшись рукой к ее щеке, шепчу ей:
 — Я хочу обнять и прижаться к тебе. Давай. Прямо сейчас.
Инна забирается на кровать и полностью прижимает ко всему моему телу свое гладкое и округлое тело. Наши груди трутся друг о друга. Губы и языки сливаются в жарком поцелуе. Мы перекатываемся по постели, я оказываюсь сверху и трусь холмиком о ее ногу, все крепче и крепче сжимая ее в своих объятиях. — Я чувствую себя виноватой, — шепчет она мне в ухо, рисуя пальцем круги на моей груди. — Ты не сердишься? Я еще теснее прижимаюсь к ней и говорю: — Ты мне обещала восемь, а пока было только пять. Но ведь еще не вечер?
В ответ она изгибается подо мной и захватывает ртом мой сосок.
 — Ну не сейчас же, — нерешительно протестую я. — Мне нужно немного успокоиться...
 — Да кто тебе такое сказал? — спрашивает она со знающей улыбкой и снова начинает ублажать меня.
Ее язык заставляет мои соски опять подняться, и огонь, который уже было начал затухать во мне, разгорается с новой силой. С удовольствием я валюсь на спину, закидываю руки за голову, прикрываю глаза и отдаюсь во власть этого пламени, которое пожирает меня.
Инна, осторожно покусывая мне живот, продвигается к моим распахнутым бедрам. Ее опытный язык пробегает снаружи по моим срамным губам, а потом резко вонзается между ними, но лишь для того, чтобы на краткое мгновение прикоснуться к набухшему центру наслаждений, а потом исчезнуть, заставляя меня пережить сладкую муку. Я подбрасываю вверх свои бедра, но она не бросается мне навстречу. Краткими прикосновениями языка она распаляет меня все сильнее и сильнее. А потом она перекидывает ногу и ложится на меня сверху, подставив себя моему рту. Я обхватываю ее руками и погружаю рот в ее пахучие любовные соки. А она зажимает мой клитор между губами, и ее язык начинает кружить по его головке. И в этот момент внезапно, словно взрыв, наступает сладкая фантастическая разрядка.
 — Да, ты была права, — говорю я ей, когда мы уже лежим в полудреме, нежно обнявшись. — Это не так, как обычно, но это-то и здорово. — Это лучшее, что подруги могут сделать друг для друга, — ответила она, и мне ничего не оставалось, как согласиться с этим.

Поделиться в: