Случилось это со мною не так уж и давно. Впечатление было настолько сильным, что запало глубоко в душу и побудило меня написать этот мемуар...
Жаркое лето выдалось в тот год и я, изнывая от яркого и палящего солнца стремился поскорее найти убежище где-нибудь в тени московских улиц, куда в столь неподходящее время был отправлен в командировку. Несмотря на то что у нас температура летом бывает и повыше, однако духота чужого и огромного по сравнению с Алма-Атой города действовала угнетающе на мое настроение.
Обеденный перерыв я обычно коротал в кафе что находилось в подвале большого многоэтажного здания времен «Сталинской готики», где на первых этажах располагались продовольственные магазины, по всему периметру здания и в которых по тогдашним меркам можно было купить всего, что душа пожелает. Находится это здание и по сей день вблизи станции метро Краснопресненская — разве что название станции и улиц теперь изменены.
Так вот, зайдя как обычно в кафе при кинотеатре, я заказал бутылочку пива и небольшой завтрак почти всухомятку, зная что вечером все равно предстоит обильный ужин в одной из гостеприимных московских семей. За столиком помимо меня уже расположился молодой и весьма привлекательный парень лет эдак 25—28. Глядя на меня он сразу же безошибочно определил во мне приезжего и, улыбнувшись, начал непринужденно и как будто зная меня вот уже много лет, распрашивать про житье в столь далекой для него и экзотической Алма-Ате...
Через несколько минут общения мы болтали с ним на разные темы словно старые приятели, встретившиеся после некоторого периода разлуки. Слово за слово и стало ясно, что парень весьма непрост и заприметил меня не совсем, скажем, как первого попавшегося на глаза. Выяснилось, что он уже несколько дней наблюдает мои посещения этого кафе в обеденный перерыв и выбор его пал на меня не совсем случайно. Надо сказать, что внешность моя в то время была скорее присуща человеку художественного направления и совсем не подтверждала мою техническую направленность в работе. Многие в московском центре, куда я приехал по делам, ошибались, принимая меня за финна либо за северного иностранца — хоть и одет я был по провинциальному. Но, как бы то ни было, длинные пушистые волосы и ухоженная борода сыграли свою роль в его выборе. Судя по манерам, я безошибочно почувствовал в нем человека, родственного по своей ориентации. И я не ошибся. Парень и не думал этого скрывать обнимая меня в открытую словно брата, потерявшегося и внезапно нашедшегося в толпе.
О всепрощающая и бесшабашная молодость! Разве теперь поехал бы я в одиночку, оказавшись в чужом городе, с незнакомым, хоть и весьма симпатичным мне парнем в пригород — в Кучино на электричке!? Домой, к моему новому знакомому, еще до конца не зная что меня там ожидает в ближайшее время.
А парень — Дима — старался развлекать меня в пути, рассказывая какие-то смешные подробности из своей жизни и мы оба весело смеялись, глядя друг другу в глаза и замечая как невидимые нити нового очарования все более и более опутывали нас обоих, и неумолимо толкая на предсказуемую уже теперь близость...
И вот мы в его квартире. Как принято — на столе появляется бутылка коньяка, легкая закуска, включается видео — естественно порнуха, с уклоном на нашу ориентацию, скрывать которую уже не имеет смысла.
Теперь, когда выпито по случаю знакомства, и языки развязались, я узнаю главное — парень страдает комплексом неполучения удовлетворения без причинения боли — как это принято теперь обозначать девизом — FROM PAIN TO PLEASURE — ставшего популярным на сытом западе садомазохизма — SM...
Меня он пригласил для выполнения столь необходимого для него ритуала получения боли и страданий, без которых он не сможет излиться в сладостном оргазме. Ознакомившись со «сценарием» игры, я уже примерно представлял, ЧТО мне предстоит выполнять и какие из ужасных принадлежностей мне следует применить в процессе «наказания»...
Хорошо, что я уже был знаком с элементами BDSM по прочитанной литературе и имел понятие о поведении мастера и раба в сексуальных играх. Это значительно облегчило задачу для моего Димы — через несколько минут я уже одевал кожаную одежду римского воина-патриция, облачался в сандалии и... некое подобие юбки, еле-еле прикрывающей мои достоинства, не стесненные никакими плавками... Стоило чуть чуть возбудиться — и юбочка приподымалась, обнажая то, ради чего и была создана мужская фигура... Димка же в свою очередь представлял в этой игре раба, провинившегося перед строгим хозяином и представшим перед ним в готовности понести любые наказания за свою провинность, видимо немалую, потому что наказание должно было быть весьма жестоким и длительным.
Когда он завел меня в свою специально оборудованную для этого комнату — признаюсь, мне стало не по себе при виде набора хлыстов, розг, цепей и различного рода манжетов и зажимов аккуратно разложенных на стеллаже вдоль стены. В центре комнаты висело сооружение, напоминающее турник и вполне могущее сойти за спортивный снаряд для домашнего стадиона. Эта трапеция подвешивалась к потолку через блок на цепи и могла менять свою высоту над полом. Дима показал мне как надо закреплять жертву в этой перекладине, применяя наручники. Аналогичная штанга была прикреплена к раздвинутым на максимально возможную ширину ног наказуемого. Чтобы человек не смог уклониться от причиняемых неудобств нижняя штанга крепилась к полу скобами а верхнюю пришлось поднять, растягивая обнаженное тело парня на всю возможную высоту...
Не скрою, я испытывал сильное возбуждение при виде покорности и нетерпения, проявляемого Димой, в то время как я срывал с него остатки рабского одеяния и распиная его на этой растяжке... Однако в отличие от моего торчащего члена, органы раба были в полусонном состоянии и ничем не выдавали столь явственного желания своего владельца. Парень не мог даже возбудиться без причинения ему боли и неудобств...
Мне предстояло оправдать его надежды, иначе... позорное отступление своим ходом. Что я испытывал в тот момент? Смесь ужаса и сильного возбуждения от предстоящих мне испытаний — ведь ни разу в своей жизни мне не приходилось быть в роли палача, причиняя боль и насилие распятому и беспомощному в своих страданиях мужскому телу. Не вполне доверяя рассказанному, я решил применить сперва все свои практические и теоретические знания в попытках доставить удовлетворение своему рабу. Я изощрялся в массаже и феллации, применении смазок и надавливаний, но увы — все мои попытки не приводили хоть сколько-нибудь к желаемому результату — парень оставался наполовину возбужденным и никак не мог преодолеть ту грань, которая привела бы его к столь желанному оргазму...
Диме это видимо было не впервой и он терпеливо и молча ждал пока я закончу. (Видимо не я первый был в своем неверии...) Теперь я притих, ожидая его указаний... Прошло немало времени, пока я освоил обращение с прищепками, прикрепляемыми к соскам и гирьками для усиления оттягивания вниз, парашютиком закрепляемом на мошонке с грузом болтающимся между ног жертвы словно адский маятник и прочими атрибутами мазохизма...
Теперь мне предстояло самое для меня трудное — истязать раба розгами и ударами хлыста. Сперва я противился и никак не мог себя преодолеть, но подогреваемый мольбами и проклятиями, направленными на ужесточение наказаний, я как бы приобрел иммунитет и старательно полосовал извивающегося в сладостных муках Димочку.
Под влиянием выпитого я вошел свою мрачную роль и усилием воли все же заставлял себя продолжать экзекуцию, приняв на себя роль врачевателя страждущего и понимая, что ничем иным ему уже не поможешь...
Незагорелая кожа пониже спины порозовела и обе половинки смешно морщились, если кнут попадал снова на то же место на изполосованных ягодицах...
C каждым новым ударом помимо его благодарных стонов, я мог видеть, как зловеще раскачивалась между ног гиря, подвешенная к его яйцам и позвякивали колокольчики, прикрепленные к прищепкам на его сосках. Тело его покрылось капельками пота и наконец я увидел долгожданную мощную эрекцию. Надо было не потерять темпа и довести дело до конца. Я вонзил ему в задницу специально приготовленный для этого dildo размером не менее натурального а пожалуй и покрупнее... Далее пришлось действовать интуитивно, применяя весь свой опыт для получения оргазма у партнера...
И мои усилия вскоре увенчались успехом! Под умиротворяющие животные урчания и вскрикивания, сопровождавшие каждое его содрогание, я видел какими мощными струями выталкивалась сперма из его напряженной головки и попадавшая в измерительную мензурку подставленную по его же указанию к кончику члена... Впечатляло не только большое количество, но и продолжительность оргазма у парня, видимо истомившегося в ожидании получения столь трудного удовлетворения и тратившего огромную многодневную энергию на поиск все новых партнеров...
Я не переставал удивляться, насколько же надо быть искушенным в человеческой психологии либо совсем уже доверчивым больным психически человеком, чтобы вот так, спустя всего пару часов нашего знакомства, доверить мне самое ценное в своем теле — мужское достоинство и отдаться на волю судьбы, рискуя нарваться на непредсказуемость поведения со стороны малознакомого мужчины, могущего не совладать с собой в порыве животных страстей!...
Наконец все позади, мы снова одеты и ничто не напоминает в другой комнате о совместно пережитом...
Мытье в ванной, взаимные ласки, обещания не забывать об ЭТОМ никогда в жизни... Мы расстались на следующий день, проведя ночь в постели друг с другом и только там я смог по настоящему насладиться привычными ласками, не стесняясь всяких условностей и выражаясь свободно, без ужасных атрибутов BDSM... Я принимал его любовь, заранее зная что для Димы — — это всего лишь дань благодарности за проведенный вечер и что вскоре ему снова и снова придется перебирать новых партнеров, пока он не наткнется на нужного человека..
Признаюсь, что покинул я Диму с чувством какого то внутреннего облегчения, что мне снова не придется испытывать то, что является противным всей моей натуре — участвовать в насилии, пусть хоть и в игре — и добровольно! Больше я не встречал Диму в Москве, несмотря на то, что бывать по делам в командировках мне приходилось часто в том городе... Сам же навестить его я никогда бы не решился по вполне понятным причинам. Так все и осталось лишь только в моей памяти...

Поделиться в: