ПОЛ ДЭЙЛ АНДЕРСОН
 — Мы оба? — ахнул он. — Оба... одновременно?
Она уже расстегивала блузку.
 — Меня надо наполнить, — ее голос вибрировал от страсти. Она скинула блузку на пол. Повернулась к ним спиной, расстегнула бюстгальтер. — Я пуста, — стонала она. — Меня надо наполнить. Пожалуйста, наполните меня!
Гордон нервно глянул на второго мужчину. Откуда взялся зашевелившийся в его душе страх? Причина в гомофобии? Или в чем-то еще?
О чем ему совершенно не хотелось думать?
 — В своих фантазиях, — она уже снимала юбку, — я всегда представляла себя с двумя мужчинами. Которые одновременно овладевали мною. Одного мне недостаточно.
За юбкой последовали колготки. Она уже стояла перед ними, в чем мать родила.
Расставила ноги, выставляя напоказ свою «киску».
Два пальца исчезли внутри.
 — Помогите мне обратить в реальность мои фантазии, и я отвечу вам тем же, — томно прошептала она.
 — Черт, почему нет? — второй мужчина расстегнул ширинку.
 — Я — за.
 — А ты? — женщина встретилась взглядом с Гордоном. — Или ты не мужчина?
Это подействовало. Гордон вскочил, схватил женщину за бедра, швырнул ее на пол, упал сверху, торопливо расстегивая брюки, чтобы вогнать...
Второй мужчина стащил его с женщины.
 — Я не люблю объедки. Иди погоняй шкурку в углу, пока я проверю, как у нее со смазкой, и наполню бак качественным бензином. Когда я закончу, воспользуешься тем, что останется.
 — Вы оба, — стонала женщина. — Одновременно. Одного — недостаточно.
Мужчина уже совал конец ей в рот.
 — Соси. Сейчас ты увидишь, каким он становится большим, и поймешь, что второго тебе и не нужно.
 — Нет! — запротестовал Гордон, а детородный орган мужчины тем временем дюйм за дюймом исчезал во влажной темноте меж пухлых губ женщины.
 — Может, отвалишь? — предложил мужчина. — Или ты не видишь, что мы заняты?
Что-то сдвинулось в голове Гордона, внезапно он понял, что этого он так оставить не может. Он должен доказать женщине, что лучше этого недотепы, который сует ей в рот свой огрызок, доказать, что с ним не сравнится ни один живущий на земле мужчина.
Второго такого, как он, нет.
Он должен доказать, что Гордон Соммерс — самый лучший.
А все остальное уже не имело никакого значения.
* * *
Лейтенант Отдела расследования убийств Ральф Бергстрем печально покачал головой. Он такое уже видел, не так ли? И знал, что увидит еще с тысячу раз, прежде чем выйдет в отставку.
 — Почему ты это сделал? — спрашивал он Соммерса. — Из ревности?
 — Это не ревность, — Гордон всхлипнул. — Что-то еще.
 — Что именно?
 — Вы не поймете.
 — А ты попробуй объяснить.
Гордон Соммерс промолчал.
 — Ладно. Давай с начала. Где ты встретил эту девку?
 — Не девку, лейтенант. Даму.
 — Хорошо. Даму. Где ты встретил ее?
 — На бегах. Я только что поставил приличную сумму в окошке двухдолларовых ставок. Обернулся и увидел ее, самую прекрасную женщину на свете.
 — Опиши, что ты увидел.
 — Мечту каждого мужчины: высокая грудь, круглая попка, длинные белокурые волосы, все, что хочешь видеть в женщине. И по ней чувствовалось, что она дрожит от нетерпения, так ей хочется.
 — Хочется чего?
 — Вы понимаете. Потрахаться. Прямо здесь, у всех на глазах.
 — Она выглядела как проститутка?
 — Нет, нет. Наоборот. Одежда скромная. Дорогая белая блуза и темная юбка до колен. И она не нуждалась в деньгах. В последнем забеге выиграла приличную сумму. Нет, о деньгах она не думала. Ей хотелось потрахаться. Только потрахаться. Мне это стало ясно с первого взгляда. Всем своим естеством она излучала один и тот же повторяющийся сигнал — страсть как хочу мужчину.
 — И ты решил, что этот мужчина — ты?
 — Я так подумал. Она перехватила мой взгляд и облизнула губы, ну, вы знаете, медленно так, соблазнительно. Пробежалась кончиком языка по этим сочным и сладким губам, да так, что я чуть не кончил в штаны.
 — Значит, ты подкатился к ней?
 — Нет, нет. Это она подкатилась ко мне! Подошла, покачивая бедрами, и прошептала: «Готова спорить, тебе хочется оттрахать меня, не так ли? И мне хочется оттрахать тебя.
 — И тогда ты ей дал ключ от своего номера в отеле?
 — Да. Я знал, что смогу получить второй у портье.
 — А что ты можешь сказать о жертве?
 — Еще один парень, которого она встретила на скачках. Я даже не знаю, как его звали. И она не знала.
 — Продолжай.
 — Она привела его с собой. Сказала, что хочет, чтобы мы трахали ее одновременно. Поначалу я подумал, что она шутит. Оказалось, что нет.
 — Она хотела, чтобы вы оба трахали ее одновременно?
 — Да. Сказала, что одного мужчины ей мало.
Копа передернуло. Сколько раз он уже слышал эти слова? Сто? Тысячу?
И когда закончится этот кошмар?
* * *
Лейтенант Бергстрем заглянул в соседний с полицейским участком бар. Очень хотелось пропустить стаканчик. Нет, не стаканчик. Целую бутылку!
 — Слышал, в твоей коллекции пополнение, — Эрл Данциг устроился на соседнем стуле и заказал виски. — Тот же Эм-о*?
 — — -----------------------------------------------------
* МО — modus operandi (способ действия)
 — Тот же, — подтвердил Бергстрем.
 — И никаких ниточек?
 — Никаких.
 — Господи, — Данциг отпил из поставленного пред ним стакана. — Что же это за женщина. Сирена из греческой мифологии? Не верится мне, что она существует.
 — Существует, можешь не сомневаться.
 — Ну, не знаю. Может, эти парни выдумали ее.
 — Все?
 — Может, это массовый психоз. Вроде бы адвокаты собираются на этом строить защиту. Утверждать, что обвиняемые в тот момент не осознавали, что творят.
 — Знаешь, Эрл, мне не хочется говорить об этом. Я пришел сюда, чтобы выпить и обо всем забыть.
 — Если она существует, мне бы хотелось с ней встретиться. Такие, видать, сняться, когда утром просыпаешься с мокрыми трусами.
 — Заткнись, Эрл. Прошу тебя по-хорошему, заткнись.
 — Чего ты кипятишься, Ральф. Я знаю, ты только что женился. Но это не значит, что у тебя уже не может быть поллюций, как у нас, несчастных холостяков.
Бергстрем схватил стакан и передвинулся на конец стойки, подальше от Данцига.
Тот заказал вторую порцию виски и последовал за ним.
 — Ты только представь себе Ральф. Великолепная блондинка, все говорят, что трахается она, как норка, и все ей мало, хочется еще и еще. Только не говори мне, что ты бы от нее отказался, если б тебе дали шанс.
 — Отвали, Эрл. Я слишком устал, чтобы думать об этом.
 — Стареешь, Ральф? Новая жена совсем тебя загоняла?
Если не справляешься сам, старичок, только скажи. Я с радостью тебе помогу...
Кулак Ральфа выстрелил Эрлу в лицо. Эрл блокировал удар, и от души врезал Ральфу поддых.
 — Прекратите! — заорал бармен, подскочив к ним с бейсбольной дубинкой в руке. — Отношения выясняйте на улице.
 — В... се нор... мально, — выдохнул Ральф. — Мы... не... деремся.
 — Что на тебя нашло? — пожелал знать Эрл. — Или ты уже шуток не понимаешь? Господи, Бергстрем, или ты и впрямь стареешь? С тобой все в порядке?
 — Нечем... дышать.
 — Надеюсь, я ничего тебе не отбил?
 — Больно...
 — Пошли. Отвезу тебя в больницу.
 — Никаких... больниц.
 — Слушай, Ральф, ты уж меня извини. Я увидел твой кулак и отреагировал автоматически. Позволь мне отвезти тебя домой. В таком состоянии за руль садиться тебе нельзя, а виноват в этот я.
 — Даже... не думай.
 — Нет уж. Если ты не хочешь в больницу, я отвезу тебя домой.
 — Я... тебе... не разрешаю.
Эрл рассмеялся.
 — Думаешь, сможешь мне запретить.
И, не успел Ральф открыть рот, Эрл взвалил его себе на плечо и понес к двери.
* * *
 — Мы же были близкими друзьями, — вспоминал Эрл по пути к дому Ральфа. — Четыре года работали в паре, в отделе грабежей. А потом тебя повысили, перевели в отдел расследования убийств, и теперь мы — незнакомцы, готовые убить друг друга в ссоре у стойки бара. Как такое могло случиться, Ральф? Почему ты так изменился?
Ральф не ответил.
 — Ты же был отличным парнем. Душой компании. И ни одной юбки не пропускал. И вдруг такая серьезность. Даже шутки перестал понимать.
 — Старею, — пробормотал Ральф.
 — Да нет же. Я назвал тебя стариком, чтобы заставить тебя встрепенуться, Ральф. Ты уж меня извини.
 — Забудем об этом.
 — Наверное, я разозлился, когда ты решил жениться и не взял меня в свидетели. Черт, даже не пригласил на свою гребаную свадьбу. Черт, ты до сих пор не представил меня своей жене, так?
 — Так.
 — По крайней мере, мог бы сказать мне, как ее зовут.
 — Элен.
 — Я слышал, она гораздо моложе тебя. Это правда?
 — Нет. Она даже старше.
 — Но красотка. Так?
 — Так.
 — А теперь ты меня с ней познакомишь? — Эрл свернул на подъездную дорожку у дома Ральфа, остановил машину у двери черного хода. — Пригласишь меня в дом, чтобы я утолил свое любопытство?
 — В другой раз, — Ральф открыл дверцу, вылез из машины.
И рухнул на лужайку.
 — Господи! Да что с тобой?
Ральфа вырвало. Эрл подошел к лежащему на траве Ральфу.
 — Это реакция на удар поддых, — со знанием дела объяснил он. — Еще с неделю не сможешь ходить.
Внезапно на крыльце вспыхнула лампочка, открылась дверь черного хода.
 — Ральф? — спросил женский голос. — Это ты?
Ральф попытался ответить, но блевотина застряла в горле, а тело сотрясалось в судорогах.
 — Не волнуйтесь, миссис Бергстрем, — ответил Эрл. — Я — сержант Данциг. Ральфу нехорошо. Если вы подержите дверь, я помогу ему зайти в дом.
Ральф попытался сопротивляться, но Данциг, на два дюйма выше, на пятьдесят фунтов тяжелее, на пять лет моложе, без труда поднял его с земли и увлек к крыльцу. Кровь отлила от лица Ральфа, на подбородке блестела слюна.
Они вошли в дом, направились к спальне. Миссис
Бергстрем следовала за ними.
 — Что случилось? — спросила она.
Эрл уложил все еще сопротивляющегося Ральфа на кровать.
 — Ничего особенного. Мы отрабатывали приемы рукопашного боя, и Ральф случайно пропустил удар в живот. Через день — другой он оклемается.
Ответной фразы он не расслышал. Обернулся и впервые увидел ее. Господи! Какая красотка!
Черное шелковое кимоно едва скрывало ее формы. Груди так и рвали шелк. Тонкий материал обтягивал ягодицы, как вторая кожа. Кимоно обрывалось на середине молочно-белых бедер. Лампа горела только в коридоре, за ее спиной, поэтому сквозь тонкое кимоно он видел силуэт ног и...
Похоже, под кимоно ничего не было. И Эрл подумал, что может пересчитать лобковые волосы, возникни у него такое желание. И оно возникло.
 — Я — Элен, — она еще больше выпятила грудь, чуть повернулась, что Эрл мог получше рассмотреть ее достоинства.
 — Нравится то, что видишь?
Эрл попытался проглотить слюну, но в горле пересохло. И язык не подчинялся, не желал двигаться. А сердце стучало, как паровой молот.
 — Хочешь разглядеть по-лучше? — она взялась за поясок.
Он лишь облизал губы.
Кимоно соскользнуло с плеч и упало на пол у ее ног. Соски, как две стрелы нацелились в глаза Эрла.
 — Элен, — раздался с кровати голос Ральфа. — Не...
 — Я тебя хочу, — хрипло прошептала она. — Я хочу, чтобы ты...
 — Элен! — голос Ральфа окреп. — Ты обещала.
 — Ничего не могу с собой поделать, — она вздохнула. — Мне нужен...
 — Я же знаю, сегодня ты уже получила все, что нужно. Ты же выходила из дома, так?
 — Да. Была на скачках.
 — Я знаю, черт побери. Я знаю, где ты была. И чем это закончилось.
 — Так уж... получилось. Меня понесло.
 — А теперь тебе вновь хочется? Когда это прекратится?
 — Я ненасытна. Господи, разве я виновата в том, что я ненасытна?
 — Борись с этим, Элен. Старайся подавить желание. Тебе это под силу. Я знаю, что под силу.
 — Я не могу.
 — Эрл, послушай меня. Ты должен уйти. Сейчас. Немедленно. Иди домой. Иди в бар. Мне без разницы, куда ты пойдешь, но что б ноги твоей здесь не было...
 — Эрл не хочет уходить, — Элен облизала губы. — Не хочешь, Эрл?
Эрл покачал головой.
 — Элен вся горит, — прошептала она на ухо Эрлу. — Потрогай мою «киску». Убедись сам, какая я горячая.
Эрл убедился.
* * *
Ральф закрыл глаза. Он не хотел на это смотреть. Но все слышал. А куда деваться?
Все это он видел и слышал тысячу раз, но не мог положить этому конец.
Он женился на Элен, полагая, что это единственный способ контролировать ее, защищать. А может, и изменить.
Не получилось.
Аппетит Элен оставался прежним. Он уже понимал, что ни его доводы, ни действия, не изменят ее.
И он не мог изменить свои чувства к ней.
Не открывая глаз, он нащупал пальцами рукоятку револьвера.
Они копошились на полу у изножия кровати. Эрл — сверху. Его дыхание все учащалось, ягодицы ходили верх-вниз.
Ральф и сам понял, что пора.
 — Давай, Ральф! — крикнула Элен, когда семя Эрла устремилось в нее. — Давай! Ну же!
Ральфу пришлось открыть глаза, чтобы нацелить револьвер. С такого расстояния промахнуться он не мог. В грохоте выстрела кровь и мозги швырнуло в стену. Ральф закрыл глаза и попытался, безуспешно, отсечь «картинку» от воспаленного мозга.
Но он уже многократно все это видел.
Элен, ее обнаженное тело, извивающееся под трупом от накатывающих одна за другой волн оргазма. Красная кровь, льющаяся из дыры, образовавшейся на месте головы Эрла. Лицо и волосы Элен, залитые кровью, ошметки мозга Эрла на ее лбу.
Ее глаза сверкали. Она улыбалась.
Ради этого она и жила, не так ли? А остальное не имело ни малейшего значения.
К горлу Ральфа вновь подкатила тошнота, но он уже выблевал все, что мог.
 — Я тебя люблю, — какое-то время спустя донеслось с пола. — Никто не может насытить меня так, как ты. И ты это знаешь, не так ли? Ты — лучший, Ральф. Самый лучший.
 — Ты уверена?
 — Уверена.
 — Завтра ты никуда не пойдешь? — спросил он.
 — Нет, завтра не пойду.
Ему хотелось ей верить.
 — Может, и послезавтра, — добавила она. В голосе слышалось сомнение.
Перевел с английского Виктор Вебер
PAUL DALE ANDERSON
THE BEST

Поделиться в: