Весь день у Светки — моей дражайшей супруги — было скверное настроение. Агрессивное. Она, будто ждала, когда я скажу очередную глупость. И я оправдал ее надежды.
 — Читал недавно в газете... Приборчик создали — карманный детектор лжи... Интересная вещь, наверное...
 — И что тебе интересно?! — немедленно отреагировала Светка
 — Ну, как... Раз — и узнал — изменяет тебе жена или нет!
 — А я и так могу тебе все рассказать! Без приборчика!
Тут, признаться, я был ошарашен. Конечно, редкая жена — да ни разу не изменяла мужу... Но вот, хочу ли я это знать?
 — Ну... расскажи... — я еще надеялся, что она обратит все в шутку.
Но настроение у моей жены было явно не то. Она отложила журнал, который с раздражением листала весь вечер.
 — И что ты хочешь узнать? Сколько раз я тебе изменяла?
 — Ну,... хотя бы...
 — Три раза! Доволен?
 — Очень доволен! — не смотря на то, что я был просто поражен ее внезапной откровенностью, я начинал злиться.
 — Хочешь знать с кем? Хочешь?
 — И с кем же?
 — Со своим начальником, затем, с его другом, затем, с его шофером!
 — С чьим шофером? — не понял я — Друга или начальника?
До объяснений Светка не снизошла. Несколько минут прошло в тягостном молчании.
 — Ну что? Легче стало?
 — Причем тут — легче? Ничего себе... признания...
 — А что ты хотел? Сам же спросил!
И когда это я спрашивал ее об изменах? Я про детектор толковал...
 — Мне непонятно, что вам, мужикам, все знать надо? — продолжала жена — поражает меня это!
 — Поражает... Да, конечно... ну здорово... — тянул я
 — Вот тебя, что больше всего поражает?
 — Что? Что поражает? — я вдруг задумался именно над этим — что же меня поражает? — Ну, больше всего, это... вот что... почему большинство людей не сразу воду в унитазе спускают?! Я еще в институте замечал! Куришь в сортире — из кабинки чувак выходит и только тогда дернет за ручку! И так — все! Это что же? Они погадят, затем вытирают задницу, застегивают штаны — и все это время дерьмо лежит в унитазе и воняет! И не только им вонь идет, а и нам, курящим! Мы-то, почему нюхать должны?!!
Тут уж, была поражена Светка. Несколько минут она, молча меня изучала. Затем, покрутив пальцем у виска, соскочила с диванчика, отчего ее халатик распахнулся, показав мне стройные, загорелые ножки и прозрачные трусики желтого цвета. Интересно, а в каких трусиках она была, когда ее начальник соблазнял? Начальник, наверное, именно соблазнял — с шампанским и свечами. А вот шофер... Я представил, как в машине, на заднем сиденье, на Светку навалился здоровенный бугай с уже готовым к употреблению хозяйством. Одной рукой он должен был опираться о сиденье, а другой торопливо стаскивать с нее эти вот, желтые трусики... А она, наверное, слабо сопротивлялась... И тогда, он наотмашь ударил ее по лицу, и когда она заплакала, без помех вошел в нее... И долго накачивал ее там, в машине, маленькую и плачущую... А потом, когда спустил — в нее, конечно, зачем ему думать о нежелательной беременности? — потом заставил ее облизать его мокрый член. И она облизывала, и он опять возбудился, и вновь стал ее насиловать. На этот раз он долго не мог кончить, шуровал с огромной амплитудой, долбил и долбил, пока Светка не стала, наконец, заводиться, тихонько постанывать и двигаться навстречу этому бугаю, подставлять ему свою, истекающую соком и спермой киску, для глубокого проникновения. Она хотела, чтобы он ее разорвал, проткнул насквозь, чтобы проник в самые внутренности и когда он это сделал — они кончили одновременно. Светка схватила его за плечи, со стоном притянула к себе, как бы не желая выпускать из себя его орудие и он выжал в нее последние капли...
Уф-ф... Нет, надо обуздать свои фантазии. А то... — я сел поудобнее, подтянув вперед брюки. Мешают.
Светка вернулась из кухни с бокалом вина. Мне вина она не принесла. Симптоматично...
 — И что ты еще хочешь узнать? Спрашивай! — она явно была настроена продолжать этот мучительный разговор. — Хочешь узнать, как долго я с ними была?
 — Так ты... я думал — по одному разу..
 — Ну, ты наивный! Какой же мужик одним разом удовлетворится? Нет уж... много раз.
 — Это когда у тебя весь месяц срочная работа была? И ты мне каждый вечер рассказывала, как ты устала? А ложилась — сразу засыпала...
 — Дурачок! Это я притворялась, что бы ты не приставал. Я приходила тогда настолько поебаная, что тебя бы уже не выдержала...
Не часто я слышал от Светки матерки. Видимо, иначе ей было не передать свое состояние. Ну и ну...
 — Помнишь, я тогда весь месяц злая ходила? И отказать им не могла, и злилась на себя...
 — А что же ты сейчас злая? Вроде прошло все...
 — Вчера Витька — шофер — позвонил... Опять приедет за мной...
 — Нет, ну ты... что — отказаться не можешь? — спрашиваю.
 — Не могу... — очень тихо говорит Светка — не могу... с ними... так... по-особенному...
Она вдруг распахнула на груди халат.
 — Укуси... Ну, укуси же, лопух! Сожми меня, чтобы кости захрустели, изнасилуй меня, искусай, как они делали... Лопух ты ласковый! Блядь я! Укуси! — кричала Светка, уже полностью скинув халатик и оставшись в одних трусиках.
Неожиданно для себя я влепил ей пощечину. С размаху.
 — Еще, еще! Бей, насилуй меня! Я хочу именно этого! Не надо мне твоей ласки, лопух!
И тут меня, наконец, проняло!
 — С-с-сука! — взревел я медведем и стал хлестать ее по щекам. — Ах, с-сука! Курва! Блядища! — я выдернул ремень и стал хлестать ее по груди, по бедрам. Брюки мои спали и я, успев удивиться, обнаружил у себя сильнейшею эрекцию.
 — Курва! Я сейчас тебя отучу от Витьки, шофера! Ты, сука, у меня неделю ни сидеть, ни трахаться не сможешь — сложенным вдвое ремнем я норовил попасть по лобку и промежности, благо ноги Светки так и мелькали передо мной.
Сама же она будто взбесилась! Рыдания и крики боли перемежались стонами сладострастия. Она подставляла под ремень то грудь, то попку, то внутреннюю поверхность бедер. А иногда, разведя передо мной ноги, принимала удары животом и промежностью. И тогда она особенно громко и сладостно стонала.
 — Возьми меня! Теперь возьми! Изнасилуй! Выеби меня всю! Скорее! — она извивалась на диване, бессвязно повторяя это слово, которое я от нее только сегодня услышал.
 — Выеби меня, выеби... выеби!
Резко я рванул ее желтые трусики. Затрещала, разрываясь, ткань. И в руке осталась смятая, мокрая тряпка. Ее трусики были насквозь мокрые. Она вся текла! Она истекала соком, она жаждала, она стонала, она уже начала подмахивать. Округлившимися, бешеными глазами я смотрел, как она, выгнувшись, раздвинув ноги и подставив мне свое заветное место, демонстрировала эти развратные телодвижения.
 — Сука — выдохнул я в последний раз и грубо подмял ее под себя.
Она сама надвинулась на мой член. Я даже и не понял, когда это произошло. Мокрое, горячее месиво охватило, казалось, не только мой член, но и всего меня. Я утонул в ее выделениях и в ее страсти. Задыхаясь, я приподнялся и несколько раз наотмашь хлестнул ее по лицу. Такого оргазма я у нее никогда не видел! Не менее пяти минут она билась в судорогах. Она кричала, плакала, смеялась. Она забрызгала меня своими выделениями до плеч.
Как я спускал, она даже и не заметила. Она продолжала биться подо мной в припадке этого невероятного, яростного оргазма.
Потом полтора часа она лежала без сил. Кстати, отдых и мне не повредил. Я был, с одной стороны, совершенно обессилен, а с другой — полон какой-то новой, неведомой мне пока, энергией.
На следующий день, Светка грубо отбрила этого Витьку-шофера, и мы вновь принялись за нашу интересную игру.
26 декабря 2002 г.

Поделиться в: