В следующие несколько дней ничего особенного не происходило. Навалилось много работы, к тому же к Ларисе приехала ее младшая сестра, которая ничего не знала о наших милых шалостях. Она гостила у нас неделю, и все это время мы добросовестно изображали порядочных супругов.
К счастью, перед первой субботой ноября, когда в нашем клубе проходила традиционная ежемесячная оргия, она укатила обратно в свой Киев. Мы с Ларисой уже проигнорировали две из них. Это ничем нам не грозило, однако нам обоим хотелось несколько разнообразить впечатления. К тому же мы как почетные члены клуба, состоящие в нем почти десять лет, имели исключительное право во время оргии заниматься любыми формами секса с любым участником (разумеется, с его или их согласия). Лариса раньше никогда не упускала случая безнаказанно «гульнуть на стороне» таким способом, да и я, признаться, тоже не имел ничего против того, чтобы попробовать свежего тела.
Мы долго думали, что же надеть. На оргию принято собираться в обычной одежде, чтобы не привлекать лишнего внимания к нашему закрытому клубу, а все остальное приносить с собой. Лариса с загадочным видом пронесла в нашу машину объемистую корзину, накрытую сверху каким-то тряпьем. Все ясно, моя благоверная не хочет, чтобы я раньше времени увидел ее облачение. Отлично. Для себя я взял узкие трусы, еле-еле скрывающие мой член, майку-кольчугу из маленьких переплетенных стальных колец и черную маску, закрывающую все лицо, а для Ларисы и прочих любительниц нетрадиционного интима — — мой любимый длинный резиновый крученый хлыст, двойной член-стимулятор и две пары наручников.
Лариса так тщательно наносила макияж и укладывала волосы, словно собиралась на светский бал. Из-за этого мы едва не опоздали и прибыли на место одни из последних. На стоянке около клуба было около тридцати машин. Похоже, вечер обещал быть нескучным.
Моя супруга выскочила первой и, не дожидаясь меня, вместе с корзиной исчезла в дверях. Одета она была вполне благопристойно: длинное черное платье, оставляющее открытыми ноги до колен. Обнаженные плечи и вырез на спине полностью скрывала пышная грива волос.
Я, взяв с собой все необходимое, отправился следом. Пройдя по слегка освещенному коридору, я попал в отдельную комнатку для переодевания. Заняв пустую кабинку, я быстро сбросил одежду и натянул свою нехитрую экипировку. Только маску я решил пока не одевать, и когда я вернулся в коридор, она болталась у меня на руке. В другой я нес свои «вспомогательные инструменты».
По обе стороны коридора был ряд одинаковых дверей с небольшими окошечками, словно в тюрьме. Однако здесь любителям подсмотреть представлялись гораздо более интересные зрелища. Заглянув в первое же, я увидел достаточно возбуждающее, хоть и довольно банальное зрелище: юная пышнотелая блондинка висела на вытянутых руках, немного не доставая связанными ногами до пола, а крепкий молодой парень наносил ей размеренные сильные удары ремнем по спине и ягодицам. Рот ее был завязан платком, но судя по выпученным глазам и потокам слез, заливающим смазливое личико, приходилось ей несладко. Впрочем, за соблюдением норм здесь следили специальные наблюдатели, поэтому серьезных несчастных случаев за всю историю существования клуба не было.
Вторая дверь. Здесь явно поинтереснее: трое мужиков среднего возраста в стандартном «гамбургере», самой аппетитной прослойкой которого была кудрявая мулаточка, которую я видел впервые. Два мощных инструмента орудовали в ее соседних отверстиях, а третий, поменьше, вовсю сотрясался, обрабатываемый ее пухлыми губками. Ее изящные руки были скованы наручниками и зафиксированы в небольшом стальном кольце, вбитом в пластмассовую плоскость, на которой она полулежала. На моих глазах мужчины, обменявшись несколькими словами, поменялись местами, и красотка, едва успев перевести дух, вновь затряслась под мощными толчками.
Около следующей двери я задержался подольше. Худой парень немного затравленного вида лежал лицом вниз на железной кровати. Его руки были привязаны к ее спинке, глаза завязаны плотной черной тканью. Перед ним сидела стройная девушка лет 20, широко расставив длинные ножки, так что ее аккуратно выбритый лобок находился у него под самым носом. Ее руки лежали у него на плечах, скручивая и оттягивая кожу. А позади него... стояла моя Лариса в весьма оригинальном наряде: темная маска, открывающая только верхнюю половину лица, рот и глаза, и переплетение резиновых полос, в беспорядке струящихся от шеи вниз, оставляя открытыми груди и щелочку. С плотоядной усмешкой пожирая парня глазами и, вполне возможно, представляя на его месте меня, она пропустила сквозь кулачок длинный узкий ремешок и вдруг безжалостно вытянула парня вдоль спины, так что он взвыл от боли.
 — Давай, работай, ничтожество, — злобно прошипела она, — и если я увижу, что Олечке не нравится, я тебе всю задницу искорежу!
Парень стал прилежно вылизывать подставленную ему щелочку. Олечке, судя по всему, было приятно. Закрыв глаза, она сладостно извивалась и тихо постанывала. Ларису же такое развитие событий не устраивало — ей явно хотелось поиздеваться над связанной жертвой. Но правила были уже установлены, и так просто нарушить их было нельзя. Вдруг Олечка подмигнула Ларисе и обиженно сказала:
 — Я очень люблю, когда меня трахают в попочку языком, сделай это!
С этими словами она закинула ноги ему на плечи, подняла выше свою аккуратную попочку и положила руки ему на голову, наклоняя к заветной цели. Парень, похоже, был озадачен необычной просьбой, но был вынужден подчиниться и слепо ткнулся носом между ног Оле. Зорко следившая за всем этим Лариса не преминула воспользоваться этим промахом и сильно хлестнула его по ягодицам.
 — Ты что, не слышал ее?
Парень наконец попал языком в ее анус и стал добросовестно вылизывать его, пытаясь ввести его как можно глубже. Лариса вновь хлестнула его, и он сбился с ритма.
 — Быстрее!
Он послушно заработал языком быстрее. Оля блаженно растянулась перед ним, сняв ноги с плеч и вытянув их вдоль тела. Наконец-то я увидел ее груди, большие и тяжелые, но с аккуратными, немного набухшими светло-коричневыми сосочками. Может, сегодня я и сведу с ней более близкое знакомство...
Лариса тем временем продолжала неистово хлестать своего пленника по ягодицам, отчего он каждый раз смешно подпрыгивал на кровати. Оля принимала посильное участие в этом издевательстве, дергая его за волосы. Затем, сказав Ларисе «Остановись, он хорошо справляется», она закатила глаза, громко застонала и ее тело стало сотрясаться в сладких судорогах оргазма. Парень продолжал ввинчивать свой язык в ее растянувшееся анальное отверстие, одновременно лаская ее отчетливо обозначившийся клитор.
Затем они поменялись, и ремешок оказался в руках удовлетворенной Олечки. Я не стал ждать, чем все это закончится, тем более что мой оживившийся друг больше не желал удовлетворяться пассивным созерцанием.
Над следующей дверью горела красная лампочка — сигнал, чтобы никто не ломился в эту комнату. Да это было бы и бесполезно: все двери были массивными и звуконепроницаемыми, к тому же при желании можно было закрыть стеклянное окошечко изнутри, и из коридора никто ничего не увидит. А вот над дверью напротив горел приглашающий зеленый свет — это означало, что ее обитатели не заняты. Я заглянул туда и от увиденного зрелища у меня прямо слюнки потекли.
На шикарной двуспальной кровати, сбросив на пол подушки и одеяла, в позиции 69 сплелись два прекрасных юных тела. Блондинка и брюнетка с фигурами, которым позавидовали бы топ-модели, ласково целовали друг другу чисто выбритые щелочки, тихонько постанывая и выгибаясь от наслаждения. Они даже не заметили, как я вошел в комнату, нажав справа от двери кнопочку, сменившую цвет лампы над входом с зеленого на красный.
Очнулись они только тогда, когда я, сложив в углу свою нехитрую амуницию, в одних трусах-плавочках подошел к ним и положил руки на упругие ягодицы лежащей сверху блондиночки. Она вздрогнула от неожиданности и повернулась посмотреть на меня.
 — Ты будешь смотреть или участвовать? — спросила она приятным, но неожиданно низким голосом.
 — Участвовать, — ответил я и кивнул на стоящий в углу хлыст, — поиграем в такую игру: вы будете стегать друг друга этим хлыстом по десять ударов каждая. Кто из вас дольше продержится без крика, с той я займусь любовью. Вторая же будет выпорота мною и вдобавок ко всему исполнит любое желание победительницы. Согласны?
Девицы безропотно кивнули головами, хотя имели право отказаться или предложить свои условия. Бросили жребий, и первой выпало принимать удары блондинке. Она, не говоря ни слова, подошла к спинке кровати, взялась за нее руками и грациозно изогнулась. Я невольно залюбовался ее грациозной фигуркой, идеально ровной линией позвоночника и пышной попкой.
Брюнеточка тем временем, совершенно не стесняясь своей наготы, взяла мой хлыст и несколько раз со свистом рассекла воздух, приноравливаясь. Как я любил этот звук!
 — Только не сачковать! — предупредил я ее. — Если увижу, что жалеешь ее, займешь ее место, а я займусь тобой.
Ее взгляд скользнул по моим мышцам и она кивнула головой. Может быть, именно такой поворот событий ее бы и устроил больше всего, хотя я раньше ее не видел, и не был осведомлен о ее пристрастиях.
Приблизившись к своей недавней партнерше, брюнетка отвела руку в сторону и с силой хлестнула ее по ягодицам. Длинный резиновый хлыст хищно впился в пышные ягодицы, оставив на нах красную полосу. Блондинка не смогла сдержать стон и инстинктивно опустила попку, но тут же выгнулась и снова подставила ее. Второй удар не заставил себя ждать — на этот раз хлыст опустился на полные бедра.
 — Руки держать на спинке, или свяжу! — грозно крикнул я, тут же вспомнив, что не взял с собой веревку.
Блондинка снова послушно впилась длинными наманикюренными пальчиками в спинку кровати. Впрочем, ее мучительница, видя, что выбрала слишком сильный темп, ослабила силу ударов, и вскоре передала хлыст блондинке.
Оказавшись на месте своей жертвы, брюнеточка почему-то закрыла глаза. Я лег на кровать, так что мое лицо оказалось как раз напротив ее. Блондинка тоже хлестала вполсилы, явно жалея свою партнершу. Я же тем временем прильнул к ее аппетитным губкам и тут же почувствовал ее нетерпеливый ответ. После одного удара она прикусила мне язык, но сама этого не заметила и я не стал заострять на внимание на этом эпизоде.
 — Правила меняются, — провозгласил я, когда они снова собрались поменяться местами. Теперь за вас возьмусь я.
Подчиняясь моей воле, обе женщины легли на живот рядом друг с другом. Я залюбовался затейливыми узорами, оставленными хлыстом на их восхитительных телах. Потом провел хлыстом вдоль позвоночника сначала одной, а потом другой. Они сладко заурчали, как большие грациозные кошки. Они на самом деле ловили от этого кайф, уж в этом я толк знаю!
Я защелкнул на их запястьях свои наручники, приковав каждую отдельно к спинке кровати. Повернул их головы, так чтобы они смотрели друг другу в глаза, запретил отводить взгляд и встал сбоку, ближе к блондинке.
Первый удар я обрушил на ее спинку. Полоса, оставленная хлыстом, мгновенно налилась красным, но я услышал только глубокий вздох. Затем такой же удар получила ее соседка, и из ее полной груди вырвался протяжный стон. Я продолжал наносить удары, по одному каждой, чтобы они находились в равных условиях. Красавицы сладко стонали сквозь плотно сжатые зубы, томно глядя друг другу в глаза, а потом... стали страстно целоваться. Я почувствовал, что мой член, и так уже последние полчаса стоявший, как столб, начинает разрываться от переполняющего его возбуждения и коварно с силой вытянул вдоль спинки блондинку. Она, проиграла, захлебнувшись собственным поцелуем и криком.
Я сделал это не без умысла: уж очень меня привлекала ее подруга. Уже несколько недель я мечтал насладиться анальным сексом, и ее отверстие показалось мне самым большим из всех, которые мне встречались. Брюнеточка, тоже довольная таким поворотом событий, грациозно раздвинула свои восхитительные длинные ноги (еще длиннее, чем у Ларисы, мелькнула мысль) и раскрыла свою аккуратно выбритую промежность, но я решительно перевернул ее на живот. Умничка, она сама облегчила мне задачу, выставив свою исполосованную попку вверх. Положив руки на ее теплые мягкие бедра, я нетерпеливо сбросил вниз свои трусы и приставил головку своего изнемогающего члена к ее анусу. В глазах ее подруги мелькнуло восхищение, и меня самого обдало сладкой волной гордости — 25 сантиметров все же большая редкость.
Одним резким сильным движением я вогнал свой член в анал брюнеточки почти до упора. Стенки ее туннеля конвульсивно сжались, и я взвыл от удовольствия. Несмотря на то, что я определенно не первый шел этой дорожкой, мои размеры оказались ей великоваты, она стала постанывать и извиваться, но я крепко держал ее за бедра и начал медленно, со сладострастием, таранить ее. Тем временем блондинка подошла ко мне сзади. Сначала она гладила и покрывала поцелуями мою спину, а потом, сев на пол между моими раздвинутыми ногами, стала ласкать мошонку и скользящий туда-сюда ствол быстрыми прикосновениями губ и языка. Я тем временем продолжал терзать ее подругу, то выводя свой член наружу и тут же с силой всаживая его на всю длину, то неожиданно переходя от ленивых движений в самых глубинах ее прямой кишки до энергичных ударов, от которых мои бедра звонко шлепались об ее услужливо подставленные ягодицы.
Долго так продолжаться не могло. Я почувствовал, что близится момент кульминации. Почувствовали это и мои очаровательные партнерши.
 — Т-т-тольк-ко н-н-н-не в меня, п-пожалуйста... — взмолилась брюнетка, извиваясь под ритмичными ударами моего красавца. Это было ее право, и я послушно вынул член из ее расширившегося анального отверстия и хотел направить в рот блондинке, но почувствовал, что не успею. Тогда на моей головке сомкнулись мои собственные пальцы. Раз, два, три, и мощная струя ударила моей партнерше аж в волосы, забрызгивая пышную прическу. Вторую я специально направил на ее прелестно исполосованную спинку, третьей позволил растечься прихотливым узором по ягодицам, следующая пришлась на бедро, а затем моим членом овладела опомнившаяся блондинка, засосав почти половину. Остатки спермы она с видимым удовольствием проглотила, не пролив ни капли.
Голова шла кругом. Я устало опустился на кровать и благодушно смотрел, как мои красавицы приводили себя в порядок. Потом, собрав свои вещи, мы вместе покинули комнату и разошлись в разные стороны.
В конце коридора была «комната бодрости», как мы с Ларисой в шутку ее называли. Там можно было в считанные минуты вернуть половое возбуждение, не прибегая к виагре и прочим химическим стимуляторам, которые, впрочем, там тлже имелись. К услугам клиентов там было все, что можно было себе вообразить — от журналов и видеокассет до живых людей, мастеров разогрева словом и делом. Впрочем, я чувствовал, что мне туда не скоро понадобится, если понадобится вообще.
Сзади послышался знакомый голос, и я поспешно свернул за угол. Мимо прошла Лариса в компании двух мужчин, которых я раньше здесь не видел. Они шли в частную комнату на втором этаже. Последовав за ними, я с радостью увидел, что над дверью, за которой они скрылись, остался гореть зеленый сигнал. Это означало, что они не возражают, если кто-то еще присоединится к ним. Стараясь поменьше шуметь, я вошел следом за ними, переключил свет с зеленого на красный и спрятался за полуоткрытой дверью, ведущей в соседнюю комнату. Я никогда еще не видел, как Лариса занимается любовью с другими, хотя знал, что она практиковала такие узаконенные в нашей семье измены во время каждого похода на оргию.
Она успела где-то полностью переодеться и теперь предстала перед мужчинами в совершенно соблазнительном наряде: суперкороткая черная юбочка, по размерам меньше некоторых ее трусиков, плотно облегала ее прелести. Высокая грудь тоже была заточена в лифчик на пару размеров меньше. Прозрачные колготки подчеркивали восхитительную стройность ног, а руки были облачены в мягкие перчатки до локтей. Мужчины поспешно разоблачились и теперь стояли перед ней в полной боевой готовности.
Видимо, по неизвестному мне уговору один из них схватил ее руки и грубо завел за спину. Второй не спеша приблизился к беззащитной Ларисе и стал неторопливо ощупывать ее тело, особое внимание уделяя местам, скрытым под символичными кусочками ткани. Лариса сладко извивалась в руках своего повелителя. Любит она жестокое обращение, тут уж ничего не поделаешь.
Игра продолжалась. Снятый лифчик полетел на пол, вскоре за ним последовала юбочка. Мужчина сжал ее роскошные груди в своих крупных ладонях, а потом тремя пальцами каждой руки скрутил ее затвердевшие соски. Но это была только прелюдия.
Ларису подвели к большому столу, стоявшему посреди комнаты. Я только сейчас обратил внимание, что по его углам были фиксаторы для рук и для ног. Разведя ей руки и ноги, они намертво закрепили ее лицом вниз, после чего, недолго посовещавшись, один из них встал перед ее нежным ротиком, а второй с видимым наслаждением стал звонко шлепать ладонью по ее подпрыгивающим ягодицам. Я усмехнулся: для Ларисы, однажды выдержавшей без единого стона двадцать восемь сильных ударов стальной пряжкой по ягодицам, это было не более чем детской игрой.
Пока она вдохновенно делала минет второму мужчине, сладко причмокивая и со свистом стягивая воздух, первый прекратил ее шлепать и резко ввел сразу три пальца в ее влагалище. От неожиданности Лариса вскрикнула, и тут же его большой палец начал путешествие в ее анальные глубины, весьма разработавшиеся с помощью моего друга, уже проявлявшего признаки нетерпения. Между тем Лариса, похоже, перехитрила любителя орального секса: он стоял перед ее ротиком, словно зачарованный, в бешеном ритме гоняя туда-сюда подвижную кожицу, в то время как розовый язычок моей супруги описывал круг за кругом вокруг его крайней плоти. Вскоре он застонал, откинул назад голову и выпустил мощную струю, забрызгавшую все личико моей благоверной. Напрасно он отклонился: Лариса могла бы сделать еще приятнее, проглотив весь этот заряд.
Между тем второй мужчина слегка повернулся, и меня словно пронзило током: он оказался обладателем примерно такого же достоинства, как и я. Судьба, похоже давала мне шанс воплотить свою сокровенную мечту: пронзить свою милую супругу сразу двумя гигантскими членами. События начинали развиваться самым подходящим образом: пока первый отдыхал, устало откинувшись в глубоком кресле, второй отвязал покорную Ларису и подвел ее к другому весьма любопытному агрегату, по форме напоминающий крест. Он положил Ларису лицом вниз на выпуклую поверхность, в точности повторяющие формы человеческого тела, но с отверстием посередине. Ее чуть покрасневшая от ударов попка оказались как раз над ним. Мужчина привязал ее руки к горизонтальной перекладине над головой, отчего ее фигурка прогнулась еще больше, зато ноги оставил свободными, после чего сбросил с себя остатки одежды.
Пришло время покинуть свое убежище. Я стремительно приблизился к ним. Лариса не могла меня видеть. В двух словах я изложил мужчине свою затею, и его глаза засверкали.
Под поверхностью, на которой лежала Лариса, была свободно скользящая доска. Мужчина лег на нее и задвинулся под мою сладко извивающуюся супругу. Я стоял у нее за спиной, до поры до времени ничем не выдавая своего присутствия. Нащупав своим членом ее влагалище, он одним толчком пронзил ее на всю длину. Лариса притворно застонала (уж к моему размеру она давно привыкла), но смогла обмануть этим своего партнера, который стал размеренно раскачиваться. Лариса быстро поймала ритм и стала энергично подмахивать, временами сознательно сбивая его, чтобы не дать закончить раньше.
Я не спеша подошел к ней сзади и положил руки на гладкие теплые бедра. Лариса вздрогнула от неожиданности и хотела обернуться, но даже ее натренированные мышцы гимнастки не позволили ей это сделать.
Интересно, узнает она мой калибр или нет? Мой член снова разрывался от возбуждения, но я дал ей сначала почувствовать его размер, проведя головкой по бедру и ягодицам, оставляя за собой влажный след. Ларису стала бить так хорошо знакомая мне дрожь, предвестник сильного оргазма. Не мешкая больше, я стал медленно вводить свой член в ее заметно расширившийся после сегодняшней оргии анус. Она протестующее замычала, но деваться ей было некуда, а я был неумолим. Ее партнер снизу намеренно почти остановился, чтобы не мешать мне. Третий участник, отчаливший раньше времени, широка закрытыми глазами наблюдал, как два могучих поршня входят в глубины моей супруги. Лариса громко стонала, умоляя нас быть осторожнее, но я знал, что стенки обоих ее отверстий достаточно растянуты, поэтому мощным толчком насадил ее на все свои двадцать пять сантиметров. Она громко охнула, и тут же ее пронзил и мужчина снизу. Мы стали то синхронно, то по очереди буравить извивающуюся Ларису в оба отверстия.
Ее партнер снизу дотянулся до ее губ и слился с ней в долгом поцелуе, я же любовался на игру ее прекрасных мышц под нежной гладкой кожей спины и плеч. Похоже, Лариса ловила не меньший кайф, чем мы, раскачивая талией вслед нашим толчкам и сладко постанывая. Я, крепко сжав ее бедра, несколько раз вынул и с силой вогнал обратно мое орудие, достигнув немыслимых глубин, после чего, плотно прижавшись своими бедрами к ее, руками дотянулся до упругих грудей и стал ласкать их. Мужчина внизу протяжно застонал и задергался в экстазе, я отчетливо ощутил сквозь тонкую стенку внутри Ларисы, как скользит туда-сюда его мощный член. Невероятно, но она еще пыталась задержать его в себе подольше, сжав сильные мышцы влагалища. Со мной она тоже любила проделывать такой прием, и мечтала научиться проделывать то же самое анусом. Пока у нее это не очень получалось, и я имел полную свободу действий в этом направлении. Мужчина выскользнул-таки из ее ненасытной дырочки, я же, положив руки ей на поясницу и раскачиваясь в упоительном ритме, довел дело до конца, излившись в глубину ее теплой попки бурным потоком.
Лариса громко стонала от боли, смешанной с удовольствием.
Облачившись снова в свое одеяние, я оставил их разбираться между собой дальше и продолжил свое увлекательное путешествие. Следующим моим приключением стала полная рыжеволосая девица, соблазнительно привязанная за руки к зафиксированному в стене стальному кольцу как раз в сообвестствии с ее немаленьким ростом. Кто бы мог подумать, как много у нас в городе мазохисток! На столике рядом с ней были разложены следующие предметы — кнут с гладкой полированной рукояткой, тонкий кожаный ремешок, толстый сыромятный ремень и длинная пластмассовая линейка.
 — Ну ты попала, красавица, — грозно сказал я, закрывая за собой дверь и зажигая над ней красный свет. Девица дернулась, но узлы были затянуты на совесть. Более того, ее ноги тоже оказались надежно закрепленными в стальных зажимах, наподобие тех, что были в моей домашней дыбе. Перед ее глазами было зеркало, немного наклоненное таким образом, чтобы она видела стол с разложенными на нем предметами истязания. Я положил рядом с ними свой длинный крученый хлыст и подошел к ней вплотную сзади. Провел руками по гладкой спине, полным бедрам, схватил и сжал мягкие груди, отчего она вздрогнула, откинула голову назад и застонала.
 — Знаешь, что тебя ждет? — поинтересовался я, подведя губы совсем близко к ее уху. — Я буду пороть тебя каждым из этих предметов. Выбирать последовательность ты можешь сама. Чем дольше ты продержишься без крика при порке первым выбранным тобой предметом, тем меньше ударов будет следующим. Число ударов оговорим прямо сейчас. Ты готова?
 — Давай сначала линейкой, — сказала она, немного подумав. У нее был приятный, чуть хрипловатый голос.
Хитрая! Она думает, что линейкой будет меньше всего боли. Хотя не за этим ли она пришла?
 — Хорошо. Сколько раз? — спросил я, решив про себя, что любое названное ею число будет увеличено. — Помни только — скажешь слишкм мало — сделаю так, что тебе покажется много.
 — Сорок, — сказала она, почти не думая.
 — Значит, восемьдесят, — беспощадно констатировал я и увидел, как она судорожно задергалась. — ну уж и пошутить нельзя! Пятьдесят...
Я взял линейку, покрутил ее в руках, примерился. Девица не могла меня видеть и стояла, расставив ноги и понурив голову, слегка дрожа всем телом.
 — Стонать можно сколько угодно, но как только разомкнешь губы — проиграла, понятно? — спросил я и провел линейкой по ее спине от затылка до копчика. Она кивнула и стиснула зубы. Я несколько раз шлепнул себя по бедру, чтобы проверить, как больно может быть от нее, и нанес ей сильный хорошо выверенный удар поперек спины. Маленькое помещение наполнил свист рассекаемого воздуха и приглушенный стон девицы. А болевой порог у нее поменьше, чем у Ларисы, мелькнула мысль. Второй удар был послабее и она перенесла его без звука.
Я наносил ей размеренные удары по ягодицам, бедрам и спине, следя, чтобы они ложились каждый раз на нетронутый участок кожи. Девица инстинктивно пыталась увернуться, дергаясь в надежных путах, и меня это только раззадоривало. На двадцать шестом ударе она не выдержала и громко охнула, и тут же взмолилась, чтобы я ее простил и не засчитывал этот момент. Но я был неумолим.
 — Теперь у тебя есть преимущество — ты можешь не сдерживаться и кричать сколько угодно, — с этими словами я с силой нанес ей двадцать седьмой удар, метя по плечам. Девица просто взвыла от боли, я же, не давая ей опомниться, начал истязать ее быстрыми рубящими ударами, оставляющими на ее коже прелестные красные полосы. На тридцать пятом я немного сбавил темп, заставив ее сладко корчиться в ожидании следующего удара. На сороковом я заметил, что линейка треснула, и тут же не пришла в голову интересная мысль. Немедленно воплотив ее в жизнь, я нанес сорок первый удар не плашмя, а ребром, метя в красную полосу, оставленную первым ударом. Этим я перевел ее на новый уровень болевого восприятия. Девица корчилась и выла от боли, но после последнего удара ослабела и обессиленно повисла.
Я зашел спереди и поцеловал ее в губы.
 — Что дальше? — спросил я, кивнув на столик.
 — Широкий ремень и минуту отдыха, — простонала она и попыталась улыбнуться. Я оценил ее остроумие.
 — Ты проиграла на двадцать шестом ударе. Тебе оставалось выдержать чуть меньше половины, двадцать четыре. Именно столько ударов ты получишь широким ремнем. Учти, я буду стараться! Закричишь после первого удара — следующим предметом получишь двадцать три. Закричишь после десятого — получишь всего четырнадцать.
 — А если вообще не закричу? — спросила она.
 — Закричишь, — заверил я ее и в ее глазах отразился неподдельный ужас.
Держать в руках ремень после неудобной ребристой линейки было одно удовольствие. Я несколько раз прицельно размахнулся, чтобы приноровиться к нему, и без предупреждения вытянул ее вдоль спинки. Девица дернулась, но промолчала. Второй удар я обрушил на ее бедра, и снова она сдержалась. Тогда я поменял тактику и замер. Тишину нарушало только ее тяжелое дыхание.
 — Давай же, — простонала она сквозь зубы
 — Я не разрешал тебе разговаривать. Общее число увеличивается до тридцати, — хладнокровно констатировал я и с оттяжкой ударил ее поперек спины, где до ремня вволю поработала линейка. Ее дыхание сбилось, но снова стона не последовало. Я развернул ремень во всю длину, так что теперь он на излете впивался не только ей в спину, но и в живот и даже в груди. Я все время менял места ударов, обрабатывая ее всю от пяток до лопаток и кистей рук. На десятом ударе ее стали сотрясать беззвучные рыдания, а на двенадцатом она закричала во всю мощь голосовых связок. На меня полился поток оскорблений, который иссяк только после того, как я пообещал выбирать последовательность орудий истязания самостоятельно.
Мой крученый хлыст вселял в нее настоящий ужас, и следующим она, разумеется, выбрала длинный тонкий ремешок. Но она еще не знала, что я ей уготовил, поскольку на его конце ярко блестела стальная пряжка. Когда девица увидела, что я любовно провел пальцами по прохладному металлу, ее глаза расширились.
 — Умоляю, только не это!!! — закричала она.
 — Поверь мне, солнышко, умолять меня тебе придется, когда я возьму в руки свою любимую игрушку, — я коснулся рукой хлыста. — В его резину вплетены острые кусочки проволоки и вставлена металлическая стружка — так сказать, для остроты ощущений.
Она не оценила мое чувство юмора, и я зашел ей за спину. Только сейчас я увидел, как судорожно дышит колечко ее ануса, то сжимаясь, то расширяясь. Это зрелище меня безумно возбудило.
Ее ягодицы налились кровью, и я прикоснулся к ним прохладной пряжкой. Она вздрогнула всем телом и отстранилась, насколько ей позволяли веревки. Я же, в последний момент зажав пряжку в кулаке, обжег сильным ударом ее спину. Девица явно ожидала другого вида боли и глухо застонала. Второй удар опустился на ее истерзанную попку, которой сегодня досталось больше всего. Я уже не сдерживал себя, почти в полную силу вонзая безжалостный ремень в ее нежную кожу, но девица каким-то чудом сдерживала себя, хотя ее стоны теперь звучали почти непрерывно.
Нанеся половину из положенных ей восемнадцати ударов, я остановился и приготовился поработать пряжкой. Похоже, моя беспомощная жертва поняла, что теперь ее ждет, но промолчала из боязни получить еще одно «штрафное очко».
Но ничто не могло ее спасти, и вот холодный металл, описав в воздухе сверкающую дугу, сочно вонзился в ее аппетитные ягодицы. От ее крика у меня едва не заложило уши, а кольцо в стене угрожающе скрипнуло от ее дерганий. По краям ярко-алой отметины на ее коже показались капельки крови.
 — Сидеть ты теперь не сможешь долго, — многообещающим тоном сказал я и снова хлестнул ее, метя в то же место. Немного не рассчитал, и второе клеймо легло чуть выше первого. Девица корчилась и обзывала меня последними словами, но я уже не обращал на это внимания, изо всех сил стегая ее беззащитную попку. В последний восемнадцатый удар я вложил все свое вдохновение, проследив, как блестящий металл, послушный движению моей руки и ремня, обвившего ее торс, впивается ей прямо под грудями.
Она потеряла сознание, бессильно повиснув на веревках. По ее ногам бежали струйки крови, еще несколько капель скатились с ее прикушенных губ. Несмотря на сильную болевую чувствительность, мне попалась на редкость выносливая особа, и я боялся, как бы сегодняшнее развлечение не повредило ей. Хотя она так и не произнесла слово-пароль, после которого игра немедленно прекращалась, я не был уверен, стоит ли продолжать. Любой садизм, по моему глубокому убеждению, должен продолжаться до тех пор, пока приносит удовольствия обеим сторонам.
В углу я увидел кем-то предусмотрительно оставленное ведро с водой и тут же окатил свою жертву с ног до головы. Она вздрогнула и снова безуспешно попыталась освободиться от веревок. Я показал ей хлыст и увидел, как она задрожала.
 — Тебе осталось выдержать всего девять ударов этой игрушкой, — сказал я, — у меня есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать?
 — С п-плохой, — тихо ответила она, чуть запинаясь.
 — Тебе сейчас будет настолько больно, что вся предыдущая боль покажется комариным укусом, — спокойно сказал я, внимательно глядя ей в глаза. От моего внимания не ускользнуло, как расширились ее зрачки.
 — Какая же хорошая? — со слабой надеждой спросила она.
 — Ты можешь кричать, сколько угодно, — бросил я и зашел ей за спину.
Она вся напряглась в ожидании, но я не спешил. Вместо этого я провел рукой по ее влажной коже, размазывая кровь, смешанную с водой. Она застонала, ведь даже легкое прикосновение причиняло ей сильную боль. Я несколько раз несильно шлепнул ее по ягодицам, наслаждаясь приглушенными стонами, затем немного отступил назад и отвел в сторону правую руку с зажатым в ней хлыстом.
Первый удар в моем сознании словно разделился на несколько фрагментов. Вот гибкая резина с почти неуловимой для глаза скоростью несется по направлению к напрягшимся ягодицам, ничто уже не в силах ее остановить. Вот она соприкоснулась с нежной кожей, и в стороны разлетелись микроскопические частички влаги. Вот моего слуха коснулся прекрасный сочный звук, заставивший сжаться сердце и вызвавший сладкую пульсацию внизу живота. И тут же — почти животный вопль, который издала беспомощная женщина, гулким эхом разнесшийся по комнате.
Второй удар тоже оказался не хуже первого. Я сделал его с оттяжкой и направил на спину. Багровая полоса перечеркнула все сделанные раньше — резина легла на нежную кожу почти во всю длину. Тут же, не давая опомниться — третий удар на уровне талии. Здесь важно было не спешить, но и сильно не замедляться — пик боли приходился примерно на полсекунды после самого удара и держался еще примерно столько же, после чего две-три секунды я давал ей передохнуть и наносил следующий. Четвертый, пятый и шестой удар пришелся точно по следам от пряжки ремня, а последние — на бедра, ягодицы и плечи.
Девица вопила во всю мощь голосовых связок, отчаянно содрогаясь всем телом после каждого удара. Нанеся последний, я шагнул к ней, быстрыми движениями сорвал с себя одежду, вырвав из заточения свой снова разрывающийся от нетерпения член и со всего маху всадил в ее широкий анус. К моему удивлению, он вошел в нее на всю длину почти без сопротивления, но тут же она инстинктивно сжала мышцы, и от приятной обволакивающей теплоты я чуть не кончил. Она держала меня внутри себя с невероятной силой, я сначала даже не мог совершить ни одного движения, но тут я с силой надавил тазом на ее истерзанную плоть, она со стоном прогнулась, насколько позволили веревки, я обхватил руками ее обширные груди и наступил момент истины.
Я трахал ее, как последнюю шлюху, быстрыми сильными ударами, выходя из ее ануса примерно на половину и тут же вгоняя свое орудие обратно до самого конца. Она пыталась двигаться в одном ритме со мной, но я крепко сжал ее бедра руками и зафиксировал ее в относительной неподвижности. Внутри нее было так горячо и влажно, что я почти не ощущал трения, но взволнованно дышащие стенки ее туннеля уверенно вели меня к экстазу. Долго так продолжаться не могло, и я излился в третий раз за сегодняшний вечер, войдя в ее гостеприимные внутренности до самого предела. Казалось, я не остановлюсь — длинные сильные струи все били и били из меня. Девица постанывала то ли от боли, то ли от удовольствия, а скорее всего от их сочетания.
Когда все было кончено, я потрепал ее по щеке, собрал свою нехитрую амуницию и покинул ее. На меня навалилась усталость, я чувствовал себя полностью опустошенным, и больше меня в этом месте ничего не интересовало. Переодевшись в свою повседневную одежду, я вышел на стоянку. Уже была ночь, легкий ветерок приятно овевал мое разгоряченное тело. Спросив у охранника, где Лариса, я узнал, что она еще в клубе. Тогда, оставив машину на стоянке для нее, я вызвал такси и поехал домой один.
Я уже спал, упав после душа поперек кровати, когда сзади меня обжег поцелуй в шею. Вернулась Лариса. После оргии мы никогда не занимались любовью сразу же, вот и в этот раз я не почувствовал желания. Она ушла в ванную, я же нашел в себе силы сбросить с себя всю одежду и заползти под одеяло. Вскоре ко мне присоединилась супруга, приятно пахнущая свежим шампунем и душистым мылом. Нежно обняв ее, я стал проваливаться в сон.
 — Знаешь, милый, — шепнула она мне на ухо, едва касаясь его губами, — я давно мечтала, чтобы ты вошел в мою попку, когда в моей щелочке будет другой член. Спасибо тебе, это было незабываемо...
С чувством, что меня разоблачили, но ничуть не расстроенный этим, я наконец заснул, сжимая в своих объятиях столь горячо любимую мною Ларису
март — апрель 2001 г.
Продолжение следу

Поделиться в: