Дружба — это состояние, в котором люди друг для друга способны сделать что угодно, это почти любовь, но вот только называется по другому. Друзья — это люди способные сделать друг для друга все что угодно, и даже выпороть по просьбе друга. Причем выпороть, приложив все усилия, качественно, так что бы друг остался доволен.
 — Ну, чего сидишь? Долго мне тебя ждать, давай иди в ванную и живо ко мне.
 — А зачем в ванную?
 — Чтобы чистым быть, а то грязного пороть неохота, а так будешь чистеньким, совсем другое дело. Да и еще, трусы можешь не одевать, они тебе не понадобятся, одевай сразу джинсы, все остальное оставь в ванной, потом возьмешь.
Лешка пошел мыться. Я же стал подготавливать место для предстоящего действа. Пороть его на диване не интересно и банально, перекинуть через турник то же плохо, часто буду промахиваться, а вот раком его поставить посреди комнаты самое оно. Да раком будет лучше, просто и достать можно будет до любого уголка его попки. Кстати, ведь бить я его буду по голой заднице и только по ней спину, ноги трогать не буду, так мы с ним условились.
Наконец вода в ванной смолкла и через несколько минут в комнате показался Алексей. Четырнадцатилетний парень, со светлыми волосами и голубыми глазами, с слегка смуглой кожей. Намека на необходимость бриться еще не было, лицо чистое, с двумя небольшими родинками, на удивление симметрично расположенными на щеках.
 — Я г-готов. — С небольшой запинкой сказал он, его волнения выдавали подергивающиеся руки. — Только давай с тобой условимся, ты будешь постепенно усиливать удары и еще, если можно свяжи меня, чтобы я не дергался и завяжи мне рот. Только, пожалуйста, дай мне именно сто пятьдесят ударов, не больше и не меньше.
 — А немного ли для первого раза?
 — Ну, ведь ты будешь постепенно усиливать удары, так что я сумею справиться.
 — Окей! Сейчас я возьму веревку и скотч, и свяжу тебя, а затем приступлю к порке. Пороть я тебя буду кожаным ремнем от швейной машинки, можешь посмотреть на орудие пытки. — Я показал в сторону лежащего на диване кожаного ремня, длинного и круглого сечения, примерно одного сантиметра в диаметре. При умелом обращении эта штука могла давать не плохие результаты.
Я пошел за веревкой и скотчем, а Алексей стал разглядывать ремень, с которым ему через несколько минут предстояло познакомится более близко.
Вооружившись веревкой, широким скотчем я пошел в комнату, прикидывая как его связывать.
 — Ну, готов? Не передумал?
 — Нет.
 — Тогда снимай джинсы и вставай в центре комнаты, начинаем.
Лешка стал снимать джинсы, расстегнув молнию он стащил джинсы к щиколоткам и, перешагнув их поднял с пола и аккуратно свернув положил на стул. Моему взору открылись стройные, несколько худые ноги, заканчивающиеся прекрасной попкой. Волосы на лобке стали расти у него видимо недавно и были еще короткими и довольно редкими, но зато орган, находящийся ниже лобковой коси, явно несколько обгонял свое развитие. Сформировавшиеся и опустившиеся мошонка, была почти безволосая, а на мошонке лежал необрезанный пенис, сантиметров в десять длинной, и около двух в диаметре. Как бут-то, отреагировав на мое внимание пенис стал немного подрагивать и увеличиваться в размерах.
 — Ну, что? — Подал голос Лешка.
 — Да так, разглядываю твое хозяйство.
 — Ну и как?
 — Да так, вполне ничего. Давай выходи в центр и вставай на колени, а я тебя начну связывать.
Немного стесняясь своей наготы, Лешка прошел в центр и встал на колени.
 — Итак, приступим! — Сказал я, принимаясь связывать лодыжки, сделав петлю и в меру затянув, ее я пошел дальше и связал ноги под коленками, правда, для этого Лешке пришлось встать на некоторое время. Затем я сделал петлю чуть выше колен и обрезал веревку. Лодыжки дополнительно зафиксировал скотчем. — Ну, как не туго?
 — Нет, все в полном порядке, продолжай. — Ответил Алексей. На его лбу от нервного возбуждения проступили капельки пота, член от страха или стеснения съежился и бил не больше четырех сантиметров в длину.
Представляю себе, его чувства, первый раз в жизни он абсолютно голый стоит перед своим другом, первый раз в жизни его, абсолютно голого, связывают по рукам и ногам и в первый раз в его жизни его будут пороть по голой заднице.
 — Ну, тогда продолжаем. Заведи руки за спину, так теперь отведи их немного назад... — Но тут у меня мелькнула инея, а что если его спеленать, так, что бы он и пошевелится не смог, а то кто его знает, начнет елозить и все удовольствие испортит. — ... Нет, давай по-другому — я взял его джинсы и положил их на пол — нагибайся и клади сюда свою голову, вот так, теперь руки отведи назад и прижми их к ногам, отведи руки как можно дальше, вот теперь порядок. — Теперь и руки были надежно связаны между собой и привязаны вдобавок к его ногам в нескольких местах.
Передо мной сидел, нет вернее полулежал, Алексей, его восхитительная попка была самым высоким местом, из-за довольно специфической позы мне было видно все. Его мошонка, немного воспрявший духом пенис, и между чистеньких раздвинувшихся ягодиц розовое маленькое очко.
 — Внимание, сейчас начнем. — Я взял в руки ремень, сложил его вдвое, так что получилась такая двухвостная плеть приблизительно в две трети метра длинною. — Итак, как мы с тобою договорились, сто пятьдесят ударов, с постепенным увеличением силы ударов, все так?
 — Да, только завяжи мне рот, чтобы я не орал.
 — Ну а может не надо, передумаешь, а сказать не сможешь, что тогда?
 — Нет, не передумаю, я твердо решил, заткни мне рот чем-нибудь или завяжи.
 — Ладно, уговорил, сейчас заткну. — Я отправился в ванную, снял с крючка его плавки-трусики и, прейдя в комнату, сказал — Вот это в самый раз, открывай рот. — Всунув плавки в рот, я еще зафиксировал их скотчем. — Все, первый удар.
Лешка весь напрягся, его ягодицы немного сжались, насколько это было возможным в такой позе. Я занес руку и положил ремень на правую половинку, Лешка дернулся и, наверное, попытался ойкнуть, но послышалось только негромкое мычание. Второй удар лег на левую половинку. На ягодицах Алексей были теперь нарисованы две розовые полоски. Немного привыкнув и расслабив попку, Лешка ждал следующего удара, впереди были еще сто сорок восемь ударов.
Сделав еще два удара я стал постепенно усиливать силу ударов и бить не по одной половине, а сразу по всей заднице, следы от ударов стали проявляться быстрее и становиться более красными, Лешка все еще молчал, и только немного вздрагивал при каждом новом ударе. Так я дал ему тридцать из ста пятидесяти положенных ему ударов.
Следующие тридцать ударов были на порядок сильнее и на пятнадцатом Алексей стал мычать при каждом новом ударе, а его подергивания стали заметнее. Следы от ремня стали немного вспухать, а цвет их стал заметно выделяться на розовой попке красными и темно-красными полосами.
 — Ну, ты что-то рано стал издавать звуки, еще и половины нет, а ты уже дергаешься. — Немного подбодрил я Лешку и начал следующую серию.
На восьмидесятом ударе помимо уже непрекращающегося мычания добавилось еще и всхлипывание. Тем временем, зад Алексея уже довольно мило смотрелся, когда-то беленькие ягодицы и бедра теперь быль темно красного цвета, на ягодицах вспухли рубцы, оставленные плеткой, и только ямка между половинками, была еще нетронута ремнем.
 — Ну, и как оно, нравится, то-то же. Теперь переходим к новым ощущениям. — И с этими словами я опустил ремень между разведенных половинок Лешкиного зада.
Такого удара Алексей явно не ожидал, даже его собственные плавки не смогли поглотить его крика, следующий удар попал туда же, ягодицы инстинктивно сжались. На спине стали проступать капли пота, капли «набухали» и скатывались к затылку. И, наконец, удар, который по моим расчетам должен был достичь очаровательного Лешкиного очка. Так оно и получилось, кончики ремня точно опустились на розовое очко. После чего Алексея стало трясти и он стал чаще всхлипывать, то есть начал реветь не переставая.
 — Итак, восемьдесят три удара! — Провозгласил я. — Продолжаем порку! — И сказав это я обрушил на Лешкин зад десять сильных ударов, после которых на темно красной, вспухшей коже прочертились малиновые, моментально вспухшие полосы.
 — Ну, еще семь и будет ровно сто, а там и до ста пятидесяти не далеко.
Лешка уже весь вспотел, исполосованный зад его блестел от пота, волосы на голове стали мокрые, но что удивительно, его член уже не просто безвольно висел, а, налившись кровью упирался ему в живот, да для четырнадцатилетнего парня он был у него немаленький, сантиметров восемнадцать в длину и четыре в толщину с толстой головкой, которая видимо от трения о живот полностью открылась и теперь наверное доставляла ему массу новых ощущений.
Засмотревшись на член, я дал Алексею немного прейти в себя, и он перестал всхлипывать, просто его тело мелко трясло, зад окрасился в малиновый цвет, а кожа стала довольно рельефной.
 — Ну-с продолжим! — И я выдал ему еще семь ударов, при этом я спустился и теперь наносил удары у основания ягодиц, а шестой и седьмой удары дал так, чтобы и мошонке немного досталось. Алексей на последние два удара отреагировал мгновенно, не просто громким ревом сквозь кляп но и попыткой встать, но встать ему не удалось, веревка только сильнее его стянула у запястий, и он чуть ли не завалился на бок, но я его удержал. — Ну-ну, не падай, теперь буду бить без изысков, сильно и по заднице, так что не бойся.
Последние пятьдесят ударов. Давать их или же смилостивиться? На Лешкиной попке и так живого места не осталось, сесть он на нее вряд ли сможет в ближайшие два дня, для первой порки достаточно, с одной стороны, но тогда я не выполню его просьбу, а просил он меня о ста пятидесяти ударах, ну что же просил, так получай. И с такими мыслями я выдал еще десяток. Ремень уже стал мокрым от Лешкиного пота, и от этого стал только еще эластичнее и, тяжелея, на каждый удар Алексей дергался, но ягодицы он уже не напрягал, они были расслабленны и только немного подрагивали от удара ремнем. Всхлипы и стоны прекратились и были слышны только сочные шлепки ремня о кожу ягодиц.
В таком же темпе прошли следующие двадцать ударов, вот только Алексей стал как-то странно дергаться. Член его стал еще больше и он так дергался чтобы при этом его член мог терся о живот или ударяться головкой об его же живот. Да не знал я, что Алексей такой мазохист, это было для меня новостью. Ну что же не будем ему мешать и дадим последние двадцать.
Тут я решил немного оттянуться и стал бить с оттяжкой, на исполосованной попке помимо малиновых рубцов стала проступать алая Лешкина кровь. Лешка казалось этого не замечал, все его ощущения сосредоточились сейчас на кончике его члена. Из головки выступило уже достаточно смазки, и под Лешкой на полу уже образовалась небольшая лужица, наконец, из члена брызнула сперма, мощная струя ударила в живот, облила грудь, и остатки выплеснула на пол. Алексей обмяк и как бы отключился. И уже не реагирующему ни на что Алексею я додал последние пять ударов, тем самым, дав ему сто пятьдесят ударов, о которых мы с ним договорились.
Алексей полностью погрузился в себя, в свои новые ощущения и как мне кажется был готов принять еще столько же, но уговор есть уговор. Тем более что теперь его попку нельзя было узнать, некогда слегка смугловатая, чистенькая попка, с нежной кожей теперь была расписана в темно-красных, малиновых и кровавых, алых тонах. Распухла, и на распухшей попке проступали малиновые рубцы, бедрам досталось меньше, но все же они тоже получили свое и были преимущественно красно-розового оттенка, но без выступающих рубцов. Впадине между ягодиц тоже досталось, конечно, меньше, но кожа там понежнее и поэтому нескольких ударов оказалось достаточно, чтобы там все было залито красным цветом и на этом красном фоне выделялось только маленькая розовая дырочка сфинктера, которая меня заворожила своей чистотой и нетронутостью. Можно было бы конечно воспользоваться Лешкиным положением и отыметь его девственную, свежевыпоротую, блестящую от пота и крови попку, растянуть его маленькое очко, но все же это не по-дружески.
 — Ну, ты как? В порядке? Сейчас буду тебя развязывать, начну с рук и рта. — И я отвязал ему руки, вернее разрезал веревки, связывающие его руки. Руки затекли и плохо его слушались, медленно Лешка их поднял и попытался потрогать свои ягодицы, но быстро отдернул их, ему было больно прикасаться к коже, все-таки сто с лишним ударов по неподготовленной коже это не шутка.
Затем я помог ему освободиться от кляпа и окончательно развязал руки и ноги. Леша попытался встать, но это ему не удалось и он завалился на бок, ноги то же затекли и ему еще повезло, что он не сел, а именно упал на бок. Кляп сделанный из трусов был весь мокрый от слюны, а джинсы на которой лежала его голова были с большим мокрым пятном от пота и слез. Ресницы слиплись, глаза блестели, на щеках были видны засохшие слезинки, но при всем этом он улыбался.
 — Да хорошо ты меня отделал! Нечего сказать. — Прохрипел Алексей. — Во рту все пересохло, дай попить. — Я дал ему заранее заготовленную, на случай чего, чашку с холодной кипяченой водой. Лешка стал жадно пить, напившись, он посмотрел на меня и улыбнулся. — Знаешь, это абсолютно новое чувство, я такого еще не испытывал, ты меня лупишь, а у меня член встал, я думал сейчас описаюсь, а оказывается это сперма, я впервые кончил, такого я еще не испытывал.
 — Так ты до этого, что не разу не кончал? Ты что не онанировал?
 — Да, это у меня впервые.
 — Ох, все болит! Ноги, руки затекли. Зад тоже болит, но знаешь, боль приятная такая, да же как-то и не по себе от этого, меня бьют, а мне приятно. Ну ладно, давай посмотрим, что там такое. — И, Лешка не без труда поднявшись на ноги, заковылял к зеркалу. — Ух, ты! Вот это да! Ну, ты меня и расписал, странно это должно болеть намного больше, а тут боль есть, но она ноющая, хотя не знал, что ты мне кожу рассек, пот щиплет в ранках.
Алексей ни сколько не стесняясь своей наготы разглядывал свой зад перед зеркалом, то нагибался и смотрел на свое отражение, то просто стоял и смотрел на свой зад. Его член опять ожил и стал подрагивая подниматься. Смотреть на него было одно удовольствие. Смуглый, полностью голый парень, со светлыми волосами и смугловатой кожей, с распухшей от порки задницей стоял перед зеркалом и разглядывал сам себя. Цвет его исстрадавшейся попки теперь стал более однотонный и с малоново-багрового перешел на темно-красный и просто красный, но рельеф рубцов говорил о силе ударов, и о том, что все же ему было больно. Осторожно прикасаясь руками к половинкам зада, он проводил по рельефной коже пальцами, трогал запекшеюся крови, выступившую из рассеченной кожи.
 — Спасибо тебе, что дал мне испытать, что это такое, спасибо! — Наконец вышел из оцепенения Лешка. — Что теперь делать?
 — Что, что, иди в ванную, помойся, одевайся и живо ко мне, будем пить чай, если сможешь конечно сесть, в чем я лично сомневаюсь. — Тоже выходя из столбняка сказал я, рука, в которой еще недавно я сжимал орудие порки приятно ныла, мои мышцы тоже потрудились на славу.
Продолжение следует.
Автор будет благодарен Вам, если Вы пришлете свое мнение о рассказе, а так же, ваши соображения о дальнейшем развитии сюжета.

Поделиться в: