Тренировка подходила к концу кто-то из соперников при подаче, я даже и не заметил кто, угодил в сетку и подача перешла к нам. Счёт стал 21:17 в нашу пользу. Преимущество по новым правилам гигантское. Мне в общем нравятся новые правила ни на секунду нельзя расслабится иначе догнать уже практически не возможно. Новые правила ввели год назад, наш тренер по началу долго ворчал, говорил, что это уже совершенно другая игра и впору вводить два волейбола, волейбол15 и волейбол25. В общем, не удивительно ведь он на них был воспитан.
Сейчас была моя очередь подавать, если всё удачно получится, на мне игра может и закончится.
Люблю подавать! Видимо это тоска по атаке, с тех пор как меня из атакующего перевели в связующие атаковать доводится не часто. Тренеру наверное виднее, тем более что из посредственного атакующего превратился в прекрасного связующего. И полгода назад меня перевели в лучшую юниорскую команду «Динамо». Освоился я быстро и теперь уже всерьёз стал подумывать и о юниорской сборной России. Олимпиада в этом году, а через 4 года, если я буду также расти, можно поехать в составе сборной России!
Ну да ладно сейчас надо хорошо подать, я не зря говорил, что могу закончить матч т. к. моя силовая подача лучшая в нашей команде, что довольно редко для связующего т. к. наша основная обязанность выводить на чистую сетку атакующих. У Серёжки, нашего лучшего атакующего, подача посильнее, да вот только попадает он через раз.
Я разбежался подпрыгнул и ударил по мячу, метя в Ваську он пожалуй самый слабый на приёме и иногда даже обижается на меня когда не может принять по несколько мячей подряд. «Но это игра и надо быть сильным во всех компонентах» — так говорил тренер. Ещё до того как мяч оторвался от руки я понял, что попал и хорошо попал. Это чувство развивается во мне всё сильнее. Мяч слегка закрученный полетел в зону 6-го номера. Со стороны могло показаться, что он уходит в аут, наши соперники кто не знал особенности моей подачи часто так и думали, однажды я таким образом выиграл 7 за партию! Но Васька и не думал пропускать. Он подставил руки, но мяч отлетел от него как от дерева высоко и в сторону, кто то дёрнулся догонять, но быстро оставил эту затею. Мяч мне вернули. Я подал снова, на тоже место и опять получилось не плохо. Васька весь как-то сжался видима уже и сам не веря в свои силы и конечно опять не принял. Он тоже связующий, но в последнее время как то сдал, может понял, что ему никогда не достичь моего уровня. Я даже испытывал немножко неловкость из-за этого, но спорт есть спорт и никуда от этого не деться, у меня тоже должен быть свой предел. Подольше бы его не достигать.
Счёт уже 23: 17, ладно пожалеем Ваську. На это раз я подал по центру, не в кого особенно не целясь. Подачу приняли, но плохо, сразу видно, что хорошей атаки не будет. Мяч до атакующих доведён плохо, слишком высоко и далеко от сетки, наши успевают поставить двойной блок и счёт становится 24 в нашу. Контрольный. Я разбежался, подпрыгнул и уже в момент замаха понял, что подкинул мяч не достаточно высоко и сейчас пробью в сетку. В таких случаях я пытаюсь вывернуть кисть, чтобы просто попасть в площадку. Только это не всегда удаются словно к руке привязана пудовая гиря. Я неловко ударил по мячу, и он совсем слабо и высоко перелетел на другую половину площадки. Приняли хорошо и Васька навесил мяч почти на чистую сетку, наши не успевали с блоком. Нет, похоже, победу придётся отложить до следующего мяча. Но тут стоящий на задней линии Семён принял удар, да ещё и направил близко к сетке. Ну вот это уже моя работа, я подбежал боковым зрением оценивая движения на площадке. Вот соперник изготовился к блоку, только ещё не знают куда я отдам мяч, да и я сам в это момент этого ещё не знаю, решение принимается в последнее мгновение. Я заметил, как Серёжка за моей спиной прыгнул, и я отдал мяч за спину. Люблю так играть, тренер даже мне иногда делает замечания, что я злоупотребляю такими подачами, точность всё-таки ниже, да и первым темпом атаковать практически невозможно. Я с ним полностью согласен, но смотрятся они много эффектнее чем пас вперёд вдоль сетки, поэтому не упускаю ни одного удобного случая покрасоваться. Серёга пробил от души, такие удары не берутся, никто даже не шелохнулся.
Ну, вот и всё, тренировка закончена, тренер собрал нас напомнил о завтрашней вечерней тренировке и предстоящем в воскресение матче на первенство Москвы и о том, что наверняка будет кто ни будь из тренеров сборной и надо играть хорошо и не только выиграть, но ещё и произвести хорошее впечатление. Как всегда при словах о сборной меня кольнуло в сердце, тренер говорит, что за мной уже присматривают. В последней раз когда на нашу игру заглянул тренер сборной, похоже просто с кем то поболтать, я так возбудился, что заколотил 7 мячей с подачи причём 5 на вылет, 5 эйсов как говорят в теннисе да и у нас тоже, и наверное мог бы продолжить серию, да вот только игра закончилась. Он покачал головой, а я старался в его сторону не смотреть, будто для меня это обычное дело.
Сейчас быстренько в душ и соседнему ледовому дворцу, дожидаться Марину. Марина моя девочка она занимается фигурным катанием, одиночьница. Правда её она любит когда её называют Ирина, в честь Ирины Родниной конечно. Результаты у неё по хуже чем у меня и до сборной её как до луны. Мы часто ходит вместе на разные спортивные мероприятия и балеты я в основном тяну на волейбол, а она на фигурное катание. Если фигурное катание мне ещё нравится, то в театрах и на балетах я откровенно скучаю. Но ей очень нравится, и я не подаю вида, да иногда и в самом деле захватывает.
Я быстренько поспешил в свободную кабинку, но не долго оставался в ней один. Душевых на всех не хватает и приходится стоять вдвоём или даже в троём неудобно, но что делать. Я уже почти закончил, как в душ завалили ещё ребята. Сразу стало тесно от голых тел. Ладно хватит, пора сваливать.
Я быстро оделся и выскочил на улицу. Стоял приятный июльский вечер, солнце клонилось к закату, дул приятный восточный ветер. Совсем не жарко. Я купил литровую бутылку миринды и подощёл и главному выходу ледового дворца. Мы закончили несколько раньше, и Марину придётся подождать минут 10—15, а может и больше. Мы всегда встречаемся здесь, да-же когда мы заканчиваем позже, Марина не идёт к нашему корпусу, чтобы не разминутся. Ведь и 500 метров можно пройти такими разными способами, особенно после тренировки, когда голова немножко не варит.
Сегодня она приглашает меня к себе домой и говорит, что у неё для меня приготовлен подарок по случаю нашего полугодичного знакомства. Опять, наверное, будет какой-нибудь хитрый тортик к чаю, на который она будет смотреть вожделенными глазами, попробовав лишь малую дольку. Не завидую я фигуристкам, а ещё больше разным гимнасткам и гимнастам, не поесть толком ничего нельзя, режим страшнейший и это ещё ладно, если ты хороший гимнаст. А большинство, так помучив себя ничего, не добиваются. Мы вот совсем другое дело, нам почти всё можно, в разумных пределах конечно. Когда подрасту и вино и водку будет можно. И не думайте, что спортсмены не пьют, после соревнований ещё как бухают, я то видел.
Всё-таки странные у нас с Мариной отношения. Любой другой на моём месте давно бы уже в постель её затащил девочка она очень даже ничего с длинными ногами, едва ли не выше меня ростом, красивой фигуркой и уже развитыми грудями. Моей маме она очень нравится.
Я вспомнил нашу первую встречу стоившую мне много нервов. Я тогда после тренировки зашёл к товарищу, у него был компьютер, настоящий Pentium, мне отец тоже обещал скоро купить и по круче PII, и мы засиделись за стратегией почти до 11 вечера. Заходя в арку я заметил как три пьяных урода пристают к девочке. Я, в общем, и не собирался геройствовать, но и не вмешаться не мог. Они были по старше меня на год два, но пьяные или обкуренные или и то и другое вместе. Девочка плакала и вырывалась, с неё сорвали шапку, рядом валялась расстёгнутая спортивная сумка, видимо ничего интересного в ней не оказалось, и они переключили внимание на неё саму. С неё пытались снять пальто, один уже что то щупал, то ли женские пре-лести, толи пытался найти что то более материальное. Не знаю, что было у них на уме, они могли и ограбить её и избить, а может ещё и изнасиловать. Я не стал выступать с картинными возгласами типа «Отпусти её мерзавцы», ответ на это был бы типа: «Вали урод, а то сейчас ещё и тебя за компанию трахнем», я а бы потерял козырь внезапности. Поэтому я просто заехал в челюсть первому, который обернулся на звуки моего бега. Почти сразу уложил и второго ударом в живот, а третий попытался прыгнуть на меня, но видимо был так пьян, что запнулся и стал падать. Я ускорил процесс, и он смачно плюхнулся на слегка присыпанный снегом асфальт. Тот которому я врезал первым стал уже подниматься, пришлось пнуть ему в морду. Я не стал собираться ждать развития событий, а просто подхватил сумку и шапку, вырвав её из руки того, кто поскользнулся, схватил девушку за руку и побежал из в сторону проспекта. Ещё на бегу я успел подумать: «Вот молодец. Девочку выручил все скажут, если узнают, конечно, трепаться по этому поводу я не собирался»
Мы отбежали метров на двести и выбежали на проспект, всё это время она висела у меня на руке, и мне пришлось её тащить, я посмотрел назад, похоже преследовать нас не собирались. Вот и хорошо сейчас осталось привести её в порядок и проводить домой. Я посмотрел на неё. Красивая, только испуганная и заплаканная, с меня ростом и примерно того же возраста (в последствии оказалась, что дни рождения у нас в один день!).
 — Ну, как ты? — спросил я.
Ответом мне было бессвязное хмыканье. Я нацепил на нё шапку и стал застёгивать пальто. Не знаю, как это выглядело со стороны, потому что в это момент ко мне кто-то подбежал и схватил за руку я обернулся и увидел мента, сзади ещё двух. И «Где интересно раньше были по-думал я»
 — Что ты тут с ней вытворяешь? — спросил мент.
Конечно вид заплаканной девочки и меня, который её одевал вызвал у него некоторые подозрения. Вообще у ментов невероятно сильно развиты хватательные рефлексы, которые часто превалируют над разумом. В чём я скоро и убедился.
 — Да вот на неё напали, пытались изнасиловать — как-то неуверенно промямлил я — теперь помогаю одеться.
Не знаю, что уж он понял. Толи что я напал и сейчас пытаюсь изнасиловать прямо на проспекте, то ли, что её уже изнасиловали и теперь я её одеваю, не знаю. Потому что в этот момент со словами — Ах ты ублюдок — он загнул мне руки за спину и защёлкнул наручники. В этот момент подбежали ещё двое. Один подощёл к девушке и стал её отводить от меня и о чём то говорил.
 — Их трое было — видимо думая о нападавших сказала девочка.
 — Так, где ещё двое? — спросил второй мент.
 — Они, там сзади в переулке остались — прохныкала она.
 — Так — сказал мент — ты этого держи, а мы остальных поймаем. — И они рванулись в переулок, забыв спросить, где это «там» и повернули совсем в другую сторону.
 — Ну, ты попал щенок — сказал мент, поворачивая меня к себе лицом.
И так мне в это момент страшно стало и о геройстве своём у уже жалеть начал. Сейчас ведь утащат в отделение, да ещё и изобьют по дороге, и бросят в камеру, где полно волосатых пидарасов. И неизвестно, что там ещё со мной до утра сделают. — А потом? — меня аж дрожь пробрала — ведь если она не соображает вообще, всё напутает, сунут ей подписать заявление, потом не отбрехаешься. Этих то и не найдут скорее всего и заставят за них отдуваться. Им то ведь на меня наплевать, галочку о раскрытии ещё одного преступления себе поставят. А мне что делать? Конечно попытка изнасилования это не изнасилование, но тоже статья страшная. Тут малолетством и хорошими характеристиками не отделаешься. Да и будут ли они хорошими. Сразу веди всё припомнят и мелкие хулиганства, и уроки прогулянные, и то что успевае-мость в последнее время упала, не объяснишь ведь что только о волейболе и думаю. И припомнят, что раньше девочек за косички дёргал, а в последнее время перестал, за то скажут, что глядеть стал страждуще. И в колонию отправят, детско-юношескою, да ещё и со статьёй такой не популярной. Там ведь вмиг опустят, и хорошая спортивная форма не поможет, что против десятерых сделаешь. И будешь радостно миньеты делать, что бы не били, бить то всё рано будут, за то что не тащишься при этом или просто так. И так мне от этого себя жалко стало, от того что жизнь вот так сразу может к чертям собачьим полететь, что аж заревел, хотя не помню когда и ревел то в последний раз.
 — Что ревёшь то — огрызнулся мент — реветь раньше надо было, сейчас отвечать придётся.
 — Девочка ну скажи ты ему — взмолился я — меня ведь сейчас заберут из-за вас.
Вообще времени то всего прошло секунд 30 не больше, она видимо и не поняла ещё ни-чего. Но к счастью соображения не потеряла и поняла в чём дело.
 — Нет, это не он совсем на меня напал, это другие были — сказала она.
 — Ты ничего не путаешь? — спросил её мент.
 — Да нет точно, он наоборот мне помог и шапку мою у них отобрал.
 — Ну, живи тогда пацан — сказал он расстёгивая наручники, сразу подобревшим голосом — Значит так, ждите здесь. Никуда не уходить — сказал он и рванул вслед за своими, тоже в другую сторону.
Мы остались вдвоём. Вот уж чего я совсем не хотел, так это из дожидаться, коленки до сих пор от страха дрожали.
 — Ну что ждать будем или пойдём?
 — Пошли лучше, мне тут не далеко совсем, пару остановок на троллейбусе. Быстрей как раз догнать успеем — мимо нас проезжал троллейбус. Да успеем — подумал я.
Мы побежали и запрыгнули в троллейбус, который сразу тронулся. Народу совсем не было. К нам подошла бабка-кондуктор, желая получить дань за проезд, но удовлетворилась двумя проездными билетами и отвалила. Я заметил, что у неё тоже единый.
Мы ехали молча, она тихонечко успокаивалась. Я незаметно утёр остатки слёз рукавом. «Молодец она всё-таки — не растерялась». Я её как то и зауважал сразу. Теперь мне мои страхи казались глупыми, но всё равно хорошо, что всё так закончилось. Я присмотрелся и узнал её, на я её уже видел, тоже спортсменка, как и я. Мне стало ещё приятнее. Интересно что она делала ночью в подворотне?
Мы вышли и метров 200 прошли до её дома. Она остановилась у подъезда и посмотрела не меня.
 — Спасибо тебе, большое, огромное! Я к подруге зашла. Только не надо было так долго торчать. А когда эти уроды пристали, я так испугалась, что и убежать забыла. Глупо да ведь?
 — Ну не знаю, тебя догнать могли, сбить...
 — Не догнали бы я хоть и фигуристка, но бегать хорошо умею.
Она замолчала, поправила палито и посмотрела на меня. На несколько секунд наступило молчание.
 — А ведь я тебя видела, ты в волейбол играешь.
 — Ага — улыбнулся я — тебе надо себя в порядок как следует привести, а то родители увидят, расстроятся.
 — Да нет, я часто реву, мама и не удивится, скажу, что в борт с разворота врезалась.
Да уж — представил я — тут не только зареветь, тут завыть можно.
 — Мы ведь с тобой ещё встретимся? Да?
 — Ну не знаю, наверное, если сама захочешь.
 — Я захочу, можешь не сомневаться — она подошла ко мне и поцеловала в щёчку — Ну ладно я побежала.
Вот так я с Мариной-Ириной и познакомился. Не знаю я бы, наверное, и не решился к ней снова подойти. Но через неделю она сама меня подкараулила. Вот с тех пор и стали мы с ней гулять. Правда я о ней почему то думаю как о друге, а не о девушке. Правда её мама на меня слегка косо смотрит, как бы говоря, а не рано ли тебе мальчиков заводить. Мой отец уже намекал, как правильно презервативами пользоваться.
Она выпорхнула вмести с ещё несколькими девочками, подошла ко мне и взяла меня за руку.
 — Пошли.
Мы пошли, а точнее, побежали к остановке. Что сегодня она какая то окрылённая.
Мы запрыгнули, на заднюю площадку, встали в уголке.
 — Ну, как тренировка? — спросила она — не устал?
 — Да с чего бы, четыре мяча с подачи забил — похвастался я — в воскресенье вот игра будет тяжёлая и важная.
 — Ну, четыре. Если б десять я б ещё удивилась.
 — А у нас сегодня хореография была, так ерунда.
Остаток пути мы проехали в молчании, она думала о чём-то своем, сверкая глазами, а я о предстоящем матче и о сборной. Вот когда было бы неплохо забить десять мячей, пусть не подряд, а за весь матч сразу обращу на себя внимание. Только надо и своей основной работе не забывать, это главнее. В нашей команде моя подача самая лучшая, а в сборной будет обычной, серенькой. Хотя нет, и в сборной России не все силовую подачу подают, а уж в юниорской тем более.
Мы вышли и подошли к подъезду, у которого вот так стояли полгода назад. Она набрала код, который я тоже знал. Мы зашли, вахтёр дед Трофим приветствовал нас кивком головы, проводил отеческим взглядом и опять упёрся в маленький чёрно-белый телевизор. Дом у неё какой-то необычный режимный, с вахтёром, сигнализацией и какими то важными шишками. Её отец тоже был каким то шишкой, дома бывал редко и видел я его всего пару раз.
Мы зашли в её квартиру, как обычно свет горел почти во всех комнатах, о расходах они явно не беспокоились. Я, честно говоря, тоже не люблю выключать за собой свет, мама меня часто за это ругает, а у них делать это и не обязательно. Я разделся и уже направился в её комнату, но тут она меня остановила и отправила в зал смотреть телевизор или видик, что больше понравится.
 — И что б носа не высовывал — сказала она.
Я взял программу и пробежал глазами. Ничего интересного не было. Я вообще редко смотрю телевизор, в основном спортивные, волейбол конечно, реже футбол, а в последнее время формулу 1. Отец, сам автомобилист, говорит, что формула 1 всё это не настоящее, попробуй-ка проехать на такой машине пусть и не по нашим, а по буржуйским дорогам — вмиг развалится. Но мне нравится как борются конструкторы со всё ожесточающимися правилами, каждый раз создавая машины на пределе технической мысли. Да и попробуй ка по води такую машину. Не зря говорят, что космонавтом быть проще, чем пилотом формулы 1 их и на порядок больше. Но сейчас ничего этого не было, и я посмотрел кассеты. К своему стыду я всё ещё люблю мультики, ну не всякие конечно. Больше всего про Woody Woodpeker'а, про goofy утёнка дональда, а вот Том и Джерри не люблю, как то глупо смотреть, как мышка издевается над кошкой, я бы давно на месте Тома ему уши надрал.
Я сидел и смотрел видик уже минут 15, эти серии я уже видел и хорошо знал, поэтому периодически переключал на разные каналы, как всегда ничего интересного.
Странно. Тишина. Где интересно её мама, спит что ли? Отец то я знаю опять куда то уехал.
Марина тем временем сначала долго возилась в своей комнате, затем прошуршала на кухню. Потом в родительскую спальню.
Да, похоже, никого из родителей нет дома. И тут меня кольнула мысль: «Я один! В квартире с девушкой!». Это было необычно. Я часто бывал у них дома, но никогда не оставался один на один с Мариной. От этой мысли я почувствовал какой-то необычный душевный подъём и возбуждение, даже сердце стало биться часто. Начали подспудно подползать мысли об обещанном подарке, по случаю полугодичного знакомства. Вообще у нас кроме лёгких поцелуев отношения дальше никогда не заходили, причём инициатива как правило исходила с её стороны.
« — Что интересно будет» — услышал я оптимистичный внутренний голос.
« — А нечего не будет» — ответил ему другой голос — «скоро придёт её мама и через час выпроводит тебя домой».
Я уткнулся в телевизор, решив не думать и ждать развития событий.
Через несколько минут почти не слышно скрипнула дверь. Я обернулся и увидел Мари-ну входящею в комнату.
У меня аж дух захватило. Она была обета в лёгкое полупрозрачное белое платье, сквозь которое просматривалась стройная девичья фигурка. Волосы были распущены и ровными пря-дями свисали ниже плеч. Надо же я и не думал, что у неё такие длинные волосы. Я опустил взгляд и посмотрел на её стройные ножки, надо же она стояла босиком. Я встал и начал медленно к ней подходить, не отрывая от неё взгляда. Подойдя, ближе я увидел, что бугорки её грудей выпирают очень явственно, и на них нет лифчика. Сквозь платьице проглядывали розовые трусики.
Минуту я молча рассматривал её. А снизу в голову подымалась яркая, горячая волна. Я и не сразу заметил, что штаны оттопырились и внизу ощущалось сильное давление.
 — Так твой подарок... — пришла вдруг захватывающая мысль.
 — Да... этот подарок..
 — ... Я... — каким-то очень мягким, прямо таки медовым голосом сказала она.
Меня аж в голову ударило от возбуждения. Я едва не упал. «Вот глупо было бы» — пришла мысль.
 — Ну, как подарочек? — сказала, сделав при этом несколько оборотов на носках, как на-верное могут делать только фигуристки.
Я подощёл к ней вплотную, и тут понял, что совершенно не знаю, что мне делать. Сексуального опыта у меня не было никакого. Я, конечно, смотрел эротические и порнушные фильмы, но никаких рецептов на это случай вспомнить не мог. Там обычно заканчивалось всё очень быстро: обнял, поцеловал и сразу трах.
Я подощёл вплотную и обнял её за плечи.
Она приблизила губки ко мне, обвила руками за шею, и мы слились в жарком поцелуе. Таких поцелуев у нас ещё никогда не было. И запах... От неё исходил просто дурманящий аромат. Я успел подумать: «Жалко, что люди не собаки или кошки. Для них запах подружки, не хотелось говорить самки, значит гораздо больше и, наверное, просто сводит с ума». Я опускал руки всё ниже и ниже. Дойдя до талии, остановился в нерешительности, казалось ещё ниже на сантиметр и она отбросит мои руки, даст звонкую пощёчину и всё закончится. Я пересилил и мягко взял её за попку. На какой то миг она напряглась, но затем расслабилась я слегка прижал её к себе. В свою очередь я почувствовал, как её ручки медленно скользят по моему телу. Я уже напрягся, ожидая, когда она доёдёт до пояса, но в этом момент она слегка отошла и посмотрела на меня. Я успел заметить, что на ней почти нет косметики, только ресницы выглядели подведёнными тушью. В ушах отсутствовали бусинки серёжек.
 — Я тебе... нравлюсь?
Я замялся с ответом, успев подумать «Хорошо, что не спросила, люблю. « я бы совсем не знал, что ответить.
 — Ты... прекрасна... бесподобна..
 — Я тебя никогда такой не видел — какую то уж совсем глупость сказал я.
 — Ну, тогда ещё ни такую увидишь — сказала она и, схватив за руку, потащила меня в сторону родительской спальни. Я шагал на ватных ногах.
Как только мы вошли в спальню, я сразу понял, зачем она в неё заходила. Огромная родительская кровать была расправлена, накрытая лишь лёгкой простынёй. У в голове кровати ровным рядом лежали три подушки. Шторы были затянуты, а на столике ровным розовым светом горел ночник.
От мысли, что предстоит делать, я совсем как-то растерялся. Даже возбуждение стало пропадать. Вот будет глупо, если у меня не получится. Почти все пацаны в команде наверное, уже имели своих девочек и многие любили хвастаться этим.
Я же продолжал стоять и глазеть на неё.
 — Так и будешь стоять... как... баран.
Она подошла ко мне и стала расстёгивать мне рубашку. Я, в свою очередь, провёл руки за спину и стал негнущимися пальцами нащупывать застёжки её платья.
Пока я возился с одной застёжкой она расстегнула мою рубашку и ремень. Ширинку я расстегнул сам, и штаны неровной кучей свалились вниз. Не глядя вниз я ногой отшвырнул их куда то в сторону. Мягкими, плавными движениями она стянула с меня рубашку так же вниз. Странно я так никогда не снимал рубашек. Я уже справился с застёжками и стал медленно, приседая опускать платье вниз, обнажая её мраморную фигурку. Когда платьице опустилось вниз, она переступила и вышла из него, как из чего-то ненужного.
Её фигурка была прекрасна, как у Венеры, только лучше. Груди уже были развиты и смотрелись ровными бугорками. Соски были напряжены и казалось светились. Ножки были прямыми и ровными, плавно переходя в бёдра и тонкую талию. Трусики казались немножко оттопыренными, я знал, что женщины возбуждаются как мужчины, и сквозь них вроде бы даже просматривался ровный треугольничек.
Не знаю как с стороны смотрелся я, но думаю тоже не плохо, всё таки был пропорцио-нально развит, на руках и ногах даже просматривались бугорки мышц.
Мы стояли напротив друг друга, и только маленькая грань, её трусики и мои оттопыренные плавки разделяла нас. Она вплотную подошла ко мне и взглянула в глаза своими глубоки-ми чёрными глазами.
 — Знаешь... я ещё... девственница.
 — Знаешь,... знаешь... я тоже.
Меня почему-то смущало это, как будто я отстал в развитии, в то же время для неё выглядело совершенно естественно.
 — А я думала ты уже опытный мужчина.
Меня аж в краску бросило, я попытался отвести взгляд.
Заметив это, она поспешила выправить положение:
 — Ты не понял. Я очень на это хотела, надеялась. Ведь это так прекрасно когда мы будем друг у друга первыми... я у тебя, а ты у меня...
Мне это сразу настроило на нужную волну. Я посмотрел на неё и мне сразу стало понято, что эту последнюю грань я должен преодолеть сам. Я аккуратно взял её трусики и начал тянуть их вниз.
Сначала они казалось, не поддавались, как будто приросли к телу, но в следующий момент поползли вниз. Она смотрела на мои руки и на свои трусики, словно ещё не видела то, что под ними откроется. Хотя, наверное, так и есть, не думаю, что она испытывала, когда ни будь такое возбуждение. Я сам чувствовал, как мой член напрягся и стоял настоящим колом, ожидая освобождения. Я хотел освободить и свои плавки, но подумал, что может она сама захочет этого. Теперь, когда первая грань уже преодолена.
Я взял её за попку и прижал к себе, осушая членом сквозь плавки её напряжённый буго-рок. Она закрыла глаза, и я почувствовал, как её нежные ручки взяли меня за пояс и неуверенно потянули плавки вниз. Член упёрся в резинку и, наверное, с такими усилиями она не смогла бы их с меня стянуть, поэтому я слегка помог ей, высвобождая член на свободу. Она, похоже, этого и не заметила.
И вот мы стояли голые и возбуждённые. Я ощущал её горячее тело и членом чувствовал жёсткие курчавые волосики. Я провёл руки по спине, руки словно пронизывали небольшие электрические разряды. Её руки плавно скользили по моему телу: вот она провела ими по бёдрам, по попке, слегка коснулась тыльной стороной ладони моего члена и отдёрнула руку.
Мы немножко отошли назад и любовались друг другом. Я никогда ещё не видел голую девушку так близко, а она парня. Я посмотрел на себя вниз и отметил, что мой член стоит прямо и ровно слегка вверх, и не искривлён как у некоторых парней. Головка плотно скрывалась под кожицей.
Я подощёл к ней и плавно повалил её на кровать. Я ещё не знал толком, что мне лучше делать, во всех фильмах девушки сначала делали миньеты, парни вылизывали им влагалище. Не знаю как у них, а у нас точно так не будет, её губки ещё не готовы к этому, а меня больше возбуждало её тело. Я начал целовать её в шею и грудь, постепенно опускаясь, всё ниже. Дошёл до пупка залюбовался на ровный треугольничек и... пропустил его, принимаясь за ноги.
Она лежала с закрытыми глазами, полностью отдав себя в моё распоряжение. Ножки у неё были плотно сдвинуты, как будто она боялась сразу раскрыть мне моё сокровище. Я потянулся рукой и коснулся её треугольничка, пробираясь рукой всё глубже и глубже. Её рука коснулась моей словно она всё ещё не могла решится отдать мне своё сокровище.
Вся её решимость пропала. Тяжело наверное ей осознавать, что сейчас лишится девственности, ведь для неё это раз и навсегда. Нам парням здорово проще. Я плавно отодвинул её руку, почти не встречая сопротивления, словно это был порыв её тела, а не сознания. Одновременно раздвинул ноги, разглядев сквозь завихруши волос маленькие половые губы. Я засунул руку её между ног, ощущая как напрягся её ловок. Она издала лёгкий стон когда я нащупал её дырочку.
Мне опять ударила в голову кровь, когда я представил, как мой член будет плавно в неё заходить, раздвигая ещё непривычное к нему тело, а потом всё глубже и глубже пока я не упрусь своим телом в её, а потом наши волосики будут тереться друг об друга, я даже почувство-вал их похрустование и жаркое трение. У меня аж глаза закатились, и мне страшно захотелось сунуть его прямо сейчас. Но я сдержался, посчитав, что это испугает её, может даже оттолкнёт, а я хочу, что бы это был праздник не только для меня, но и для неё. Я начал плавно водить руками по груди, животу и бёдрам, одновременно просовывая палец всё глубже в её дырочку. Дырочка была такой узкой, что казалось и палец не может в неё пролезть не что член, хотя он у меня был не очень крупный, и торчал ровным колом даже не думая опадать. «Ну и хорошо, что так» — подумал я.
Я уже раздвинул её ноги, и теперь находился между них. Маша казалась такой прекрасной, зовущей и в тоже время беззащитной. Я предался большой ответственности от мысли, что мне предстояло сделать.
Мне что-то вспомнилось, что для девственности лучше слегка приподнять попку, чтобы её было удобнее. Я взял маленькую подушечку-думку и, приподняв её тельце подложил под попку и слегка придавил, я почему то представил маленькую девочку Машу которая плачется в эту подушку, а сейчас эта подушка должна помочь её стать женщиной. Марина слегка вскрикнула и открыла глаза.
Мне, почему-то стало немножко стыдно, как будто я хочу нарушить какую то красоту, которую уже не вернуть назад. Наверно её было немножко страшно видеть мужика со стоящим как кол членом над её беззащитным телом. Но в моих глазах была такая любовь, что она расслабилась полностью отдав себя в моё распоряжение.
Я придвинулся слегка прилёг на неё и провёл членом её между ног, она слегка простонала. Сейчас я глядел на её сокровище, и оно было так удобно и доступно, что я даже слегка удивился, мне всегда казалось, что заниматься сексом неудобно. Я начал почти упёрся руками в её груди и провёл членом у неё между ног. От этого прикосновения по её телу прошла мелкая дрожь. Она обвила меня руками, прижала к себе и жадно в засос поцеловала. Так мы лежали несколько секунд, потом её руки ослабли я привстал и начал водить членов по её лобку, ногам и животу, всё никак не решаясь вонзить его. Она сама уже страстно хотела этого, а я всё никак не мог решиться.
Она опять открыла глаза. Посмотрела вниз на свой приподнятый животик и мой член в нерешительности торчащий рядом.
 — Ну что же ты... — её голос прозвучал неожиданно, как будто издалека их другого мира.
 — Я боюсь,... боюсь разрушить эту красоту — очередную глупость сказал я.
 — Ну, значит, я на всё жизнь останусь девственницей, а ты девственником.
 — Сейчас ты пожалеешь об этом — уверенно сказал, проклиная свою нерешительность.
 — Давай Славка, я хочу об этом пожалеть.
Всё-таки решительности у неё гораздо больше.
Я прилёг на неё, взял руками, придвинул член к её дырочке, и начал мягко давить на неё. Сначала казалось, что он не сможет пролезть. Но постепенно я проникал всё глубже и глубже, по миллиметру проникая в неё, я почувствовал, как моя головка открывается обнажаясь. Чувст-во было незабываемым. Это вам не подростковый онанизм. Её тело было упругим и казалось не хотело пускать меня внутрь.
Я почувствовал её девственную плеву, которая оставалась последним препятствием, не хотело пускать меня внутрь. Я давил всё сильнее чувствуя, как она поддаётся под моим нажимом. Вдруг неожиданно как для меня, так и для неё, она пропустила меня, и по инерции я целиком вошёл в неё.
Я испытал жуткоё наслаждение, глаза полезли на лоб. Но то, что для меня было наслаждением, для неё отозвалось резкой болью, она дёрнулась, но я удержал её и мой член выскочил только на половину.
 — Тебе больно — сказал я, не решаясь достать член.
 — Нет, это был как электрический разряд по всему, а сейчас мне приятно, только вот чувство совсем незнакомое.
 — Хорошо, что ты удержал меня. А теперь будь со мной ласков.
Об этом меня можно было и не просить, я прилёг на неё и начал опять засовывать член всё глубже и глубже. Почему-то в этот момент я даже ничего особо не чувствовал, видимо слишком стремился не сделать её больно. Я стал медленно вводить в неё свой член, когда он вошёл до упора, я прилёг на неё. Некоторое время я лежал на ней не делая никаких движений. Было в этом, что то божественное, лежать и чувствовать женщину, её горячие дыхание и бешеный пульс.
Почувствовав, что она расслабилась, я вынул член. Головка была красной и казалось светилась. Мне показалось, что она вся в крови, и я уже представил, как медленно течёт из неё кровь, и испугался. Я потрогал рукой, нет крови, если и есть то совсем немного.
Маринка снова открыла глаза и посмотрела на меня, я улыбнулся ей, подумав: «Ну вот ты и стала женщиной» — в голову залез какой то неприличный анекдот, но я отогнал его.
Ну, надо продолжать, я снова вставил свой член, уже сосредоточившись на своих ощущениях. Это было трудно описать скорее походило на мед, который по мере погружения медленно растекался по телу. Я стал медленно водить членом, то засовывая его вглубь, то почти полностью вынимая, каждый раз меня окатывала волна небывалого наслаждения. Мне не хотелось даже двигаться быстрее, в медленных движениях была своя прелесть. Мне было так классно. Я чувствовал её тело, оно было внутри мягким, гладким, словно смазанным каким то медовым маслом. Её мышцы охватывали мою головку со всех сторон, мягко пропуская её внутрь и сразу смыкаясь, когда я двигал член назад.
И Чувство! Ощущение женщины, которая лежит по мной, а я на время стал как бы частью её. Спасибо тебе Маринка! Ведь ещё час назад я об этом и подумать не мог, а сейчас я об-ладаю тобой!
Маринка начала заводится её, я чувствовал, как сквозь первое ощущение боли на неё накатывается наслаждение. И от этого мне было ещё приятнее, мне хотелось доставлять её больше как можно больше удовольствия. Я начал двигаться быстрее. Маринке это сразу понравилось, она стало слегка сладострастно постанывать. Часто открывала глаза и смотрела то на меня то в потолок, несколько раз вроде даже подгоняла меня. С каждым разом она возбуждалась всё больше и теперь во всю ёрзала подомной, разводила ноги, хватала меня, иногда пощипывая. Я же начал чувствовать, как внутри напрягается ком готовой выпрыснуть спермы. Мне ещё не хотелось кончать, поэтому я начал периодически останавливаться и вынимать член, чтобы сбыть напряжение. В очередной раз я вынул член и приготовился перевести дух, но она схватила меня за него и погрузила в себя. Я испытал необычное чувство от её маленьких ручек, которые уже командовали мною. Ком подступал всё ближе, я сделал несколько резких движений и почувствовал движение огненной реки внутри себя. Я едва успел вынуть член, как он брызнул её на живот.
От невероятного чувства оргазма у меня глаза закатились, впечатление было такое как будто кирпичом по голове ударили. Я судорожно кончал, забрызгав весь её живот тягучей белой жидкостью. Удивительно как много вылилось спермы, обычно у меня и выходила маленькая капелька. «Нашёл с чем сравнивать: настоящий секс и онанизм в ванной» — пролетела мысль.
Маринка слегка вздрагивала. Она провела рукой и стала размазывать сперму по животу потом поднесла палец в рот и облизнула его.
 — Какой ты сладкий Славка.
Странно сперма вроде не сладкая, но видимо у женщин свои вкусы. Она слегка расслабилась и видимо решила поближе изучить меня.
 — Подойди поближе — попросила она.
Я подполз на коленях и уткнул член почти прямо её в лицо. Она рассматривала его как необычное животное, потрогала руками, открыла-закрыла головку, потом покрутила меня за яйца. Посмотрела на меня снизу вверх:
 — Какой ты Славка красивый и на лицо и здесь — сказала она.
 — Да нет, обычный я... вроде — не принял я лесть, хотя слегка зарумянился при этом.
 — Неа я ведь тоже смотрела порнографические фильмы, там мужики все какие то затюканные, члены у них вялые и кривые, их возбуждать то 10 минут надо.
 — А ты такой... стройный красивый. И волосики у тебя такие здесь такие нежные

Поделиться в: