Эту историю мне рассказал один мой знакомый, будучи изрядно выпивши. Она произошла не так давно, поэтому вымысла здесь практически нет — слишком мало прошло времени и память помнит все до мельчайших подробностей. В качестве достоверности я выпросил у него видеокассету и поэтому некоторые вещи описаны так, как они были отсняты на видеокассете.
Звонок в квартиру раздался неожиданно. Николай пребывал в возбужденном состоянии весь день и поэтому звонок оказался сродни комку снега, попавшему за шиворот.
Внезапно нахлынувшая тревога сковала его тело, и он попытался убедить себя, что ничего страшного не произойдет — ну подумаешь, будет немного удовольствия, ведь в конечном итоге все в мире делается ради удовольствия. И они не будут здесь исключением...
Николай давно мечтал о таком моменте, когда в квартиру ворвутся насильники и при нем изнасилуют его жену, а он будет наблюдать, а потом, когда они уйдут, он накинется на разгоряченную супругу и они будут трахаться, трахаться, трахаться. Исполнителей своей задумки он искал долго и может быть так и не нашел, если бы не встретил Виктора. Они с Виктором поняли друг друга с полуслова и быстро обо всем договорились — за весь концерт — три сотни — две мужикам и одну — Виктору. На том и порешили, и вот через день ему позвонили в квартиру...
 — Ну что же ты, ведь звонят, — супруга вернула его к действительности, — иди открой, но сперва спроси кто. Она занималась приготовлением супа и в данный момент чистила морковь.
Николай подошел к двери и глянул в глазок — да, так и есть, как и договаривались — двое мужчин. Один был лет 25-ти, другой постарше — лет на 30 с хвостиком. Они не понравились ему с самого начала. Что-то насторожило его в их взглядах, которыми они обозревали входную дверь. Виктора, с которым он договаривался о вторжении, не было. Но теперь отступать было поздно, как говорится, Рубикон был перейден, и он открыл дверь.
 — Водопроводчика вызывали? С ехидным прищуром спросил тот, что постарше.
 — Да, да, мы вас уже заждались, ответил Николай условным ответом.
 — Ну, вот мы и пришли, — сказал молодой.
Они натянули черные полумаски и спросили — «Ну где у вас что — показывай, добавил потише — значит, как договорились — по сотне на брата, деньги вперед и у тебя полное алиби». «Да, да, конечно, Николай суетливо протянул им 200 долларов, закивал головой и его голос стал хриплым, совершенно не похожим даже для самого себя.
Старший усмехнулся и, накинув ему веревочную петлю на шею грубо врезал ему в поддых. От неожиданности у него перехватило дыхание, хотя удар был сам по себе легкий. «Коля, кто там», супруга уже начала волноваться.
 — Конь в пальто, — заржал молодой, доставая здоровенный тесак и быстро входя, почти вбегая на кухню.
 — А ну, сука раздевайся, быстро, — добавил он, приставляя ей к животу тесак.
Лицо ее побледнело, губы мелко задрожали, из глаз покатились слезы. Она замерла, как бы оцепенев. В это время старший, как упрямившуюся собаку на поводке тащил за собой к дверям кухни ее мужа. Увидев мужа, она издала вопль, но был тут же прерван звонкой оплеухой, которую отвесил ей молодой.
 — Тише ты, блядь, будешь вякать, когда я тебе позволю, — сказал молодой, крепче прижав тесак к ее животу. Она, судорожно ойкнув на полу-ноте поперхнулась и замолчала.
 — Ну, что пидор, выебем твою ненаглядную, а ты погляди, коли, есть охота. Интересное это зрелище, когда ебут твою жену при тебе, — сказал старший, привязывая Николая к батарее отопления в прихожей. Привязали его крепко — руки — к батарее, петлю-удавку на шею и к левой ноге, да так ловко, что, если бы он попытался бы дернуть левой ногой, то удавка затянулась бы на шее и дальнейшее дерганье просто перекрыло бы кислород...
Старший тем временем достал из ножен, висевших у пояса финский нож для нарезки балыка с длинным и узким лезвием, которое ярко блеснуло на свету.
 — Ну, что будем кастрата из мужа делать, оскалив желтые кривые зубки, спросил он, или ты нас ублажишь по настоящему, с чувством, с желанием и нежно? Сказав это он размахнулся и залепил пощечину Николаю. Звонкий шлепок, судорожно дернувшаяся голова Николая и капля крови из носа доказывали всю решительность действий.
 — Ну, ты блядь отвечай, когда тебя спрашивают, и молодой отвесил Елене подзатыльник. Елена вообще боли не терпела и малейшая боль, и даже предчувствие боли вызывало у нее такой животной страх, что она делала все только, чтобы избавить себя от этой боли. Она закивала головой.
 — Не слышу, гнида, громче, молодой дал еще один подзатыльник.
 — Полегче паря, одернул его старший, эдак ты из нее синяка сделаешь, а кому охота синюшную ебать. Пить так — водку, а ебать, так — королеву, добавил он. У тебя выпить есть пидор?
 — Хватит, завопил Николай, это уже слишком далеко зашло.
 — Ты еще скажи, что мы так не договаривались, — заржал старший, — где у тебя выпивка, паскуда? — спросил он, дыхнув на Николая луковым перегаром.
 — Сам ты паскуда, развяжи меня, — прохрипел Николай, т. к. двинув ногой он почувствовал, что удавка крепко впилась в горло.
 — Ответ грубый и неправильный и я очень обиделся, — нахмурив брови, сказал старший, — когда я спрашиваю, ты мне должен отвечать, — и он слегка пнул, именно пнул, а даже не ударил, Николая ботинком по яйцам. Дикая боль пронзила все тело, и потемнело в глазах. В этот миг почему-то вспомнился Николаю рассказ украинского юмориста Остапа Вишни, где данное место мужского достоинства называлась: «самое, что ни на есть святое я...». Да это и есть для мужчины самое, что ни на есть святое... Женщины об этом даже представить себе не могут, что это такое для мужчины.
Старший, тем временем, прошел в гостиную и немного покопавшись в баре, вынес оттуда бутылку виски и бутылку коньяка.
 — Ну, что ты копаешься, давай, насадим ее скорее, — сказал молодой нервно улыбаясь.
 — Это от нас никуда не уйдет, он же тебе сказал, что они никого не ждут сегодня, а к нам еще Витек подъедет. Любить нужно с чувством, с толком, с расстановкой, а ты как собака — сунул, вынул и ушел.
Здесь надо сказать, что Николай сам сказал им вчера, что они будут дома одни и никого в гости сегодня не ждут. Жену Николая красавицей назвать было нельзя, но в ней присутствовал тот женский шарм, который позволял ей свободно и в какой то степени даже с издевкой, пользоваться успехом у мужчин. Кроме того, ее стройное тело и белозубая улыбка могли вызвать к ней интерес даже у мало знакомых мужчин. Николай знал также, что она была легко возбудима и, не смотря на свои 37 при одной мысли о сексе у нее между ног становилось мокро и горячо.
Но ситуация развивалась совсем не по тому сценарию о котором Николай днем раньше договорился с Виктором. Эти двое должны были только напугать немного ее расправой или, в крайнем случае, трахнуть ее очень деликатно с презервативом и уйти, за что он должен был заплатить им по сто долларов. Но действие разворачивалось не по тому сценарию и самое поганое, что он, Николай, совсем не слабый, а крепкий и широкоплечий мужчина, сам дал себя связать и лежит сейчас беспомощный, и с ним могут сделать все, что угодно.
Старший тем временем откупорил обе бутылки, и налив полстакана виски протянул его Лене: «На, пей, и не кочевряжься, — ведь все равно выебем, так лучше выпей и расслабься — нам совать проще, а тебе приятней будет, дело говорю».
 — Пей, блядина, — ткнул ее ножом молодой.
Она взяла стакан дрожащими руками и сделала судорожный глоток, поперхнулась, закашлялась и облилась, расплескав содержимое стакана. Молодой крепко схватил ее за руку, разжал ей зубы и насильно впихнув ей в рот четыре таблетки красного цвета, которые он заблаговременно вынул из кармана, заставил проглотить их и запить все остатками виски.
 — Вот и все, а ты боялась, даже юбка не помялась, — заржал молодой.
 — Слушай, а не много ли ты ей впихнул «колес»? — спросил у молодого старший.
 — Да, нет, меньше будет ломаться, а бабе секс всегда в радость. — заржал молодой.
 — Ты зря ломаешься, твой мужик тебя нам уступил и еще по стольнику каждому обещал, если мы тебя отъебем как следует. — добавил он, обращаясь к Лене.
Лена только сейчас начала что-то соображать по поводу происходящего. Только сейчас до нее начал доходить весь ужас ситуации. Только сейчас она начала осознавать, что эти двое могут сделать с ней, с мужем — все что угодно. Смысл слов о том, что муж сам устроил весь этот спектакль до нее пока еще не дошел, и она попыталась вырваться, но молодой, отбросив тесак в сторону, ударил ее в живот. Дыхание у нее перехватило и она, как рыба, вытащенная из воды, судорожно хватая, ртом воздух осела на пол.
 — Не рыпайся, пизда, ебать будем все равно, — сказал молодой, открывая бутылку с коньком и разливая его по стаканам. — На, выпей, старшой, что всухомятку то драть, сказал он, подавая стакан старшему.
 — Я сейчас, чего-нибудь закусить найду, — старший подошел к холодильнику, открыл его и, достав оттуда два огурца и кусок колбасы порезал их на блюдце, после чего звонко чокнувшись с молодым, шумно выдохнул и залпом выпил. Молодой тоже последовал его примеру. Закусили, громко хрустя огурцом.
Николай пришел в себя попытался освободиться от веревки, связывающей ему руки. Старший быстро наклонился, над лежащей на боку Леной с треском стянул с нее трусики и ловким движением засунул их рот Николаю. Это произошло так быстро, что Николай не успел даже попытаться помешать этому насилию. После, старший уже без сдерживания, что есть силы, размахнулся и кулаком врезал Николаю в живот и, как художник оглядывает свою незавершенную картину, окинув взглядом распростертое тело, ударил со всего размаха по яйцам. Николай, на какое то время вырубился.
 — Старшой, хватит тебе тянуть, я сейчас обкончаюсь в штаны, давай начинать. Где ебать будем — здесь или на кровати, в спальне, так сказать на супружеском ложе? — молодому было уже явно невтерпеж.
Лена в это время пришла в себя и со стоном попыталась сесть. Алкоголь уже начал действовать, по телу разливалось приятное тепло, чувство опасности притупилось, и она начала осознавать, что яростного сопротивления насильникам она оказать уже не может, тем более что смысл слов о предательстве мужа начал доходить до нее.
 — Оклемалась мокрощелка, — констатировал молодой, — на выпей еще для разгону, — и он налив еще виски протянул стакан ей.
Она еще попыталась слабо сопротивляться. «Скажите, а правда, что это все подстроил Николай?», с мольбой в голосе спросила она молодого. Молодой заржал, а старший без тени улыбки сказал: «Конечно, правда. А как ты думаешь, мы вошли без шума?» и, приставив стакан ей ко рту заставил ее выпить. Молодой начал гладить ее по груди. Потом он поднял ее с пола и распахнул ее халатик: бюстгальтер она не носила и ее небольшие упругие грудки первого размера с торчащими сосками, стройный ножки и аккуратно подбритая киска с узкой дорожкой волос открылись его взору. Она опустила глаза и слабо попыталась сопротивляться, закрываясь одной рукой, а другой, пытаясь запахнуть халат. Старший, молча наблюдавший до этого момента всю сцену, подошел к ней и, тряхнув ее за шиворот, сказал: «Нечего целку то изображать иди подмойся и в койку. У тебя сегодня будет день любви или говоря по-простому — день ебания, отымеем тебя во все дырки». И он, больно ущипнув ее за сосок, грубо сунул ей руку между ног: «Пока сухо, но ничего главное начать, а потом пойдет, как по маслу, сама увидишь».
Иллюзии улетучились, все было против нее. «А, если он такой, то и я сделаю все ему назло, пусть знает», подумала Лена, и согласно кивнув, — алкоголь и фармакология действовали уже по полной программе, попыталась уйти в ванную, но молодой грубо схватив ее за волосы добавил: «На весь марафет-макияж у тебя — десять минут, но чтобы подмылась чисто и накрасилась красиво — мы любим красивых женщин, и еще — теперь ты наша — блядь, потаскуха, подстилка, шлюха, мокрощелка, и тому подобное и поэтому обращаться мы с тобой будем соответственно, а, меня, ты, должна, называть — Саша, а, его, — он кивнул на старшего, — Андрей, мы для тебя — мальчики, и ты должна относиться к нам, как к рыцарям своей мечты. А теперь иди и чтобы быстро».
Она кивнула, но он, не отпуская ее с угрозой спросил: «Ты что не поняла пизда свинячья?»
 — Да, да, конечно я быстро мальчики, — заплетающимся уже языком сказала она и направилась в ванную.
 — Двери не закрывай, добавил Андрей.
 — Ну, Сашок, ты даешь. Ты прямо поэт. Только я не зоофил, чтобы свинью ебать. — Сказал Андрей. Давай лучше пока она подмывается, дернем еще по маленькой.
 — Я не против, давай тяпнем, но сначала давай этого мудака крепче привяжем, а то не ровен час вырвется, — сказал Сашок, кивнув в сторону Николая.
Они привязали его крепче и развернули лицом к открытым дверям спальни: «Пусть мудак посмотрит, как его жену будут дрючить во все дыры», сказал Андрей. После чего насильники опрокинули по маленькой, закусили. Николай уже начал приходить в себя и открыл глаза.
 — А, господин пидорчук проснулся, — дурашливо делая реверанс, сказал Сашок.
Уже после принятого наспех душа, когда она накладывала макияж, она вдруг к своему стыду почувствовала, что происходящее ее начинает заводить и то ли от неожиданности, то ли от алкоголя, но, скорее всего от тех проклятых таблеток, которые сунул ей в рот Сашок, у нее становится мокро между ног. Она почувствовала, как внизу живота разливается теплыми волнами тепло, как ей становится приятно и хорошо, но в то же самое время она почувствовала, что тепло постепенно переходит в страшный зуд. По телу прошла легкая судорога, и она поняла, что хочет, чтобы ее ебали, имели, трахали, как угодно, но главное, чтобы это было с ней, иначе она сойдет с ума. С таким желанием Лена с затуманенным взором, покачиваясь, вышла из ванны и мутным взглядом уставилась на мужчин.
 — О, вот и мокрощелка готова. Смотри пидор, как мы твою жену будем ебать, а она будет нам подмахивать и ловить кайф при этом, и заметь при полном согласии с ее стороны. — Сашок подошел после этих слов к Лене и взасос поцеловал ее. — Скажи ему шлюха, что ты хочешь отведать наших хуев.
И Лена, заливаясь краской, произнесла тихо: «Я хочу, чтобы вы трахнули меня».
 — Громче, блядь, — приказал Андрей.
 — Я хочу, чтобы вы трахнули меня, — срывающимся голосом повторила Лена.
 — А теперь, пошли пизда в постель, ебаться охота, сил нет.
От увиденного и услышанного у Николая расширились глаза и он начал дергаться всем телом, пытаясь одновременно развязать веревки и вытолкнуть кляп изо рта. Эти попытки только развеселили насильников и они, хохоча и обняв, повели Лену в спальню демонстративно похлопывая ее по голому заду.
 — Раздень нас, грязная потаскушка, — сказал Сашок.
 — Да, конечно мои мальчики, — ответила Лена, — игра ей нравилась, а необычность ситуации придавала пряности всему происходящему.
Николай только мычал и в бессильной злобе катался по полу ровно на столько, сколько позволяли веревки связывающие его.
Она не просто раздевала их крепкие тела, она — срывала с них одежду, а сама — текла, текла, текла... Она раздела первым Сашка и повернулась ко второму партнеру. И когда она уже заканчивала раздевать Андрея, мощный таран Сашка настиг ее. Сашок вонзил ей между ног свой не маленький член 18 см в длину и около 5 см в диаметре и заработал им мощно и быстро, насаживая ее тело на свой мощный отросток.
Она вскрикнула от резкой боли во влагалище и где-то выше — ей показалось, что под самым сердцем. Она забилась, как пойманная птица, пытаясь соскочить с члена, который, не смотря на выпитое доставлял ей резкую, нестерпимую боль, но Сашок крепко держал ее за бедра и насаживал, насаживал, насаживал ее приговаривая: «Ну, что блядь, сладко тебе, хорошо тебе, сейчас я тебя выебу до самого горла».
Андрей в это время, достав видеокамеру, снимал все это действо крупным планом, стараясь, чтобы в кадр не попало лицо Сашка. Зато лицо Лены, ее задницу и член Сашка буравящий ее влагалище он снял во всех ракурсах.
Андрей, освободившись от одежды смотрел на них и периодически откладывая камеру, поглаживал свой член, который и членом то назвать было нельзя, потому, что он был так огромен, что его можно было принять за фаллоимитатор гигантских размеров — около 25 см в длину и более 8 см в диаметре! Член Андрея медленно приподнимался и занимал боевую позицию. В это время Сашок трахал Лену, положив ее на кровать, лицом вниз и она стонала и уже не пыталась вырваться, т. к. вырываться вперед она уже не могла, да и смирилась уже со своей участью.
Резкая боль от вонзившегося в нее члена Сашка постепенно проходила. Лене в голову, почему то пришел глупый анекдот, в котором дают женщине подвергающейся изнасилованию совет, что если нельзя избежать насилия, то нужно расслабиться и получить удовольствие. И она расслабилась и о, чудо, резкая боль постепенно перешла в тупую, которая в свою очередь уступила место... да, да, — это было просто не вероятно, но она стала постепенно получать удовольствие от грубо трахающего ее Сашка.
Сашок сопел, как боров и трахал, трахал, трахал. А она подмахивала ему и кричала: «Давай, давай, не останавливайся. Выеби меня. Я твоя шлюха, я — твоя блядь. Еби меня всегда, когда захочешь. Я вся твоя, я — твоя подстилка!». Видеокамеры в пылу она не замечала.
Наконец Сашку надоело ее трахать, а желаемая развязка так и не наступала. И он вынув член из ее, расширившейся пизды с силой втолкнул его в анус. Она испустила вопль и попыталась вырваться, но его руки держали ее крепко, а член продолжал терзать теперь ее заднее отверстие. Довольно быстро, видимо из-за тесноты заднего отверстия, Сашок издал победный стон и стал спускать в нее. Спускал он долго — видимо много спермы накопилось за время долгого ожидания. Спустил и упал в изнеможении на Лену.
Они лежали молча минут пять. Сперма Сашка медленно, белыми каплями с розовым оттенком вытекала из ее разверзшегося отверстия. Видимо он поранил ее анус своим мощным тараном. Потом он встал и, пошатываясь, пошел на кухню, а она открыла глаза и увидела картину, от которой ей стало дурно — огромных размеров член Андрея покачивался всего в нескольких сантиметрах от ее лица в полной боевой готовности. Она поняла, что член Сашка — это были цветочки, то, что ей предстояло испытать сейчас было самой настоящей пыткой. Она попыталась вскочить с кровати, но тут вернулся Сашок и придавил ее всем своим телом.
 — Давай, Андрюха, выеби эту блядь, твоя — очередь, — сказал Сашок удерживая всем своим телом вырывавшуюся из под него и хрипящую Лену.
Андрей не спеша, обошел их, посмотрел на это действо со стороны и, приблизившись к распластавшейся на кровати ослабевшей от борьбы Лене задрал ее ноги, приставил член к ее влагалищу уже изрядно «разработанному» Сашком, резким движением бедер вставил свой член ей между ног.
Крик, скорее даже не крик, а всхлип затраханной женщины известил, что член внутри нее. Мощные толчки Андрея сопровождались стонами Лены. Вырываться она больше не пыталась, т. к. уже смирилась со всем происходящим. Трахал он ее минут 10. Потом сменил позу — поставил раком и продолжил свои терзания. Она отдавалась ему безропотно и смиренно не пытаясь вырваться и только тихо по-собачьи поскуливала, когда его огромный член доставлял ей особенно нестерпимую боль. Ее влагалище видимо растянулось до невероятных размеров и член Андрея плавно скользил у нее внутри, а головка периодически проскакивала в шейку матки.
В то время пока Андрей трахал Лену Сашок методично снимал на видео весь процесс, не забывая, впрочем, избегать попадания в кадр лица партнера. Когда ему надоело снимать он сказал им: «Ну, вы тут заканчивайте, а я развлекусь с Коляном».
Николай был свидетелем всей оргии и поэтому его член давно уже распирало от прилившей крови — казалось, что он вот-вот лопнет. Сашок подошел к нему и, увидев напрягшийся член, хмыкнул и сказал: «Значит так мудила, я сейчас тебя буду ебать, а ты будешь, как твоя блядская жена подставлять свою жопу или прощайся с яйцами». Для подтверждения своих слов Сашок схватил финский нож, острый как бритва и провел его лезвием по тыльной стороне правой ладони Николая. Брызнула венозная кровь. Николай побледнел и затрясся всем телом. А Сашок не обращая внимания на его состояние перевернул его на живот содрал с него брюки вместе с трусами.
Член Николая вывалился наружу — «Да, хорошо хоть такой есть. А я думаю, почему это пизда у твоей бабы такая маленькая и узенькая. Да, с хуем бабе не повезло», сказал Сашок, увидев хозяйство Николая. Член Николая был не более 14 см в длину и 4 см в толщину. Принеся из кухни растительного масла Сашок смазал им задницу Николая и немного поелозив членом по отверстию с силой впихнул в него свой член. Николай застонал, но это только возбудило Сашка и он начал методично вдалбливать свой член в задницу Николая.
Андрею надоело трахать Лену во влагалище, и он решил проторить ей задний проход. Приказав ей лечь на живот и свесить ноги с кровати он подошел к ней сзади и понемногу начал впихивать свой член ей в анус. Она громко застонала, но вырваться не пыталась и он после нескольких осторожных движений вперед-назад засадил ей свой член в задний проход, что называется «по самые помидоры». Она охнула и стала стонать — не понятно то ли от боли то ли от наслаждения, а может быть и от того и от другого вместе. После нескольких фрикций она забилась в судорогах, а ее брюшные мышцы, мышцы влагалища и заднего прохода сократились и она задрожала мелкой дрожью издав звериный рык. Через пару минут он кончил.
Встал, дал ей облизать свой член, взял видео камеру и, приказав ей позировать, стал снимать ее раздолбанные отверстия. Потом он направил видеокамеру ей в лицо и приказал сказать ей в объектив следующее: «Я — блядь, шлюха, пизда ебанная. Мне нравится, когда меня ебут во все дыры. Мне нравится, когда меня трахают несколько мужиков одновременно. Я готова добровольно отдать любому мужику все свои дыры для того, чтобы он сам меня ебал или отдал своим друзьям. Ебите меня мне — это в кайф!» Она повторила все слово в слово — ей казалось, было, все равно.
После этого Андрей взял видеокамеру и отснял крупным планом, как Сашок трахает Николая. Когда Сашок кончил он ударил со всей силы Николая по яйцам, и приказал ей идти подмываться. Они приказали ей подмываться тщательно, пригрозив при этом, что если она попытается обратиться в милицию по поводу сегодняшней вечеринки, то они напечатают фотографии их сегодняшней оргии и разошлют всем жильцам их дома, так сказать «для ознакомления с истинным лицом соседей».
 — У тебя есть 10 минут на подмывку, — сказали они ей.
Она зашла в ванную и включила душ, они быстро оделись и тихо вышли из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь, не забыв впрочем прихватить и бумажник Николая.
Продолжение следует.

Поделиться в: